Kitobni o'qish: «Имя для ведьмы»
Памяти мамы
«Она способна опустить небо и поднять вверх землю, иссушить источники, смести горы, вызвать духи умерших… Она может лишить силы богов, погасить звезды и зажечь саму Преисподнюю…»
Я захлопнула «Метаморфозы» Апулея, второй день изучаемые мною на языке оригинала, и с досадой уставилась на свое отражение в неработающем магическом кристалле. Отражение, в свою очередь, воззрилось на меня с нескрываемым отвращением.
– Не вздумай корчить гримасы, – сурово предупредила я его. – А то отдам обратно в эзотерический магазин. У них на кристаллы два месяца гарантии.
Отражение сникло. Его (точнее, меня) можно понять. Сколько ни читай первоисточники, силы и таланта это не прибавит. Только в очередной раз поймешь, что до описываемого профессионального эталона тебе ох как далеко…
Да, я ведьма. Природная. Разумеется, вас это не удивляет. Современный человек относится к таким заявлениям вполне толерантно. Ведьма? О, в вас есть природная эксцентричность и оригинальность! Ясновидящая? Итс бьютифул! Экстрасенс, телепат? Контрамарочку на ваш сеансик не дадите? Это в Средние века (однажды каким-то не бывавшим там идиотом названные темными) к ведьмам относились соответственно. И правильно делали, особенно если речь шла об истинной ведьме. Настоящей. Такой, что и горы сдвинет, и всю преисподнюю подымет. Странно слышать такие заявления от ведьмы? Окажись вы в ситуации, в какую угораздило попасть меня, вы бы еще не то заголосили. Особенно если вспомнить, кто стоит на моем пути… Нет, так повести не пишутся. Нужно обо всем по порядку.
Если говорить о таком понятии, как «ведьмин род», то к развесистому генеалогическому кустарнику нашего семейства оно вряд ли применимо. Впрочем, к стыду своему, я не очень хорошо знаю историю своего семейства. Знаю лишь, что среди моих предков имелись в основном посконные крестьяне Сольвычегодской губернии, одна сельская учительница с несостоявшейся личной жизнью, председатель колхоза «Алый луч», новаторы, доноры и, наконец, знатные доярки. Трудно представить, чтобы моя бабка Полина (как раз из тех самых знатных доярок) устраивала шабаши за коровником или привораживала пьяных механизаторов с помощью эссенции из собачьей крови и лягушачьей икры. Правда, ее, эту мою бабку по материнской линии, считали женщиной с дурным глазом. Это я узнала еще ребенком, когда приехала на летние каникулы отдыхать к бабке Полине в деревню. Мне было тринадцать лет, я впервые поцеловалась с Димкой из десятого «А», с собой в деревню привезла потрепанную книжку Михалины Вислоцкой «Искусство любви» и французский купальник, и поэтому мои поселковые подружки сочли меня «своей», человеком знающим и в какой-то мере опытным. Михалину Вислоцкую мы, правда, вскоре забросили в курятник, потому как читать ее было скучно и непонятно, а картинки, тыщу раз с хихиканьем пересмотренные, тоже надоели. Деревенские мальчишки интересовались исключительно рыбалкой, тяжелой судьбой непобедимых джедаев и новой версией тетриса, поэтому нам ничего не оставалось, как собираться по вечерам в сарае и, зарывшись в душистое сено, рассказывать страшные истории про зеленые глаза на стене и черный-черный утюг в туалете.
Вот тогда-то, между разговоров о колдовстве и нечистой силе, я и узнала от девчонок, что мою бабку Полину в деревне считают глазливой… Разумеется, я в это не поверила и все разговоры о том, что моя веселая толстощекая бабулечка может сглазить либо навести порчу, считала несерьезными. Но, как понимаю теперь, слова эти все-таки имели под собой основание.
Однажды я стала свидетельницей бабушкиной горячей полемики с соседкой Дусей по поводу соседкиного же козла, нашкодившего в нашем парнике. Дуся преступление козла яростно отрицала, и бабка, утомившись предъявлять ей зримые доказательства козлиной вины, в сердцах сказала:
– Все-то ты видела, соседушка, все приметила! Хороши у тебя глазки, далеко глядят! Чтоб тебе и дальше так гляделось!
