Kitobni o'qish: «Тысяча и одна Ведьма 2»

Разница между святой и Ведьмой

Вторая часть многосерийного сериала «Тысяча и одна Ведьма».

Сколько частей будет? А кто ж им Ведающим укажет?! Пожуем, увидим, сказал Горыныч, присев на купола терема.

В чём разница между святой и Ведьмой. Мудрой в смысле.

Святая считает, что ДОЛЖНА светить.

Ведьма может засветить.

Святая думает, что ДОЛЖНА страдать.

Ведьма считает, что радоваться полезней.

Святая мечтает, что слезы и вечное битие лбом в пол, помогут ей попасть в Рай.

Ведьма совершенно определенно ведает, что туда не попадают. Его создают. Как и противоположное место. Сами. А от слез только морщины на все лицо образуются.

Святая верит, что она должна верить.

Ведьма ничего, никогда не принимает на веру без доказательств. Сначала получит знания, отсеет лишнее, проверит на практике, потом скажет:

«Вот теперь верю!»

Святая думает, что мучения возвышают.

Ведьма знает, что только радость крылья раскрывает.

А далее ваш выбор. Кто вы, с кем вы, за кого вы.

Ведьма за любовь.

Святая за смерть.

Святая слепо следует установленным кем-то правилам.

Ведьма создает свои правила, чтобы им следовать, и разрешает себе вносить правки, когда понимает, что правила уже не правильные.

Святая считает, что должна всем всё пояснять, всех просвещать, всех убеждать.

Ведьма давно убедительно ведает, что навязывать свою точку зрения абсолютно бессмысленно, бесполезно и вредно.

А с вредными бесами ей как-то совсем не по пути.

Поэтому она без всяких сомнений указывает всему бес смыленному, бес смертному, бес полезному дорогу.

И отправляет в самостоятельное путешествие. Без сопровождения.

Бабушка всех примет.

Святая до конца жизни и после неё в вине, грехах, страданиях и слезах обитает.

Ведьма всё, всем, всегда до, после и заранее прощает.

Святая плачет и рыдает.

Ведьма на любые нападки смехом отвечает.

Святая считает, что ДОЛЖНА светить.

Ведьма может засветить. Без задних мыслей. Просто, чтобы просветлело там, где затемнилось.

В мужском изложении всё то же самое. Только конец другой. У слова. А не там, где вы подумали. Хотя…там тоже!

Истерика

Валд с Верьей ворвались в соседнюю комнату, и увидели абсолютно зареванную, совершенно покрасневшую, так, что даже веснушки почти скрылись, Кнопку.

– Кнопочка, милая, ты что?!

В один голос воскликнули они.

– Тебя кто-то обидел, – подошел поближе Валд.

Кнопка зарыдала ещё жутче. Прямо настолько жутче, что показалось, что начинается второй великий потоп. Лужа уже начинала накапливаться вокруг.

– Да что с тобой?!

Верья тоже подошла ближе.

Кнопка громко шмыгнула носом, покосилась на Валда, и угрюмо ответила:

– Я не буду при нём ничего говорить! Не буду!

Верья задумчиво кивнула Валду на дверь. Тот обиделся:

– Да ты что?! Я тебе кто? Враг что ли?!

Кнопка приготовилась к новому залпу истерики. Верья решительней толкнула Валда в плечо. Тому деваться стало некуда, и он угрюмо оглядываясь, вышел из комнаты. Было ясно, что обидели его до подошв ботинок!

– И в чем дело?

Спокойно спросила Верья у Кнопки.

– ААААААА!!! – та вдруг взвыла по новой, выдавая свежие потоки соленой водицы, откуда бы?! Казалось, уже всё выревела! Но у женщин, вопреки всем физическим законам эта жидкость берется из ниоткуда, и уходит в никуда. По личному желанию.

Верью ждало множество дел, количество проданных зеркал приближалось к критической точке, и времени устранять такие разливы не было от слова совсем!

– Милая, или ты мне сейчас всё рассказываешь, или я отправляю тебя к нашей мудрой, древней бабушке. Уж она-то сумеет тебе помочь.

