Kitobni o'qish: «Солнечный ветер»
1. Солнце мое
Сова. Имперский фрегат 27-313, класса Аngelus-Iustitia Inspector Victoriam. Периферия двойной звездной системы Кеплер 47
– Отказы от еды, общее угнетенное состояние, гормонально-стабильна. Общие физиологические показатели в норме. Паразит прогрессирует. – Ойли произнес эту фразу тоном официального обвинителя. – Мак, она снова дурит. И похоже – морочит нам голову. Я подготовил инъекцию…
– Нет! – он не стал даже дослушивать. – Оль, иногда прежде чем тыкать в человека разумного всякую пакость, можно просто поговорить.
– Ты снова ее покрываешь, Аверин! Не узнаю тебя, капитан. Разуй глаза, где трезвый взгляд на очевидные вещи? Или ты тоже повелся на ее кукольное личико и эти притворные слезы? – доктор вдруг взвился. – О чем мне вообще с ней разговаривать? Предлагаешь беседовать по душам со всеми больными и тяжело раненными? – В бессознанке особенно хороши собеседники. А уж трупы…
– Не ерничай, – Марк его холодно осадил. – Только что сам докладывал: показатели в норме. Или лечим теперь несговорчивость? Тебя снова заносит. Приказываю предоставить мне полный отчет показателей Нэрис. Вместе с картой твоих назначений и выпиской о всех проведенных за последние пять дней лечебных манипуляциях. Всё, ты свободен.
– Ты ни разу подобного не запрашивал! – Олейл в ответ уже просто шипел. – С чего вдруг подобная избирательность?
– Эта женщина – моя жена! Я несу за нее личную, персональную ответственность. – терпение командира «Совы» стремительно истощалось. – В последний раз я тебе объясняю столь очевидные вещи. Исключительно по старой дружбе.
Их взгляды схлестнулись. И доктор глаза опустил.
Аверин же молча развернулся и вышел. Уже у входа в капитанские апартаменты он притормозил резко и выдохнул. Она все почувствует, нельзя к ней заходить таким взвинченным и злым. Воспоминания вдруг нахлынули бурным потоком. Юность, Земля, Академия. Когда Ойле стал отдаляться? Почему так разительно изменился? Где она, та черта, что друзей разделила? Макар знал ответ на все эти вопросы. И малодушно отгонял от себя саму мысль и возможность признать очевидное…
Потом, все потом. Она ведь опять не поела, а в этом тоненьком теле осталось сил не так уж и много… Тоненькая тропинка их с ней отношений, пробитая в зарослях расовых и культурных отличий, легко зарастала свежей порослью одиночества. Он кожей чувствовал, как они снова стремительно отдаляются. И ничего не мог с этим сделать.
Над ухом Аверина омерзительно завибрировал сигнал персональной связи. Вдох. Выдох. Нельзя выливать ей на голову и накопившуюся усталость и злость. Макар все эти дни пытался ее избегать. Слишком много проблем на него навалилось, она захлебнется....
***
– Нэрис, ну что у нас снова? – голос его был полон нервного раздражения.
– Зайди ко мне ровно на десять минут, – мне очень сложно было просить его о таком одолжении.
Тем более, – помня, что эту нехитрую просьбу может услышать весь экипаж. Противно и страшно.
Инспектор же не ответил и связь отключилась. Я заметалась по каюте. А если он все же придет? Как доказать ему свои страхи? Для него я – простая дикарка, ненужное приобретение, о котором наверняка инспектор жалел уже неоднократно. Но… никто его не заставлял давать клятву заботиться обо мне перед лицом камня предков. И вступать в круг отбора.
– У меня мало времени! – усталый голос внезапно прозвучал прямо за спиной. Я вздрогнула, не удержав равновесия и попыталась упасть. Тихо ругнувшись, Макар поймал мое неуклюжее тело, тронул рукой стенную панель и усадил аккуратно на тут же вытянувшуюся кровать.
Выглядело со стороны это все наверняка безобразно.
Как будто его соблазняют. У меня закружилась мучительно голова. Пришлось закрыть глаза и сделать пару глубоких вдохов.
Аверин молчал, наблюдая. Конечно же, он мысленно он меня проклинал.
