Kitobni o'qish: «Конец света сегодня»
Светлой памяти моей мамы, Колосковой Анны Васильевны, посвящается эта книга
Все меняется. Лебедь обращается в ворона.
Такахаси Синкити
Как прочно и незыблемо все сущее на земле, кроме человека…
Кэндзабуро Оэ
Звенит на ветру колокольчик.
Даже в нем предчувствие смерти.
Танэда Сантока
Все миры начинаются одинаково и похожи, как яйца «Киндер-сюрприз» (если не учитывать то, что там припрятано внутри). А вот заканчиваются миры по-разному, и, если наступает серьезный, полноценный и масштабный конец света, тут уж никакой «Киндер-сюрприз» не поможет.
Все смешалось в городе Щедром. Где-то по осени на поле совхоза «Кривая Мольда» упал метеорит. Это, разумеется, был не астероид Апофис, про который с истеричным подвыванием говорили ученые, неученые и просто алармисты, но все равно метеорит свое дело сделал. Он в мелкую пыль разрушил четыре силосные башни и старую мельницу, на рапсовом поле вырыл яму глубиной метров сто и длиной метров двести, напрочь испортил сотовую и спутниковую связь в окружности километров на пятьдесят и вызвал массовую истерику у несушек двух передовых птицефабрик «Рассвет» и «Санрайз».
Вокруг метеорита, не успел он толком остыть, сразу закружились голодной волчьей стаей понаехавшие аж из самой Москвы, Питера и почему-то Рио-де-Жанейро ученые, неученые, алармисты, уфологи, геологи и просто охочие до сенсаций глазастые, болтливые бестолочи, которым только дай языки почесать об какую-нибудь новость. Вся эта некормленая орда окончательно погубила репутацию совхоза «Кривая Мольда» как передовика по производству рапсовых культур. Не до рапса стало в эти тревожные времена. Председателю совхоза пришлось заниматься вопросами сохранности метеорита (приехали также и вандалы, сами не свои до того, чтобы не отколупнуть от посланника далеких галактик кусманчик себе на память и детям на потеху), подыскивать жилище для ученых, неученых, алармистов, уфологов, геологов и прочих охочих, а также немедленно организовывать несколько полевых кухонь, чтобы кормить весь этот энергичный, а посему и дико голодный сброд.
Метеорит получил официальное название «Мольдовский», был измерен и гипотетически взвешен. Рекомые параметры метеорита превзошли самые смелые ожидания. Он был лишь чуть-чуть меньше того знаменитого метеорита, который устроил историческую бузу в регионе Подкаменной Тунгуски. В Щедром прошло несколько конференций, на которых ученые и все прочие не местные сообщили местному населению, что отныне спокойной жизни у них не будет. Поскольку метеорит важен не только сам по себе, но и как источник совершенно незнакомого науке химического элемента, которому пока присвоили только порядковый номер.
Профессор Шибанов из Академии наук сделал доклад, в котором говорилось о том, что Мольдовский метеорит имеет уникальную структуру и плотность. Элемент, образующий вещество метеорита, способен выдерживать огромные термические и физические нагрузки (ассистентам профессора пришлось попотеть, чтобы просто соскоблить с выдающегося бока метеорита немного вещества пополам с сажей). Вещество без сопротивления проводит электричество, не вступает в реакцию ни с одним известным науке химическим элементом, радиоактивно. Последнее свойство здорово припугнуло ненаучно настроенную любопытствующую толпу. Ученым это, конечно, было только на руку.
Метеорит был полон загадок. Сотовая и спутниковая связь так и не были налажены, кроме того, все радиоприборы при приближении к метеориту выходили из строя, а из авторучек рекой текла паста. Поэтому всем желающим пришлось пользоваться карандашами. Ученые бродили вокруг в костюмах химзащиты, не здоровались друг с другом, гоняли ассистентов за кофе и пшенной кашей из полевых кухонь, в общем, вели полевое наблюдение. Метеорит спокойненько лежал в образовавшейся яме и в ус не дул, а геолог из Рио-де-Жанейро объявил его (совершенно безосновательно, надо сказать) куском, отвалившимся от планеты Нибиру, тайно обретавшейся в Галактике с незапамятных времен и пугающе близко подбиравшейся к Земле. После этого началась форменная колонизация полей «Кривой Мольды» учеными всех стран.