Чуточку угрожающе сказала Верья.

Кнопка икнула. Бабушка была ещё та бабушка, попасть к ней на утешительные работы, это вам не фунт лиха, а парочка вагонов.

Так утешит, что поле перейдешь, перепашешь и ещё пройдешь, чтобы проверить, а нет ли где недоработки!

И Кнопка вздохнув, решилась:

– Понимаешь, Верья…я тут поняла, ой, как поняла…– они приготовилась зарыдать снова, но Верья, грозно шикнув, не дала – я поняла, что никто, никогда меня не полюбит! Кому я нужна со своими веснушками?! Вон, Гарри с Валдом сразу на новеньких запали! А на меня ноль внимания! Почему так?! Почему одним и красота, и дракон, и внимание?! А другим веснушки, конопушки, курносый нос и тяга к приключениям?! ПОЧЕМУУУУУУ?!

И не смотря на строгий взгляд Верьи, девушка разрыдалась с новой силой.

Приглашение на зеркальную вечеринку и лучший психолог, какого только можно найти

Верья недолго думая, взяла всё ещё истекающую слезами девушку за руку, и подвела к главному зеркалу, оставшемуся в Доме.

– Смотри! – велела она Кнопке.

Та нехотя подняла глаза, и посмотрела в своё отражение.

Там стояла заплаканная, но очень симпатичная девчонка. Ещё не совсем девушка, сорванец скорее, но очень и очень симпатичная!

Кнопка недоверчиво посмотрелась ещё раз. Потом ещё. Затем оглянулась на Верью:

– Это я? Но почему же, веснушки совсем меня не портят? Почему они такие…веселые?

Верья усмехнулась:

– Ты сейчас видишь настоящую себя. Понимаешь, мои зеркала показывают человека так, как он есть на самом деле. Вот ответь мне, какая разница сколько у тебя веснушек, если в глазах веселинки с озоринками, в голове мысли о том, как порадоваться и порадовать, а в душе солнышко? Ответь!

Кнопка задумалась…

Надолго.

А потом вздохнула и спокойно, уже совершенно спокойно ответила:

– Извини, Верья, сама не понимаю, что на меня нашло! Я тебя услышала сейчас. Прости.

Верья улыбнулась:

– Раз поняла, пошли делами заниматься. А это у тебя просто гормоны разыгрались. Ничего! С каждой бывает. Найдешь ты своего человека, я тебе точно говорю.

И уж для него каждая твоя веснушечка будет символом счастья. А каждая улыбка поводом вызвать новую. Всё будет! Надо просто верить в себя. Понимаешь? А это значит, любить себя, такой, какая ты есть!

Всё! Хватит! Пошли делами заниматься.

Иногда очень полезно встретить человека, который не станет вместе с тобой сидеть и рыдать, сожалея о твоей потерянной жизни и утраченных возможностях, а найдет слова, простые, четкие, мудрые. Краткие.

Но они, эти слова, разгонят тучи. И засияют твои веснушки, даже если их уже нет ярче солнышка весеннего. И в душе опять поселится лето.

Есть такие люди. И Кнопке очень повезло, что рядом с ней.

А тем временем зеркала продавались. Дело ширилось.

И со всех сторон приходили отчеты, что купившие рыдают, а потом рекомендуют своим друзьям купить такие же.

Когда Верья сочла, что зеркал продано достаточно, она вновь созвала военный совет всех и вся, и раздала новые указания.

Валд всё это время, пока зеркальный бум бумкал и позвякивал, обучался новой профессии. Без базы и корочек оно ни куда! Особенно без корочек.

Учился он у лучшего психолога, какого только можно было найти!

А тот в свое время учился у знаменитого Баюна. Вот уж, кто мастер зубы заговаривать, и вокруг да около на цепи водить! Такого ни в какой сказке не придумаешь, можно только вспомнить случайно.

Почему случайно? Так у Баюна средство забвения есть. Лично, мастерское.

Как начнет мурчать, всё на свете забудешь, кроме того, кто ему надо ушки, спинку и брюшко почесать.

В этом все его потомки и родичи, а коты и кошки всё потомки и родичи одного предка, чтоб вы знали, мастера.

Так что, да. Лучшего психолога, чем тот, у кого четыре лапы, хвост и чудные, очень подходящие для почесывания ушки, и не найти. Нигде. Никогда.

А как поет,…как поет…ой, если во время корм не положишь, то услышишь даже со второго этажа. Или с одиннадцатого, смотря, на каком вы живете, с того и услышите.

Всё услышите. И что он о вас думает, и что с вашими новыми туфлями – ботинками станется.

Сейчас станется. Если вы немедленно не отложите гаджет в сторонку, чтобы ему, ей кормов наложить!

Что вы его ещё в руки не брали, потому что спали? А кого это волнует? Если корм немедленно в миске не появится,…сами виноваты.

Они вас предупреждали!

Эти психологи, которые коты и кошки, совершенно точно знают, что, когда в миске есть еда, теплая постель ждет своего часа, а в окнах, вечерами горит теплый свет, и семья дома, то в мире всё хорошо! Или ещё лучше. А если временно не хорошо, то это скоро пройдет.

Именно в таком ключе обучали Валда сейчас. И ему очень нравился такой ход мыслей!

И тем же временем все владельцы зеркал, которые со странным упорством продолжали в них смотреться, надеясь, что изображение изменится, вдруг увидели на зеркальной поверхности, то, чего там быть не могло по определению и умолчанию.

Огромную, во все зеркало, какое было у каждого надпись:

«Приглашаем вас на зеркальную встречу. Гарантируем снятие искажение с зеркала. Ждем!»

И точный адрес, куда следовало прибыть.

Её личное проклятие

Вы думаете, что все, кто так искаженно искажался в зеркалах, поспешили по приглашению?

Как бы ни так! Большинство начало созваниваться с теми, кому помогли стать обладателями зеркал, и осторожно отводя от себя упреки, выяснять, кто, что там видит.

А потом, да, потом всяких слов в адрес создателей зеркал взорвали пространство разговоров.

И ведь никому, вот совсем никому не пришло в голову, что отражение показывает их внутреннюю суть! Ни одному! Все винили зеркало!

И все, почти все дружно решили, что первыми не пойдут. Подождут храброго, потом его расспросят, а уж потом…вот потом и будет потом!

И так они переговаривались очень долго.

Наши заговорщики были готовы к такому развитию событий, и терпеливо ждали.

И что вы думаете? Нашлась-таки первая пташка, которой так надоели отражающиеся кривые рожицы, что сделать шаг показалось самым, что ни есть правильным.

И да, вы правильно подумали. Это была секретарша Академии. Та самая, что окатила холодом наших Амазонок.

Собрав всю себя в кулак, она доехала до названного адреса, постучалась в ворота. Потом позвонила, когда кнопку увидела, и, вздрагивая от страха, сделала шаг в неизвестность, в открывшиеся гостеприимно ворота. Хотя ей они показались пастью.

На пороге её никто не съел, и она прошла в гостиную. Там был только Валд.

Он пригласил гостью присесть. Какое-то время они сидели молча. Потом Валд мягко спросил девушку, что её привело в Дом. Вроде бы и так всё было понятно, но вопрос нужен был, чтобы беседу завязать, а то молчание затягивалось.

Она, сначала заикаясь, потом смелее стала рассказывать о зеркале. О том, что с того момента, как она его купила, все зеркала корчат ей рожи, и нет возможности даже привести себя в порядок.

Даже в салоне, стоит ей сесть перед зеркалом, как там отражается что-то неудобь сказуемое, от чего мастера еле сдерживают смех. Она плачет. Ну, и какое тут украшение себя?!

Валд выслушал, и задал странный, как показалось секретарше вопрос:

– А почему вы тогда, – он назвал примерную дату, – купили именно это мороженное?

Она задумалась. Времени вроде прошло много, вспомнить трудно.

Но как это бывает, потянешь ниточку, клубочек начинает раскручиваться, и она вспомнила:

– Мне было очень одиноко тогда. И захотелось хоть чем-то себя побаловать. А мороженое так красиво сверкало льдинками. И его купила. А потом,…потом когда съела его, мне всё стало фиолетово! И люди стали казаться, какими-то …такими, смешными и глупыми, а моё одиночество, гордым и правильным.

