Kitobni o'qish: «Девочки лета»

Нэнси Тайер

Shrift:

Nancy Thayer

GIRLS OF SUMMER

Художественное оформление Валерии Колышевой

В коллаже на обложке использованы фотографии:

В оформлении суперобложки и авантитула использована фотография

Пиктограммы на форзаце:

Используется по лицензии от Shutterstock.com.

* * *

Посвящается Кэсси, Нико и Анджело с 44 DS ¹

Благодарности

Вы знали, что Джейсон Момоа на двенадцать лет младше своей жены Лизы Боне? Представьте себе! Эммануэль Макрон, президент Франции, на двадцать пять лет младше своей жены Брижит. Джон Леннон был на семь лет младше Йоко Оно.

Меня всегда восхищали подобные пары. Мы привыкли к тому, что муж должен быть старше, а жена младше, но в последнее время возраст имеет меньшее значение. Одна из моих близких подруг на семь лет старше своего мужа, другая – на шестнадцать.

Это восхищение и стало отправной точкой для «Девочек лета», и, как говорит Лиза (Лиза Холи, не Лиза Боне), хорошо знать, где ты хочешь оказаться, но иногда следует пойти в совершенно другом направлении, чтобы туда попасть.

Я безмерно благодарна моему редактору Шоне Саммерс за то, что она помогла мне оказаться именно там, где я хотела, в написании этой книги. Спасибо, Шона, за твою чуткую и проницательную редактуру.

Спасибо суперзвездам Джине Сентрелло, Каре Уэлш и Ким Хови из Penguin Random House. Лекси Бэтсайдс, Эллисон Шустер, Карен Финк, Дженнифер Родригес и Маделин Хопкинс заслуживают букетов роз за всю прекрасную работу, которую они сделали. Я так благодарна своему агенту Мэг Рули и ее помощнице Кристине Хогребе из литературного агентства Джейн Ротрозен, и они знают почему!

Спасибо Саре Маллион, моему блестящему виртуальному помощнику, и Крису Мэйсону из Novation Media, которые делают мой веб-сайт, информационные рассылки и публикации в СМИ красочными и веселыми. Сьюзан МакГиннис, я так благодарна тебе за помощь с компьютером и всем остальным. Курлетт Англин и Тоника Хосанг, я бы не смогла обойтись без вас!

Я живу на Нантакете тридцать пять лет, и жизнь на острове в сорока восьми километрах от суши в Атлантическом океане быстро меняется. Филантроп и жительница Нантакета Венди Шмидт является президентом проекта 11th Hour, сторонницей разумного использования наших природных ресурсов и руководительницей исследования океана. Венди, спасибо вам.

В прошлом году Сильвия А. Эрл, океанограф и постоянная исследовательница National Geographic, приехала на наш остров благодаря потрясающему ежегодному книжному фестивалю в Нантакете, чтобы рассказать о своей книге The World is Blue. Вы можете посмотреть ее великолепное видео Mission Blue на Нетфликсе.

Ocearch – организация, которая собирает информацию о жителях океана, особенно о больших белых акулах, часто летом швартует свое исследовательское судно в Нантакете. Благодаря им у меня на телефоне есть приложение для отслеживания акул. Пока не пригодилось!

Скотт Леонард из Marine Mammal Alliance Nantucket – настоящий герой, и если вы мне не верите, попробуйте сорвать паутину из пластика с перепуганного и разъяренного тюленя. Доктор Дулиттл упал бы в обморок. Вы можете увидеть некоторых спасенных Леонардом животных на их странице в соцсетях.

Независимые книжные магазины – это сердце, объединяющее читателей и писателей. Нам так повезло, что у нас есть Mitchell’s Book Corner на Нантакете, и я благодарна Венди Хадсон, Кристине Макиавелли, Дику Бернсу и невероятно талантливому Тиму Эренбергу за то, что они там побывали. Спасибо Элизабэт Мерритт и всему замечательному персоналу Titcomb’s Bookshop на мысе.