Самыми додельными, но и самыми аккуратными были, конечно, японцы. Они понаехали в «Кривую Мольду» вместе с аппаратурой, саке и гейшами и в общем-то неплохо устроились в Доме колхозника на целых двух этажах. Вообще, Дом колхозника «Кривой Мольды» стал похож на героя известной загадки «без окон, без дверей, полна горница людей». Все ученые стоически переносили отсутствие горячей воды и наличие тараканов (ученый из Мадагаскара привез с собой своих, шипящих). Отныне шипящие, лоснящиеся, усатые постояльцы резво плодились в Доме колхозника и представляли собой бедствие не хуже чумы.
Да что Дом колхозника! Весь город Щедрый стал похож на одно большое семейное общежитие. Столько гостей старожилы не видели ни разу. Если не учитывать радиоактивность метеорита, приезду гостей щедровчане даже были рады. Во-первых, моментально были сданы все квартиры «на сутки и более», заняты все гостиницы, мотели, кемпинги и зоны отдыха. Во-вторых, досужие иностранцы, не церемонясь, покупали сувениры и прочие местные поделки, которых щедровчане налепили великое множество. Оккультный салон-магазин некоей мадам Жервезы торговал с прибылью в двести процентов. Амулеты от порчи и сглаза, порошки любовного зелья, карты Таро ручной работы, приворотные травки и травки от пьянства, даже кальяны и ароматические смолы – все разошлось на ура.
Тут надобно сделать оговорку и ввести вас, о достойнейший читатель сей безделки, в курс дела. Выше прозвучали два слова: «Щедрый» и «оккультный». Тем, кто впервые решил познакомиться с книгами автора, указанного на глянцевой обложке (портрет с крысами все видели?), эти два слова по меньшей мере ничего не скажут, а по большей – вызовут справедливый вопрос: «О чем это она?»
Поясняем. Щедрый – это старинный русский город неподалеку от Уральских гор. До областного центра – Холмца – сто семьдесят километров. Щедрый не является гигантом промышленности, не занимает первых колонок в журнале «Форчун» и не хвастается миллионными прибылями. Главные богатства Щедрого и его окрестностей – девственная природа и неиспорченное цивилизацией население. Кстати, лозунг нынешнего губернатора Холмецкой области (одним из районных центров коей является город Щедрый) Юлии Владимировны Ветровой звучит примерно так: «Существа – наше главное богатство!» Ох, тут надо также сказать и о том, кто такая Юлия Владимировна Ветрова и почему «существа», а не просто «люди».
В общем, так. Город Щедрый – это оккультный центр Российской Федерации и даже некоторых стран – членов СНГ. В этом уникальном городке совершенно легально, не таясь, проживают ведьмы, феи, а также вампиры, оборотни, домовые, лешие, водяные и прочая оккультная мелочь типа экстрасенсов, гадалок, знахарок и фокусников. Никто не переходит никому дорогу, все живут дружно, по-семейному, а возникшие конфликты разрешают без привлечения высших эшелонов власти. Например, вампиры никогда не конфликтуют с оборотнями. Они понимают, что это неинтеллигентно. А вампиры – это интеллектуальные сливки щедровского общества. Вампиры устраивают вернисажи и театральные постановки, создают салоны поэзии и моды, словом, обеспечивают в Щедром биение живой мысли, если, конечно, слово «живой» применимо к вампирам.
Оборотни – те попроще. Оборотням Щедрого по душе физический труд и коммерция. Поэтому самые лучшие сантехники города – вервольфы, а лучшие коммерсанты – урсолюды и птицелюды.
Домовые, водяные, банники, феи – все они заняты каждый своим делом. Между прочим, только в Щедром существует такая редчайшая разновидность водяных, как фонтанные. Их даже в Петергофе нет! А в Щедром пожалуйста – есть. Они отвечают за сохранность и функционирование городских фонтанов, которых, кстати, в городе великое множество. В Водопьяновском парке аллей фонтанов аж целых четыре. И все фонтаны работают! Летом в них купаются дети (лето в Щедром всегда на редкость жаркое), а зимой чаши и стояки фонтанов украшаются разноцветными лампочками, превращая парк в волшебное зрелище. А вот теперь поговорим о госпоже губернаторе.
