Kitobni o'qish: «Лихоимка», sahifa 8

– Не удивительно, что его не любили в деревне! – Согласилась я – Если он избивал жену, то почему милиция не вмешалась, соседи не заступались? Мне кажется, что в деревне всегда жили не равнодушные люди.

– Да заступались, и его предупреждали не раз! – Татьяна махнула рукой – Даже я помню это. И как Зинка вечно зарёванная в школу приходила. Учительница к нему не раз ходила сама и в школу вызывали его. И председатель к себе не раз вызывал. Он даже не обращал внимания на всё это. Жил как хотел. С ним особо никто и связываться то не хотел. Не помню, кто рассказывал, что он, как-то свою лодку отвязывал на реке, и чужую лодку отпустил, та и уплыла. Так вот, когда хозяин лодки, узнал и спросил, почему он не догнал и не привязал лодку, тот ему ответил: «Твоя лодка, ты за ней и бегай». А когда тот его попытался усовестить, Помошко проходя мимо него, так толкнул его плечом, что у этого мужика почти год рука в плече болела и не поднималась.

Она достала ещё одно письмо:

– А вот ещё письмо, то же в этот же год пришло, но уже сама бабушка моей мамке нацарапала: «Прошу тебя, дочка не ходи, не лечи его. Ему тяжело, потому что не раскаялся и греха на нём много. По нему уже звучит чёрный колокол. Сходи лучше к соседке его, которая за ним ходит, дай ей оберег от злого глаза и вели ей по дому разложить полынь. А как помрёт, камень на язык ему положите, иначе будет приходить. В тот тайник его за печкой не лезьте. И схрон его не доставайте, придёт время, кому надо, тот и достанет».

Она достала ещё один конвертик:

– А это бабушка написала, когда Помошки уже не было в живых, а его не стало в девяносто первом. Я думаю, что вас это больше всего заинтересует: «Помнишь, ещё старая бабка твоего мужа говорила, что Вьюшка была раньше полноводная, а потом враз как то обмелела. Так вот, к нам приехала погостить сестра моя Физа, из Перми, а ты знаешь, что ей многое открыто, я ей давно писала про то, как ты ходила к Помошко и как там напугалась. А она говорит, что Помошко этот, скорее всего, закрыл какой-то приток к Вьюшке, вот она и обмелела. А закрыть он мог его только подкладом, связав его. Надо найти связанный ручей, он пересох уже конечно, его трудно найти, но на нём должен остаться обруч от бочки и верёвка к нему привязанная. Ритуал этот раньше чёрные колдуны делали, когда хотели власть над водой обрести. Верёвку надо сжечь в костре, а вокруг солью посыпьте и за круг не входите. В костёр бросайте полынь, сосновые иголки, чертополох, что найдёте. После этого надо достать верёвку с петлёй, встать на перекрёсток в полнолуние и ждать, когда за ней придут».

– Офигеть! – Дениска присвистнул – Даже подумать страшно, кто может прийти! – И затряс головой, будто невидимая муха кружила возле его уха.

– Зачем ему ручей закрывать? – спросила я

– Скорее всего, не ручей закрыть было его целью, а подчинить себе духа воды, чтоб тот его желания исполнял. – Ответила Татьяна.

– Что-то не очень похоже, что он лучше стал жить, после того как духа заполучил. – Илья вопросительно посмотрел на Татьяну – У него, вроде как, пропали сначала домашние животные, а потом и жена умерла, да и богатства у него не было. Остаток жизни в одиночестве доживал.

– Да, всё правильно. – Ответила Татьяна – Он своё колдовство сотворить то сотворил, а что дальше-то делать? Дух этот, скорее всего, является служителем Чернобога. Удержать его своею волею он не смог. Вот и получилось, что вместо того, чтобы ему силу дать, этот призванный помощник ещё и у него самого все соки высосал. Потому-то и не было больше в его жизни ни радости, ни покоя, метаться начал. Может под конец жизни своей он и хотел что исправить, да обратного пути уже не было. Так и получилось, что вместо богатства и здоровья получил нищету и болезни. Есть пословица про это – «Впросилися злыдни на три дня, а в три годы не выживешь!»