Вечером того же дня под глазом у соседки надулся чудовищный чирей, который пришлось долго лечить. Когда я рассказала об этом поселковым подружкам, те прошептали, что моя бабка сглазила свою врагиню.
Конечно, теперь я понимаю, что примитивный, так называемый органический, сглаз, или оговор, может навести любая женщина, окажись она в гневе либо в сильном раздражении. А вот сглаз долговременный, аналогичный порче, требует уже некоторых магических усилий…
Да, так вот, росла я девочкой обычной, предметы взглядом не воспламеняла, облака руками не разгоняла, сквозь стены не проходила, внешностью обладала хоть и симпатичной, но отнюдь не инфернальной. Единственным отклонением от нормы было небольшое утолщение над копчиком, которое педиатр еще в пору моего детства объявил недоброкачественным рудиментом и посоветовал сделать операцию. Мама вняла совету, и именно ей я обязана тем, что у меня, в отличие от всех природных ведьм, нет хвоста. Кроме того, моей «ненормальностью» были странные сны, где огромные драконы кружили над выжженной вересковой пустошью, в старинных замках устраивали пиршество вампиры, а по освещенным луной лесам мчались вервольфы. Но этим снам я не удивлялась. Почитаешь Сапковского или там Перумова – еще и не то приснится.
А читать я любила! Во всех библиотеках нашего небольшого городка я была завсегдатаем, способным с закрытыми глазами и на ощупь определить, что за книга лежит передо мной. И не зайди я однажды в библиотеку на Тихой улице, возможно, мои ведьмовские способности так и остались бы нераскрытыми.
Это была поистине странная библиотека. И хотя на старых деревянных стеллажах с массивными толстыми полками стояли обычные книги, я отчего-то всем своим естеством ощущала, что здесь все не так, как в обычном книгохранилище. Позднее мои ощущения подтвердились.
Кроме того, я встретила в библиотеке Баронета.
Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, я уже успела лишиться девственности, испортить дешевым шампанским свое выпускное платье и не знала, в какой институт поступать. Я как раз поссорилась со своим очередным прыщавым воздыхателем, разочаровалась в любви, жизни и мужчинах, и у меня была масса времени, чтобы сидеть в библиотеке возле полки с рыцарскими романами. Там-то меня и нашел Баронет. О, разумеется, он представился внешним именем – Калистрат Иосифович Бальзамов, доктор исторических наук, бакалавр практической этнографии и скромный библиофил. Девушка интересуется средневековым мистическим романом? О, как мило. А знаете, Вика (вас ведь, кажется, зовут Вика, какое славное имя!), одно время я коллекционировал книги мистического и даже оккультного направления… Есть неплохие экземпляры. Не угодно ли посмотреть, я живу недалеко…
Девушка (то есть я) согласилась, находясь под впечатлением глубокого бархатистого голоса, пронзительных глаз и профессорской бородки клинышком. Правда, я пролепетала что-то о родителях и походе в магазин, но ноги в модельных туфлях уже вели меня в квартиру профессора. Номер квартиры, кстати, был пятидесятый.