Поскольку она не самый последний персонаж этой книги, надо познакомить с нею вас, о драгоценнейший читатель. Юлии Владимировне нет еще и тридцати, она имеет великолепную фигуру и богатый внутренний мир и при этом является первоклассной ведьмой. В ее биографии немало ведьмовских подвигов и боевых крещений. Будучи студенткой и москвичкой, Юлия Владимировна не подозревала о таящихся в ней способностях, и лишь приехав в Щедрый, к своей тетушке Анне Николаевне Гюллинг, талантливая девушка узнала о том, что является природной ведьмой. Она бросила Москву и осталась в Щедром – обучаться премудростям ведьмовства. Постепенно у нее, как у всякой порядочной природной ведьмы, отрос хвост, который губернаторша украшала позолоченными колечками, а иногда бантиками. До своего губернаторства Юлия Владимировна успела побывать секретарем в оккультной корпорации «Медиум», а затем поднялась до невообразимых высот – стала Госпожой Всех Ведьм. Но ею она пробыла недолго и с удовольствием вернулась из Толедо (резиденция руководства всех ведьм) в Щедрый. Тут она недолго думая выдвинула свою кандидатуру на ближайших губернаторских выборах и, слава святой Вальпурге, покровительнице ведьм, выиграла кресло. Но, даже облеченная высокой властью, Юлия Владимировна не оставила скромного и неприхотливого образа жизни. Это словно о ней сказал Державин в оде «Фелица»:
Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком.
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
Это действительно так. Юлия Владимировна любит винегрет, сготовленный тетушкой, и текилу. Хотя может хряпнуть и водочки под душевный разговор. Машина у губернаторши есть, купленная на честно полученную зарплату, но ездить Юлия Владимировна не очень любит. Просто машину несколько раз минировали. Юлия Владимировна обнаружила мины и разрядила их, но водить машину ей разонравилось. Поэтому она, ежели недалеко, передвигается пешочком, в сопровождении охранника Николая. Николай – умертвие, то есть восставленный покойник. Он обладает большой физической силой и может легко и бесстрашно защитить губернаторшу от любых врагов. А ежели надо отправиться куда подальше, приличная ведьма, а именно таковой и является Юлия Владимировна, летит на метле. Скромно, но стильно.
На момент написания этих строк Юлия Владимировна несет почетный титул соломенной вдовы. Она рассталась (не очень мирно) со своим очередным возлюбленным по имени Ромул и покуда не завела себе никого, кроме чихуахуа по кличке Жамчик. Семейная неустроенность губернатора, конечно, беспокоит щедровчан, некоторые даже пытались определить, не наслали ли на Юлию Владимировну порчу, но порча тут ни при чем. Просто не везет женщине, и все тут.
Ее тетушка, Анна Николаевна Гюллинг, тоже ведьма, и неслабая. Вообще-то раньше она преподавала музыку, но потом целиком посвятила себя делам ведьмовства. Эти самые дела Анне Николаевне доставили немало головной боли, но тем не менее она не сдается.
Ф-фу! Ну вот, можно сказать, что с некоторыми героями романа вы познакомились. Дальнейшее развитие сюжета представит вам других персонажей, коих будет великое множество…
Но вернемся к тому, с чего начали. А начали мы с конца. Конца света. Который ознаменовался падением метеорита на поле совхоза «Кривая Мольда». Нет, конечно, поначалу никто не собирался связывать метеорит и апокалипсис в одно целое. Но потом…
Потом возле Желтого мыса (местечка в городе) проснулся вулкан, до этого благополучно спавший последние пятьдесят тысяч лет.
Вулкан залил лавой окрестности, выжег два небольших леска и устроил дождь из пепла. На лице города это отразилось новыми морщинами и следами усталости, потому что, во-первых, от вулкана пострадали два парка культуры и отдыха, а во-вторых, на город началось очередное нашествие.