– А вы не заметили, – продолжил спрашивать Валд, – что после этого вы начали видеть в людях только плохое?

Она хмыкнула:

– Так я и до этого от них мало хорошего видела!

Валд молча, ждал продолжения.

– Понимаете, когда мне было всего пять лет, родилась сестрица, – девушка примолкла, её лицо исказилось, – и всё! Меня забыли! Всё самое лучшее стало для неё! Только для неё! Меня заставляли с ней нянчиться! Вместо того, чтобы гулять, я должна была качать коляску! Когда она стала подрастать, всё вкусное сначала давали ей, потом только мне. Если оставалось! Сначала покупали новые игрушки и красивую одежду ей! Мне если хватало денег!

Даже папа её первую на руки брал, когда домой приходил!

А она,…она…

Тут из глаз девушки полились слезы давней обиды. И она, всхлипывая, продолжила:

– Она такая вредная была! Специально мои платья портила! Да, да! То соус специально опрокинет, то просто ножницами порежет. А мне никто не верил! Говорили: «Да что ты врешь! Она же маленькая! А ты старшая! И ты должна!»

А я им ничего не должна!

А когда я начала с парнем встречаться, так она начала на меня всякие пакости наговаривать!

Так что, я всегда была одна! Всегда! И это моё проклятие! Я одинока! Я никому не нужна! Меня никто, никогда не любил!

Только твердили, что я то должна, это должна! Прям какое-то проклятие должника!

А она, она… глазки невинные, улыбочка хитрая! И всё ей всегда с рук сходило! Всегда!

Всхлипывания перешли в откровенный рев.

Валд терпеливо ждал, когда пройдет самый накал, потом протянул чистый носовой платок, и деловито спросил:

– От проклятия освобождаться будем?

Второй случай

– Бу, буууу, бууудуууу, – прорыдала, постанывая в такт слезам секретарша.

– Тогда приступим, – потирая руки, ответил Валд.

Но начать им не дали. Раздался звонок в ворота.

Там стоял ещё один потерянный, растрепанный, переминающийся с ноги на ногу индивид:

– Здесь отменяют зеркальное искривление? – опасливо спросил он у открывшей ворота Верьи.

– Здесь, здравствуйте, – ответила Ведьма, – проходите.

– Ой, здравствуйте! Меня Максимус зовут, извините, растерялся!

– Ничего страшного, с любым может случиться, меня зовут Верья, – ответила дама,– проходите в дом, сейчас вами займутся.

Новый гость всё же опасливо озираясь, прошел в гостиную. Там уже никого не было.

Валд отвел девушку в гостевую спальню, чтобы она успокоилась и привела себя в порядок. Включил ей медленную, спокойную музыку, попросил, чтобы прямо в спальню принесли чаю и к чаю чего-нибудь вкусного. И попросил её подождать.

В такой обстановке, да ещё с земляничным под сливками соусом, ждать можно сколько угодно. Девушка успокоилась, и принялась за угощение.

А Валд отправился на встречу к новому гостю.

Тот сидел, озираясь по сторонам. Похоже было, что он ждет, что его если не съедят на месте, то покусают точно.

Валд представился, гость ответил. И началось молчание.

Гость молчит. Валд не подгоняет. Оба молчат. Гость стесняется. Валд выжидает.

Наконец Максимусу надоело играть в молчанку, и он, храбро выдохнув, спросил:

– А вы точно поможете всё исправить?

– Зависит от степени вашей откровенности, – ответил Валд.

– Я готов! Готов я! – решительно воскликнул гость.

– Тогда скажите честно, постарайтесь вспомнить, почему вы тогда решили купить именно это мороженое?

Гость, так же как и секретарша до этого, надолго задумался. Потом, стукнув себя по лбу, от души, прямо ойкнул!

– Так я же тогда с очередной пассией расстался! И так было…дурственно, что хотелось чего-нибудь такого, какого ещё не пробовал. А тут мороженое, сверкает и ароматом манит. Не удержался!