Если вы думаете, что хитрый стареющий распутник, воспользовавшись моей девической наивностью, заманил меня в квартиру и обесчестил, вы ошибаетесь. В тот момент я не интересовала Баронета как сексуальный объект. Он увидел во мне другое, то, чего еще не видела я. И понял, что надо раскрыть это во мне. Ведь ведьмами не становятся, сколько бы ни говорили о передаче дара или магических школах… Ведьмой все-таки надо родиться. Это как голос или музыкальный слух. Он уже есть, и нужен только хороший специалист, который и вырастит при помощи нехитрых экзерсисов из гадкого утенка Монтсеррат Кабалье. Баронет и был тем самым специалистом, он, как признался позже, давно почувствовал шедший от меня флюид и решил, что со временем я стану неплохим образчиком в его инфернальной коллекции. В его квартире я сразу прикипела к шкафу с редкостными фолиантами – старопечатными, переплетенными в почерневшую от времени кожу…
– Поосторожнее с ними, – усмехнулся Калистрат Иосифович, наблюдая за тем, как я раскрыла экземпляр «Призывания духов» Лайонелла Скиллера. – Это не только книги. В них есть Сила…
– Я знаю! – вызывающе ответила я и в тот момент поняла, что действительно знала. У меня было ощущение, будто я – многоопытная, познавшая тайны Добра и Зла, могущественная и непобедимая – встретилась с той, какой представлялась окружающим… Мне вдруг стало невероятно легко и бесшабашно-весело. Я с силой захлопнула книгу и расхохоталась. Зачем произносить эти смешные заклинания? Да для того, чтобы вызвать служебного духа, достаточно…
Посреди комнаты полыхнуло синее пламя, и заклубился густой дым. Калистрат Иосифович приглушенно вскрикнул и забормотал что-то на непонятном языке. А я, ошеломленная, успела увидеть в дыму отвратительную морду с ярко-алыми глазами и понять, что честь ее вызова принадлежит мне. Это видение длилось мгновение, а затем, после резкого выкрика Баронета, исчезло.
– Неплохо, – переводя дух, сказал мне Калистрат Иосифович. – Однако всему свое время, девочка. Научись сначала чувствовать себя ведьмой, а уж потом… колдуй.
– Я – ведьма? – глупо переспросила я и услышала в ответ иронический вопрос:
– А тебя это не устраивает?
– Да в принципе ничего… – нервно рассмеялась я. – Профессия как профессия, не хуже любой другой. Хотя вообще-то я мечтала стать библиотекарем.
Баронет внимательно посмотрел на меня. Только тут я заметила, что глаза у него разные: один глаз – человека, а другой – змеи.
– Быть ведьмой – это не профессия, а Ремесло – мягко пояснил он. – Это твое Истинное Лицо. Кстати, хочешь посмотреть?
Он повернул меня лицом к большому овальному окну, за которым сиял день, пробормотал нечто вроде «трансцендентальная апперцепция» и взмахнул рукой. И окно превратилось в зеркало. Из него на меня смотрела я, но только другая – с развевающимися длинными волосами, горящими нестерпимым голубым светом глазами и фигурой, способной лишить профпригодности всех манекенщиц мира.
– Это я?
– Это твое Истинное Лицо. Та, какой ты станешь. Должна стать.
Я вгляделась в свое отражение повнимательнее и поняла, что в нем не так. Глаза. Они, казалось, знали все и все ненавидели. Эта ненависть была такой лютой, такой осязаемой и материальной, что ее можно было разливать по бутылкам, как вино. И она, эта красотка, больше всего ненавидела меня!
Я задохнулась от злости и, подскочив к зеркалу, что было силы ударила кулаком по презирающим меня голубым глазам. Мэтр даже не успел меня остановить, зазвенело стекло, и я очнулась. За разбитым окном была все та же улица, а на руке из глубокой рваной царапины у меня текла кровь.
– Горячая девочка… – тихо, почти нежно прошептал Баронет и, взяв мою ладонь, прильнул губами к кровоточащей ране. Его острый, слегка раздвоенный на конце язык щекотнул саднившую кожу. – Я в тебе не ошибся…
С тех пор прошло шесть лет. Не думайте, что я провела их, только и тренируясь в произнесении заклятий, наведении порчи, ворожбе и регулярных полетах на шабаш, хотя все это имело место при попустительстве и неусыпном наблюдении Калистрата Иосифовича. Родители отправили меня в Петербург, откуда я вернулась младшим научным сотрудником и устроилась работать в ту самую библиотеку на Тихой улице. В ней все было не так, как в обычных скопищах нечитаемых книг, которые никак не удосужатся отправить в макулатуру. Днем в библиотеке паслись организованные стада поклонников Фандорина, Бешеного и неистовой Анжелики, доводя моих коллег до состояния тихого книгоненавистничества, а ночью… Ночами (когда наступало полнолуние) в библиотеке кипела иная жизнь. Я, распрощавшись с дневными коллегами, устраивалась поудобнее за кафедрой, включала компьютер, вводила одной мне известный пароль и ждала прихода визитеров.