– Используй духов, которые тебе будут служить, осторожно и обдуманно, как своих помощников. – Процитировала я – И всю оставшуюся жизнь стремись не уронить своё достоинство. Я это где – то прочитала. Не помню, где.

– Вот-вот! – Согласно закивала Татьяна – Правильная книга.

– А кто такой Чернобог? – Поинтересовался Дениска.

– Мне мамка раньше говорила, что над проклятыми душами есть Чернобог. Она и сама, наверно, не знала кто он такой. Ей её мамка про него рассказывала, а той – её мамка. Может, в ранешные времена кто и знал кто он, да до нас не дошло. А может и к лучшему. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Не всегда. – Ответил Иван.

– Верёвки с петлёй в доме точно не было. – Подумав, сказал Илья – Мы там на три раза всё обыскали. Даже со стен и потолка обшивку содрали. Но что удивительно, верёвку нам кто-то подбросил, она у меня в багажнике лежит. Но она без петли.

– Иван, посмотри у себя дома всё хорошенько. – Повернулась Татьяна к Ивану – Может она у вас, мамка могла отдать её твоему отцу, после смерти Помошко, чтоб он её припрятал до времени.

– Посмотрю, – кивнул Иван – но если она где и есть, то очень хорошо припрятана, раз я её за столько лет не нашёл.

– Значит, надо нам отыскать этот пересохший ручей, верёвку спалить, и дух этот на место возвратится? – Снова обратилась я с вопросом к Татьяне, не веря, что так просто можно вернуть духа в нижние земли.

– Не знаю, возвратится или нет, врать не буду. Но, думаю, что попытаться надо.

– А как духов возвращают на место?

– Я про такое не слышала. Изгонять всякую нечисть, лишать её силы, это да, это делают знахари. А чтобы возвращать… – Татьяна внимательно посмотрела на меня – Если тебе надо возвратить кого-то, наверно, тебе и должны помочь те, кому это надо.

– Ну да. – Я вздохнула – А если дух этот привязан через какую-то вещь у нас здесь? Как вернуть эту вещь? Предположим, что это действительно верёвка.

– Вот, мамка моя же писала, что на перекрёстке верёвку отдать надо. В полнолуние. Мне кажется, что верёвка и есть тот предмет, которым его вызвали.

– Тётя Таня, а камень на язык положили деду Помошке, когда хоронили? – Спросил Иван.

– Не знаю, меня в деревне в то время не было. Но если предположить, что Помошко вправду сам перед Радиком объявился, то, скорее всего, не положили. Родных у него не оставалось к тому времени, дочка не приехала даже на похороны. Говорят, она ему так и не могла простить, что он мать бил. Так получилось, что хоронили его те люди, которых он всю свою жизнь презирал. Гроб сколотил Павел Анатольевич, могилу они вдвоём с Тимохой выкопали, соседки поминки собрали. Кладбище у нас старое, поколений десять захоронено, но это был первый случай, когда могилу не на кладбище, а за оградой выкопали. От попа он отказался, не стал перед смертью исповедоваться, да и в доме у него ни одной иконы не осталось. Когда жена умерла, он их за огород выбросил. Мария, соседка его, их подобрала.

– Тётя Таня, а не знаете, он журналы какие-нибудь выписывал? – Вспомнил Дениска – Мы нашли целую сумку «Наука и жизнь».

– Нет вроде, к ним в деревню только газеты ходили. – Татьяна пожала плечами, задумалась – Можно посмотреть амбарную книгу на почте, там записи ещё с пятидесятых годов все сохранились, кто и что выписывал. Можно сейчас сходить, взять ключ у Анны, продавщицы в магазине. Её мать на почте работает, а ключи у Анны держит.

– Татьяна, а кто у вас в деревне колдовством занимался? Помошко ведь не сам додумался о ритуале с затворением ручья?

– Никто. Только мамка моя умела лечить людей, заговоры разные знала, про других я ничего не знаю. – Она развела руками – Может и сам нашёл какие чёрные записи. Он ведь в деревню приехал ещё молодым. Один, без семьи. Поселился в доме, который много лет пустовал, прежние-то хозяева в город уехали после революции. Остался тут, работал конюхом. Нелюдимым-то он был всегда. Потом на Лиде Красниковой женился, она сиротой была, её Хвостовы приютили, когда родителей её расстреляли.