– Хат инспектор… – заставила себя заговорить, наконец, но была прервана раздраженным:
– Макар. Мак, Кар, Макарий, – как хочешь зови, я устал напоминать тебе свое имя.
– Рик, – ляпнула первую же ассоциацию с ним.
Инспектор криво в ответ усмехнулся.
– Ты же не за этим звала меня, я надеюсь? – очень холодно прозвучало.
– Нет, инспект… – он взглядом остановил меня. – Рик. Я прошу тебя не допускать ко мне больше вашего лекаря.
Инспектор удивился. Настолько, что на секунду задумавшись, вернулся ко входу в каюту и дверь за собой очень плотно закрыл, включив всю защиту и все блокировки. Я молча за ним наблюдала. Он что, мне поверил?
– Ойле, – наш врач, – произнес таким тоном, каким разговаривать впору с душевнобольными. – Твое состояние сейчас трудно назвать даже стабильным. Я помочь тебе не смогу.
Не поверил, конечно. Что ему глупая и капризничающая дикарка? Эти люди считают себя чуть ли не богами. А я… так. Глупое приключение.
Сама не заметила, как отчего-то заплакала. Мерзкие слезы! Не хватало еще мне увидеть на лице капитана брезгливое выражение. Или еще того хуже – высокомерную жалость, как у отца.
Но Макар удивил.
Подошел, вытер пальцами слезы, и перехватив мою руку сжал в ладонях холодные пальцы. Очень нежно потер их, согревая горячим дыханием.
– Рассказывай, все подробно и не опуская детали, – он был очень близко, присел рядом на корточки и очень серьезно вглядывался в мое лицо. – Даже если тебе это кажется глупым.
– Он трогал меня, – начала было тихо, но увидев поджатые губы инспектора, поспешно добавила: – не как лекарь, как… мужчина.
Аверин нахмурился. Потом прижал палец к виску, дождался тихого зуммера сигнала вызова личной связи (она его уже отличала) и тихо проговорил:
– Игорешик, мне выдай-ка запись утреннего медицинского осмотра Нэрис. Я знаю, что у тебя его нет и быть даже не может, но с меня одно желание. Только не эротическое. Выдай мне все прямо в ее каюту, на визор.
Уже спустя десять секунд я с нарастающим ужасом поняла, что все это время за мной наблюдали и кадры эти совершенно бесстыдно записывали.
Мучительно покраснев, лицо спрятала снова в ладони, вырвав руку у капитана.
Какой стыд! Экраном каютного визора служила стена над кроватью и на разворачивающихся там кадрах я выходила из душа совсем обнаженная, даже без полотенца!
Так и застыла, дрожа от нахлынувшего смущения, краем уха слушая звуки видеозаписи. Капитан тоже молчал напряженно, некоторые кадры он пересмотрел раза два или три. Потом снова связался с таинственным Игорешиком.
– Из хранилища запись изъять, перекинуть ко мне, на закрытые диски. Ойле допуск в каюту Нэрис закрыть до моего особого распоряжения. Выполнять.
– Кэп… а желание? – пробормотал мужской голос.
– Пожелай, чтобы я прямо сейчас никого не убил. Постарайся быть убедительным! – инспектор так рявкнул, что я на кровати подпрыгнула. – Выполнять.
И замолчал. Прошла минута, другая. Напряжение нарастало, сгущалось, закручивалось тугими спиралями в воздухе. Что он теперь сделает? Вдруг сочтет меня падшей женщиной, совратившей его экипаж? От меня снова одни неприятности.
Громкий вздох, и его мужские горячие руки оторвали ладони от моего красного лица.
– Я не знаю, что говорить в таких случаях, – прозвучало тихое неожиданно. – И понятия не имею, что делать с тобой.
Я так и знала. Попыталась вырвать из его рук – не получилось. Рванулась с кровати, – поймал.
– Зато я понимаю этого гада, – лицо Макара стремительно приближалось, закрывая собой очертания комнаты. – И знаю, что делать с собой.
Горячие губы накрыли мне рот, перекрывая возможности возразить. Темные глаза капитана стали похожи на бездну, в которой я безнадежно тонула. Жадное прикосновение, оно будто жалило, но к своему величайшему ужасу я вырываться не стала. Не захотелось.