Ничего удивительного. Представителям… м-м… магического большинства тоже нужно читать. Хотя бы литературу по специальности. Классику жанра. Ну хоть «Молот ведьм», к примеру. Либо «Демономанию» Бодена, без которой ни одному уважающему себя демо– либо ведьмологу лучше и не браться за изучаемый предмет. Я уж не говорю про те книги, которые являлись настоящим практикумом для любителей колдовства. Впрочем, это еще не самое интересное. Больше всего меня потрясало то, что некоторые книги в полнолуние полностью меняли свой текст! Книги-оборотни – вот как я их называла.
На самом деле таких книг не так уж и много. Но те, что есть, потрясают воображение неожиданно возникающим поверх полиграфического истинным текстом. Например, «Манифест коммунистической партии» в полнолуние становился чудовищным по своей похотливости трактатом «О соитии с призраками, бродящими по Европе», а вполне респектабельные рассказы о Шерлоке Холмсе превращались в «Полное собранiе заклятий, приводящихъ мужчинъ к половому бессилiю», издания 1674 года. Самыми забавными, впрочем, были песенники. Во всяком случае, одну песенку я неплохо помню:
Задремал во гробу вурдалак красивенький.
Ох, привольно лежать посередь могил!
Не вбивай ты ему колышек осиновый,
Он ведь вдоволь еще кровушки не пил!
Припев:
А за окном гудит шабаш,
Как ни живи, ты будешь наш!
Мы так близки, что жуть берет,
Гуляй, полуночный народ!
И далее в том же духе… Кстати, о вампирах. Среди полуночных посетителей их было немало. В силу врожденной интеллигентности они безмолвно листали «Прожектор оккультизма» в читальном зале и не скалили зубы на приходящих. Трудней всего работать с оборотнями – они вечно заняты, шатаются по полям-дубравам и забывают возвращать книги в срок. Но, разумеется, элитарной частью нашей читающей публики были колдуны. Варлоки.
Единственным, кто не появлялся в ночной библиотеке, был Баронет. Не было и его данных в компьютере, потому я не могла определить, кто он – маг, оборотень, вампир, кобольд? Но кто бы он ни был, я чувствовала постоянно его незримое, но пристальное внимание к своей особе. Особенно тогда, когда практиковалась в магии.
Возвращаясь к тому моменту, с коего и началось мое повествование, сознаюсь, что ведьма из меня аховая. Но это пока. Что с того, что мне лучше всего удается лишь трансфигурация (в основном в крыс либо синиц)? Вот с обрядами вызова служебных духов или неупокоенных душ, лишенных христианского погребения, сложнее. А наведением мора на домашний скот и импотенции на мужчин я предпочитаю не заниматься – неэтично. Это неврастенические дамочки, начитавшиеся бездарных книжонок типа «101 совет по привороту и снятию венца девственности», мнят себя прямо-таки ворожеями и каждый свой взгляд трактуют как сглаз, а каждый взмах рукой – как пасс. Наивные! Быть ведьмой – не обязательно колдовать, точно так же как быть птицей – не обязательно летать. Спросите страуса, он согласится с этой фразой. Впрочем, спокойное осознание того, что все-таки в любой момент ты можешь продемонстрировать свою Силу, очень греет душу. Особенно когда в очередное полнолуние выбираешься на шабаш.
Традиционно правилом хорошего ведьмовского тона считается прибытие на шабаш на метле. Форма одежды при этом – минимальная. Относительно обнаженности я никогда не испытывала особых комплексов, а вот трястись на неудобной метле, со всех сторон обдуваемой так, что рискуешь схватить пневмонию или цистит, – уж увольте! Я предпочитаю пользоваться услугами такси службы «Антессер»…
РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА
Такси «Антессер». Качественно, комфортно, недорого! Оперативно доставим на Брокен, Лысую гору. Шоп-туры за магическими зельями в Альпы и Гималаи. В канун Вальпургиевой ночи скидка 5 %, непосредственным участницам – бесплатно. Тел. (666) 666-66-66.
