Kitobni o'qish: «Побочный эффект»
– Поздравляю вас, результаты отличные, – одобрительно произнес директор клиники Антон Иванович Лютов. Он уже много лет был бессменным руководителем этой организации. Но, несмотря на солидный возраст и тучность, иногда по старой памяти лично принимал участие в экспериментальных операциях. Правда, не на людях, а только на подопытных животных.
В частности, некоторым из этих собак, которых сейчас кормила ассистентка Алиса, Лютов сам недавно ставил бионические глаза, а потом подключал их к искусственной нейросети, вживленной прямо в мозг. Новое слово в науке и технике, благодаря которому ранее абсолютно слепые животные начинали снова видеть этот мир. Подобные эксперименты оплачивались не только из государственного бюджета. Существенную помощь оказывали частные заказчики. – Думаю, можно докладывать о наших успехах, – задумчиво продолжил директор. – Бионика работает, нейросеть действует.
– Пока еще рано говорить о полном исцелении, – отозвался главный хирург Карл Назарович Ландин, нервно поправляя очки бледной худой рукой. Он значился руководителем научной группы по внедрению нейросети в мозг подопытных. Лютов недолюбливал прямого и честного ученого, который вечно спорил с ним по каждому поводу. Вот и сейчас хирург не разделял энтузиазма начальника. – Да, бионические глаза прижились хорошо, собаки явно видят образы и реагируют на них правильно, но после операции прошла всего пара недель.
– Я это учитываю, – немного резко ответил директор, стараясь не смотреть снизу вверх на высокого подчиненного. – И все же основные моменты лечения очевидны. При полной атрофии зрительного нерва и повреждении зрительной зоны даже различать свет – уже прогресс. А эти псы видят печенье на тарелке! Мы вполне можем сообщить об этом заказчику. Вьюгин ждет уже полгода, а у его сына каждый день на счету!
– Сообщить-то мы можем, но с операцией на человеке торопиться не следует…
– Идите и скажите ему об этом сами, – Антон Иванович широким жестом пригласил подчиненного следовать за собой.
Ландин направился за директором в его кабинет. Там они увидели полного седого мужчину лет шестидесяти с цепким взглядом ярко-голубых глаз. Дорогой серый костюм подчеркивал высокий статус мужчины. Он сидел в офисном кресле в расслабленной позе. Но это не обманывало. Казалось, этот человек видит собеседника насквозь. Заместитель мэра города и успешный бизнесмен Вьюгин Борис Аркадьевич производил впечатление человека, с которым шутить не стоит.
Его сын Илья, высокий худощавый мужчина лет тридцати в больничной одежде, стоял у окна и смотрел на улицу. Вернее, слушал доносящиеся оттуда звуки через приоткрытую форточку. Смотреть ему было нечем – злокачественная опухоль повредила не только глаза, но и полностью уничтожила зрительные нервы. Ему удалось победить рак. Но счастливым он не выглядел. На его голове красовалась черная бандана, скрывающая последствия долгой химиотерапии и многочисленных операций.
– Добрый день, – решительно начал Ландин. – Позвольте представиться. Я руководитель группы…
– Я знаю, кто вы, – бесцеремонно прервал его посетитель. – А вы знаете, кто я. Антон Иванович сказал, что ваши исследования подошли к концу.
– Это не совсем так, – возразил хирург. – Нет, подопытные животные успешно перенесли операцию по вживлению нейросети и бионических глаз, и можно надеяться, что они видят хорошо. Продукция известного вам научно-технического центра как всегда на высоте. А мы успешно пользуемся его новейшими изобретениями в наших лабораториях. Но необходимо продолжить исследования, сейчас мы находимся в самом начале экспериментов в данной области…
– Я не вижу этот мир уже 231 день, 15 часов и 32 минуты. – Внезапно отозвался Илья Борисович от окна, не оборачиваясь. Как долго мне еще ждать? – в его голосе чувствовался лед.
– Мой сын и так достаточно перенес в этой жизни, – сурово продолжил старший Вьюгин. – А вы предлагаете ему мучиться дальше неопределенное время.
– Дело в том, что нейросеть не статична, – не оставил попыток убеждения Карл Назарович. – Она способна к обучению и развитию. За две недели после операции невозможно выяснить, чем это развитие закончится! Тем более, что у Ильи Борисовича повреждена именно зрительная зона, способная к быстрой адаптации. Если вживление пройдет успешно, нейросеть сможет принимать и передавать сигналы с камер глаза в мозг. Но это довольно сложный эксперимент, я настаиваю на дальнейшем наблюдении подопытных, прежде чем что-то предпринимать.
– Сколько времени вам на это требуется?
– Возможно, месяц, возможно, всего пару недель.
– Я даю вам одну неделю, – твердо ответил заместитель мэра. – Моему сыну нужны глаза немедленно, – он резко встал с кресла и уверенно вышел из лаборатории. Илья последовал за ним, ориентируясь исключительно по слуху. Расположение всех кабинетов этого здания он уже давно выучил наизусть.
– И зачем ему высокочувствительные глаза? – пробормотал Ландин, когда парень скрылся в коридоре.
– Илья занимается… Занимался живописью раньше, – возразил директор, до того не проронивший ни слова. – Представляете, что для него значила потеря зрения?
– Да какой он художник? – усмехнулся хирург. – Младший Вьюгин – типичный мажор, который понятия не имеет, на что ему еще потратить отцовские деньги. Мот и повеса… Хм…. Был. Так что да, представляю, что для него значили глаза, и как он наседает теперь на папеньку. И слушать ничего не хочет – подайте мне самые лучшие глаза немедленно, и плевать на последствия.
– Это не наше дело, – резко прервал хирурга Антон Иванович. – Он заказчик, ему виднее. А все грехи, что были на нем раньше, он уже давно искупил в этих стенах.