В такие моменты сознание лишь мешает. У меня был единственный шанс узнать его самую откровенную правду, ясно прочесть его чувства и мысли. Ощутить капитана Аверина. И я его не упустила.
Одно неуловимое движение моих губ в ответ и он замер, как будто не веря. Все вдруг изменилось. Твердые мужские губы дарили мне мягкую нежность. Он надеялся, он боялся поверить себе. Опасался терять и любить. Мучительно боялся предательства, словно прося меня снова и снова: «Только не предавай меня!» Большое, светлое, глубоко раненное сердце мужественного и сильного человека. Очень красивое, сильное, яркое как звезда.
Мы целовались неторопливо и чувственно, рассказывая друг другу свои грустные истории. Смог ли он услышать меня? Я очень надеялась. Но теперь уже поздно. Солгать я ему никогда больше не смогу, не сумею, скорее умру.
Сознание ускользало, тоненькой струйкой сливаясь в огромную реку грядущего чувства. Не утонуть бы в нем, не захлебнуться.
– Нэрис! – сквозь пелену я услышала его очень встревоженное и улыбнулась. – Солнце! – он уже просто кричал.
– Не зови его, – прошептала из последних сил. – Я скоро вернусь, обними меня крепко.
И отключилась. Вот и мне и дали новое имя.
©Нани Кроноцкая 2023 специально для ЛитРес
2. Ветер
Сова. Имперский фрегат 27-313, класса Аngelus-Iustitia Inspector Victoriam. Периферия двойной звездной системы Кеплер 47
Вот знал капитан, спинным мозгом он чувствовал – не будет добра от идеи оставить лиглянку в покое. Не работает логика с женщинами, особенно с молодыми, красивыми и… вообще не работает.
Вроде бы и все правильно: судя по крупинкам той информации, что успел он собрать о загадочном культе лиглян, Нэрис сейчас проходила болезненную стадию физических изменений. Отсюда и обмороки и все остальное. Предписан покой и положительные эмоции.
И где же их взять?!
Когда все идет не по плану, когда виталитовая руда в качестве топлива оказалась весьма далека от проектных возможностей корабля. Когда уже пребывая в точку выхода в зону большого прыжка они обнаружили, что к нему не готовы. Химик Родик в дуэте с их энергетиком Хичем не спали уже трое суток, пытаясь решить нерешаемую задачу. А когда спал Аверин? Судя по ощущениям – никогда. Лошадиные дозы энергетиков, и ругающийся на всех доступных воображению медика языках этой галактики Ойле накачивал командира коктейлями поддерживающими и обезболивающими.
И капал на мозг.
Ситуацию облегчить могло отключение контура гравитации корабля, но Макар даже представить не мог себе хрупкую Нэрис повисшую между полом каюты и потолком. Это их тренируют годами, а что делать ей? И приказа не отдавал. Хотя все понимали, в чем дело и выразительно в спину молчали.
Она – его слабость. Та самая, что не может позволить себе капитан и инспектор Аверин. Он сам все решит, он справится с ситуацией. Его много лет обучали подобному. Будет трудно, он справится. Но…
Прости, солнышко, придется побыть тебе как-то одной.
Каждое утро он приносил ей цветок, под дружеским, всепонимающим взглядом Гесса похищая его из дендрария. У него было ровно пятнадцать минут на отдых во время смены вахт, и тратил их капитан совершенно бездарно. Он как мальчишка сбегал, отключив все датчики наблюдения, бесшумно проскальзывая в дверь ее каюты, водружал свой трофей в специальный сосуд, садился рядом на стол и тихонечко любовался своей спящей почти-что-женой.
Прости, милая, он может быть рядом только лишь эти минуты.
Именно так и живут капитаны. И подглядывать втихаря за неспешной жизнью в семейных апартаментах Авериных он тоже украдкой себе позволял. В тайне от всех.
И что с этим со всем теперь делать?