Шабаш – это не оргия и не пьянка. Во всяком случае, не только. Шабаш – это возможность общения с коллегами по Ремеслу, обмен опытом и, главное, демонстрация своих профессиональных достижений за истекший период. Так сказать, отчет о проделанной работе. К тому же у ведьм появляется хороший повод похвастаться новоприобретенными заклятиями, результатами пластической операции или диеты…
Ведьма – она ведь тоже женщина, и поэтому ей иногда просто необходимо хоть ненадолго отдохнуть от суетливо-шумных, пыльных улиц мегаполисов, или провинциальных городков, либо забытых цивилизацией сел. Может, кто-то и думает, что современная ведьма живет в условиях постоянной экзотики, осчастливлена всеми мыслимыми жилищными и материальными богатствами. На самом деле такое в ведьмовской среде редко случается. И ведьмам приходится жить и довольствоваться тем же, чем и простым смертным: отключенными лифтами, темными переулками (просто какая-то шпана опять переколотила фонари, а каждый раз наколдовывать лампочки – себе дороже), вонючими помойками, благоухание которых в жаркую погоду доводит до депрессии, и, наконец, комарами, от которых не спасают никакие заклятия. Не знаю, где как, а у нас в России ведьма не застрахована ни от поломки сантехники, ни от капризов слесаря, который эту самую сантехнику заявится чинить. Может, колдуньям племени уцлипучетлауруруаха повезло в плане унитазов и слесарей больше, зато навалом других проблем: пыльные бури, скорпионы, снижение поголовья кенгуру и неожиданная потеря потенции вождем племени.
В ночь шабаша ведьма наконец может забыть и про комаров, и про города с помойками, и про протекающую ванну в собственной квартире. Ее ждет гора, как когда-то Наташу Ростову ждал ее первый бал. Гора (либо любое всхолмие, которое ведьмы решили на время сделать достойным шабаша) старательно приуготовляется к торжеству специальными чародейками из оргкомитета. Разрабатывается примерный план мероприятий, концертная программа, меню (все сценарии проверяются лично Козлом, руководителем действа, без его директивы шабаш вообще может не состояться)… В последние несколько лет стало модным украшать гору от основания до вершины цветными, светящимися в ночи китайскими фонариками. А над Замком Козла, где всегда происходят главные торжества шабаша, специалисты по наведению мороков выпускают ало-золотых, изумрудно-серебристых, сиренево-туманных драконов, почти неотличимых от настоящих. Практика приглашения реально существующих драконов на ведьмовские шабаши как-то не прижилась. Видимо, потому, что драконы слишком много едят. И процесс метаболизма у них практически перманентный. А заниматься разгребанием драконьего навоза в ночь, когда хочется просто отдохнуть, выпить, потанцевать, – невероятное кощунство!
Как правило, на простой шабаш съезжаются не все без исключения ведьмы, а только те, кто испытывает в том насущную потребность и не особенно занят какими-нибудь делами по дому. Особенно это касается замужних ведьм. Попробуй-ка полетай на шабаш, когда у тебя то белье не стирано, то мужнин застарелый остеохондроз требует немедленного массажа, то умница-дочка принесла полон дневник двоек и надо идти краснеть на педсовете, борясь с желанием превратить всех этих педагогов в аквариум с рыбками…
Да и как жить, вечно таясь от любимого супруга, страшась признаться в том, что ты ведьма?.. Постоянно быть в напряжении из-за того, что он или под заклинание какое-нибудь попадет, или по пьянке вылакает хранящееся в холодильнике зелье, предназначенное для безболезненного лечения деликатных дамских немощей… Вот во избежание подобных случаев я постараюсь никогда не влюбляться так, чтобы захотеть выйти замуж. Однако лучше я вернусь к теме Прекрасной Ведьмовской Ночи!
