Kitobni o'qish: «Митя Михайлович на каникулах»

Вступление

– Ну, так как тебя зовут, парнишка? – по-доброму спросил усатый мужчина, с треском разбивая об стол вареное яйцо в полиэтиленовом пакете.

– Митя, – куда-то в глубину прошептал бледный худой мальчик. Он только-только закончил первый класс, где так и не смог из-за своей стеснительности ни с кем подружиться. И сейчас ему отчего-то стало так страшно, что он не понял, то ли его качнуло от испуга, то ли поезд уже успел тронуться с места.

– Митя, Митя… Это как-то несерьезно, – немного подумав, сказал усатый попутчик. – А отчество у тебя какое?

– М-Михайлович, – все также внутрь себя произнес Митя.

– Ну, так ты себя и зови – Митя Михайлович! Это посолиднее будет! – сказал мужчина и засунул в рот целиком очищенное яйцо, выпучив при этом глаза.

Митя ничего не ответил, но, назвав себя мысленно по отчеству, сразу выпрямился и даже слегка улыбнулся.

– Ах, вот ты где, Митюш! – в купе вошла женщина лет тридцати. Она была красивая, но усталая и чем-то обеспокоенная.

– Мама, я тут тебя жду. Я же сказал тебе еще около поезда, – спокойно сказал Митя.

В их маленькой семье было трое: мама, папа, который последний год находился очень далеко, и Митя. А ещё был дедушка, живший в маленькой деревне под Смоленском. Туда сейчас Митя с мамой и направлялись. Обычно он проводил у дедушки неделю, но всегда с родителями. А в этом году мама решила отправить его на все лето одного.

Надо было починить маленькую семью с папой, а для этого им требовалось побыть вдвоём. Митя это хорошо понимал и ничего не говорил. Не говорил, что ему будет страшно и одиноко в деревне. Не говорил, что он боится деревенских ребят, боится, что и они, как одноклассники, будут смеяться над его рыжими волосами и веснушками.

Дедушка был для него папой его любимой мамы. Но Митя не воспринимал его как близкого человека. Не понимал и боялся его сурового сухого лица. Дедушка больше всего любил молчать. А из молчания многого не поймёшь.

– Ох, я разволновалась почему-то, – мама Мити упала на койку в купе, и под ней неожиданно что-то хрустнуло.

– Ой! – взвизгнула она. – Что это? Что это?!

– Ах, вот она, родимая! Это я свою курочку положил, а найти не могу. Позвольте?

Попутчик деловито достал раздавленный пакет

с ароматной мятой курицей и начал разворачивать ее на столе.

– Хотите попробовать? Моя жена знает толк, знает, как готовить курочку.

– Нет, спасибо! Достаточно, что я уже сделала из неё отбивную.

– Мягше будет, – улыбнулся попутчик. – Меня Сергей зовут. Потом посмотрел на Митю и добавил: «Сергей Петрович».

– Очень приятно, а я Наташа. А это – Митя, мой сын.

– Мы уже познакомились. Это Митя Михайлович, а не просто Митя. Так солиднее будет. Да, парнишка?

Митя посмотрел на Сергея Петровича и, улыбнувшись, кивнул.

– Ну что, тогда поехали, – сказала мама Наташа.

Поезд неспешно тронулся с места, учащая стук колёс.

Поездка прошла довольно паршиво. Поезд шёл всю ночь, было душно. Сергей Петрович храпел так, что заглушал даже сигналы поезда. В соседнем купе плакал малыш, по всему коридору разносился запах его какашек.

Митя открыл свинцовые веки. Наконец-таки, наступило утро, и можно уже все это не терпеть. Мама судорожно искала в сумочке таблетку от головной боли. Один Сергей Петрович пребывал в отличном настроении. Он выспался, умылся и сейчас стоял в коридоре, наблюдая за замедляющимся в окне пейзажем.

Сергей Петрович был удивительного склада характера. Ему все нравилось, а если не нравилось – он моментально принимал все невзгоды как данность. И продолжал уже в сложившейся ситуации наслаждаться своей скромной жизнью. Когда он вышел в коридор, то просто громко прокомментировал: «Ну и амбре!». И тут же смирился с жутким запахом и продолжил стоять на своём месте у окна. Ум его всегда был в покое.

Пассажиры поезда начали суетиться. Из всех купе высыпались сонные люди с недовольными физиономиями. Отовсюду слышались звуки падающих с багажных полок чемоданов и кряхтение их владельцев. Скорее бы доехать до дедушки!