Он – убогий осел, допустивший подобную ситуацию. Когда для всего экипажа (кроме Гесса, конечно) появление никому не знакомой, но уже неприятной “девицы” стало проблемой. И причины он не понимал. Еще доктор, прессующий издевательскими докладными о состоянии “этой лиглянки” и настаивающий на принудительном погружении ее в стазис. За одну только эту идею Аверин готов был свернуть ему шею.
Прости, дорогая, что втянул тебя в этот космический ад.
Он осторожно погладил шершавый затылок мирно свернувшейся калачиком у него на коленях жены и вздохнул.
Тихо прошелестел личный вызов от Гесса. Отвечать не хотелось, но капитан знал, – это срочно. Сегодня вообще нет и не может быть пустых сообщений.
– Как она? – первый тихий вопрос и Макар ощутил укол ревности. И сразу же следом печальное: – Срезонировала…
– Боюсь, что да, – вынужден был он признать. – Отключилась, но сейчас уже спит. Что там у нас по отсекам?
– Выпускай ее, Мак, – проигнорировав прямой вопрос, Гесс явил просто неслыханную для себя прямолинейность. – Боюсь, что иначе никак не решить эту проблему. Трезво подумай: даже если мы выйдем в прыжок на ближайшую станцию, от нее до системы Шедара лететь своим ходом декаду. Это минимум.
– Скажи… – стараясь говорить как можно тише и ругая себя за брошенный на столе видер прошептал капитан, – ты ведь знаешь, кто воду мутит?
– Ты и сам это знаешь, – тихо фыркнул в ответ ему Гесс. – И выпустил его из-под ареста. Освободи ее. Она справится, я помогу.
Не мог капитан оставлять экипаж без врача. Его собственное состояние тоже оставляло желать… Да и Нэрис тревожила, а еще пассажиры. Пришлось выбирать. И он сам не рад этому выбору.
Она вздрогнула отчего-то во сне и к нему еще крепче прижалась.
– Хорошо, – пришлось согласиться с разумными доводами, хотя видит Создатель, Аверину не хотелось. – Но как? – и тут же поправился: – только после прыжка, разумеется.
– Есть процедура представления экипажу нового члена, – словно ребенку биолог тихонечко подсказал.
– Да, – перевел взгляд на девушку и головой покачал сомневаясь. – Точно. Она же штатный клинический психотерапевт. Шервова ересь какая-то.
– Стэм ждет на мостике, капитан, – тихо напомнил Гесс. – Сколько таких ситуаций у нас уже было, а ты впервые растерян.
– Я впервые женат, – отмахнулся Аверин. – Пока лишь на бумаге.
Гесс ничего не ответил, сигнал отключился.
Все правильно он говорил, и возразить ему нечего. Опытный муж. Малышка вполне убедительно справилась со своей ролью наследницы в круге отбора, и вообще все это время держалась достойно. Откуда сомнения у него самого?
– Солнышко, слышишь меня? – поцелуй нежный в висок. Она вздрогнула снова и резко открыла глаза.
– Что случилось? – тревожно спросила.
– Мне нужно идти, – он старался не злиться, вспоминая о том, что сюда его привело. Получалось не очень. – Я… мне надо было найти пять минут и тебе написать пару слов, прости.
– Ты не ответил, – темные глаза смотрели требовательно.
– Долго рассказывать… – он вздохнул, помогая ей встать, – если в двух словах, то… паршиво все.
– Ты ужасно уставший, – протерла глаза, потянулась.
– Мы пробуем выйти в прыжок, будь готова. Если вдруг выключится гравитация, не пугайся и…
– Нас учили, – улыбнулась все еще сонно моргая глазами. Гесс прав, зря капитан все это время пытался оградить девушку от проблем в их реальности.
– После прыжка я представлю тебя экипажу. Только… – он снова замялся рассматривая ее, и ребром ладони осторожно провел по девичьей щеке.
– Вряд ли все они рады таким переменам, – она вдруг прижалась скулой к его ладони, прикрыла глаза, наслаждаясь этой нехитрой лаской. – Иди. Рик, я выросла среди мальчишек, я справлюсь.
Макар встал, с явной неохотой отрывая ладонь от лица девушки, улыбнулся устало.
– Рик… на земном языке это значит: богатый. Но мне нравится больше перевод с глизеанского: Ветер.