Когда я в нынешнем году явилась на шабаш, то с удивлением обнаружила, что здесь оказался весь колдовской и инфернальный бомонд. В воздухе, помимо серы и элитных духов, пахло какими-то новостями. Пожилые, уважаемые ведьмы носились как девочки и пили шампанское прямо из бутылок. Молодые ведьмочки вроде меня, собравшись стайкой нудисток-манекенщиц на пушистых ковриках (ими была устелена вся гора), что-то оживленно обсуждали, не обращая внимания на пылкие заигрывания перевозбудившихся инкубов.
– Благословенна будь, в чем дело? – обратилась я к очаровательной чародейке лет пятнадцати, увлеченно оплетавшей золотыми лентами рога своего козлоногого бойфренда.
– Ты что, с луны низверглась, благословенна будь? – удивилась чародейка, а бойфренд даже приподнял голову над ее бедрами. – Нынче же Ночь выбора Госпожи!
Тьфу ты, как же я забыла… Та самая ночь в году, когда Повелитель Тьмы избирает из всех ведьм, чародеек и колдуний Госпожу, стоит всех шабашей, вместе взятых. Та, которая стала Госпожой, является повелительницей всего колдовского мира, носительницей высшего суда и неограниченной власти. Пусть даже эта власть дается всего на год, но ведь и за триста шестьдесят пять дней можно такого наворотить… Неудивительно, что все ведьмы в сборе. Каждая мечтает о такой славе. Даже я, со своим незначительным талантом.
Я посмотрела на юную чародейку. Вот ей сейчас важен только секс в неограниченном количестве. Правильно, стать Госпожой всегда можно успеть, и к тому же хороший секс никогда не бывает лишним.
– Пойду посмотрю на церемонию Представления Бафомету, – сказала я. – Извини, что оторвала тебя…
– О-о, не извиняйся, а лучше присоединяйся! – страстно прохрипела чародейка (ее, часом, не Лолита звать?), оседлав бойфренда. – Он такой сильный и большо-о-ой! Никакой мужчина не сравнится!
– Нет, я пойду, – непреклонно ответила я и поторопилась убраться подальше. Вот не люблю я инфернальный секс, чем, возможно, разительно отличаюсь от своих сестер по Ремеслу. Попробовала раз-другой – не понравилось. Уж отдаваться, так только мужчине и только по любви. Большой.
Как известно, шабаши традиционно проводятся на какой-нибудь горе, заслужившей дурную репутацию. Так считают непосвященные, на самом деле репутация горы не имеет ровно никакого значения. Но собственно на горе проходит только неофициальная часть шабаша (выпивка, секс, танцы). Все серьезные мероприятия проводятся в Замке Козла, силою магии воздвигающемся над ведьмовским алтарем. Туда, под сияющие золотом, изумрудами и рубинами своды, я и поспешила в толпе прочих гостей. Обстановка, как всегда, потрясала воображение полным отсутствием художественного вкуса. Подвесные потолки были оклеены стодолларовыми купюрами и банковскими карточками VISA. На стенах между тяжелыми хрустальными светильниками красовались гигантские, ручной работы, гобелены, изображавшие вырезанные цензурой сцены из фильмов «Эммануэль», «9½ недель», «Основной инстинкт» и «Мимино». В кадках стояли пальмы, с их резных листьев свешивались змеи, шипевшие похабные анекдоты про Штирлица. Между кресел и столиков, расставленных как в ресторане, били фонтаны из небольших бассейнов, обсаженных штокрозами.
– Небось опять в фонтанах не шампанское, а «Клинское», – под нос пробурчала идущая рядом со мной пожилая ведьма. – Скупердяй наш Козлище, аденома ему в уд!
Народ рассаживался за столиками, при этом стремясь быть поближе к импровизированной сцене, задрапированной алой парчой и черным бархатом со стразами. На сцене стояло обычное кожаное кресло. Правда, кожа на него пошла человеческая. Кому-то не повезло. Возле сцены разместился небольшой оркестр, музыканты которого были обряжены в камзолы и пудреные парики. Впрочем, это не мешало им вовсю наяривать ритм-энд-блюз. Хозяина торжества еще не было. Ну разумеется. Он прибудет ровно в полночь. По местному времени.
