Kitobni o'qish: «Ты просто огонь!»
Глава 1
Карина
Бесит-бесит-бесит! Захотелось выйти на улицу и заорать. Да так, чтоб вороны на окрестных деревьях дружно решили навсегда переселиться в соседний район, а автомобили, сбившиеся в стайку на парковке, испуганно заголосили сигнализациями.
Но я сделала глубокий выдох и прикрыла дверь. Хотя руки так и чесались вдарить ей о косяк, а еще лучше – в бубен. Редактору. Не иначе как в моем роду были шаманы. Причем отчаянные.
Начальник же, оставшийся в кабинете, наверняка подозревал о членовредительских мыслях в свой адрес, но искусно делал вид, что он тут ни при чем. Еще бы! У главгад… в смысле главреда вообще был немалый опыт, как держать морду кирпичом, а подчиненных – в напряжении.
А как может быть иначе, если у шефа девиз по жизни: «Ого! Крутая статья. А теперь все удаляй и пиши заново»? И его Борислав Артурович озвучивал спецкорам регулярно. Впрочем, новостникам – в два раза регулярнее. На стажеров же Мечников лишь молчал. Но выразительно. И смотрел грозно. Внештатному и этого хватало для острастки.
Но сегодня начальник переплюнул сам себя! Он предложил мне… отпуск! Ну не сволочь ли?
Нет, будь отдых где-нибудь на курорте и на недельку, я была бы только рада!
Да хоть спецкомандировке в тот же совсем нетуристический Каир, с его дикой жарой, толкотней, нищетой, людьми, живущими на кладбищах с разрешения родственников покойных, автострадами, прорубленными сквозь жилые дома, с тощими верблюдами на улицах и колючей проволокой на заборах, за которыми только и есть в городе зелень… Даже туда я бы помчалась, схватив загранпаспорт в зубы. Потому что это работа. Да, иногда выматывающая, иногда трудная и требующая полной самоотдачи, но любимая, зараза.
Потому сегодняшнее предложение Борислава Артуровича «сходить в отпуск на полгодика в пресс-службу МЧС» я восприняла в штыки. Хотя, по большому счету, сама виновата. Сидела бы, молчала – и осталась бы на своем месте.
Но нас учили, что молчание убивает. В первую очередь правду. А во вторую – саму суть журналистики. И когда ты перестаешь говорить, то и быть корреспондентом тоже перестаешь, а становишься просто печатной машинкой для текстов.
Пару месяцев назад удалось накопать доказательства рейдерского захвата завода минеральных вод. Тогда внезапно досрочно прекратилось действие лицензии на добычу и разработку источника. Как оказалось, это было инициировано ребятами, которые хотели денег, а работать – не очень. Раньше их именовали бандитами, сейчас – бизнесменами, желавшими получить сверхприбыли, не вкладывая не только сверх-, но и каких-либо инвестиций.
Когда я принесла Бориславу Артуровичу статью с журналистским расследованием, он крепко призадумался. Публиковать ли? Все же в материале фигурировали серьезные фамилии. Думал об этом шеф пару дней. А потом махнул рукой – и дал ход публикации. Причем даже не задний.
Делом тут же заинтересовалось ФСБ… Хотя мнится мне, что у ребят в погонах документы оказались раньше, чем под печатным прессом и на сайте редакции.
В день выхода статьи шеф произнес лишь одно:
– Ну, Рина, теперь держись!
От падения или при взлете – начальство не уточнило, и я на всякий случай пессимистично обрадовалась.
Шеф оказался провидцем: понеслась желтая вода по трубам, а вместе с ней и череда арестов, и разбирательств, и… угроз. Куда же без них.
Вот и решил Борислав Артурович от греха подальше меня пока из редакции спровадить. Чтоб, значит, пока суд да дело, я где-нибудь… отдохнула и не мелькала. Например, в подчинении у его старого друга, в пресс-службе.
Так, для общего здоровья атмосферы в целом и моего в частности. А я как представила, что придется писать релизы, речи, комментарии событий, так и взвывала от этой канцелярщины едва не вурдалаком. Благо всего пару месяцев. Вот только нет ничего более постоянного, чем что-то временное.