– Можно мне вызывать тебя, если очень понадобится? – она спросила смутившись. – Как сегодня.
– Да, в таком случае так и обращайся, пусть это будет для меня сигналом, что все серьезно, договорились?
Аверин мягко отступал к ее двери, не разворачиваясь спиной, словно ловя последние секунды прикосновения взглядов. Он действительно выглядел плохо: похудел еще больше, под глазами залегли черные тени, и светло-серая форма лишь подчеркивала серый цвет лица. Ему бы поспать, да поесть. А он тут. И никуда не желает идти. Сделав усилие над собой, прикоснулся спиной к двери, и открыв ее, вышел.
Нэрис осталась, задумчиво рассматривая очередной свой цветок. Они занимали уже целую полку в библиотеке, настоящий малюсенький сад. Сначала ей показалось, что растения срезаны и их было жалко. Потом, потянувшись к ним мысленно, Нэрис остро почувствовала: – растения живы и отлично чувствуют себя в прозрачных стеклянных цилиндрах.
Нужно будет расспросить о них у хозяина биостанции и лучшего друга Аверина. И вообще обо всем расспросить. Притянув колени к груди, Нэрис стала себе представлять сцены грядущего знакомства с экипажем Совы. Они все ей казались людьми безусловно-прекрасными, умными, сильными. Аверин ведь сам собирал экипаж? Значит, по-другому и быть не могло. Только с врачом он ошибся…
С самой первой минуты знакомства этот… как его? Я снова умудрилась забыть имя нового врага. Меня он возненавидел. За что? Впервые в своей жизни я видела человека смотрящего на меня так брезгливо. Его от меня откровенно тошнило. Да, я не красавица, моя внешность далека от шаблонов безупречной человеческой красоты тех же голодианок. Пусть будет док. Так его Рик называет.
Аверин сегодня получил от меня свое новое имя. Сразу вспомнила старую сказку о волшебных существах, имеющих крылья и кучу невероятных способностей – грильфах. После свадьбы они давали друг другу новые имена. Легенда гласила, что грильфы были первыми жителями Лиглы и вымерли все. А может, они стали бабочками. Рик мне сказал, что с бабочками все в порядке, осваивают биостанцию и очень довольны. И он не обманывает. Мысли, мысли, они сами порхали как бабочки. Хорошо.
Этот мужчина в который раз умудрялся одним лишь своим присутствием решать все мои запутанные проблемы.
Когда его не было рядом все становилось так сложно… И доктор. От одного воспоминания о нем я содрогнулась. Опять.
Его слова резали душу. О том, что я никому не нужна. О том, что Аверин не зря до сих пор не женат и у него в каждом порту метрополии есть такая “невеста”. Я чувствовала – это ложь. Но слова разъедали мне душу. И не слышать их я не могла. Хорошо, если Рик прослушает аудиозапись моих “медицинских осмотров”, ему будет полезно. Хотя, боюсь, он доктора тогда просто убьет.
Поцелуй.
Я потрогала пальцами губы. Казалось, все еще сохранившие запах и вкус его губ. Третий поцелуй в моей жизни. Три разных мужчины и три разных истории. Райана я целовала сама, прося его хотя бы о маленькой дозе надежды. Он тогда не ответил. Поцелуй – острое разочарование. Диль на отборе поступил точно так же. Я оттолкнула его и две эти истории стали горькими и неприятными.
А теперь этот. В очередной раз ставший жестом доверия и откровением. И впервые в своей взрослой жизни я осознанно приняла его, открылась в ответ. Да я ведь развратница…Улыбнулась мечтательно. Всего пара часов между пропастью черного отчаянья и теперешним ожиданием чуда. Он действительно Ветер. Подул и исчезли все тени кошмаров, и придуманных бед.
Куда унесет меня Ветер Аверин? Станет ли для меня борт “Совы” новым домом? Напрасно мой капитан за меня опасался, образование Красного круга не зря считалось одним из самых лучших в метрополии. Выживать нас тоже учили. А жизнь в замкнутом пространстве фрегата ничуть не хуже существования в стенах монастыря.
Вспомнив, что видела в библиотеке бумажную книгу с интересным названием: “Практическая психология экстремальных ситуаций”, прихватила с собой новый подарок Аверина и направилась в библиотеку. Мой собственный храм.