Я уселась за столик справа от сцены и заказала официанту мартини и простенький банановый салат. Не люблю думать о том, что деликатесы, которыми всегда изобилуют подобные мероприятия, на самом деле какая-нибудь отвратная мерзость вроде конской спермы или мышиного помета. А бананы – они везде бананы, проверенный факт.
– Не занято, сестра? – Возле столика остановилась высокая брюнетка с потрясающей грудью, эффектно татуированной знаками каббалы.
– Нет, прошу.
– О, ты тоже из России? Тогда познакомимся! – Она уселась, закинув ногу на ногу, и я увидела туфли, о которых могла только мечтать. – Наташа.
– Благословенна будь, Наташа. А я Вика.
– Благословенна будь, Вика, хоть я и не люблю этого старого приветствия. Что мы, старухи из горной деревни? Ну что, выпьем за знакомство?
Тут как раз официант принес мой заказ. Увидев Наташу, он вытянулся по струнке и едва не уронил поднос.
– С-счастлив видеть вас, несравненная, – пролепетал он.
Наташа смерила его взглядом.
– Поставь поднос, уронишь, – не разжимая губ, процедила она и, обращаясь ко мне, уже другим тоном: – Ты заказала мартини? И… банановый салат? У тебя что, проблемы со здоровьем?
– Нет, а почему, собственно…
– Два коктейля «Коитус», трепангов в глине и бифштекс с кровью. Кровь отдельно, – скомандовала Наташа, и официант испарился, будто его и не было. – Сестричка, коктейль рекомендую. Коньяк, текила, денатурат и капелька серы. Настоящий взрыв вкуса!
Официант материализовался и выставил на стол заказ. На меня он даже не смотрел и чуть не опрокинул мой бедный салатик.
– Что еще угодно госпоже? – прошептал он, умоляющим взором созерцая прелести моей новой знакомой.
– Туфли мне оближи. – Она расхохоталась, когда бедолага и впрямь бросился на коленях выполнять ее приказ. – Да пошутила я! Поди прочь! Смешной мальчишка, развлеклась с ним как-то, до сих пор находится под впечатлением. Ну, выпьем!
Она лихо опорожнила высокий бокал с коктейлем, крякнула и принялась за бифштекс, приговаривая, что это и есть настоящее питание для ведьмы. Я едва пригубила содержимое своего бокала и горько об этом пожалела. Вы когда-нибудь пили расплавленный свинец? Так вот, свинец гораздо приятнее.
Наташа меж тем разделалась с бифштексом, а я пыталась при помощи бананов восстановить свой пошатнувшийся кислотно-щелочной баланс.
– Нравится мне здесь, – сказала Наташа, вальяжно раскинувшись в кресле и доставая из инкрустированной бриллиантами сумочки платиновый портсигар. – Куришь?
– Нет.
– Зря. – Она затянулась сигаретой. – Ты, наверное, из какой-нибудь глухой провинции…
– Почему ты так думаешь? – чуть нахмурилась я.
– Ты ведешь себя, как скромница, которая боится на приеме у гинеколога ноги пошире раздвинуть. Здесь же полная свобода! Красота! Магия! Я жить не могу без шабашей!
– Просто мне они уже успели наскучить. Всегда одно и то же. Бездарное веселье и непродуманная организация официальной части. Ты заметила, что в последнее время не было ни научных докладов, ни даже интересных сплетен.
– Фу, это же скука смертная!
– Пить просто так еще скучней. Пьешь-пьешь, а потом возвращаешься домой с дикой головной болью…
– И не можешь вспомнить, со сколькими ты развлеклась?! Ха-ха-ха! Понимаю, сама такая. Но в одном ты не права, сестричка. Сегодня не простая Ночь. Сегодня наш Козел изберет Госпожу.
– Да… – протянула я. – Как-то не верится, что столь могущественной Госпожой может стать любая…
Наташа посмотрела на меня высокомерным взглядом:
– Любая? Госпожой стану я! За это я ни перед чем не остановлюсь, поверь мне!
Я пожала плечами:
– Желаю тебе успеха в том, Наташа.