Так что хоть и знала я английский и недавно засела за китайский, но сейчас остро нуждалась исключительно в родном, русском. Потому как только на нем могла выразить все, что сейчас чувствую.
С чувством плюхнулась на стул и ожесточенно взялась за мышку, словно желала ту придушить.
– Что главный сказал? Песочил? – оторвавшись от монитора, спросила Вика.
Она пришла в нашу редакцию год назад и начала со стажера. Сначала проводила опросы на улицах и расшифровывала аудио с интервью. А сейчас вот перешла в новостники и отчаянно строчила статьи для сайта редакции, стараясь охватить максимум популярных тем, чтобы увеличить трафик сайта. Иногда за день Вика умудрялась выдавать до двадцати статей. А лично я считала ее богиней кликбейта. Вот такие заголовки, как «Министерство сельского хозяйства опровергло существование чупакабры» (не зря ребята работают!), «Служебные собаки из таможни стали участниками лирической песни» (наверняка выгрызли себе первое место у соперников зубами!), «Компания пьяных лосей заблокировала депутату въезд на дачу», «Проснувшийся парень обнаружил свою голову в пасти медведя», порой взрывали мне мозг, а порталу – статистику заходов. И нет, это были не описки Вики, а умышленный прием, которым она умело пользовалась.
Сейчас же соседка по столу с наслаждением откинулась на спинку стула и потянулась. Вот ведь нашла повод сделать перерыв в бешеной новостной гонке и посплетничать. То, что я зла и готова забить чайным пакетиком до смерти даже серийного маньяка, попадись он мне сейчас на пути, Вику не смущало. Я посмотрела на ее лицо, лучившееся энтузиазмом, как аппарат рентгена альфа-частицами, и поняла, что есть только один способ сделать так, чтобы эта рыжая девица от меня отстала. Хотя вообще-то два, но где тогда в редакции прятать труп? Не под горшок с фикусом же?
– Да нет, предложил перевод на время.
– Да ну? Куда? – тут же полюбопытствовала Вика.
– По дружбе – в пресс-службу, – мрачно отозвалась.
– М-да… Удружил Артурович, – протянула рыженькая, как белочка, журналистка и тряхнула длинными локонами идеальной укладки.
Сама я щеголяла чаще всего со стянутыми в хвост волосами темно-шатенистого оттенка. Признаюсь, не раз мне хотелось обрезать их коротко. Потому как длина требовала ухода. А в командировках порой даже помыться было проблемой, так что…
Но я пока держалась. Все же почти до пояса коса… Ну, когда руки доходили ее заплести. А уж когда нужно было сотворить прическу из моей копны, то приходилось высиживать в кресле стилиста по часу.
Впрочем, невелика печаль. А вот то, что все же придется подчиниться воле начальства, еще как огорчало. Я бы даже сказала, горчило так, что горло драло. Нет, мозгами-то я понимала, что Артурович прав. Он матерый лис и знает, как лучше, но… профессиональная гордость бунтовала.
Вика, видя мое состояние, решительно оттолкнула от себя стол и прокатилась на роликах кресла с полметра.
– Карин, у тебя такой вид, словно ты сейчас устроишь всем армагеддец, – заметила рыжая, которая неплохо меня знала.
За то время, что мы работали вместе, как-то так получилось, что мы стали если не подругами, то хорошими приятельницами.
– «Словно» здесь лишнее, – откликнулась я, прикидывая, что для окружающих сейчас безопаснее: чтобы я была в редакции или все же поработала оставшуюся половину пятницы из дома.
– Тогда тебе точно надо развеяться! – с оптимизмом заключила Вика.
Я промолчала. Не в знак согласия. Нет. Это было выражение моего абсолютного недоумения: как она дошла до таких мыслей? Иначе говоря – я знатно охурмела. И охурмевала над Викой с чувством полного права вплоть вечера. А после – уже офигевала над собой. Потому как каким-то немыслимым образом я оказалась в ночном клубе в компании рыжей бестии!