И библиотеки! Нам невероятно повезло, что по всей стране есть бесплатные публичные библиотеки, и я выражаю всем библиотекарям огромную благодарность.

Каждый день я узнаю что-то важное от своих друзей в интернете. Способность моего сердца любить кажется бесконечной, потому что я бесконечно люблю этих друзей.

Мужество любить – вот что вдохновило меня на написание «Девочек лета». Я думаю, что жизнь – это урок, заключающийся в том, чтобы набраться этой смелости, и я благодарна друзьям и семье, которые мне в этом помогли. Обнимаю и целую Эллиаса, Фабулуса, Эммета, Энни, Сэма, Томми, Джоша и Дэвида. Шоколад Godiva для Деборы, Триш, Дины, Софии, Марты, Антонии и многогранной Сары Манелы. Моя смелая и стильная подруга Джилл Хантер Баррилл – великий мастер любви. Или великая мастерица? Как бы то ни было, она выдающаяся.

И мой муж, Чарли Уолтерс, тоже потрясающий. Мы женаты уже тридцать пять лет, и он на семь лет меня моложе. Возможно, он тоже отчасти послужил вдохновением для этой книги.

Приятного чтения!

Глава 1

Помните, мама Лизы частенько говорила: «Хорошо знать, где ты хочешь оказаться, но иногда следует пойти в совершенно другом направлении, чтобы туда попасть». Лиза знала, что мама права, потому что ее мама, как и ее папа, была учителем средней школы с большим багажом знаний и опыта. Она также знала, что, когда они поженились, ее мама хотела пятерых детей, а отец – быть писателем. Но вместо этого они преподавали в средней школе Нантакета и завели всего одного ребенка, счастливицу Лизу, хотя и утверждали на протяжении всей жизни, что невероятно счастливы. Так что, может, они и не оказались там, куда собирались, но попали именно туда, куда должны были.

Лиза много думала о словах матери. Ее учителя всегда твердили, что она могла бы кем-то стать. Она могла бы быть астронавтом, врачом или губернатором штата Массачусетс!

Лиза вежливо благодарила их, но втайне недоумевала, почему она должна заниматься чем-то другим, кроме того, что она любила больше всего – летом приходить на пляж Серфсайд, чтобы поплавать, кататься на велосипеде по острову осенью и весной, а зимой создавать целые гардеробы для своих многочисленных кукол.

На самом деле она знала, почему должна заниматься чем-то еще – чтобы угодить своим родителям. И даже если это не было ее виной – как это вообще могло быть ее виной? – что у них больше не было детей, и отец так и не написал ни одного романа, она все равно чувствовала огромный долг перед своими родителями, людьми, которые дали ей жизнь, и эта жизнь подарила ей столько счастливых моментов. Они никогда не давили на нее, но она знала, что они многого от нее ждут и надеются. Родители водили ее на уроки скрипки и фортепиано. Уроки фигурного катания и плавания. Лиза освоила все, но не преуспела ни в чем. Она никогда не приносила домой золотую медаль, которую родители могли бы повесить над камином.

Тем не менее Лиза получала в основном пятерки по школьным предметам и в качестве волонтера участвовала в различных событиях острова. Она помогала маме убирать дом. Она помогала папе косить газон, собирать листья и снег. У нее было много хороших друзей и две лучшие подруги, и ей никогда не было скучно. Как и мама, она везде носила с собой книгу на случай, если застрянет в очереди к стоматологу или ей придется плыть на пароме на материк.

В школе у нее были друзья-мальчики, но настоящего парня у нее никогда не было, что втайне ее беспокоило. Неужели она такая неудачница? Она правда очень упорно работала ради оценок и проводила много времени за чтением и шитьем. После выпуска она узнала, что парни никогда не звали ее на свидания, потому что ее родители, те самые блистательные школьные учителя, до жути их пугали.

Когда пришло время поступать в колледж, Лиза хотела подать документы в Технологический институт моды, но ее родители отказались отправлять ее туда. Поэтому Лиза отправилась в колледж Миддлбери в Вермонте, чтобы получить образование в сфере управления бизнесом и научиться кататься на лыжах, потому что кто знает? Может, она станет звездой в лыжном спорте.