Оставшуюся до полуночи четверть часа мы провели в ничего не значащих беседах, не задевающих щекотливой темы Выбора. Наташа оказалась ворожеей из Москвы (то-то по повадкам она сразу мне показалась столичной штучкой). Колдовством она увлекалась хоть и недавно, зато перечитала все доступные оккультные книги, вела обширную переписку с ведущими колдунами мира и несколько раз ездила на стажировку в Иствик и Челмсфорд. Она считала себя очень могущественной ведьмой, и я не стала ее в этом разубеждать. Не хватало нажить себе врагиню… Хотя я-то уж точно знаю, какие ведьмы получаются из ученых. Разница между природной ведьмой и ученой примерно такая же, как между женщиной и резиновой куклой. Ну, может, поменьше. Хотя, признаюсь, многие самоучки достигают больших успехов, нежели мы, магической природой одаренные лентяйки. Интересно, как у Наташи с предсказанием погоды? Я метеорологией не увлекаюсь. Вот что сделала бы сейчас с истинным удовольствием, так это превратилась бы в самку енота-полоскуна и отправилась побродить где-нибудь в глухом, девственном лесу, травку собирать. Не ту, что вы подумали.
Но трансфигурацией уже некогда (да и нельзя) было заниматься. Ибо стрелки на огромном малахитовом циферблате, висевшем над сценой, показали полночь. Оркестр встал и заиграл гимн «Наш Козел в тумане светит». Вслед за оркестром поторопились встать и мы, громкими рукоплесканиями приветствуя высокого, идущего на задних ногах Козла с надвинутой на рога блестящей короной. В руке (руки у него были человеческие) он сжимал мобильный телефон и нервно орал в трубку, поднося ее к уху:
– Че ты гонишь, какие бабки?! Я, в натуре, все налоги проплатил, спи спокойно! Так, партию душ бери оптом, крутой товар. Мне пятьдесят процен… Че?! Ты базар-то фильтруй, я за двадцать пять процентов перед тобой раком стоять не буду! Все, отбой, а то тариф ночной, деньги капают.
Наконец он уселся в кресло и махнул рукой.
– Садитесь и благословенны будьте!
– Благословен будь, наш господин и повелитель! – взревел зал. Наиболее впечатлительные ведьмы забились в экстазе. Наконец в зале установилась тишина, нарушаемая лишь легким звоном бокалов и шагами официантов. Все ждали, что скажет повелитель. И он сказал:
– Мои драгоценные вершители зла, самоучки черных дел, вносители смут, про́клятые и убитые! Радуется, в натуре, сердце мое, ибо нас становится все больше и больше, особенно благодаря творчеству писателей-фантастов! Мы конкретные и по понятиям бойцы невидимого фронта, чей бой длится в веках, и нам рано опускать оружие и бросать понты. Но сегодня у нас особенная встреча. Я сегодня изберу ту, которой на целый год вручу Жезл Власти и нареку Госпожой. Внесите Жезл!
Два облаченных в смокинги кобольда внесли на сцену рубиновый поднос, на котором лежал Жезл, окруженный радужным магическим сиянием. По рядам прошелестел вздох завистливого восторга. Козел взял Жезл и встал с кресла.
– Взываю к духам четырех стихий! – громогласно запричитал он и начал чертить в воздухе замысловатые фигуры. – Взываю к Двенадцати, которые держат во власти небосвод. Взываю к Лавею, Боневицу и Ассахаре – убойтесь и воззрите! Белладонна, пустырник, курослеп! Ан-наша, ан-наша, ан-наша!
Перед говорившим соткалось из воздуха призрачное подобие женской фигуры.
– Зрю тебя, зрю! – завопил Повелитель мух. – Изреки свое Ведьмино Имя!
Весь зал накрыло мертвой тишиной. Все ждали, какое Имя прозвучит. Я ощутила, как нервно задрожали руки: а вдруг это будет мое… Хотя нет, я ведь еще не инициированная ведьма. У меня нет Имени. Потому и нет настоящей Силы.
– Омела Салемская! – тихим голосом провещал призрак и тут же рассеялся. А за соседним столиком, опрокинув кресло, нервно вскочила дородная, с длинными рыжими волосами ведьма и бросилась к сцене с воплем:
