Kitobni o'qish: «Как Кощей с ведьмой уживался»

Глава 1

Мне девочка сказала:

Ты – мой Волшебный Фей.

О, нужно очень мало

Для полевых стеблей!

Им дай лишь каплю влаги,

Им дай один лишь луч,

И цвет расцветшей саги

В безгласности певуч.

Светлоголовке малой

Я сказку рассказал.

Я был пред тем усталый,

Пред тем я духом пал.

Из слез моих незримых,

Из смеха уст моих,

Я слил – о серафимах

Прозрачно-светлый стих.

И цвет раскрылся алый

В устах мечты моей,

И я – не мрак усталый,

А я – Волшебный Фей.

К. Бальмонт. «Фей»

Утро добрым не бывает. Эту нехитрую истину я усвоила еще в детстве, когда родители стали отводить меня пять дней в неделю в детский сад. Ну как можно назвать добрым утро, когда ты плетешься по улице, зеваешь на ходу и мечтаешь вернуться в теплую постельку, а маме уже пора на работу, и тебя тащат, словно бычка на веревочке?

Теперь, отучившись и выйдя замуж, я все чаще убеждалась, что фразу «доброе утро» придумал изощренный садист. Вот и сейчас за дверью что-то гремело. Судя по звукам, там сошлись в неравном бою сразу три былинных богатыря. А может, напились и не могут найти выход, отчаянно пытаются выбраться и то и дело налетают на стены. Беда только, что былинных богатырей в нашем доме не водилось.

– Прибью, – зевая, угрюмо пообещала я. Вылезать из кровати не хотелось, но нужно было идти и наводить порядок. – Если снова Васька зачинщик…

Кощей, в одних шортах, хмыкнул, поднимаясь со своей половины:

– Лежи. Мы сами разберемся.

– Знаю я, как вы разберетесь, – проворчала я, провожая его взглядом. Чадолюбивый, он наказывал детей крайне редко, что приводило к их практически полной безнаказанности.

– Была б твоя воля, они б у тебя только и делали, что зубрили правила и таблицу умножения, – заявил он мне как-то. Я тогда только плечами пожала: идеальное наказание. И мозговую активность стимулирует, и детей на какое-то время усмиряет.

Грохот прекратился. Гадая, что же все-таки там произошло, я, в длинной ночнушке, заставила себя подняться и стала передвигать ноги по направлению к двери.

В коридоре Кощей негромко отчитывал Даню, Лизу и Василису. Десятилетние двойняшки и их четырехлетняя сестра стояли, понурив головы, косились на притворившегося ветошью Ваську и молчали.

– Что опять не поделили? – вмешалась я в процесс воспитания. – Кого без завтрака оставлять?

Слаженный вздох был мне ответом. Эта троица явно играла на нервах у отца, зная, что тот их в обиду не даст. В принципе, так и получилось бы, но на улице раздался вдруг жуткий грохот, а затем – вой.

– И кого там убивают? – сцедив зевоту в кулак, мрачно спросила я пространство.

Во дворе мы появились всей компанией, включая тихушника Ваську.

Высокая широкая деревянная конструкция, стоявшая на земле, больше всего напоминала лично мне граненый стакан. Правда, использовалась она для других нужд.

– Неужто разбудила? – ухмыльнулась явно довольная своим эффектным поведением Юлька, сидевшая внутри «стакана». – Увы, этот обормот так и не наладил мне ступу.

Обормотом моя дражайшая подружка любя называла своего мужа Соловья.

– Почему ступа? Есть же машина, на худой конец – лошадь, – проворчала я, наблюдая, как Юлька, одетая в удобные джинсы и длинную широкую кофту, вылезает наружу.

– Не пристало правильно бабе Яге на лошади скакать, – заявила Юлька, крепко обнимаю довольных ее появлением мелких.

– Джинсы носить бабе Яге тоже не пристало, – сообщил Кощей.

Юлька только отмахнулась от него, словно от назойливой мухи.

– Я у вас поживу недельки две, на худой конец – три, – любезно просветила она нас, – пока желание прибить этого, – взгляд на любопытных детей, – не утихнет.

– Какая у вас бурная семейная жизнь, – язвительно откликнулся Кощей. Он предпочитал общаться с Юлькой как можно реже, считая, что это полезно для здоровья.