Летом Лиза вернулась на остров работать, потому что ей нужны были деньги, а еще потому, что она любила работать в розничной торговле, особенно в магазинах одежды. Она помогала развешивать, складывать, гладить и выносить гламурные платья для женщин из высшего общества, приезжающих сюда летом. Она никогда не хотела быть одной из них. Она хотела быть хозяйкой магазина.

В колледже Лиза наконец завела отношения, хотя и несерьезные. В течение первого года ее обучения всех парней интересовали только тусовки. Они напивались, устраивали глупые розыгрыши и ржали, как ослы. В последующие годы стало немного лучше. Парни, с которыми она ходила на свидания, были мускулистыми, часто невероятно привлекательными и всегда милыми. Но чего-то все равно не хватало.

В конце октября выпускного года Лиза пошла на встречу с подругами. Северный вермонтский воздух был свежим, горы сверкали алыми и золотыми переливами, и ей казалось, будто она сидела на самом краю новой и захватывающей жизни. Вечеринка проходила в старом викторианском доме. Двери и окна были открыты, в каждой комнате был бар, и, выпив пару кружек пива с друзьями, Лиза осознала, что не ела ничего с завтрака; у нее немного закружилась голова.

Она вышла в длинный коридор, протиснулась между группами людей и оказалась в огромной старинной кухне с таким количеством петухов, изображенных на плитке, тарелках, полотенцах и разной утвари, что Лиза задумалась, не выпила ли она больше чем думала.

– Привет, – сказал незнакомый мужчина.

– О, – ответила Лиза и подумала: «Вау».

Перед ней стоял британский аристократ, точная копия молодого Хью Гранта с его растрепанными волосами – только у этого мужчины они были темные. На нем была рубашка с воротничком и голубой блейзер, на которые она искоса взглянула.

– Мне пришлось сходить на ужин с родителями, – сказал мужчина, прочитав ее мысли.

– А-а, ужин… – простонала Лиза.

– Ты голодна? Иди за мной.

Он приобнял ее за плечи и мягко направил к столу, заставленному сыром, крекерами, огромными ломтиками ветчины и другими аппетитными закусками.

Но теперь, когда Лиза была рядом с едой, есть не хотелось. Она стала еще более застенчивой, какой никогда не была в жизни, и это было для нее в новинку. Один только вид этого мужчины приводил ее в растерянность.

– Кто ты? – спросила она.

Он ухмыльнулся:

– Эрих Холи. Старшекурсник, специализируюсь в экономике. И лыжах.

– Я Лиза, старшекурсница, специализируюсь в управлении бизнесом. – Она улыбнулась, наклонив голову так, что ее блестящие каштановые волосы упали ей на плечо и на грудь. «Ого, вау», – подумала она. Это случилось. Она флиртовала! – И я учусь кататься на лыжах, но у меня не очень выходит. Я гораздо лучше плаваю. Я живу на Нантакете.

Гораздо позже Лиза поймет, что те простые четыре последних слова послужат причиной огромного недопонимания. Эрих предположил, что, раз Лиза живет на Нантакете, значит, она богата. И именно богатство было тем, что интересовало Эриха больше всего.

– Здорово, – сказал Эрих.

– Очень здорово, – ответила Лиза. Она чувствовала себя очарованной, неспособной думать в словах, переполненной физическими ощущениями. Ох, этот мужчина!

Если Эрих и очаровал Лизу, то и Лиза очаровала его в ответ. Она знала, что у нее достаточно милое лицо и хорошая фигура, не говоря уже о тех блестящих темных волосах, ниспадающих ей на плечи, но все это не могло объяснить, почему в тот момент, в той переполненной людьми комнате огромного запутанного викторианского дома, расположенного на северной окраине страны, учтивый космополит Эрих Холи выбрал ее. Может быть, дело было в ее открытости и наивности, а она действительно была наивной. Может быть, это была чистая химия. Или, может быть, это оказалась, как она подумала позже, судьба, тайный план жизни, чтобы Джульетта и Тео оказались на земле.

Эрих наклонился к ней так близко, что его губы коснулись ее уха.

– Я еле тебя слышу сквозь весь этот шум. Позволь пригласить тебя на ужин.

– Спасибо, но нет. Ты уже поужинал со своими родителями, – напомнила ему Лиза и увидела быструю вспышку в его глазах, которая, как она позже узнала, была признаком того, что она его чем-то заинтересовала. Тем, что не ухватилась за первую же возможность быть с ним. Тем, что ее, возможно, будет сложно завоевать.

– Но я не ел десерт, – сказал Эрих, хитро улыбаясь.

Она пошла с ним на ужин.

Чем больше она узнавала о нем, тем больше была очарована. Родители Эриха были элегантными европейцами, которые говорили на нескольких языках и владели домами в Швейцарии и Аргентине. (Многие вещи Эриха были сшиты на заказ в Лондоне, хотя Лиза и знала, что это не имеет значения. Но ей очень нравились эти вещи.) Мистер Холи работал в важном международном швейцарском банке, в названии которого было множество инициалов. Эрих планировал устроиться на работу там же. Именно этот банк был учреждением, которое помогало финансировать проекты реновации в менее богатых странах. В сознании Лизы Эрих представлял собой современное сочетание короля Артура и Робин Гуда. В скором времени ее симпатия переросла в обожание.

У Эриха была своя квартира, и большую часть года Лиза жила с ним. Она чувствовала себя удостоенной чести готовить ему ужин, убирать кухню, стирать его белье. Каким-то образом ей удалось сохранить свои оценки на прежнем уровне, хотя теперь они едва ее заботили. Впервые в своей жизни Лиза была счастлива стать Золушкой, и только спустя время она поняла, что Эрих не только любил ее в этой роли, но он эту роль медленно, умело и незаметно ей навязал.

В апреле Эрих отправился вместе с ней в Нью-Йорк, чтобы познакомить со своими родителями, которые только вернулись домой из деловой поездки в Вашингтон. Лизе они показались настолько чересчур вежливыми и образованными, что она по большей части молчала, скорее всего, оттого, что все трое Холи в разговоре между собой вдруг неожиданно переходили на немецкий или французский, в то время как Лиза еле помнила английский на фоне их великолепия.

Но родителям Эриха Лиза понравилась, и в мае, прямо перед выпускным, Лиза пригласила Эриха домой, чтобы познакомить со своими родителями. Эрих считал, что семья Лизы была образцом старого богатства с забитым книгами домом в стиле древнегреческого возрождения и стареньким «Рендж Ровером».

Те выходные на острове немного развеяли чары Эриха. После окончания учебы он собирался переехать в Вашингтон и все чаще небрежно намекал, что Лиза, наверное, захочет жить вместе с ним. В Вермонте Лиза знала, что хочет быть с Эрихом. На Нантакете она была уже не так уверена. Будто, находясь на острове, она была одним человеком, и совершенно другим с Эрихом. Лиза не была уверена в том, что хотела бы делать со своей жизнью, и не знала, приведет ли ее Эрих в конечную точку или направит в совершенно другую сторону.

Она собиралась обсудить это все со своей мамой и несколькими лучшими друзьями здесь, на острове. Она не понимала, что на самом деле чувствует. Любила ли она самого Эриха или только тот факт, что он, элегантный космополит Эрих, любил ее? Но Эрих, будучи гением маркетинга и презентации, устроил ей сюрприз в их последний вечер на острове. Он пригласил ее вместе с родителями в «Ле Лангедок», один из самых фешенебельных ресторанов на острове. Их стол был полон устриц, лобстера и свежей зелени, которыми они наслаждались. Когда пара с удовольствием приступила к изучению десертной карты, к их столику подошел официант с ведерком, наполненным льдом.

Лиза и ее родители с удивлением уставились на бутылку «Дом Периньона».

Эрих повернулся к официанту.