– А Хвостовы в Выселках жили?

– Да. Верка Хвостова на соседней улице жила. Последние годы одна доживала.

– А прежние хозяева дома кто были?

–Не знаю, но очень много после них книг осталось разных, хозяин-то прежний то ли из ссыльных был, то ли из обедневших благородных.

–А жена Помошко, не могла знать про ритуалы?

– Вряд ли. Она всегда была такая незаметная, вроде как забитая. Хотя Хвостовы к ней, как к родной относились.

Татьяна повела нас к магазину, взяла у продавщицы ключи от почты. Почта была в соседнем доме. Тут же был фельдшерский пункт. Мы открыли замок и зашли в маленькое помещение почты. Стойка посреди комнаты отделяла место для посетителей от небольшого столика с ящиками формуляров, позади которого возвышались старые и покосившиеся массивные шкафы. Татьяна открыла дверку шкафа и достала толстенную амбарную книгу, на которой неровными выцветшими буквами было написано « Печатные издания».

Мы начали листать засаленные страницы, которые вмещали все сведения о том, как тянулись местные жители к просвещению. В основном, жители выписывали газеты «Правда» и «Известия». Ближе к семидесятым годам стали появляться журналы «Крестьянка», «Работница», «Роман-газета» и газета «Сельская жизнь». А вот и «Наука и жизнь». Только один человек интересовался наукой и жизнью в Лепихино – это был Алексей Николаевич Петров. Он выписывал журналы девять лет.

– А кто он такой, этот Алексей Николаевич?– Спросила я.

– Так это тот Лёшка, которого Сёмка, сожитель Шиловой, избил, когда он увязался за ними в провал.

– То есть, он что-то увидел, или услышал, и поэтому призвал в помощь науку, чтобы объяснить необъяснимое? – Илья переписал его данные себе в блокнотик – А он всё ещё живёт в Лепихино?

– Нет, – ответил ему Иван – он умер два года назад. Но у него здесь живёт внук Виталий Александрович с женой Анастасией. Надо заехать к ним, может какие записи остались. Дневник, может какой вёл.

– И, главное, надо спросить, остались ли после него рисунки какие. Мне почему-то кажется, что это он нарисовал лес. – Я предложила – Давайте сейчас к нему проедем?

– Поехали, чего откладывать! – Согласился Иван. – У него сейчас каникулы, дома он. – После того, как поймал мой удивленный взгляд, объяснил – Он директор Лепихинской начальной школы.

Дом у Виталия Алексеевича был самый большой в деревне, и сразу видно было, что хозяин своё хозяйство ведёт умело и с любовью. Аккуратный заборчик, покрашенный серой краской, окружал обитый тонкими дощечками светлый дом с тремя огромными окнами, выходящими на улицу. Ворота были тоже под стать дому – высокие, резные, окрашенные в коричневый цвет. Калитка в воротах была оборудована электрическим звонком, который попытался сыграть нам вальс Штрауса. Хозяин вышел в цветных ярких шортах и в кепке с большим вышитым долларом на лбу. Широкая улыбка расцветила его добродушное лицо, когда он увидел Ивана:

– Заходите, заходите, всегда рады! – Он пожал руку и похлопал Ивана по плечу, кивнул головой Татьяне, потом повернулся к нам, и Иван нас представил – Очень приятно, очень. И что это за экспедиция такая, что директор школы об этом не знает? Мы бы вам с удовольствием помогли, у меня вечная забота – не знаю чем своих школяров летом занять. А тут бы сразу двух зайцев! Всем хорошо.

Он провёл нас к большой веранде, увитой диким виноградом. Сад, который располагался рядом с домом, был очень ухоженным. Ровными рядами росли цветы, стояли побелённые деревья с обеих сторон аккуратной бетонной дорожки. Газончики, которые окружали веранду, были подстрижены и политы. Просто рай земной.

– Хозяйки у меня дома нет, вчера уехала к сыну в город, понянькаться с внуками, поэтому могу предложить только чай, потому как сам сейчас хожу обедать к сестре.

Мы отказались, сославшись на то, что сами из гостей и только из-за стола. Он заметно обрадовался.

– Виталик, мы вообще-то к тебе по делу. – Сразу начал Иван – У тебя от деда не осталось ли каких записей или рисунков?

– Каких рисунков? – Насторожился Виталий Алексеевич.

– Любых рисунков и записок.

– А зачем вам?

Илья вытащил из своего пакета листок с нарисованным лесом и протянул его Виталию:

–Это тебе знакомо?

Виталий Александрович покрутил листок в руке, не особо всматриваясь в рисунок, и, нехотя сказал:

– У нас такими целые тетрадки изрисованы. А у вас откуда?

– Мы нашли в разрушенном доме в Выселках, где раньше жил Помошко, целую стопку журналов «Наука и жизнь», которые ваш отец выписывал, вот из одного он и выпал.

– Понятно. Да, были какие-то, ты ведь знаешь, он не совсем в своём уме был, особенно в последние годы. Вечно какие-то идеи, предположения одно хлеще другого. Порой такую ахинею понесёт, мы с мамкой только переглянемся и стараемся его отвлечь, чтобы не очень распалялся! После его смерти, мы часть в печке спалили, а часть у меня Сашка на чердак перетаскал, всё рассматривал их.

Я попросила:

– А можно посмотреть?

–Посмотрите. Дед вообще у меня очень странный был. Вроде и грамоты-то всего на семь классов, но любознательности и интереса ко всякому такому, научному, а ещё больше к эзотерическому было, хоть отбавляй. Мне пытался, пока я мальчишкой был, втюхать о своём опыте внетелесных путешествий. Иногда, правда, и дельное что мог сказать, но это было редко. Всё что-то записывал, рисовал. Журнал этот, «Наука и жизнь», много лет выписывал.

– А как журналы оказались в Выселках? – Спросил его Илья.

– Так он сам с ними к Петру Ивановичу и поехал, попросил, чтобы его мой батя на мотоцикле туда увёз. А вечером без них пешком вернулся. Нам сказал, что его Помошко выгнал. А журналы он оставил у Марии Пустоваловой. Хотел потом забрать, да так и не собрался.

– Он с Помошко, значит, общался? – Снова спросил Илья.

– Да не особо так. С Помошкой, вроде, вообще никто не общался. Вернее, Помошко ни с кем не общался. Но дед в Выселки и после смерти Помошко несколько раз ходил. Даже, как-то раз мне сказал, что видел Помошко и разговаривал с ним. Мы, конечно, покивали, да мол, хотя Помошко уже и в живых-то не было. А вы, почему заинтересовались этим Помошко?

– Мы в его доме нашли некоторые артефакты старинные, хотели бы проверить некоторые свои заключения о них.

– Понятно, ну что, пошли! – Он кивнул Дениске – Слазишь к нам на чердак, там, в коробке свалены все его оставшиеся бумаги. Забирайте. Если не пригодятся, тогда обратно привезите. Пусть, как память, о деде останутся.

Дениска сползал на чердак и вытащил большую коробку, в которой навалом лежали тетрадки, книги и отдельные листки, исписанные мелким почерком. Мы всё это погрузили в машину. Попрощавшись с Виталием Александровичем, мы отправились в Выселки, с миссией «Проверим, как там наше полешко». Заехали в магазин, купили продукты. На выезде из деревни, мы встретили Радика на велосипеде. Мы остановились, поинтересовались, не произошло ли с ним каких- то новых событий, но, слава богу, ничего у него не произошло. Мы поехали дальше.

Наше полешко лежало, как мы его и оставили. Выглядело оно одиноко и грустно. Мы походили по деревне, но ничего нового в наше отсутствие не случилось. Мы подошли к дому Помошко, который рухнул накануне. Печка была, в основном цела, правда к ней сложно было подобраться. Мы раскидали стропила, оттащили их к огороду, покидали доски на них, балки потолочные. Дениска залез на печку, скинул оттуда кучу тряпок, я их все перетрясла, но ничего нового мы так и не нашли. Снова и снова искали мы среди обломков и хлама, надеясь найти верёвку с петлёй. Но, похоже, запас удачи на сегодняшний день был исчерпан.