На сей раз это были сейсмологи, вулканологи, геологоразведчики, представители МЧС России и прочие личности, которым извержение какого-то вулкана не дает спокойно спать.
Ученый из Перу, увешанный званиями и наградами, как баньян листвой, выдвинул версию пробуждения вулкана. Дескать, забытый вулкан решил проявить себя под воздействием жесткого магнитного излучения, имевшего место быть на Желтом мысу. Перуанца осмеяли американцы и японцы, считавшие, что активность вулкана – последствия губительной экологической политики, проводимой руководством города.
В общем, ни одна из версий не была принята, и ученые продолжали ломать копья, мучить ассистентов и строчить диссертации.
Самую здравую политику повело руководство МЧС России. В районе Желтого мыса было введено чрезвычайное положение с КПП, металлодетекторами и прочими строгостями. Вулкан был оцеплен, и в лавовые районы допускались только люди со специальным разрешением за подписью мэра Щедрого.
К счастью, вулкан извергался сравнительно недолго – всего две с половиной минуты. Но даже за это время он перепортил щедровчанам массу нервов. Мэр, во всяком случае, был недоволен. И вызвал к себе на ковер главного колдуна города господина Кривощекова.
Сергей Михайлович Кривощеков был колдуном уважаемым, хотя и молодым, всего-то разменял четвертый десяток. Он практиковал белую магию, ясновидение, телекинез и погодное волшебство. Именно он со своим небольшим штатом экспертов-прогнозистов отвечал в Щедром за погоду. И именно ему выпала сомнительная честь предсказать пробуждение древнего вулкана.
Мэр грустно сидел в кабинете и смотрел в окно, за которым меланхолично сыпал снег вперемешку с вулканическим пеплом.
Сергей Михайлович прошел сквозь стену:
– Вызывали?
Мэр поглядел на колдуна. Тот был, как всегда, подтянут, свежевыбрит, упакован в дорогой костюм от Феретти и ботинки от Гуччи, распространяя вокруг себя тонкий, но мужественный аромат одеколона от Армана Баси. Словом, хорош был колдун, не то что мэр с его третьедневошной щетиной.
Руководитель города повертел в пальцах ручку «Монблан» и сказал мрачно:
– Вызывал. Присаживайтесь, Сергей Михайлович.
Колдун, не чинясь, сел на предложенный стул. Неожиданно он сказал:
– Иван Петрович, у вас давление сто восемьдесят на сто тридцать. Давайте я помогу.
– Отвлекаться на эти мелочи…
– Это не мелочи. Я же вижу, вам плохо. Не волнуйтесь, я на расстоянии.
Колдун вытянул в направлении мэра руку с поднятой ладонью, а губами издал звук, словно высасывал остатки коктейля через соломинку. Мэр перестал стискивать голову и с довольной улыбкой откинулся на спинку кресла.
– Сто двадцать на восемьдесят, как в аптеке, – сказал колдун. – Вас можно в космос посылать.
– Да, пожалуй, по такой жизни согласишься и в космос, – удрученно покивал мэр.
– Вы относительно вулкана?
– Его самого, чтоб его кошки драли! Сергей Михалыч, ты, друг, голова светлая, посоветуй, как быть с вулканом этим!
– А что тут посоветуешь, – вздохнул колдун. – Мы уж и так против него ворожили. Если б не магия, извержение длилось бы не две с половиной минуты, а неделю. Тут бы все с лица земли было стерто. Включая нас с вами.
– За это тебе большое человеческое спасибо и премия, но ты мне скажи: почему он проснулся?
Маг похрустел пальцами и вздохнул:
– Что ж вы хотите, Иван Петрович… Конец света.
Мэр опешил:
– Ты о чем?
– Ну как же, Иван Петрович… Об этом все СМИ трубят. Двадцать первого декабря сего, две тысячи двенадцатого года наступит конец света. Согласно календарям майя.
– Ты что, тоже веришь в эту чепухню?
(Мэр выразился жестче, но пусть уж будет «чепухня».)
– Верю, конечно.
– Так-так… А я считал тебя здравомыслящим человеком!