– Принесите, пожалуйста, юной леди десерт.

Тишина повисла в воздухе. Официант вернулся и поставил перед Лизой хрупкую белоснежную фарфоровую тарелку, на которой лежала маленькая черная вельветовая коробочка.

– Эрих? – спросила Лиза.

– Открой ее, – сказал Эрих улыбаясь.

Конечно же, она догадалась, что было внутри. И прекрасно понимала, что ответ на содержавшийся в этой коробочке вопрос мог быть только один. Только она не понимала, был ли этот ответ правильным для нее. Она была влюблена в Эриха – любая женщина была бы в него влюблена. Но она не была уверена в том, что сможет вписаться в его мир, так же, как знала и то, что он ни за что не станет жить на Нантакете.

Лиза открыла черную вельветовую коробочку. Внутри был бриллиант изумрудной огранки размером не менее двух карат, в платиновой оправе. Она перевела взгляд на Эриха.

– Лиза, ты выйдешь за меня? – спросил он.

У нее перехватило дыхание, и в тот момент тишины она осознала, что все в ресторане наблюдали за ними.

Дрожащим голосом она ответила:

– Да, Эрих. Да, я выйду за тебя.

Эрих поднял коробочку с тарелки, вытащил кольцо из вельветовой прорези, взял Лизу за руку и аккуратно надел кольцо ей на палец. Наклонившись вперед, он нежно ее поцеловал.

Ресторан заполнился аплодисментами. Официант открыл шампанское. Пока они поздравляли друг друга, Лиза решила, что она действительно любит его всем сердцем. Он был хорошим, умным, привлекательным и амбициозным, и он выбрал ее. Она чувствовала, как много этот вечер значил для него, как он радовался тому, что все было идеально, и она была рада быть его партнером в тот момент.

Правда, на следующий день, последний час которого Лиза провела со своей лучшей подругой Рэйчел, прогуливаясь по пляжу, она призналась, что сомневается.

– Ты же видела его, Рэйчел, – сказала Лиза. – Он как принц. Почему он выбрал меня?

Рэйчел рассмеялась.

– Может быть, потому что ты красивая, умная и добрая?

– Но мы с ним из совершенно разных миров. Можешь ли ты представить меня в Вашингтоне, обсуждающую иностранную экономику с людьми, которые действительно знают, о чем они говорят?

– Конечно, могу, – ответила Рэйчел. – Я могу представить тебя занимающейся чем угодно. Вопрос в другом: хочешь ли ты этого?

– Хочу. Я действительно этого хочу. Имею в виду, что и вправду хочу выйти за него замуж.

– Но?

– Но… – Лиза выдержала паузу. – Он мало смеется. Он никогда не смеется от всей души.

– Может быть, потому что он не сидит за барной стойкой, допивая тринадцатую кружку пива, – предложила Рэйчел. – Ну серьезно, Лиза. Ты только взгляни на него. Он – важная фигура. И работа у него важная.

– Я знаю.

– Ты чего-то боишься?

– Не боюсь, нет…

– Ты веришь, что он любит тебя?

– Да.

– А сама любишь его?

Лиза замешкалась.

– Да, думаю, да.

– Тогда остальное сложится само, – заверила ее Рэйчел.

Эрих хотел сыграть свадьбу в Вашингтоне, чтобы все друзья его родителей смогли ее посетить. Церемония прошла бы в Вашингтонском кафедральном соборе, а сам прием в клубе «Чеви Чейз».

Лиза хотела выйти замуж дома, на Нантакете, и друзья ее родителей предложили для приема яхт-клуб, достаточно изысканный, чтобы понравиться родителям Эриха и его друзьям.

Они спорили. Меньше чем через месяц они выпустятся из Миддлбери, и у них не останется достаточно времени для проведения свадьбы перед тем, как Эрих приступит к своим обязанностям в швейцарском банке. Большинство свадеб на Нантакете были запланированы на год вперед, поэтому многие церкви и священники были уже заняты. Она была единственным ребенком в семье. Для них это было важно.

– Может, нам стоит подождать, – предложила Лиза.

– Может, нам стоит сбежать и обвенчаться тайно, – возражал Эрих. – Нам все равно не нужна вся эта свадебная суета. У нас есть более важные заботы.

Маленький, почти незаметный осколок льда попал Лизе в сердце. Конечно, спасать отчаявшиеся сообщества было важным делом, но разве их свадебная церемония не была важной? Куда подевался романтик Эрих, который так театрально просил ее руки в «Ле Лангедоке»?

Они нашли компромисс. Церемония состоялась в гостиной Лизы – ее провел местный окружной секретарь, а среди гостей были ее родители и ее лучшая подруга Рэйчел. В тот месяц родители Эриха были в Африке и не смогли присутствовать. Они прислали цветы, шампанское и серебряное ведерко для льда с выгравированными именами брачующихся и датой. Короткая церемония продолжилась небольшой вечеринкой с шампанским, после которой они поделили цветы между мамой Лизы, Рэйчел и секретарем, и молодожены отправились обратно в Миддлбери, чтобы собрать вещи и подготовиться к выпускному.

После выпускного супружеская пара переехала в Вашингтон, где Эрих стал работать вместе со своим отцом в банке. Лиза и Эрих сняли небольшую квартирку в Вашингтоне, недалеко от Национальной аллеи, и Эрих с головой ушел в работу. Лиза готовила полезные блюда, занималась стиркой и проводила влажное, жаркое лето в замечательных музеях рядом. Она так сильно скучала по Нантакету – ведь все-таки было лето. Но она понимала, что первый год брака был решающим. Лиза хотела показать себя верной и полезной женой. Она не могла оставить Эриха ни на две недели, ни даже на одну.

Кроме того, Лиза осознавала, что ей необходимо измениться, если она хотела быть подходящей Эриху женой. Чем больше она виделась с его мамой, Селест, тем больше верила в то, что Эрих выбрал ее потому, что она была теплой, честной, восприимчивой, любила объятия и прикосновения. Мама Эриха не выносила никакого телесного контакта, даже с собственным сыном. Селест была элегантной, но хладнокровной, чаще всего она показывала свое неудовольствие, лишь цинично приподнимая бровь.

И все же Селест была добра к Лизе, даже по-своему великодушна. После первой масштабной светской вечеринки Лизы в Вашингтоне Селест спросила, не будет ли Лиза против, если Селест даст ей пару советов, например, касаемо внешнего вида. Она предложила Лизе отрезать ее длинные волнистые волосы и сделать аккуратное каре до подбородка. Она одобрила два дорогих и простых платья, которые Лиза купила для бесчисленных коктейльных вечеринок. Селест посоветовала ей носить простые черные туфли-лодочки на каблуке не выше пяти сантиметров – все, что выше, выглядело безвкусно. И дополнить образ маленькими сережками и, может быть, как делала сама Селест, шарфом «Эрмес». У Лизы не было шарфа «Эрмес», тогда Селест предложила ей носить жемчуга. Когда Лиза призналась, что их у нее тоже нет, Селест подарила ей жемчужное ожерелье на Рождество. После этого Лиза получала по шарфу «Эрмес» каждый свой день рождения и каждое Рождество. Лиза была благодарна Селест за ее подсказки и советы, хотя Селест, казалось, давала их из чувства долга, нежели по дружбе или любви.

Было бы разумно, если бы Лиза приняла участие в какой-нибудь беспартийной организации, продолжала Селест. Таким образом, Лиза могла бы заводить друзей, а также представлять банк. Это хорошая идея, подумала Лиза, на самом деле отличная идея. Вашингтон был таким огромным и сложным, что она чувствовала себя потерянной, и когда она пряталась в своей квартире, ее тревожило одиночество.

Национальный музей женского искусства искал стажера в свою библиотеку и исследовательский центр. Эта вакансия идеально подходила Лизе. Она была молода, энергична и хорошо разбиралась в искусстве. Приступив к работе, она стала ночами исследовать женщин-художниц прошлых десятилетий и столетий, и ей действительно нравилось этим заниматься. Вскоре коктейльные вечеринки, на которых она когда-то стояла молча, стали увлекательными, особенно когда она сообщала какому-нибудь дипломату или корреспонденту о своем месте работы. Шли месяцы, и она превратилась из тихой Лизы-провинциалки в опытного исследователя и небольшого эксперта в женском искусстве.

Эрих был в восторге от новой и усовершенствованной Лизы. В последующие годы они ездили отдыхать в зарубежные города с крупными художественными музеями – в Париж, Амстердам, Флоренцию, Лондон. Для Эриха эти каникулы были скорее рабочими: встречи с дипломатами перемежались со встречами с банкирами и учеными-экономистами. Лиза же была не против проводить время одна – она предпочитала прогуливаться по музеям в одиночестве, останавливаясь, когда что-то привлекало ее внимание.

В свои двадцать восемь, когда тридцатый день рождения был уже так близко, она поняла, что устала от путешествий. Она хотела настоящий дом.

Она хотела ребенка.

Однажды вечером, когда они вернулись с коктейльной вечеринки и готовились ко сну, Лиза мимоходом сказала:

– Я перестала принимать таблетки.

Эрих сел в мягкое кресло в их спальне, чтобы снять свои черные лакированные туфли.

– Какие таблетки?

– Противозачаточные.

Эрих снял свои черные шелковые носки.

– Ты уверена, что это разумно?

Лиза подошла к мужу и опустилась перед ним на колени, положив руки на его ноги и глядя ему в лицо.

– Я хочу детей от тебя, Эрих.

Его реакция была странной. Он нахмурился так, будто она говорила на чужом языке, с которого ему нужно было перевести. Затем он спокойно сказал:

– Конечно. Дети – это хорошо.

– Я помогу тебе найти няню, – сказала Селест Лизе в день, когда родилась Джульетта.

Лиза посмотрела на идеальное милое личико своей дочки, закутанной в больничное одеяло, широко раскрытыми глазами смотревшей на яркий новый мир.

– Мне не понадобится няня.

– Но как же твоя работа в музее?

– Я уволилась. Туда я всегда смогу вернуться, а пропустить что-либо из первых лет жизни Джульетты я не хочу.

– Я думаю, ты вскоре обнаружишь, – сухо сказала Селест, – что в младенчестве твоей дочери будет много моментов, которые ты захочешь пропустить, особенно среди ночи.

– О, Селест, вы такая забавная, – сказала Лиза.

Эрих был рад дочке и разделял часть забот о ней – по ночам он гулял с капризной малышкой, которую клал в специальный рюкзак, вдоль Национальной аллеи. Селест и отец Эриха – Лизе никогда не предлагали называть его по имени, поэтому для нее он всегда был мистером Холи – помогали по-своему, очень щедро и все контролируя. Родители Эриха помогли найти небольшой дом в Джорджтауне и в честь рождения Джульетты внесли первоначальный взнос. Родители Лизы, будучи в восторге от появления внучки, часто приезжали помочь Лизе с маленькой, прекрасной, розовощекой малышкой Джульеттой.

Эрих быстро поднялся по служебной лестнице швейцарского банка. Свободное владение французским, немецким и испанским ему в этом помогло. Лиза восхищалась своим мужем и принимала все его рабочие поездки, тем более что по возращении домой он всегда был так счастлив ее видеть, что в скором времени она снова забеременела.

Когда родился Тео, Лиза ожидала, что ее муж будет проводить больше времени дома, что он будет любить ее еще сильнее, потому что она подарила ему сына, и да, она знала, что это старомодно, но она была совершенно уверена, что Эрих и особенно его родители думали именно так. Благодаря детям Лиза осознала, что прожила свои первые взрослые годы, позволяя жизни делать выбор вместо нее. Теперь же те очаровательные, утомительные подарки, которые преподнесла ей судьба – и которые она выбрала сама, – заставляли ее быть внимательной с выбором, который она совершала, ведь от этого зависело здоровье и счастье ее детей.

И, возможно, она уделяла Эриху меньше внимания, когда он был дома.

На самом деле Эрих стал проводить еще больше времени вдали от семьи, арендуя квартиру в Цюрихе. В их маленьком очаровательном таунхаусе Лиза скучала по нему, когда меняла подгузники, делала пюре из бананов и читала сказки, пытаясь развлечь своих малышей унылой зимой и неумолимой летней жарой.

А потом.

– Почему бы вам не приехать домой на лето? – спросила ее мать.

«Новая», предусмотрительная Лиза все продумала. Летом Эриху будет так же легко летать на Нантакет, как и в Вашингтон. Ее мама помогла бы с малышами, а лучше всего было то, что они могли быть на острове, недалеко от океана, в окружении ее друзей.

Она собрала много детской одежды и принадлежностей и уехала.

Лиза не забыла магию Нантакета – она спрятала ее в уголке своего сердца. На детском пляже Тео визжал от смеха, пока Лиза купала его на мелководье. Джульетта строила замки из песка и играла на детской площадке. Они оба были вне себя от радости при виде прибывающих и отплывающих огромных паромов. В восторге от корабельного гудка они махали руками и прыгали. В дождливые дни Лиза водила их в музей китобойного промысла и в библиотеку. Если дети капризничали – когда у них резались зубы, или они мочились в постель, – ее мама брала их с собой на пляж, и Лиза могла вздремнуть. По вечерам за Джульеттой и Тео присматривали родители, и Лиза могла сходить в кино или поужинать с друзьями.

Лиза разговаривала с Эрихом минимум два раза в неделю, но он, конечно, был занят важными делами, поэтому их разговоры были короткими.

Неудивительно, что они отдалились.

И, с грустью подумала Лиза, неудивительно, что Холи практически исчезли из ее жизни и жизни ее детей. Семейство Холи и Эрих даже в стране бывали редко, не говоря уже о крохотном островке Нантакет. Для Лизы же Нантакет был целым миром – миром, идеальным для взросления ее детей, с его маленьким городком, дружелюбными соседями, золотыми пляжами и серебристыми волнами. Она была рада, что смогла побывать в Амстердаме, Париже и Мадриде, попробовать разнообразную еду и посмотреть на иностранные шедевры, но теперь, с двумя детьми, она была более чем довольна доставкой пиццы и детскими книжками с картинками.

В глубине души Лиза осознала, что любила своих детей больше, чем своего мужа. Рэйчел и другие ее островные друзья сказали, что это не было чем-то необычным, особенно в первые годы. Паре требовались терпение и упорство, чтобы оставаться вместе на любой стадии отношений. Рэйчел заверила Лизу, что та полюбит Эриха снова.

В августе Тео исполнилось два, и Эрих прилетел на Нантакет на грандиозную вечеринку, которую запланировала Лиза. Она пригласила нескольких друзей с детьми, и было замечательно, что на этот раз с ней был муж. Она вместе с родителями установила детский бассейн, приготовила всевозможные виды мячиков для самых маленьких и игры для четырехлетних. Эрих помогал выносить напитки и лед на стол для пикника, а когда настал момент, он принес огромный торт, который испекла Лиза, и вместе со всеми друзьями спел своему сыну «С днем рождения». Лиза была невероятно счастлива, ведь все было так, как в простой обычной жизни – семейное торжество, которое она проводила вместе со своим мужем.

В ту ночь, когда дети наконец уснули, она и Эрих очень тихо занялись любовью, потому что были в доме ее родителей. После этого Лиза заплакала.

Эрих прижал ее к себе.

– Тебе грустно?

– Я… Я очень по тебе скучаю. Дети так по тебе скучают.

– Ты скучаешь по нашим друзьям в Вашингтоне? По нашему дому там? Тебе тяжело жить здесь с родителями? Знаешь, мы могли бы улететь домой завтра. Ну, может, не завтра, но раньше, чем планировали.

1.44DS – парусная яхта. – Здесь и далее примечания переводчика.