Проходя мимо двери выхода из капитанских апартаментов услышала шум. Замерла. Кто-то явно пытался открыть эту дверь, и вовсе не простым касанием зоны идентификации.
– Петрович… – за все время, прошедшее после отвратительной истории с душем в первый же день моего пребывания на фрегате, я ни разу не обращалась к ИскИну. Но Аверина дёргать опять было совестно.
– Светлых мыслей, психолог Аверина – мгновенно отозвался дух корабля. Или его разум, я еще не поняла. – Я слушаю, только быстро.
– Кто-то пытается взломать вход в наш сектор. Капитан час назад изменил коды входа и заблокировал вход.
– Понял.
Секунду спустя за дверью раздалось странное жужжание, треск каких-то разрядов, звук борьбы и все затихло.
Слушая напряженно я присела на приступок того, что должно быть бассейном и затаила дыхание.
– Все в порядке, больше подобное не повториться. – отрапортовал браво Петрович. Еще пожелания?
– Доложить о произошедшем капитану!
Я уже догадалась о том, что тут произошло и скорей разозлилась, чем испугалась.
– С первой секунды вашего сообщения.
3. Выбор
Крокодил. Борт фрегата 03-27, класса VGI (Victoria Gladio Ictu). Периферия двойной звездной системы Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula)
– Принято, диспетчер бета-два-тридцать-пять яд, – ответил Аверин задумчиво.
Оказалось, их с Антом роднило значительно большее, нежели общее происхождение, древний род и земная фамилия. Даже слабости у них с братом похожи. Кто бы мог подумать…
– Кэп, Лигла снова на связи! – громко раздался голос Игоря, увлеченно возившегося со своей новой игрушкой – больше похожим на современную лабораторию огромным пультом корабельного узла связи.
Хорошая новость. Почти час назад попытка связаться с новым правителем Лиглы провалилась. Трудно сказать, что тому было причиной: очередные квантовые бури в Сумраке или магнитные були на Кеплере – главном светиле местной сложной системы.
– Приветствую, капитан… – гулкое эхо “центрального” отозвалось низким тембром знакомого голоса. И уже секунду спустя перед Авериным возникло трехмерное гала-изображение. Диль. Хотя теперь было как-то неловко так называть правителя целого мира… Пусть даже колонии.
Несколько мгновений на мостике царила напряженная тишина.
– Делиэль, рад тебя видеть! – наконец отозвался Аверин, миновав целый сонм лиглянских титулов и званий правителя. – Вот уж не думал, что когда-нибудь я это снова скажу.
– Да. Создатель не стелит прямые пути. – Выглядел Диль почти так же паршиво, как сам капитан. Вздохнул тяжело отчего-то и тихо продолжил: – Кое-какие слухи о ваших шедарских… назовем это приключениями, дошли и до нас. – Под глазами правителя прочно залегли глубокие тени, скуластое лицо заострилось. И строгая форма правителя добавляла молодому лидеру Лиглы лет десять на вид. – Кстати, а капитану известно, что ИскИн его нового судна обладает… весьма своеобразным чувством юмора?
Он натянуто улыбнулся Аверину.
Интересно, когда это Диль успел пообщаться с Крокодилом? Надо будет узнать.
– Я боюсь, вопрос стоит поставить иначе, – усмехнулся Аверин. – Среди нас есть ли хоть кто-то нормальный? Про чувство юмора я промолчу.
Они снова молча друг друга разглядывали. Весь экипаж, собравшийся по команде в центральном, тоже затих напряженно.
Прозвучавшие раньше слова были просто игрой, и ничего совершенно не значили. Куда больше смысла имели настороженные взгляды и напряженные жесты.
– Ну что же… – подал, наконец, голос Диль, – теперь, когда мы разобрались с приветственной церемонией, давайте поговорим о серьезных делах.
Из клапана формы, поблескивающей сложными золотыми орнаментами вышивки, он извлек крохотную прозрачную таблетку. Макар увеличил отображение пальцев правителя, рассматривая этот странный предмет. Стало заметно маленькое черное семечко на внутренней стороне.