 Потом мы пошли купаться на речку, чтобы смыть с себя пыль и песок от развалин. Долго сидели на берегу, любуясь бликами на воде и, склонёнными к самой воде, тонкими ивами. Дениска сбегал на гору позвонить маме. Та уже начала беспокоиться, вроде собирались мы всего на недельку, а пошла уже вторая неделя. Но, вроде, он её успокоил.

Приехали мы уже почти в девять. Ребята, не дожидаясь нас, поужинали и гоняли мячик. Мы тоже перекусили, и к игре присоединился весь мужской состав нашего отряда. Полкан тоже пытался завладеть мячом, и у него это, почти всегда, получалось. Я села под навесом и записала результат всех наших сегодняшних поездок. Потом подул сильный ветер, который нагнал на небо тучи, и начали падать крупные капли. Мы все собрались под навесом, достали коробку с бумагами Алексея Петрова и начали их разбирать. Интересы у Алексея Николаевича были очень разнообразные. Не было на свете темы, на какую бы он не размышлял. Первое, что мне попалось, были его записи о комарах. Оказывается, что комары ежегодно убивают около миллиона человек, а малярия – болезнь, которая вызывает наибольшее количество смертельных исходов. Он вывел, что каждый час от укусов комаров погибает сотня человек. На другом листке, он нарисовал орбиту Плутона, красными буквами на ней подписал: «Для полного оборота ему требуется 248 лет». И внизу ещё запись: «с момента открытия этой планеты в 1930 году, он так и не успел сделать даже один оборот вокруг солнца, следующий оборот в 2178 году». Дениска тоже очень заинтересованно просматривал записи. Потом нам сообщил, что если взять и выпарить всю соль из Мирового океана и рассыпать её ровным слоем по суше, то его толщина будет сто пятьдесят два метра. Мы долго читали друг другу разные занимательные факты, некоторые записи были с иллюстрациями, что получалось у него очень не плохо.

Наконец, Илья протянул мне тетрадь:

– Смотри, видишь, выдрана страница. Я думаю, что здесь был нарисован твой лес. Потому, что на следующей странице снова такой же лес, только он с какими-то висюльками.

Я взяла тетрадь и посмотрела на рисунок. На нём были всё те же деревья, с пальцами на стволах, только имели этих пальцы с десяток фаланг, и оканчивались они тонкими длинными перьями, рисунок был заключён в какую—то неровную сферу.

– Таких деревьев, точно, не было в моём сне.

– Может, это следующее их преобразование. Ты ведь сама говорила, что пальцы начали вылезать из ствола и шевелиться. – Илья передёрнул плечами – Представил, на минутку. Листай дальше. Откуда, всё-таки, он про этот лес узнал?

Я перевернула страницу. Там в столбик были записаны четырёхзначные цифры.

– И кто у нас силён в математике? – Спросила я – Это что ещё за шифровка «Центр-Юстасу»?

Мы разглядывали цифры, но ничего понять было не возможно. Я пролистала всю тетрадку, но там уже была другая тема размышления Алексея Николаевича. Там он рисовал какую-то машину на одном колесе, которое он за всех страницах пытался закрепить к трактору, чтобы семена равномерно падали в бороздку. Через некоторое время, в другой уже тетрадке, мы нашли такую запись: «Он очень похож на наш мир, если не приглядываться к мелким деталям. Но появляются новые звуки, голоса, краски. Наверно, он не может надолго выйти из него. Его туда затаскивает». Дальше был полностью зачёркнутый текст, который невозможно было разобрать, как мы ни старались. Потом была ещё одна запись. Её можно было прочитать, но с трудом, так как буквы были неровными, уходили со строчек: «Надо с ним встретиться, он ещё может всё исправить».

– Похоже на то, что ему очень сильно врезалось в память то, что он когда-то увидел. И что значит, что «он не может выйти»? Из леса не может выйти? – Спросил Илья – Столько лет он помнил об этом, размышлял, пытался найти объяснение, и мне кажется, он даже пытался помочь этому Помошко. Но почему он никому не рассказал?