– Ну, не все же Дашке дворец разносить, надо и мне потренироваться, – хохотнула Юлька.

Дворец обычно разносила не я, а Ника на пару с Ванькой, но исправлять любимую подругу я не стала.

Со стороны кухни сначала громыхнуло, затем повалил сизый туман.

– Это Ника, она готовить учится, – выдал Данька.

Я подавила вздох. Следующие недели обещали быть очень насыщенными.

За завтраком мы собрались через час. Довольно улыбавшаяся Ника щеголяла ярко-красным платьем и ярко-синим синяком под глазом. Ванька, обряженный в штаны, рубашку и кафтан, все серого цвета, посматривал на нее так же, как частенько смотрел на меня Кощей: с жалостью и пониманием, что от этой красавицы ему никуда не деться. Мы с Юлькой появились в нежно-лиловых платьях с глубоким декольте и открытыми плечами. Кощей, то и дело нырявший в «мое» декольте, был одет в черный классический костюм – явно собирался в очередную краткосрочную командировку на Землю. А может, и долгосрочную, Юлька же обещала подольше задержаться.

Младшие завтракали в своих комнатах, под присмотром нянек.

– И что там так знатно громыхнуло? – когда Ваня с Никой поздоровались с Юлькой, поинтересовалась я. – Кого ты чуть не прибила?

– Шидра под руку полезла, – сморщила нос повзрослевшая и похорошевшая Ника. – Я перепутала ингредиенты.

– Шидра хоть жива? – с мягкой иронией уточнил Кощей.

– Обижаешь, пап, – надулась Ника.

Папой она начала называть Кощея вместе с двойняшками. Едва те заговорили, она решилась показать свою привязанность к отчиму. О Финисте все эти годы Ника и слышать не желала, твердила, что отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал.

В двери обеденного зала проскользнули шушиндра, жар-птица и Васька.

– Вот и мелкая пакостница, – Юлька погладила шушиндру по рыжей шерстке. – Что ж ты, Шидра, хозяйке готовить мешаешь?

– Р-р-р-р-я-у, – довольно мурлыкнула помесь кота и зайца.

Глава 2

Тонкий, узкий, длинный ход

В глубь земли мечту ведет.

Только спустишься туда,

Встретишь замки изо льда.

Чуть сойдешь отсюда вниз,

Разноцветности зажглись,

Смотрит чей-то светлый глаз,

Лунный камень и алмаз.

Там опал снежит, а тут

Расцветает изумруд.

И услышишь в замках тех

Флейты, лютни, нежный смех.

И увидишь чьих-то ног

Там хрустальный башмачок.

Льды, колонны, свет, снега,

Нежность, снежность, жемчуга.

Тонкий, узкий, длинный ход

В этот светлый мир ведет.

К. Бальмонт. «Светлый мир»

Мясной суп, жареная рыба, свежие и квашеные овощи, колбасная и сырная нарезка, на десерт – пирожки с малиновым и клубничным вареньем и сладкий чай – все было съедено за полчаса. Я специально поинтересовалась у Ники, нет ли среди блюд ее неудачного эксперимента. Дочь надулась, но меня успокоила:

– Он сразу в ведро отправился. Ничего, в следующий раз точно получится!

Я не стала уточнять, что именно, в душе мечтая, чтобы Ника все же признала тот факт, что не всем дано стать шеф-поваром. Пока что она упрямо твердила, что обязательно научится готовить перед свадьбой. А так как до свадьбы оставалось месяца два-три, не больше, я заранее жалела несчастного Ваньку, которому достанется такая хозяюшка.

Кощей сбежал сразу же после завтрака: какая-то жутко важная встреча на Земле прямо-таки тащила его подальше от дома. Мы с Юлькой понимающе ухмыльнулись: мужчины, им только повод дай из дома поскорей сбежать.

– И что опять у вас приключилось? – мы с Юлькой уселись в уютной гостиной, обставленной мягкой мебелью нежно-голубого цвета.

Мебель переправил с Земли Кощей, когда я затеяла очередной ремонт. Теперь это была одна из моих любимых комнат: яркие занавески на окнах, в цветочек, комфортабельная обстановка, в холодную погоду включавшийся электрический камин в углу – еще одна вещица, переправленная с Земли, – и жизнь прекрасна, особенно когда в руке – чашка кофе, сдобренного молоком или коньяком, под настроение.

– Да козлина он, – досадливо дернула плечом Юлька, делая приличный глоток зеленого чая из чашки. – Вот знала же, не надо было за него выходить!

– Ты так каждый год твердишь, – ухмыльнулась я, наслаждаясь кофе, на этот раз – с молоком, – и ничего, потом миритесь.

В ответ – вся родословная Соловья, выданная в бранном ключе. Ругаться Юлька умела отменно, я каждый раз приходила в восхищение, вот и сейчас заслушалась.

– А по делу? – когда подруга выдохлась, спросила я.

– По делу – он собирается свою родню привезти к нам, на месяц! Понимаешь, всю родню. Их там человек тридцать!

Я представила себе и бедлам, и возможные последствия, и уточнила:

– Зачем? Должен быть повод. Соловей, конечно, как и Кощей, бывает с дурниной, но не настолько же.

– У его родителей юбилей – золотая свадьба, – дернула плечом Юлька. – И справлять обязательно у нас, в доме старшего сына. Традиции у них такие, видите ли!

Я вспомнила Юлькин мат и мысленно согласилась с каждым словом, порадовавшись в данный момент, что Кощей – сирота. Такую ораву я точно не выдержала бы и двух суток.

– А дети?

– А что дети? Они еще мелкие, им десять и восемь, если помнишь. Им вся эта чехарда по кайфу. Я их с любимым папашей оставила и приказала, пока эта толпа не уедет, меня домой не звать.

Через пару часов, напившись чая и кофе, немного помыв кости своим благоверным, мы с Юлькой переместились в мою личную «лабораторию», как называла я это место.

Не химик ни разу, столкнувшись с необходимостью куда-то выплескивать свою силу, я прочитала уйму книг по технике безопасности и оснастила помещение вентиляцией, поставила огнеупорные столы, забила шкафы ретортами, колбами и прочей посудой, установила треноги и перегонные кубы, в общем, потрудилась на славу. Кощей, когда впервые попал сюда после «обновлений», долго ловил челюсть у пола, а потом самолично накладывал на все, находившееся в комнате, разнообразные охранные заклятия.

– Знаю я тебя, – проворчал он, закончив, – технику поставила новую, заклинания не освоила, как рванет – всем весело будет.

Тогда я на него обиделась, как же так, сам велел всю лишнюю энергию скидывать в зелья, а доверия мне, молодой ведьме, оказывать не желает. Но уже на следующий день пришло понимание, что без наложенных заклинаний вся моя огнеупорная мебель после некоторых экспериментов расплавилась бы в одночасье, что уж говорить о посуде.

– Колбы, колбы, колбы. Нет, чтобы, как нормальной ведьме, котелком пользоваться, – проворчала Юлька, усевшись на удобный диванчик у дальней стены. – Позоришь ты, Юлька, славное племя ведьм.

– Это мне говорит баба Яга в джинсах, – вернула я шпильку. – Так, чем займемся? Кого травить будем?

– Пихто в деревню звал. Им там нужны какие-то настойки, вот сейчас и наварим.

Я с сомнением покосилась на свою посуду, перевела взгляд на горевшую энтузиазмом Юльку, вспомнила Глашку и шестиногого теленка и подавила вздох. Чувствую, после Юлькиных сегодняшних экспериментов в деревню к древнему старосте деду Пихто я еще лет двадцать не покажусь.

Юлька работала бодро, да еще и мной помыкала. То ей ту травку подай, то эту, то вон ту, что под потолком каким-то образом оказалась.

– Хорошо хоть лягушачьи лапки в состав не входят, – проворчала я, встряхнув закупоренную колбу с получившимся ярко-оранжевым зельем. – Юль, ты уверена, что это варево никого на тот свет не отправит?

– Не трусь, – ухмыльнулась Юлька, – я не первый год бабой Ягой работаю. Сейчас еще одно сварим и в ступе к Пихто полетим.

Перспектива быть замешанной в массовых крестьянских отравлениях меня не порадовала, но Юлька, когда хотела, могла быть очень упертой.