– Как вы думаете, что это такое? – спросил Диль, и судя по множественному числу, обращался правитель ко всему экипажу имперского крейсера.
– Похоже на семя растения, – подал голос Гесс, – к сожалению, мне незнакомого.
– Верно, – кивнул утвердительно Диль. – Это тот самый Зеро, подсадка которого принесла столько бед нашей Нэрис.
“Нашей”. Это слово так резануло слух капитана, что он даже губу закусил, не позволив себе проявление слабости. Диль внимательно наблюдает за ним. И скорее всего – провоцирует. Рядом нахмурился обычно сдержанный Гесс. В его планах явно не было места ещё одному воздыхателю Нэрис. Пусть. Ему можно, так даже страшнее.
– Всегда хотел рассмотреть его близко… – Макар произнес ровным голосом. – Но… мне что-то подсказывает, что ты вышел на связь не для демонстрации этого злополучного представителя вашей флоры.
– Скорее уж фауны, – Гесс тихо поправил, – цитологически это куда в большей мере животное. Или даже гриб.
Мог бы и промолчать. От мысли, что в голове его Нэрис все это время сидела зверушка, похожая чем-то на гриб, легче Маку не стало.
– Тебе есть, что нам рассказать? – капитан произнес, с трудом сдерживая раздражение.
– Да, – Диль не отрываясь смотрел на него. И во взгляде правителя явно мелькнула… надежда? – Для начала скажу, что сумел разыскать древние хроники религиозного культа колонии Лигла. – Тут он замолчал, словно подчеркивая значимость сказанного. Мак молча кивнул. – В них нашлось много всего интересного. Для нас с вами самое важное собрано здесь.
И Диль положил крохотную таблетку на увесистый кожаный том, лежавший у него на рабочем столе.
– Вся информация, найденная мной, уже оцифрована и после нашего разговора вы получите ее краткое изложение.
– Ты ведь знаешь, что Нэрис похищена? – вдруг прямо спросил капитан.
И снова резкое столкновение взглядами. Темные глаза Делиэля отражали целую бурю эмоций и чувств.
– Догадывался, – голос правителя вдруг предательски сел, хотя выражение лица оставалось непроницаемым.
– Диль… – начал Аверин, вдруг почувствовав некую даже симпатию к этому невысокому парню, на голову которого вдруг свалился целый мир. – Её, надо спасать. Все крайне паршиво. И ты знаешь наверняка, почему.
– Думаю… – после напряженной паузы произнес Диль, – есть еще один человек, который нам может и должен помочь. Я сейчас же свяжусь с отцом Нэрис. Либерум Рейн вчера прибыл в столицу. Пожалуй, я даже лично с ним пообщаюсь. И выверну наизнанку все тайны этого шервового семейства.
– Мы летим на Зингейну с военно-дипломатической миссией, – поведал ему капитан. – А это значит, что все разговоры там будут прослушиваться и сообщения…
Диль поднял руку, чтобы прервать его.
– Твой связист способен создать скрытый канал. общение стоит вести на древнем земной языке, вам отлично известном. В младшем круге мы все изучали его. Разберетесь. Насколько я знаю, лиглян и тем паче землян на Зигейне больше нет, а сама королева на Лиглу прибыла уже взрослой… – он зачем-то кивнул. словно сам с собой соглашаясь. – Да… информация от монахинь уже на твоем видере.
Произнеся эту длинную речь. Диль резко выдохнул, отворачиваясь. Нелегко ему было общаться с фактическим мужем возлюбленной. Что Нэрис нашла в этом землянине? Виной всему ее вечная страсть к приключениям…
Макар же смотрел на него, вдруг ощутив странное чувство практически-благодарности.
– Спасибо, Диль… Я знаю, что это для тебя не просто. Мы с Нэрис тебе многим обязаны.
– Вы оба мне ничего не должны, капитан, – сказал Диль, возвращая таблетку в карман. – Я просто делаю то, что считаю необходимым. Прощай. И… только попробуй ее не спасти. Доберусь, найду во всех закоулках вселенной, чего бы мне это не стоило.
Мальчишка. Он все же сорвался, в последний момент не сдержавшись.