–Может и рассказал, да никто ему не верил. – В озразил Иван.

– Похоже на то, что он медитировал. – Предположила я – Скорее всего, он нашёл в журнале статью про йогов, где подробно был описан процесс медитации, и начал этим заниматься. И преуспел в этом. Другого объяснения я пока не вижу. Иначе как объяснить, что он понял, что Помошко может освободиться от той сущности, которую сам вызвал. Поэтому-то он и хотел с ним встретиться.

– Наверное, мы пропустили какую-то статью в журнале, которую Алексей Николаевич хотел, как доказательство, показать Помошко. – Согласился Илья – Но зачем он все свои журналы потащил к Помошко?

–Может, статей было несколько. – Иван взял следующую тетрадку и начал её листать – Давайте досмотрим все его записи. Я тут вспомнил, как однажды, когда Виталик приехал на каникулы домой, он тогда учился в институте, а я ещё восьмой класс закончил, собрались с ребятами мы у них дома. Сидим во дворе у него, он нам рассказывает, как пытался шпаргалки запрятать на экзаменах, ещё там что-то смешное, мы все ржём. Тут выходит его дед с мотком проволоки, подходит к Виталику и говорит: «Размотайте-ка его, всё равно без дела сидите». Виталька спрашивает его: «А зачем тебе, дед, столько проволоки?» А он ему отвечает: «Хочу шлем сделать». Мы все прыснули, а Виталик ему: «Ты что, на войну собрался?». А он ему серьёзно так: «А я всегда на войне. И вам, молодым, не мешало бы иметь холодную голову. И хорошо, если она будет на плечах». Мы тогда ещё посмеялись над этими его словами. Эх, знал бы я всё наперёд, обязательно бы с ним поговорил.

– Так он сделал себе шлем?– Спросил Дениска.

– Не знаю, но проволоку мы ему тогда размотали. Он не только о мистике всякой думал, он ещё и изобретателем был. Ему один раз председатель даже премию выписал, он на ферме ловушки какие-то хитрые от хомяков сделал.

Мы ещё долго рассматривали его записи, пока не стемнело.

– Завтра надо идти в лес, искать ручей. – Илья отодвинул от себя исписанный листок – Иван, а на картах у тебя отмечены мелкие речушки?

– Речушки отмечены, а ручьи нет. Я возьму с собой ещё и старые карты. Видишь ли, иногда речки пересыхают, иногда меняют русло, когда рядом что-то строят, иногда так зарастают, что их не найдёшь, а бывает что и болота только от них остаются. Мы с отцом прямо на картах сами наносили эти изменения. Поэтому у меня много сохранилось карт, на которых исправлен контур лесов и речушек и, иногда, мы наносили и небольшие болотца, которые образовались от того, что ослабевали течения в мелких речках. И даты проставляли. Отец мой был уверен, что в том, что исчезают речки, виновато отсутствие сильных морозов. Он говорил, что если образуется толстый лёд, река, текущая под ним, вынуждена искать себе путь, вымывая осевший на дне ил. И хочу предупредить – поиски такого пересохшего ручья, могут занять не один день.

Я пошла спать, Илья тоже. Иван с ребятами так и остались возле коробки, снова и снова перебирая мятые тетрадки.

В четыре утра я достала книгу. Уже прочитанные листы, как я и ожидала, были пустые. Я открыла третью страницу, там была всего одна строчка:

Семь стихий, семь управителей ими

Следующий текст начинался с восьмой страницы:

Пятый управитель

Фул******

Словом и действием превращает всякий металл в серебро, он управляет предметами луны. Он излечивает больных водянкой, даёт духов воды,

которые служат людям в телесном и видимом образе, и продлевает жизнь

до трёхсот лет.

Главнейшие правила этой тайны

1.Каждый Управитель действует совместно со своими Духами,

сообразно своему назначению, всегда одним и тем же способом

2. Каждый Управитель способен делать то, что соответствует

Его природным умениям не так быстро, если материал требует

времени на подготовку, но он может действовать немедленно,

если подготовки не требуется.