– Как раз здравомыслие меня и привлекло в пророчествах майя. Кроме того, я прочел «Пророчества старца Филофея». Был такой старец в незапамятные времена. Он тоже называет декабрь сего года началом Конца и Страшного суда.
– И что же делать?
– Ждать.
– Как кролики перед удавом? Так, что ли?
Колдун тонко улыбнулся:
– Не думаю. Видите ли, Иван Петрович, конец света – это как взрыв ядерной бомбы. К нему можно подготовиться и выжить.
– Как?
– А уж это дело техники и ума. Вы не волнуйтесь, об этом мы еще поговорим. А сейчас вы для чего меня вызвали?
– Что-то надо делать с вулканом этим. Затопит он лавой весь Щедрый.
– Не волнуйтесь, не затопит, мы все держим в рамках. Народной паники тоже не допустим. Наши эсперы Верочка и Тимур умеют манипулировать массовым сознанием. Поверьте мне, щедровчане даже извлекут выгоду из приезда такого количества ученых и зевак к нашему вулкану и метеориту. Столько средств в бюджет города!
– Бюджет города – это больная тема почище вулкана, – скривился мэр.
– Ничего. Справимся. Кстати, можно переориентировать внимание горожан от вулкана на предстоящий парад планет. Двадцать первого декабря как раз он намечается.
– Парад планет? Это еще что такое?
– Ну как же. Двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года мы будем иметь честь наблюдать малый парад планет – в линию выстроятся Земля, Марс, Юпитер и Сатурн. Парады планет всегда предвещали что-нибудь необычное, и этот тоже… провозвестит.
– Конец света?
– Да. Во всяком случае, конец известного нам света.
– А отложить это… никак?
– Никак. Если только Бог…
– Я атеист.
– Напрасно. Эта Сила уж точно существует.
– Ладно, сейчас не об этом. Помоги вулкан обуздать.
– Уже. Правда, в погоде будут изменения.
– Это какие же?
– Можно сказать, глобальное щедровское потепление. У нас ведь в эту пору морозы под тридцать. А будет как в Сочи, самая низкая температура плюс четыре…
Так оно и было.
В конце осени в городе еще вовсю зеленела трава и каштаны. Собиралась снова зацветать сирень. Правда, дни стояли пасмурные – из-за плотного облака вулканического пепла лучи солнца не пробивались к щедровчанам.
В эту пасмурную осень Анна Николаевна Гюллинг, тетушка губернаторши Юлии Ветровой, готовилась проникнуть в Бардо. Бардо – это буддийское чистилище, посмертное состояние, где души умерших пребывают в ожидании нового рождения или полного развоплощения. Для чего же Анне Николаевне, ведьме сугубо европейского толка, понадобилось туда, куда не всякий буддист стремится, мы знаем, но пока говорить не будем.
Пока мы с вами побываем на презентации книги Сидора Акашкина «Новое видение конца света».
Тут следует разродиться некоторой предысторией. Сидор Акашкин – это прыщ на безупречной массмедиальной кожице города Щедрого, это Дракула журналистики, монстр Франкенштейна в интервьюировании. В общем, непрерывная мигрень всего города. Сидор Акашкин со своим блокнотом и диктофоном всегда совался туда, куда его не просили, выкапывал самые жареные новости, разрабатывал версии, строил карточные дома информации и раздувал каждую местную сплетню до уровня библейской истины.
Сидора не любили. Ему доставалось и от властей, и от простого народа. Когда-то Сидор был женат, его жена – талантливая ведьма Дениза – долго терпела мужнины выкрутасы и творческие застои с бокалом коньяка в руке (имеется в виду бокал в руке Сидора). Но даже ее ангельскому терпению пришел конец. Разрыв случился сразу после того, как пьяный Сидор заявился домой под утро с двумя пьяными же девицами и заявил, что прямо сейчас будет брать у них интервью. Дениза надавала муженьку пощечин, собрала вещи и отбыла в Толедо, в резиденцию Госпожи Всех Ведьм. Там она обрела утешение и хорошо оплачиваемую работу. А Сидор остался никому не нужным пьяницей с катастрофически завышенной самооценкой.