Здесь царила атмосфера безудержного веселья. Ритм, бивший по ушам, оглушал и заставлял забыть о том, что осталось в реальности, за этими стенами. Темноту разбавляли мерцавшие огни и вспышки света, которые выжигали из головы все мысли. Лишь движения. Лишь пульс. Лишь прерывистое дыхание. Тут только они выражали во времени и танце радость, счастье, отчаяние, грусть, зависть.
Я двигалась в такт музыке вместе с Викой, порой ловя на себе чужие взгляды. Да, на нас оглядывались, кто-то даже пытался заигрывать, знакомиться: все же атмосфера располагала. А иные пришли сюда и вовсе с определенной целью, когда сначала вертикально как бы невзначай притрагиваются, а потом конкретно и горизонтально притрахивают… В смысле с удовольствием проводят время этой ночью без обязательств в виде совместного утра и знакомства, для которого постель, как известно, не всегда повод.
Но мне это все было не нужно. Я пришла сюда ради движения. Чтобы сбросить всю накопившуюся злость, выдохнуть, перезагрузиться. И, кажется, мне это удалось. Юбка легкого, воздушного платья цвета морской волны порхала в воздухе во время поворотов, даря ощущение свободы. Вика рядом со мной зажигала вовсю. В своем облегающем серебристом и ультракоротком платье она выглядела ходячей провокацией для всех мужчин в возрасте от семи до семидесяти. Рыжая сверкала не хуже шара над головой, когда двигалась под отчаянно бешеный бит.
Но тут музыка сменилась медленной, намекавшей на то, что пора бы определившимся парочкам перестать дергаться, как в припадке, и поизображать добропорядочные (и не очень) столбики.
– Я не прочь промочить горло, – выдохнула Вика и помахала ладонью у лица в попытке хотя бы так освежиться.
– Только за! – поддержала я. Ткань платья хоть и была воздушной, но сейчас прилипла к мокрой спине. Хорошо хоть, подол, благодаря антистатику, не льнул к ногам и потому не пропитался потом.
Перекинув сумочку через плечо, я за рыжей направилась к барной стойке. Народу там было прилично. Так что пришлось ждать в очереди за коктейлем.
За то время, что я наблюдала за барменом, который оказался настоящим виртуозом, успела несколько раз передумать, что именно хочу заказать. А когда взгляд случайно упал на название «Огненный холод», поняла: мне нужно это попробовать! Все же интересно, как вживую выглядит данный оксюморон. Так что после того, как Вика получила свой мохито, попросила сделать мне «холод».
Я ждала, пока готовили коктейль, положив локти на барную стойку. И так получилось, что левым я невольно задела соседа – высокого широкоплечего блондина, который о чем-то увлеченно беседовал со своим другом, повернувшись ко мне затылком.
Меж тем бармен ловко слоями оформил лимончелло, ликер и джин, украсил все это соломинкой и жестом фокусника поджег. Пламя полыхнуло. Его желтые языки взмыли вверх, оттенив насыщенную голубизну плескавшейся на дне жидкости. Ну точно айсберг вдруг загорелся.
Я чуть отшатнулась в сторону, толкнув типа слева. И тут же мужской локоть дернулся, оттого что сосед подпихнул меня под руку, которая была рядом с коктейлем. Пальцы дрогнули, ударили о стекло, стакан опрокинулся, и огненная жидкость разлилась по стойке. Я не успела отпрянуть, как тут же вспыхнули мои волосы.
Все случилось в какую-то долю секунды. Раз – и я уже горю! Лишь в мозгу промелькнула мысль, что не стоило пользоваться лаком. И антистатиком для одежды тоже!
– Вот черт! – выругался кто-то, отшатываясь от меня.
И тут же рядом истошно завизжали:
– А-а-а-а!
Мое тело еще не ощутило боли от ожога, когда мозг наконец проснулся. Я поняла: нужно падать на пол, прокатиться… Так можно было сбить пламя, но… я не успела.
Рядом промелькнула тень. Чье-то тело молниеносно перегнулось через стойку, а в следующий миг на меня обрушился поток. Противный, сбивающий с меня пламя, а меня саму – с ног. Едва удалось устоять. А когда все закончилось и я, убрав пену с лица, смогла наконец не только увидеть, но и осознать, что случилось…
Вокруг меня образовалось пустое пространство. И в центре него – я. Точно вишенка на торте, окруженная взбитыми сливками.
Пена из огнетушителя покрывала меня с головы до ног. А напротив стоял тот самый блондин, что еще пару секунд назад был слева у барной стойки. А ведь именно с этой стороны меня и толкнули под руку!
– Ты?! – буквально прорычала я. От обретенного в танце дзена не осталось и следа. Я почувствовала, как даже волоски на руках встали дыбом. Да что там. Я вся вздыбилась, целиком. Как кошка.
– Спас тебя, – закончил за меня незнакомец и обжег взглядом лазоревых глаз. Они были такого пронзительно-голубого оттенка, словно майское небо вдруг плеснули на радужку.
– А до этого толкнул так, что я едва не сгорела! – в запале выдохнула я и провела по платью руками, стараясь стряхнуть белую пузырчатую гадость.
– Я тебя не… – начал было тип и осекся, увидев, что вместе с пеной с моего плеча стряхнулась и прядь волос. Обгоревшая репица хвоста осталась у меня в ладони. Я тоже замерла. Слов у меня не было. Не то что цензурных. Никаких!
Повисла пауза, тишину которой разбивали лишь звуки щелчков: нас активно снимали на телефоны.
– Ауф! – раздался откуда-то из-за спины насмешливый голос. – Я веду стрим прямо из ночного клуба! Это такой кринж! Зацените! Здесь одна штучка оказалась такой горячей, что вспыхнула! Хорошо, что у ее краша имелся мощный шланг, который смог справиться с ее пожаром!
Вот только блогеров мне сейчас не хватало! Еще и с такими двусмысленно похабными шуточками!
Я повернулась на каблуках и увидела хиповатого вида парнишу с зелеными волосами, который выглядел так, словно решил посоперничать с игольницей. Булавки, напоминавшие английские, с замочком, были у него в носу, бровях, верхней губе, мочках и хрящиках ушей. Даже щека и та щеголяла этим сомнительным украшением. Подозреваю, что этот бло-хер (да, именно так, через икс) проколол себе еще и мозги. Хотя надо было бы курс магния. Чтобы хотя бы зачатки разума появились!
Пара шагов в сторону любителя хайпа заставила этого булавконосца попятиться. Видимо, зубоскалить за кадром не так приятно, если объект съемок оказывается так близко, что может завалить не только горизонт твоей камеры, но и тебя самого.
Впрочем, как бы мне ни хотелось заехать по физиономии блогера, я понимала: нельзя! Нельзя, и точка. Только скандалов мне сейчас не хватало! Но злость требовала выхода и…
Шпилька впилась в ботинок парня, отчего он скривился, зашипел, на некоторое время сосредоточив все свое внимание на собственной ноге, и выпустил телефон. Тот ударился о пол, брызнув крошкой экрана.
– Упс! Сожалею, – только и выдохнула я тоном, в котором было что угодно, кроме сожаления.
– Какого хрена?! – взвыл парень.
Я пожала плечами: хотел славу великого папарацци – получи вместе с ней и весь комплект этой профессии! Конечно, не факт, что запись слетела. Если зелененький выставил настройки сохранения, то интернет запомнит все… Плевать! Разберусь с этим завтра.
Я глубоко вздохнула и тряхнула головой, стараясь взять эмоции под контроль.
Шлеп! К ногам упали остатки еще недавно длинных волос. Моих. Девичья гордость! И плевать, что иногда длинная шевелюра бесила. Расставаться с ней вот так я ни за что не планировала! Впрочем, как и становиться героиней множества фото. Да, самого наглого заткнуть удалось, но всех не получится.
Потому, как бы я ни кипела от злости, решила, что самое лучшее – уйти. И как можно скорее.
Лишь зло глянула на блогера. Потом на блондина, который сначала меня подпалил, потом потушил, а сейчас испепелял возмущенным взглядом. А затем стремительно направилась к выходу из зала. В гардеробе я на ходу накинула легкий плащ, который скрыл мое пенно-плачевное состояние, а после сорвалась на бег.