3. Истинный маг может использовать все творения правителей. Истинный маг предназначен своему служению уже в утробе матери.

4. А самая страшная кара приготовлена для выскочек, которые хитростью и коварством вызвали себе Духа. Ни одному человеку не стоит вызывать того, кто ему не по силам, чтобы не привлечь к себе какого-нибудь злобного духа из самого отдалённого района земли, который либо сведёт его с ума и обманет, либо приведёт его к гибели. Ждут их вечные мучения до конца времён, которым, мы знаем, никогда не будет конца.

5. Каждый знак, полученный от духа для определённой цели, эффективен только для неё и именно на конкретный период времени. Пользоваться знаком надо в определённый день и час, когда он был дан.

6. Для тех, кто верит и желает, возможно всё, но для недоверчивых и не верящих – ничего не возможно.

7. Отпуская Духа, когда он выполнил твою волю, или когда он отмытарил время своё на земле, скажи ему: Теперь ты можешь идти с миром и вернуться к своим делам

8.Слова твои да будут не многими, и никогда не торопись языком своим.

Я закрыла книгу, убрала её в рюкзак. Как всё просто, когда есть, кому всё растолковать. Итак, нельзя лезть туда, куда тебя не звали. Если у тебя есть дар – то пользуйся им, если нет – просто живи и не мешай жить другим. Помошко каким-то образом завладел знаниями, которые не были предназначены для него, чем только озлобил вызванного им Духа. Дух, появившийся из другого мира, просто терзал его, не дав ему ни несметного богатства, ни трёхсотлетия. Но вся беда в то, что Дух тоже оказался пострадавшей стороной. Помошко, как неумелый маг, не смог его отправить обратно. Не под силу ему было решить эти две задачи – освободить себя от мести Духа и вернуть Дух на его законное место. Значит, как я поняла, Помошко до конца времен будет нести наказание за своё преступление. Но Дух, который мечется в нашем мире, если получит в полночь предмет, сковавший и вырвавший его из своей стихии, вернётся к своим братьям. Если вспомнить рассказ Ивана, про то, как они нашли окровавленную чурку, получается, что не просто так кто-то, или что-то, залезло к ним ночью в сарай. Потом я подумала, а почему мы не поискали вчера у Ивана верёвку с петлёй? Сегодня надо этим заняться. У меня такое чувство, что его отец взял эту верёвку и принёс домой, спрятав её в надёжном месте. Может, искали именно это?

Я еле дождалась, пока проснётся Иван. Рассказала, к какому выводу пришла сегодня утром. Он внимательно меня выслушал.

– Правильно, если верёвка находится здесь, то сразу становится понятно, зачем к нам в сарай той ночью залез Лихоимка.

Я вздрогнула от этих слов:

– А больше к вам в сарай никогда никто не забирался?

– Не помню такого. Да и сарай-то у меня всегда стоит открытым. Ворота только прикрываю, замок не вешаю. А зачем? Ничего ценного у меня там не хранится.

– Так может, верёвки с петлёй там уже нет? Поэтому и оставили сарай в покое.

– Да. Её вполне могли как раз в ту ночь, когда Стрелку разорвали, забрать. Что гадать, парни проснутся, будем искать.

Я сварила на всех каши, Иван заварил чай. Когда все собрались за столом, я повторила всё, что сказала Ивану.

Илья, подозрительно поглядев на меня, спросил:

– Слушай, а как так получается, что каждое утро тебя озаряет? Вечером, значит, ты преспокойненько ложишься спать, а утром ты начинаешь генерировать идеи?

– Не знаю. – Честно ответила я – А ещё я сегодня знаю вот это. – И я выдала им на память про пятого управителя – А ещё «Тот, кто хочет узнать тайны, прежде всего, должен уметь их хранить». – Слова лились из меня без запинки, я как будто читала их с листа. Рассказав до конца всё, что я знала, я виновато улыбнулась – Но не спрашивайте меня, откуда, я не знаю. Вроде и знаю, но… не знаю.

Все смотрели на меня и, похоже, даже не жевали, пока продолжался мой монолог. Первым очухался Илья:

– Я предупреждал, что ты ведьмой вернёшься. Так и вышло. Осталось только на метлу сесть.

– Может, опять сон видела? – Иван внимательно на меня посмотрел – Во сне человек многое может запомнить, говорят, даже языки иностранные во сне изучают.

– Нет. – Твёрдо ответила я – Что-то другое. Не могу объяснить. Давайте не будем зацикливаться на этом. Просто примем это всё как есть.

–Тётя Оля, а может вам в башне это рассказали, и теперь постепенно всё это всплывает в памяти? – Спросил Дениска.

– Похоже, ты ближе всех к истине. – Подумав, ответила я ему.

После завтрака мы все пошли на поиски. В маленьком сарае вызвался искать Виктор, а все остальные пошли в большой сарай. Сарай был просто огромен – метров двадцать в длину, и высотой с двухэтажный дом. Посреди сарая стояла лесенка, сколоченная из тонких брёвен. Она вела на настил из толстых досок, который перекрывал половину сарая на высоте около трёх метров. Вдоль стен стояли разные бочки, какие-то лари, обломки телег, колёса всех диаметров, всякий другой инвентарь. На стенах сарая висели различные непонятные приспособления, верёвки, пояса, сбруи, сети. Похоже, хозяева никогда ничего не выбрасывали, по крайней мере, весь прошлый век. Дениска с Сашей залезли на настил и с таким рвением начали искать, что из щелей настила посыпалась требуха от сена. Мы перевернули весь сарай, заглянули в каждый ящик и мешок. Снимали с гвоздей все мешки, верёвки и вытряхивали весь хлам из вёдер и бочек. Ничего не нашли. Потом Иван отправил своих практикантов патрулировать участок, а сам залез на настил, чтобы ещё раз перепроверить там все самые укромные уголки.

– Не может быть,– вздохнула я, выйдя из сарая, и присев рядом с Ильёй на траву – я была так уверена! Ну, где ещё в этом сарае можно спрятать верёвку?

– Может он её зарыл? – Предположил Илья, он встал и пошёл обратно в сарай.

– Ты что, хочешь его перекопать?

– Посмотрю сначала, может пойму, где копали.

– Но прошло уже столько лет, даже если копали, следы затоптаны, ты ничего не увидишь.

– Значит, перекопаю весь пол. – Упрямо ответил Илья.

–Я помогу ему. – Дениска кинулся вслед за Ильёй.

Я тоже пошла вслед за ними, снова заглядывая в бочки, лари, снимая и прощупывая все верёвки.

Вдруг сверху раздался радостный крик:

–Это она! Вот она!

Послышался резкий стук, Иван откуда- то спрыгнул и, с верёвкой в руках, спустился с лестницы. Верёвка была с завязанной петлёй. Мы подошли к нему и стали её разглядывать.

– Где она была спрятана? – Чуть ли не хором мы спросили Ивана.

– Она была затолкнута под крышей, между балкой и обрешёткой. Её ни с какой стороны не было видно, я обшарил под досками рукой и наткнулся на неё. Понятно, почему её, даже если и искали, не могли найти.

Верёвка была серая от пыли и мохнатая от старости. Петля на ней была завита так крепко, что не видно было второго конца, так плотно витки были обмотаны вокруг длинного конца.

Иван положил её в мешок и отдал Илье.

– Положи её в багажник. Будем её хранить как зеницу ока.

– Может дома пока закроем, целее будет. – Засомневался Илья – Мы всё равно в лес сейчас поедем. И не понятно, сколько наши поиски продлятся. Хотя направление мы знаем, если та карта, которую мы нашли в доме, правильно показывает направление.

Иван, поколебавшись, согласился и отнес мешок с верёвкой в дом.

На сборы у нас ушло немного времени, взяли с собой только воду и бутерброды. Надели сапоги и плащи – дождевики, так как всю ночь шёл дождь, и небо всё ещё было в тучах. Я взяла со стола пачку соли, помня о том, что если найдём завязанный ручей, надо будет совершить ритуал со сжиганием верёвки. Потом напомнила Ивану, что нам понадобится чертополох и полынь, и он достал с чердака пучки с сушёной травой и бросил их в рюкзак.