Сидор себя любил. И потому не позволял по отношению к себе никаких инсинуаций. И когда его уволили из редакции газеты «Щедрые вести», он не сломался.
– Погодите! – погрозился Сидор. – Я вам всем покажу!
И тут же дал интервью одному из своих забулдыг-коллег. В интервью говорилось о том, что он, Сидор, будет работать над книгой, которая станет бестселлером современности и затмит Дэна Брауна, а уж Джеймса Роллинса он вообще сотрет в порошок.
Надо открыть секрет. Способностей к литературному творчеству у Сидора было не больше, чем у кофеварки любви к примулам. Но ему повезло. Минувшим летом он решил съездить в деревню к своей бабке. Та давно молила его со слезами, чтобы приехал и укрепил балки на чердаке – иначе крыше просто хана. Сидор, к тому времени уволенный и испитой, решил просьбу бабули удовлетворить. Деревня – это всегда неплохо, к тому же бабуля его подкормит, а то деньги кончились и, кроме залежалых пельменей, Сидору в долг ничего в магазине не отпускали.
Итак, Сидор собрался, прихватил с собой верный блокнот и диктофон и поехал к бабуле в деревню Мишенское.
Деревня была старой и почти умирающей. Жило в ней два десятка стариков, перебивались с хлеба на молоко, держали кое-какую скотину, огородничали. Окончательно загнуться деревне не давал тот факт, что половина ее жителей была умертвиями, существовать могла вечно, подкормки не требовала никакой и проблем опять же не создавала никаких. Умертвия же между тем зарабатывали скромные деньжата плетением сувенирных лаптей и валянием сувенирных же валенок.
Деревня встретила Сидора приветливо. Здесь не знали о склочности его норова, и Сидор почувствовал себя прямо-таки на коне. Бабуля в нем души не чаяла и не знала, куда дорогого внука посадить и чем угостить. Голубчику Сидору такое раболепие импонировало; он, как мы уже говорили, сильно любил себя.
Первые три дня в деревне он объедался домашними пирогами с капустой и опивался местным квасом. И спал. Бабуля не тревожила Сидора, потому что понимала – внучек ее приехал из нервного города и следует ему оклематься.
На четвертый день пироги кончились. И квас тоже. Сидор поздно встал, понял, что кофе ему не видать, разве что из желудей, и сказал бабуле:
– Ну что, старая, показывай фронт работ.
Оказалось, на чердаке сильно прогнили две балки. Их надо было заменить свежими крепкими бревнышками, которые бабуля уже ухитрилась раздобыть. Сидор вооружился молотком, долотом и гвоздями, самостоятельно затащил новые балки на чердак и только теперь, оказавшись под крышей, огляделся.
Деревенский чердак! Что может быть романтичнее и загадочнее этого места! Разве только летающие тарелки…
Итак, Сидор огляделся. Чердак был большим, сквозь слуховое окно и щели в черепице проникали лучи солнца и золотыми стрелами ложились на покоробившийся запыленный пол. Сидор пристроил бревна и инструменты неподалеку от люка, а сам пустился в исследование помещения.
Можно сказать, что чердак был пустым. Только пыль и золотые лучи. Но вот в сумеречном углу, где скашивалась крыша, Сидор приметил три разновеликих деревянных ящика.
Он подошел к ним и оглядел. Ящики оказались сундуками, покрытыми истлевшей дерюгой и слоем пыли. Сидора немедленно разъело любопытство: что может храниться в сундуках бабки Наталки, да еще на чердаке? Он аккуратно спихнул дерюжку (поднялось облачко пыли) и открыл первый сундук.
Сверху лежали пожелтевшие листы бумаги. Когда Сидор приподнял их, в нос ему ударил слабый запах нафталина. И точно, в сундуке хранились платья, кофты, юбки и прочие дамские принадлежности. Сидор поворошил их. Эти наряды носила явно не деревенская простушка. Платья с корсажами и буфами, бархат, парча, меха – все говорило о том, что их хозяйка была настоящей леди. И фигура у нее была что надо.
Сидор на минутку прикрыл глаза, и ему представилась светская красавица, затянутая в парчовое платье с кринолином и шлейфом. Красавица повела обнаженными плечами и золотыми глазами уставилась на Сидора.