Из клуба я выскочила в майскую ночь быстрее пули и запрыгнула в такси, стоявшее у входа. Кажется, вызвал его кто-то другой, но я сейчас была в том состоянии, что могла угнать не только чужое авто, но и боинг, и круизный лайнер. И не заметила бы!
– Едем-едем, – выдохнула я адрес и добавила: – Побыстрее, пожалуйста. Плачу двойной!
Водитель ударил по газам.
Лишь спустя два квартала выяснилось, где именно была точка назначения у таксиста. А затем он смачно ругался, скидывая заказ. Но до дома довез. Я, как и обещала, отдала ему сумму в два раза больше, а заодно и баек отсыпала о том, что случилось в клубе. Смеялись мы с этим пожилым усачом, который чем-то неуловимо напоминал мне майского жука, от души. И когда я оказалась у себя, удивительно, но особой злости уже и не было.
Зато у Вики, которая не успела за мной, в избытке имелось другого чувства – беспокойства. Им она и поделилась. Через телефон.
– К тебе приехать? – уточнила она, когда запал ее нервности слегка спал.
– Нет, не стоит… Я уж как-нибудь сама, – отозвалась я и попрощалась.
А вот утро дало понять, что сама я не справлюсь. С прической – так точно. То, что осталось от моих волос, было чуть длиннее ушей, клокастое, патлатое, невнятное и… хотелось бы сказать, страшно красивое, но нет. Просто страшное. Тут требовался не просто стилист или парикмахер, а настоящий волшебник!
И на следующий день я даже нашла такого. Вернее, такую. Ольга оказалась мастером от бога и с дьявольски неистощимой энергией. Когда я оказалась у нее в кресле, первое, что спросила, делает ли она наращивание.
– Без проблем, – махнула рукой блондинка и ободряюще улыбнулась.
А потом я сняла капюшон и… Таких больших круглых глаз я не видела никогда. А после мастер нервно сглотнула и, выдохнув, мужественно спросила:
– Вы уверены, что вам нужно наращивание? Может, все же стрижка?
Но я была категорична. Да! И точка.
Вот когда были длинные волосы, то я как-то не ценила их. А лишившись… Нет, не плакала, но активно и слегка матерно сожалела. И да, хотелось непременно их вернуть во что бы то ни стало!
Но, когда Ольга озвучила цену, моя решимость дала заднюю.
– Сколько-сколько? – не веря своим ушам, переспросила я. Думала, ослышалась. Сумма была как три моих зарплаты. И это с премией!
Ольга попыталась объяснить:
– Смотрите, если бы у вас было хоть немного собственных длинных волос и нужно было лишь загустить их, то хватило бы одного среза. А для создания длины с нуля их потребуется минимум три, а то и четыре. Длинных. Так что это цена лишь за материал, – вздохнула мастер и добила меня контрольным выстрелом в кошелек: – За работу примерно столько же: придется вплотную подбираться к пробору, а значит, капсулы нужно делать гораздо мельче стандартных…
Теперь уже я нервно сглотнула, но все же с хрипом тяжелораненого поинтересовалась:
– А по времени это сколько займет?
Вердикт минимум в двенадцать часов меня таки добил, и я, вдохнув, махнула рукой:
– Режьте к чертовой бабушке, пока я не передумала и не пошла за кредитом и заявлением на отгул!
Хотя насчет последнего я погорячилась. Все же сегодня была суббота, а выходить на новую работу мне только через день, так что Ольга могла даже успеть…
Мастер, словно что-то почуяв, схватилась за расческу и ножницы и закружила вокруг меня. Она успевала и стричь, и пояснять. Так я узнала, что у меня в одном месте едва ли не проплешина и стричь придется, отталкиваясь от длины там.
Я уже было испугалась, что на выходе получу ежик длиной в сантиметр, но нет. Получилось дерзко, коротко, стильно и современно. К тому же мастер предложила чуть сменить тон, и я… согласилась!
Пока ждала с краской на голове, администратор предложила мне на выбор чай, кофе или шампанское. Я же мрачно попросила минералки. Вот так! Ночью кутеж, утром ЗОЖ! И последний у меня, чувствую, надолго. Попила вчера коктейль, называется.