Их взгляды снова пересеклись, и в тот момент оба поняли, что их связывает много большее, чем возможная дружба.
Нэрис. Любовь, верность которой для обоих стала чем то значимым и вполне осязаемым.
А Гесс, глубоко и печально вздохнувший, – он тоже все понял.
Диль перевел на него строгий взгляд, молча фыркнул и отключился,
явно досадуя на себя и собственную несдержанность. А Макар, улыбаясь, откинулся на спинку кресла.
Он тоже был точно таким… Еще очень недавно.
В клапане робы тихо пиликнул видер, напоминая о сообщении. Макар поморщился, вспомнив о том, что надо бы переодеться. Очень скоро ему предстоит первый шаг на тернистой дороге военной дипломатии. Странное словосочетание, нелогичное. Дипломатия с плазерной пушкой в руках…
Одного взгляда на экран было достаточно, чтобы понять: объем сообщения от правителя Лиглы не подразумевал быстрого и поверхностного изучения.
Макар тяжко вздохнул, бросив взгляд на посадочный таймер. Шесть с половиной часов до орбиты, еще часа три принимающая сторона будет держать гордую паузу, делая вид, что все космодромы загружены и внезапный имперский визит совершенно не вписывается в этот график. Обычная практика всех планет, цепляющихся за свою независимость от Империи.
И давно было всем очевидно: в этом старом спектакле ведущие роли расписаны, и жанр фарса диктует свои строгие правила. Империя делала вид большого и добродушного соседа, страдающего легкой придурью и деменцией, колонии изображали его малых заботливых в меру детей, миры-саттелиты – союзников, а играющие в независимость – склочных и громких соседей. Вроде и беспокойных, зато иллюстрирующих соблюдение главного принципа о свободах. И всеми актерами этого представления деликатно умалчивался тот милый факт, что любой из “независимых” ныне миров мало что мог противопоставить Империи. Мотать нервы военным, вести торговлю с пиратами, плести мелкие заговоры, подкупать представителей и дипломатов, но… объявление особого статуса отношений отрезвляло практически всех.
И теперь вдруг случилась Зигейна. Арест и казнь торгового представителя Деуса, высылка всех дипломатов, обвинения в шпионаже, разрыв экономических отношений с Империей.
Все случилось довольно внезапно, Аверин успел прочитать все отчеты ведущих политических аналитиков, работавших в этом секторе. Подобного поворота событий не ожидал абсолютно никто.
И теперь еще этот Зеро. Вспомнив емкое описание Гесса, Макар содрогнулся. Бедное Солнышко, словно ей было мало всего.
Перевел видер в режим звукового изложения информации прямо на височный чип, бросил вопросительный взгляд на Гесса, тот молча кивнул. Ну да, пусть знает и контрразведка. Так даже спокойней. Отправил сигнал и ему.
Махнул рукой Стэму, приложив ладонь к главной панели сдал вахту и поплелся в каюту. Оставалось всего шесть часов, а ему предстоит услышать историю Зеро, привести себя в божеский вид, попытаться войти в образ знающего дипломата, и…
– Прошу прощения, капитан! – хриплый голос раздался за спиной у Аверина.
Малодушно и вдруг захотелось прибавить шаги.
– Да, Бер, ты что-то хотел? – спросил Мак, останавливаясь.
– У меня есть пара отчетов с рейдов на Барейне. Среди освобожденных рабов были лиглянки с подсаженным Зеро…
Макар оглянулся. Ну конечно же… Ант ничего не делает просто так. Он успел и забыть эту черту старшего брата.
– Монахини? – Тихо спросил капитан. Старик молча кивнул, оставаясь серьезным. – Ты видел их сам?
– Я с ними и разговаривал. Записи сделаны мной.
Аверин только вздохнул, с тоской поглядывая на светящийся над входом в жилой сектор таймер посадки. Времени оставалось все меньше.
– Хорошо, – наконец он отбросил сомнения. – Через час жду тебя в кают-компании. Гесс помешает?
– Эти люди мешает тогда, когда их забыли позвать, – Бер широко улыбнулся. Не дергайтесь, капитан, Зигейна ни разу еще не впускала с орбиты быстрее, чем через восемь имперских часов. Все успеется.