– Чего ты хочешь? – спросила она мелодично.
Сидор вздрогнул и открыл глаза. Колдовство! Его бабка определенно была колдуньей! Иначе откуда могла взяться эта галлюцинация?!
Журналист, нервничая, захлопнул сундук. Ему почудилось, что он вторгся на территорию запретной страны. Он, пятясь, вышел из угла и целых два часа возился, прилаживая новую балку.
Наконец одна балка встала на место. Сидор перевел дыхание и снова глянул в сторону сундуков. Его тянуло туда, как магнит притягивает железные опилки.
– Да ладно, – сказал себе Сидор. – Сундуки какие-то…
И нетерпеливо поднял крышку второго изделия местных (или не местных) столяров.
В этом сундуке цветистой, блескучей россыпью лежали украшения. Сидор, обалдев, машинально перебирал их пальцами. Здесь были золото и малахит, нефрит и бирюза, аметисты и опалы… Украшения сделали бы честь любому ювелиру, а любая кокетка, увидев их, отдала бы свою бессмертную душу. Сидор взял в руки небольшую диадему из сапфиров. Она так сияла! Журналист счастливо рассмеялся – теперь он миллионер! – и нацепил диадему себе на голову.
Тут же он упал как от хорошего тумака.
Перед глазами опять появилась давешняя красавица и спросила:
– Чего тебе надобно, убогий?
Сидор молчал, ошеломленный.
Красавица надула губки:
– В третий раз тебя спрашиваю: чего надобно? Не ответишь – задушу, рыхлая твоя рожа.
Сидор опомнился. Он понял, чего он хочет.
– Я хочу славы, – прохрипел он. – Известности, почета и преклонения.
– Эх, – хмыкнула красавица, блеснув золотым глазом. – Все вы, мужики, от славы сами не свои. Ладно. Будет тебе слава. Открой третий сундук.
Сидор, как сомнамбула, повиновался. Третий сундук был пустым, если не считать небольшой, ин-кварто, толстенькой книги в темном кожаном переплете и с изъеденными ржавчиной железными застежками.
– Возьми эту книгу, – приказала красавица. – Прочти и сам реши, что с нею сделать. Но знай, эта книга может принести как великую славу, так и великое бесчестье. Будь осторожен.
– Буду, – прошептал Сидор и взял книгу. Тут же все видения пропали и сапфировый венец с его головы исчез.
Сидор решил, что откроет книгу у себя в светелке. И тут услышал, как снизу зовет его бабка Наталка.
Сидор затолкал книгу под рубаху (железные застежки неприятно царапнули холодом) и крикнул:
– Иду!
Он спустился с чердака и отрапортовал бабке, что один столб поставил.
– Охти, свет ты мой, – сказала бабка. – А извозилсси как! Нешто вы, городския, все такия чамошныя?
– Такие, бабуль, такие, – хмыкнул Сидор. – Поросята мы. Оторванные от корней. Ты мне баньку истопи и одежу приготовь на смену, а я сейчас сделаю звонок одному другу.
И Сидор зарысил к себе в комнату. Там он заперся на крючок и вытащил книгу. Она была тяжелая и холодная, не потеплела, даже будучи у самого Сидорова сердца. Журналист положил книгу на стол и отомкнул железные застежки. Бережно раскрыл книгу на титульном листе.
И обомлел.
Потому что на пожелтевшей и хрупкой от времени бумаге было бузиновыми чернилами выведено:
«Видения грядущего Конца Света и что засим воспоследует.
Писано иуня шестаго числа …12 года по воплощении Господа нашего Иисуса Христа».
– Сидор! – пронзительно прозвучал голос бабки Наталки. – Баня от готова!
– Иду-у! – крикнул в ответ журналист. В голове его все плыло. Что это за книга? Откуда она у бабки? Кто автор?
Выяснить все это можно было только одним способом – прочесть книгу. Но путается тут под ногами эта старушенция…
– Иду! – повторил Сидор и огляделся отчаянно, ища, куда бы книгу спрятать. И не придумал ничего лучшего, как спрятать ее в баул со своими вещами. Он завернул книгу в майку, сунул на самое дно, сверху придавил диктофоном и фотоаппаратом. Застегнул сумку, еще раз огляделся и вышел из комнаты.