Не понимая причины моего хмурого настроения, Ольга спросила:
– Что-то не так?
Пришлось заверить, что все просто отлично, и уткнуться в телефон. А то выражением моего лица можно было лечить от заикания.
Стоило только залезть в соцсети, как сразу же пришло сообщение от Вики. Рыжая не иначе как прошерстила весь интернет, но нашла вчерашнего блогера и даже скинула мне ссылку на его канал. Из минусов – стрим все же сохранился, и запись осталась. Из плюсов – на ней меня даже дедушка не узнал бы.
Пена. Много пены. Она покрывала меня толстым слоем с головы до щиколоток. И в этом белом облаке – лишь прорези для глаз. Так что на записи я была больше похожа на йети, дорвавшегося до шампуня, чем на человека.
Впервые за последние сутки я порадовалась тому, что тот идиот в клубе меня так качественно окатил из огнетушителя. Хотя бы осталась неопознанной. От этой мысли даже кожа зудеть меньше стала: как я ни смывала с себя вчера пенный раствор, а он все равно вызвал небольшое раздражение. Хорошо хоть, отделалась только им, а не ожогами. Хотя плечу, судя по ощущениям, все же немного досталось…
Кстати, о белобрысых альтернативно одаренных типах. Этот пожарник недоделанный тоже попал в кадр. Еще и крупным планом. Я остановила видео, чтобы получше рассмотреть этого типа.
Высокий, светловолосый, жилистый. Его сильное тело явно привыкло к тренировкам и нагрузкам. Тонкая, слегка намокшая ткань рубашки не скрывала рельеф мышц. Закатанные по локоть рукава обнажали предплечья. На одном из них удалось заметить следы от застарелых ожогов.
Прямой нос. Чуть резкий разлет темных бровей, контрастировавших с пшеничной короткой шевелюрой. Похоже, этот тип был из тех, кого называют победителем по жизни. Такой и в рай может без контрамарки войти. Мне пару раз доводилось встречать подобных. Им везде удобно и вольготно, как у себя дома. Они везде свои. Уверенные, сильные, опасные, настойчивые и упорные, как сама жизнь. Редкая порода.
А еще в белобрысом было с лихвой непрошибаемого высокомерия. Последнее легко читалось во взгляде, которым он смотрел в кадр. Решительном и холодном настолько, что им можно было бы заморозить целую реку. До дна.
– Ну что, смываем? – голос мастера вернул меня в реальность. Я убрала телефон и решительно выдохнула. Так, хватит созерцаний. Тем более тех, с кем больше в жизни ни разу не столкнешься.
– Да-да. – Я подхватилась с кресла и направилась за Ольгой, чтобы спустя четверть часа увидеть себя обновленной.
Получилось здорово, хотя и жутко непривычно. Только сейчас я почувствовала, насколько легче без волос. Будто с подпаленными лохмами мастер состригла с меня и давящую тяжесть бытия.
Цвет заиграл на волосах, а легкая укладка придала задора.
– К новому образу нужен новый гардероб, – хитро подмигнула Ольга.
Хм… А она права! Лучший способ для девушки снять стресс – это надеть на себя что-то новое и красивое! Так что после салона я отправилась в магазин. Поднимать настроение и спускать деньги на новый деловой костюм. Все же пресс-мать-его-центр требовал определенного дресс-кода.
Выбирала я долго и придирчиво. Хотелось что-то строгое, но элегантное, яркое, но не броское, практичное и немного торжественное… В общем, я, как всегда, пыталась совместить несовместимое и впихнуть невпихуемые задачи в один комплект. И это мне даже удалось каким-то чудом! Я нашла приталенный красный пиджак с брюками! Идеальный! И я в нем тоже. Ну почти.
Довольная, отправилась домой. Я вышла из торгового центра сразу в май, зелень которого, казалось, захватила все вокруг. Аромат сирени хмелил, так что хотелось улыбаться миру и просто вдыхать ту беззаботность, которая витала вокруг. Забыть о времени и вечном «надо» и просто прогуляться по бульвару, что был неподалеку. И я позволила себе эту вольность. Пройтись. Медленно. Не думая ни о чем. Лишь наслаждаясь пестротой цветочных клумб с первоцветами, шепотом игривого весеннего ветра и густотой лазоревого неба. Оно бывает таким лишь в это время года – пронзительно-голубым, до отчаяния, какое есть только у самой жизни.
И я шла по бульвару, вдыхала весну, и в душе моей становилось спокойнее.
Вернулась домой, уже когда небо вызвездило, чтобы завтра с головой погрузиться в неудержимый воскресный кутеж под названием готовка-стирка-мойка. Но все эти генерально-уборочные и генеральски-масштабные планы накрылись медным тазом. Даже несколькими! Причем они были такого размера, что реши я их сдать в цветмет – озолотилась бы!
А все оттого, что меня затопили соседи сверху! Так что утро у меня началось со злополучного забега по квартире. С этими самыми треклятыми тазиками в руках. Благо с потолка лила не Ниагара, а так, пересыхающий временами Голубой Нил. Так что я успела и к соседям сбегать, побарабанить в двери (не открыли, гады!), и квартирной хозяйке позвонить (после стучали уже вместе с ней в четыре руки). В дуэте мы таки дозвались до молодой парочки сверху.
Ребята наконец проснулись, поняли, что попали, и вызвали сразу и водопроводчика, и такси. Второе, видимо, чтобы быстро смыться. Но от Элеоноры Робертовны просто так еще никто не уходил! Даже мужья – только в гроб. А уж о молящих пощады налоговиках я и вовсе молчу…
Так что дважды многодетная мать и трижды вдова не дала соседям спуску. И это неудивительно. Дама, у которой и от первого, и от второго супругов было по три ребенка, оказалась подготовлена лучше, чем матерый спецназовец.
Взбив руками от природы темные, но пережженные перекисью до состояния соломы волосы так, что те стали напоминать львиную гриву, квартирная хозяйка натурально рыкнула. Затем засучила рукава и пошла мочить… Сначала половую тряпку, чтобы вытереть ламинат, а потом, не выпуская ее из рук, и соседей сверху.
– За мной! – тоном матерого полководца скомандовала Элеонора Робертовна и указала на лестничную клетку.
Я с женщиной, способной укротить одномоментно шестерых детей, спорить не стала. Жизнь мне еще была дорога. Так что я помчалась за квартирной хозяйкой, чьи немалые телеса возносились к соседям благодаря седалищной тяге. Что ж, в этом я ее понимала. У меня тоже пригорало. И еще как! Эти идиоты чуть не залили мой ноут!
Когда мы вновь (в который уже раз за сегодня?) оказались на пороге соседей, в их квартире сантехник уже заканчивал устранять течь. Глянув на его работу, Элеонора Робертовна заняла стратегическую позицию у входа и одарила незадачливую (и неудачливую тоже!) парочку взглядом из разряда: «Стоять! Бояться!»
– Ну, как компенсировать будем? Натурой или деньгами? – сурово спросила Элеонора Робертовна. Имея в виду, сами ли заливуны будут делать ей ремонт или компенсируют его стоимость.
Но хозяин квартиры, похоже, понял ее как-то не так. Ну что возьмешь, мужик в стрессе – это часто существо, которое функционирует в режиме заморозки. Так что парень как-то нервно сглотнул и сипло выдавил из себя:
– Деньгами…
– Тогда пошли, – сурово приказала Элеонора Робертовна.
– Куда? – не понял мужик и попятился.
– Оценивать ущерб, – рявкнула дама.
Но тут в себя пришла соседка, и… начался нелегкий бой за возмещение ущерба. Я же махнула рукой и отправилась вниз.
Взирая там на мокрую кровать, диван, книжный шкаф и прочую мебель, я начала понимать, что нужно искать другое жилье. Хотя бы на время, пока это все просохнет без отопления, которое вот пару недель как выключили. А май – он как взбалмошный подросток: сегодня в майке, завтра в фуфайке. Так что, если будет чуть похолоднее, я же в этом филиале Васюганских болот околею!
К тому же, по намекам главреда, мне на время, пока я буду работать в пресс-центре, и жилье не мешало бы сменить. А то мало ли… И если до сегодняшнего утра я еще подумывала над этим, то сейчас посчитала потоп знаком свыше.
Так что, взяв в руки телефон, стала проситься на ночлег к друзьям. Был, конечно, еще вариант приехать к дедушке, за город. Но оттуда, во-первых, было далековато добираться, во-вторых, не хотелось беспокоить уже пожилого человека, да и я уже большая девочка. Как-никак двадцать семь годиков. Сама справлюсь.
И справилась, ближе к вечеру со спортивной сумкой придя на порог к бывшему однокурснику, который согласился приютить меня на пару ночей.
Юрик встретил меня в духе истинного пиратства: один глаз у него был заклеен, в руке кружка пива, а на плече попугай. Только серьги и деревянной ноги не хватало для полного сходства.
– Ну наконец-то! – выдохнул приятель и с порога скомандовал: – Заходи скорее! Щас матч начнется.
Я втиснулась в маленькую прихожую, где витали запахи рыбки, чеснока и веселья, и поинтересовалась:
– Что с глазом-то?
– А, это! – махнул рукой Юрик. – Уколы делаю в стекловидное тело. Гадость редкостная. Но иначе зрение потеряю. Так что терплю. Особенно морально. Даже пиво вон безалкогольное пить приходится, – и столько тоски прозвучало в последней фразе приятеля, округлая фигура которого красноречиво намекала, что ее обладатель – любитель пенного.
Помимо него Юрик уважал чесночные сардельки, рульки, шашлык… Да и вообще был не прочь вкусно, с чувством, с толком и с расстановкой пожр… поесть. Одним словом, был он гурманом. А еще матерщинником, бабником, отличным другом и отчаянным спецкором, не раз бывавшим в горячих точках.
– Давай тогда и мне безалкогольное, – хмыкнула я. – Буду тебя морально поддерживать. Кстати, кто играет-то?
– Сегодня Зеленые ураганы с красно-полосатыми играют. Все ребята уже собрались, ждут.
– Ураганы лучше всех! Ураганов ждет успех! Беккер, жги! – проскандировал попугай, сидевший на мужском плече. Я лишь хмыкнула такому единодушию и протянула другу пакет с едой, которую купила в магазине, со словами:
– Это тебе.
Заглянув в него, Юрик умильно прослезился копченому салу с бородинским.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – хмыкнул приятель.
– Бывшего конкурента нужно знать лучше, чем себя! – фыркнула я.
– Почему это бывшего? Я тебе, Поддубник, еще дам фору, – горделиво отозвался Юрик.
Раньше, в универе, мы были соперниками и сами не заметили, как вражда переросла в крепкую дружбу. Да, именно в нее, вопреки расхожему мнению, что такой аномалии меж женщиной и мужчиной быть не может.
Юрик, несмотря на всю свою ловеласистую натуру, клиньев ко мне не подбивал, потому что считал: романтик – явление приходящее, а хорошего друга (как, впрочем, и врага) – еще поди найди. Я же никогда не воспринимала одногруппника кроме как коллегу по журналистскому цеху.
– Даже не надейся, – широко улыбнулась.
– Ты ж моя прелесть какая гадость, – отозвался Юрик и кивнул в сторону гостиной.
Я же оставила сумку с вещами у входа и последовала приглашению. Когда я вошла в комнату, оказалось, что там уже было не протолкнуться. Самые ушлые оккупировали диван, остальные устроились на полу. Что примечательно – не все зрители оказались мужчинами. В воздухе царила атмосфера полного равноправия. В смысле никто никому и не думал уступать место помягче и потеплее. Так что я уселась на ковер, сложив ноги по-турецки, и потянулась к одной из мисок с чипсами.
У-у-у, рифленые. Мои любимые! Так, под хруст картошки и немного клюшек, которыми хоккеисты на экране молотили друг друга, и прошел вечер.
Разошлись все далеко за полночь, освободив диван, на котором мне предстояло спать. Сам хозяин отправился в другую комнату, сообщив, что ему завтра с утра снова в больницу, так что встанет он рано. Я не возражала: самой надо продрать глаза в полшестого, чтобы успеть на новую работу.