– А что? В вашей жизни это было первое расставание?

– Ой…– гость смутился, – нет, что вы…у меня много подружек было, но раньше я их всех сам бросал, – тут даже где-то горделиво приосанился, – а эта,…эта,…эта меня кинула! Да так жестко! Сказала, что я ей даже коврик под ноги стелить не достоин! И кинула! И мне так тоскливо стало! А тут мороженое…

Гость умолк.

–А почему вы расставались с прежними подругами? – спокойно, но довольно настойчиво спросил Валд.

– Да понимаете…– замялся Максимус, – они меня не понимают! Я всех люблю! Наташу за глаза, Таню за фигуру, Нину за пирожки, Свету за торты! Любу за умение подать себя.

Понимаете, они все хороши! И мне хочется любить их всех и сразу!

Прямо проклятие какое-то! Никак выбрать не могу!

Все нравятся!

А им такое никак не нравится! Им хочется быть единственной и неповторимой, всегда одной.

Ну, не могу я выбрать одну. Я их всех люблю.

До тех пор, пока она мне скандал не учиняет. Вот кто тут виноват?! Прокляли меня, точно прокляли!

Может вместе с зеркальным искажением и это снимем? А?

Гость с надеждой посмотрел на хозяина.

Тот призадумался:

– А вы готовы к тому, что сняв эту свою программу, вам придется любить только одну девушку, хранить ей верность, и быть всегда и в горе, и в радости?

– Знаете, – ответил Максимус, – я уже думал над этим. Готов! Лишь бы нашлась такая. Чтобы и умница, и красавица, и хозяйка, и вообще, самая, самая.

– А вы? Вы станете для неё самым, самым? – строго спросил Валд, таки общение с Ведьмами много может научить.

– А…ДА! Я буду стараться! Я на все готов, чтобы просыпаться и радоваться, что она рядом, чтобы засыпать, обнимая её и вздыхать от счастья, что она со мной.

Чтобы каждый день вместе. Чтобы всё пополам. Готов!

– Тогда приступим, – ответил Валд, и попросил гостя пройти в лабораторию, – только вам придется немного подождать.

Девушка пришла раньше вас, и сейчас ждет.

Подождете?

– Конечно! – почему с энтузиазмом ответил гость, и добавил – может это знак? Конечно, подожду!

Люди ходят парами

Нового гостя и секретаршу развели по разным комнатам, процедура не из приятных.

А вот как снимали всякое с них, я вам не расскажу. Не хочу ваши нервы тратить. Не из приятных дело. Всякая такая какость сопротивляется. Не хочется ей насиженное место покидать. Пищит, визжит, корчится. Зачем вам на такое глядеть? Незачем.

И вообще профессиональная тайна, понимаете ли. Расскажу, Ведьмы по голове не погладят.

Но когда всё было снято, убрано, очищено, даже Дом вздохнул с облегчением.

Двери комнат, где всё творилось, конечно же, совершенно случайно, одновременно распахнулись, и само собой, совершенно, вот честно вам говорю, случайно, одновременно, как будто репетировали заранее, в коридор шагнула девушка и парень.

Они были совершенно не похожи на тех, кто вошел в Дом.

Куда делся загнанный взгляд? Куда-то пропали опущенные плечи. Даже румянец на щеках расцвел у обоих очень даже похожий!

– Позвольте пригласить вас на чашечку чая с нашим фирменным муссом, – пригласил их в гостиную Валд.

Оба гостя согласились, и шагнули за ним.

Чай был накрыт на всем лучшим традициям чайных церемоний.

А когда всё было выпито и съедено, и пришло время прощаться, парень предложил девушке:

– Позвольте, я вас провожу?

И та, застенчиво взмахнув пушистыми ресницами, согласилась.

Из Дома они вышли вместе.

Улыбаясь, о чём-то оживленно говоря. Было видно, что им очень интересно вместе. Так они и ушли в город.

Рука об руку. И почему-то пешком. Машины остались у ворот. Но никто не расстраивался. Подумаешь, машины. Завтра заберут!

Завтра они тоже явились вместе.

И смущенно, синхронно улыбаясь, поблагодарили встретивших их Валда и Верью.

А потом парень кашлянул, тоже смущенно и сказал:

– Знаете, вы можете считать нас торопыгами, но мы так много времени потеряли, что вчера решили всё наверстать!

Мы приглашаем вас на свадьбу!

Его невеста, держащая его за руку, так как будто даже на секунду невыносимо было расстаться, зарделась маковым цветом, и кивнула в поддержку.

Валд и Верья зааплодировали такой решимости, и, конечно же, приняли приглашение от имени всех.

И знаете что? Ничего что всё так быстро получилось! Бывает, что люди годами друг друга не поймут, а случается и так.

С первого взгляда и на всю жизнь. Точно говорю, бывает. У самой почти так и случилось.

А в остальных зеркалах начали твориться интереснейшие вещи.

Сверху в каждом зеркале появилось окошечко.

И в этом окошечке показывались счастливые жених и невеста.

Сначала никто, ничего не понимал. Что за кинофильм?! А потом узнавали их, и пораженно вздыхали, настолько они были не похожи на себя прежних.

И в Дом хлынула лавина тех, кто купил сначала ядовитое мороженное, а потом кривое зеркало.

И что ещё интересно?

Все приходили, как будто специально договорившись парами.

Сначала один придет, потом вторая. Или наоборот, не важно.

Главное, что все выходили из Дома парами!

Да, да! Бывает и такое. Сезон такой наступил. А он может нагрянуть в любое время года.

Ему, сезону любви по барабану, что там, на улице, важно, чтоб в душе цвела вечная весна.

Так ведь?

Амазонки обживаются в Академии. Ой, а кто это тут?

Пока всё это происходило, Амазонки осваивались в Академии.

Им дали отдельные комнаты, всё чин по чину, выдали учебники и форму.

Всё начало складываться просто отлично. Всем всё очень нравилось!

Занятия проходили с огоньком, было очень, очень интересно.

А уж когда они дружным почти строем шли в аудитории, на них оглядывалась вся мужская часть учащихся. С восторгом. И женская. С завистью. Куда ж без неё…пока никуда.

Короче, всё шло по плану. Девушки учились, готовясь, стать очень, очень профессиональными мастерами.

Учились делать красивые, креативные прически.

Изумительные маникюры. И классические. И обрезные. И спа. И необрезные. И пилочные. И даже японские!

Всякие разные. Друг на друге учились. И потому все ходили с очень красивыми ногтями.

Маникюр же он такой. Служит для украшения рук женщины, и лица мужчины. Ну, вы знаете.

И массаж рук учились делать.

И даже уже приступали к моделированию одежды.

Ещё их учили правильным манерам, красивой осанке. И вообще всяким премудростям.

Чтоб даже на царском аль президентском приеме в салат лицом не ударить.

Так что дни у Амазонок были очень даже насыщенными и полными всяких волшебных событий.

Но тут случилась очень странная странность. Они, странности эти, прямо вот ниоткуда прилетают! Живешь себе, живешь, ничего особо странного не ждешь. Всё по плану, всё размерено. А оно возьмет и пойдет по своей линии! И случится.

С вами такое бывало? Наверняка. Вот и тут такое приключилось.

Зашла как-то вечером, после занятий, после ужина уже даже одна из девушек в свою комнату.

Зажгла свет. Начала переодеваться.

И вдруг слышит шорох странный. Не должно было такого быть.

Она не их робких была, Амазонка таки, но что-то где-то таки екнуло.

Очень уж шорох был непонятный.

Она в шкаф, никого. Она под умывальник. Пусто. Под столом, чисто!

Никого не видно. А шорох шуршит.

И главное, понять трудно откуда. Такой трудноопределяемый шорох, знаете ли.

Наконец до неё дошло, и она, опустившись на колени, заглянула под кровать.

Из-под кровати, на неё поблескивая испуганными глазками, смотрело странное существо.

И взять страшно. И оставить боязно.

А оно ещё взяло и так жалобно стало похрюкивать, ни дать, ни взять шарпейка маленькая, только шарпеем это создание ни разу не было!