Баню Сидор любил, но сейчас ему было не до блаженства с березовым веником в руках. Найденный артефакт жег ему разум. Поэтому он кое-как выкупался, натянул свежую одежду и вернулся в избу.
А его уже ждала бабка Наталка. Сегодня она приготовила кулебяку, холодец из свиных ножек и напиток, который в деревне назывался «бардюжка» и был исключительно местного изготовления.
Сидор съел кулебяку, отведал холодца, ополовинил кувшин с бардюжкой и после этого почувствовал себя несколько развязно. Не до такой степени, чтобы рассказать бабке про книгу, но чтобы хоть кое-чем поинтересоваться.
– Бабуль, – заплетающимся языком спросил Сидор, – а че это за сундуки у тебя на чердаке стоят?
– Какие сундуки? – удивилась бабка Наталка.
– Д-деревянные. В количестве трех штук.
– Святой Николай-угодник с тобой! Нету у меня никаких сундуков и сроду не было. Помстилось тебе.
– Помстилось?
– Помстилось.
– Ну и ладно, – легко согласился Сидор. – Дай-ка мне еще бардюжки.
Наевшись-напившись и таким образом окончательно утратив черты цивилизованной личности, Сидор отправился спать. Спал он крепко, снов не видел, но вдруг посреди ночи, когда еще и местные петухи не продирали глаз, его вдруг что-то словно толкнуло.
Сидор открыл глаза. Темнота, почти осязаемая, пушистая деревенская темнота заполняла щелястую комнатушку, вливалась в окно и пахла сурепкой…
Но в этой темноте был свет.
И шел он из Сидорова баула.
Журналист сразу протрезвел. Даже голова перестала болеть.
– Книга! – прошептал он.
Сидор относительно тихо соскользнул с пружинной старой кровати и босиком пошлепал к сумке. Хотя ночь была теплая, летняя, его ощутимо знобило.
Негнущимися пальцами он расстегнул «молнию» на сумке. Свет стал ярче, так что приходилось щуриться. Сидор опустил руки в чрево сумки, как в воду. Свет покалывал ему пальцы. Он извлек книгу.
Она светилась ровно и ярко. Переплет был алого цвета, с тиснением, а застежки оказались не ржаво-железные, а золотые. Сидор мельком подумал, что он сейчас со стороны представляет потрясающее зрелище для какой-нибудь одиозной газетенки: на коленях, со сверкающей книгой в руках…
Было тихо. Сидор осторожно встал и положил книгу на стол. Свечение ее чуть померкло, но все равно оставалось таким, что не требовалась никакая лампа.
– Ну же, – сказал себе журналист. – Решайся, если ты мужик!
Руки у него перестали дрожать, и он, выдохнув, отомкнул застежки и раскрыл книгу на первой странице.
Книга была написана древнеславянской вязью, но вот что интересно. Едва Сидор, напрягши мозги, попытался прочесть первое предложение, как в его сознании произошло некое замещение и в голове зазвучал негромкий ровный голос:
«Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Изволилось Святому Духу и мне, грешной рабе Агнии, записать все виденное и слышанное о грядущей године бедствий, что будет перед Страшным судом Господним.
Было сие так. В канун Рождества Христова приключилась со мной, грешной, огневичная болезнь. Металась я в жару, и благочинная нашего монастыря мать Пиама, спаси ее Бог, велела меня особоровать и причастить Святых Христовых Таин. Клирики нашей обители совершили надо мной оба святых таинства, и когда причащалась я, то увидела, как в Чашу вошел свиток огня и этим огнем меня причастили. Страх объял меня, грешную, и долго после этого лежала я в тонком сне будто мертвая. И привиделось мне, что подошла к моей постели высокая дева в блистающих одеждах и с венцом на голове. В правой руке она держала крест святой, золотом сияющий, а в левой цветок лилии, распространяющий неземное благоухание. Я подумала, что это искушение мне, и стала молиться против козней сатаны, но девица не пропала от креста и сказала мне:
