Kitobni o'qish: «Сердце орка»

Пролог

Бобкинс Березовый стоял возле широкого окна. Рядом и чуть позади то ли стоял, то ли завис в воздухе его друг. Бобкинс почему-то не знал его имени и с любопытством покосился на него. Тот пристально вглядывался в окно.

– Только посмотри на ее формы, а! – восхищенно воскликнул Друг. Он был невысокий, очень худой, с забавной ярко-красной шляпой на голове.

Бобкинс послушно перевел взгляд. На тротуаре возле ворот стояли двое: эльф и эльфийка. Оба молодые, одетые в роскошные наряды, словно только что с королевского бала.

– Угу, – согласился Бобкинс.

В основном эльфийка казалась обычной. Как и все ее сородичи, высокая, стройная и белокожая. На лице привычные тонкие губы и остренькие ушки. Но грудь ее соблазнительно выпирала, тогда как прочие эльфийки все как одна плоские.

Бобкинсу до жути хотелось познакомиться с этой красоткой. Но ему не везло даже с девушками своего рода, человеческого. А тут эльфийка! Она, небось, и не посмотрит на него.

– Конечно не посмотрит, – отозвался Друг. – Ты же безвольный неряшливый толстяк.

Бобкинс нахмурился. Это вообще нормально – читать мысли? Он уже решил в отместку ляпнуть что-нибудь обидное о его дурацкой шляпе и повернулся. Только вот выглядел Друг уже иначе: стал высоким и мускулистым, а на голове не было даже волос, не то что шляпы.

– А вот у паренька шансы есть, – сказал Друг, не отрывая глаз от окна.

Бобкинс снова посмотрел на парочку. Те неторопливо беседовали. Эльф небрежно жестикулировал, объясняя что-то. Эльфийка добродушно смеялась и отвечала ему. Слов было не разобрать, но Бобкинс не сомневался: парочка обсуждает какие-то глупости.

– Наго меса олжабыдя, – пробормотал Бобкинс и чуть не расхохотался. Он размял губы и попробовал еще раз. – На его месте должен быть я.

Он ухмыльнулся. Давненько язык так не заплетался.

– Ну, если прошлый четверг – это давненько, то да, – хохотнул Друг.

Да кто он, черт его дери? Волшебник, что ли?

Бобкинс развернулся с твердым намерением выпытать у него хотя бы имя. Тот опять изменился, став копией Бобкинса. Такой же толстый и неряшливо взлохмаченный. Даже одежда совпадала: серые пиджак и брюки, а на них пятна от повидла.

Бред!

Или не бред?

Начали закрадываться подозрения. Бобкинс прикрыл веки и в довесок положил на них ладони.

– Ну вот, – с досадой произнес Друг и печально вздохнул.

Бобкинс проигнорировал его и представил перед собой черный квадрат. Мысленно он заставил его приближаться, пока тот не поглотил его. Чернота стала абсолютной, и через пару секунд Бобкинс открыл лицо.

В гостиной особняка его маменьки он находился в полном одиночестве. Вокруг только роскошная мебель и большая пальма в том самом месте, где прежде стоял Друг.

– Фуууф, опять переборщил с дозой, – пробормотал Бобкинс.

Он не всегда понимал, что Друг фантомный и появляется только вместе с дозой.

За окном всё так же маячили двое. Бобкинс пригляделся.

– Тьфу ты! – не удержался он. – И тут глюки.

Вместо эльфа стоял гоблин, а пышногрудая эльфийка оказалась орчихой.

– Гадская тварюга! – ругнулся негромко Бобкинс. Его губы исказились в гримасе отвращения.

Эту орчиху он хорошо знал, по сути, жил с ней в одном доме. Если бы захотел, мог сделать с ней всё, о чем успел нафантазировать. Вот только мысли о нежных прикосновениях к ней вызывали не возбуждение, а тошноту.

Фрадра Орк принадлежала его семье на правах крепостной рабыни. Грудь ее действительно шикарно выпирала, но гадкие орочьи черты сводили на нет эту прелесть. Как у всех орков, у нее был свирепый взгляд, два клыка, торчащих с нижней челюсти, и серовато-зеленая кожа. Ей было двадцать пять, но даже будучи молодыми орки казались омерзительными созданиями.

Правую щеку Фрадры пересекал длинный шрам. С ним ее морда казалась еще уродливее. Бобкинс ухмыльнулся. Он-то и приложил руку к появлению этой отметины.

Гоблин и вовсе оказался подростком. Бобкинс почти не отличал гоблинов друг от друга. Все худые до костей, ярко-зеленые, с ушами, как у эльфов, и длинными безобразными ртами. Разве что разнилась форма носа: от тонкого и вытянутого до широкого и приплюснутого. Уроды, иначе не сказать.

– Ой-ё-ёй! – негромко простонал Бобкинс.

Вспышка боли случалась после каждой дозы, но Бобкинс вспоминал о ней именно в момент появления. Рука невольно потянулась к внутреннему карману пиджака. В нем всегда лежала маленькая латунная коробочка с особым зельем – сиреневым пеплом.

Сегодняшняя доза была последней из запаса, но Бобкинс все равно поднял крышку. Вопреки надежде, внутри не оказалось хотя бы пылинки этого весьма дорогостоящего наркотика. Он и не собирался нюхать повторно, но знал: тело потребует новой дозы.

– Надо ещё, – проворчал он, недружелюбно глядя на орчиху.

Что ж, значит, он раздобудет новую порцию этой дряни. А как иначе? Он уже плотно сидел на сиреневом пепле, а силы воли его не хватало даже на собственную чистоплотность. Что говорить о борьбе с зависимостью?

– Уроды, – с ненавистью проскрежетал Бобкинс, продолжая таращиться на Фрадру и гоблина.

В попытке избавиться от сухости в глазах он потер их и заморгал.

Терпеть и ждать… Или еще пепла.

Вот только денег на новую дозу не было, а эта короткая ломка – лишь начало страданий. Она пройдет, и покажется, что нет никакой зависимости. А через пару дней, если не принять еще, начнется новый приступ, неумолимо нарастающий с каждым часом. Загудит голова, заломит кости, а глаза будут гореть, как в адском пламени. Он будет задыхаться, терять сознание, пропадет аппетит, а если съест что-нибудь, то его обязательно стошнит.

– Надо еще.

У Бобкинса был собственный кредитный счет в Кварц-банке. Но он слишком давно не гасил его и всерьез опасался, что счёт закроют, а сам он получит судебный иск с требованием рассчитаться.

Вот тогда-то возникнет новая волна проблем. Его маменька, госпожа Иветта Березовая, узнает о долгах, о наркотиках и, самое худшее, поймет, кто украл пару золотых цепочек из ее ювелирной лавки. В сочетании с жуткой ломкой это может довести Бобкинса до суицида.

– Бр-р-р. – Он поежился.

Ему всего-то тридцать пять. Нельзя расставаться с жизнью в таком возрасте.

– Мерзкая тварь, – злобно прохрипел он, глядя на Фрадру, словно именно она была виновна в его несчастьях.

Орчиха все еще маячила за окном. Гоблин трясся от смеха, пока та кивала и противно ухмылялась своей поганой орочьей рожей.

– Ничего, – злобно выдавил Бобкинс, щуря глаза. – Вы-то мне и поможете.

Он не знал, почему сказал эти слова. Но сразу после в голову начали заползать мысли, заметно приободрившие его. Они проникали одна за другой, постепенно выстраиваясь в то, что показалось гениальным планом. Сердце Бобкинса восторженно заколотилось.

– Ты-то мне и поможешь, – повторил он.

Теперь он знал, как решить все проблемы. И как избежать маменькиного гнева, и как погасить долг в Кварц-банке и, конечно же, как разжиться новой дозой.

Да что там дозой! Он сможет обеспечить себя сиреневым пеплом на долгие годы вперед.

Глава 1. Нарушенное обещание

– Пока, Фрадра. – Дзябоши широко улыбнулся. – Увидимся после обеда.

Фрадра ухмыльнулась в ответ. Дзябоши казался забавным, когда радовался. И не потому, что рты у гоблинов широкие и выразительные. Просто выглядел он очень наивным и искренним.

– Увидимся, – согласилась Фрадра.

Он был ей как младший брат. По крайней мере, она считала, что ведет себя, как следует старшей сестре. Настоящего брата у нее не было, либо она не знала о его существовании, так же, как и о других своих родственниках, включая отца и мать.

Гоблин попятился, продолжая сиять и глупо улыбаться. Мало же ему нужно для счастья – прогуляться к руинам древнего города, пока есть свободное время.

Время в их случае момент важнейший. Они оба существа подневольные, равно как и все орки и гоблины. Сложно планировать хотя бы половину дня, если в любой момент твои господа могут придумать тебе новое задание. Но сегодня Фрадре повезло – господа поручили не так уж много дел.

Почти три года назад Фрадру купила госпожа Иветта Березовая, и Фрадра очень надеялась, что больше ее не перепродадут. В семье Березовых к ней относились чуть лучше. Да и тяжело менять хозяев, и страшно до жути. Рассказы о том, какими жестокими бывают люди и эльфы, распространялись среди рабов довольно быстро, и Фрадра считала, что до сих пор ей везло.

Дзябоши и вовсе счастливчик. Его хозяйка, молодая эльфийка Ригина Навл, не особо напрягала его поручениями. Зато обучила чтению и письму. Все рабы в округе завидовали ему. Даже Фрадра.

Гоблин, наконец, повернулся и зашагал прочь. Фрадра задержалась немного, глядя ему вслед, и развернулась в другую сторону улицы. Ее взгляд невольно коснулся четырёхэтажного домища, возле которого они стояли. Кроме господ Березовых здесь жила и она, а также некоторые другие слуги.

Из широкого окна на нее неприязненно смотрело жирненькое лицо человека – господина Бобкинса. Фрадра вздрогнула от неожиданности.

По мнению Фрадры, господин Бобкинс был худшим из семьи Березовых. Он часто придирался к ней, требовал выполнить какие-то странные поручения и мог позволить себе унизить ее или даже ударить.

Фрадра прошлась рукой по правой щеке, трогая неровность шрама. Момент, когда она застукала его за наркотиками, стал моментом, когда она огребла кочергой. Так и появился этот шрам.

Было обидно, ведь Фрадра вовсе не собиралась докладывать госпоже Иветте об опасном пристрастии ее старшего сыночка. Плевать ей было на развлечения господ. Но и к рубцу на щеке она тоже относилась спокойно. Даже находила его полезным, придающим ей больше свирепости. В конце концов, она же орк, а не какой-нибудь там чахлый эльф.

Фрадра порадовалась, что пока ей не нужно в дом. Ей поручили дела по хозяйству, и важно было успеть до обеда, чтобы не подвести Дзябоши. Она прошла на задний двор к хозяйственному блоку, остановилась и задумалась.

Предстояло решить дилемму. С чего начать: с колки дров или ковки инструмента? Она обожала и то и другое. Орудуя колуном, воображала себя лупящей господ. А когда в руках оказывался молот, то ощущала себя могучей, спокойной и непобедимой.

Слух у орков чуткий. Фрадра услышала позади крадущиеся шаги и резко развернулась.

БАМ!!! Камень размером с кулак врезался в лоб. Было почти больно.

Можно было и увернуться, или хотя бы отбить камень рукой. Но тогда было бы хуже. Проходили уже. Господина Бобкинса такие фокусы только злили пуще прежнего и часто заканчивались побоями и оскорблениями.

Бобкинс рассмеялся, наблюдая, как она потирает ушибленное место. Она могла бы и не делать этого. Но опять же. Так лучше.

– Чего стоишь без дела? – зло потребовал он.

– Я собираюсь наколоть дров, – буркнула она. – И еще…

– Вот этих-то? – Бобкинс презрительно махнул на сложенную стопку.

Приготовленных дров было немного. С такой Фрадра спокойно управится за час. Она кивнула Бобкинсу.

– И это ты называешь работой? – Он показал на здоровенную, высотой с Фрадру, кучу чурбаков. – Вот! Займись-ка этими дровишками.

Фрадра неверяще оценила объем «дровишек». Закончит ли она к обеду? А ведь еще предстояла ковка: ремонт двух лопат и грабель. Она потупила глаза.

– Но, госпожа Иветта сказа…

– Глухая, да?!

В руках Бобкинса появился еще один камень, чуть меньше предыдущего. Он швырнул его в Фрадру, но в этот раз она увернулась. Лицо Бобкинса исказилось гримасой ненависти.

– За дело! – скомандовал он.

Фрадра поспешила схватиться за колун. Не для того, чтобы выслужиться. Просто всё еще надеялась успеть к обеду. Дзябоши ее друг, ради него она разделается с этой горой чурбаков так быстро как сможет.

– Вот и хорошо, – самодовольно промурлыкал Бобкинс.

Фрадра замахнулась над первым пеньком, когда в спину врезался третий камень. Бобкинс злорадно захихикал. Затем послышались удаляющиеся шаги.

Удар!

Пень разлетелся на две части. Фрадра торопливо собрала их и установила на колоду.

Еще удар! Теперь четыре части.

Надеясь успеть, Фрадра отказалась даже от коротких перерывов. Она быстро покрылась обильным слоем пота. Но куча чурбаков уменьшалась медленно. И также медленно росла куча колотых поленьев.

Усердие было вознаграждено, и к обеду она раскрошила на четыре части последний из чурбаков. Вот только еще нужно сложить наколотое в ряд. А уж кузнечное дело суеты и вовсе не терпит.

Она устало сгорбилась, отчетливо понимая, что подвела Дзябоши. Придется ему или топать к древним руинам одному, или ждать новый момент, когда у Фрадры появится шанс отлучиться от господского дома. Пожалуй, на первое тот не решится. Оставалось второе. Фрадра тяжело вздохнула.

– Эй, – раздался позади хрипловатый орочий голос. – Совсем с ума сошла, такую гору переколола?

Фрадра обернулась. К ней шагал орк. Старенький, но, как и все орки, все еще крепкий и жилистый. Время делает кожу орка вместо серовато-зеленой просто серой, а выпирающие клыки надламываются. Воркис не был исключением.

– Куда деваться? – Фрадра пожала плечами.

– Иди уже обедай, – потребовал Воркис и показал на кучу колотых поленьев. – Я сложу их в дровяник.

– Да мне все равно еще лопаты чинить, – отмахнулась Фрадра.

Неловко было напрягать старика, даже зная, что силы у того еще имелись. Она знала одного орка, который прожил девяносто лет. Умер глубоким стариком, но за день до смерти собственными руками разгрузил телегу, груженную мешками с мукой.

– Да починю, – Воркис скорчил гримасу раздражения. – Что хуже голодного орка? Ступай на кухню.

Она одарила его благодарным взглядом и поспешила в комнату для слуг, чтобы переодеться. Там ее поджидал сюрприз. Неподалеку от ее кровати и комода стоял господин Бобкинс. Выглядел он взволнованным.

Фрадра огляделась. В комнате они были одни.

– Господин? – удивилась Фрадра.

– Господин? – на такой же манер передразнил ее Бобкинс, явно стараясь скрыть свою нервозность. Он даже исказил свой голос, чтобы тот походил на Фрадрин. У нее он был низкий, слегка хрипловатый, но, безусловно, женский. Получилось у Бобкинса весьма скверно, и он закашлялся.

Фрадра проигнорировала грубость. Она давно поняла, что в таких случаях лучше становиться молчаливой и скучной.

– Что ты тут делаешь? – потребовал Бобкинс.

– Эммм, – Фрадра оторопела от такого вопроса и оглядела комнату повторно. Нет. Всё было правильно, она находилась в комнате рабов.

Заметив ее движение, Бобкинс тоже покрутил головой влево и вправо.

– А… ну да… – Он потупил свой взгляд. – Я, эээээ… заблудился.

Он направился к выходу и, проходя мимо Фрадры, нарочно задел ее плечом. Она благоразумно поддалась и зашаталась.

Как только Бобкинс удалился, ехидно хихикая, Фрадра скинула с себя пропитанную соленой влагой рубаху и надела другую. А еще вынула из комода кожаную куртку – самое ценное, чем владела. Она всегда надевала ее, если уходила в город хотя бы на час.

Оставалось только поесть и мчать на запланированную встречу с Дзябоши.

За длинным столом тесной кухни собрались слуги. Повар-тролль выдал ей миску постной каши, и она принялась за еду. Пока ела, в кухню зашла пожилая гоблиниха.

– Фрадра! – прохрипела она. – Госпожа зовет.

Фрадра оторвалась от тарелки. Гоблиниха, хромая на одну ногу, приблизилась к столу. Звали ее Нарычайя, она прислуживала господам по мелким бытовым делам и гораздо чаще Фрадры заботилась о господине Кийране. Нянчила его, кормила с ложки, меняла изгаженное белье и выгуливала.

– Что ещё? – пробурчала Фрадра набитым ртом. Она поспешно заталкивала остатки каши в пасть.

– Господин Кийран нуждается в прогулке.

– А я-то тут при чём? – нахмурилась Фрадра. – Он же твоя забота.

– Моя нога, – пожаловалась Нарычайя. – Этот безде… – Гоблиниха осеклась и опасливо огляделась вокруг. – Этот господин Бобкинс непонятно с чего наехал на меня и больно пнул по коленке.

Все посмотрели на колено гоблинихи, так как та задрала подол юбки, демонстрируя правую ногу. На коленной чашечке и правда виднелся крупный отек. На зеленой ноге он казался почти черным.

– Не знаю, чем это кончится, – недовольно проскрежетала Нарычайя.

Вот уж точно!

Фрадра раздраженно отбросила ложку и поспешила из кухни. Она все еще надеялась не нарушать обещанного похода к руинам, но уже опасалась этого.

Еще до того, как Фрадра добралась до спальни госпожи Иветты, до нее донесся детский плач. Чем ближе она подходила, тем громче тот становился. К моменту, когда Фрадра предстала перед госпожой, закладывало уши.

– Гуяяяаааать! Гууууяяяяяааааать!

Полуторагодовалый господин с глазами полными слез, стоял, ухватившись обеими руками за большую коляску, и трясся, одновременно сотрясая и свой транспорт.

Госпожа Иветта, пожилая костлявая женщина в длинном желтовато-голубом платье, сидела в кресле-качалке в метре от своего чада. На ее лице замерло выражение усталости и отчаяния. Она бросила взгляд на вошедшую Фрадру.

– Ты знаешь, что делать! – недовольно бросила госпожа, махнув рукой в сторону сына.

Фрадра присмотрелась к Кийрану, к его слезам, к сотрясаемой им коляске. Какие тут могли быть сомнения в том, что требовалось? Но надежда в сердце всё ещё жила.

– Я должна… – Фрадра сделала вид, что тупит.

– Не будь такой дурой! – рявкнула госпожа. – Кийран всегда идёт на прогулку после обеда. И у тебя уже есть опыт в этом деле.

– Но Нарычайя, – промямлила Фрадра.

– Эта неуклюжая идиотка умудрилась повредить свою гадкую гоблинскую ногу. И я клянусь, ей лучше зализать свою болячку, или я отправлю ее братьям Кароедовым на каменоломню. Отдам за так, если мне по ее милости хоть раз еще придется терпеть такое! – Иветта опять махнула в сторону сыночка.

Малыш между тем уже какое-то время притих и выжидательно смотрел то на свою мамашу, то на Фрадру. Он явно понимал, что его желание вот-вот будет удовлетворено.

У рабов выбора нет. Фрадра подхватила Кийрана одной рукой, а второй потащила коляску. На крыльце усадила первого во второе. Оставалось ухватиться за ручку и толкать ее перед собой.

– Гуяяяяааать! Гуяяяааать! – снова голосил Кийран. Но теперь не так громко и уже не требовательно, а радостно.

– Гулять, – невесело согласилась Фрадра и покатила коляску в сторону парка. Там планировалась встреча с Дзябоши.

Парк назывался Центральным, но по факту был единственным в Кварце, просто находился в центре. Помимо деревьев, которые, как и положено летом, сияли зеленью, здесь были скамейки, фонтаны и памятники. Возле одного из них, с изображением какого-то эльфа-полководца с саблей в руке, стоял Дзябоши.

Фрадра с печальной мордой приблизилась к нему. Гоблин мрачно таращился на коляску.

– Фрадра, – обратился Дзябоши. – Наш поход в… – Он оборвался на полуслове, как только Фрадра нахмурилась еще сильней.

С полминуты они стояли молча. Затем Фрадра уныло вздохнула, чтобы поставить невеселую точку.

– Дзяби, – начала она. – Я знаю, я обещала пройтись с тобой до руин.

– Не просто пройтись туда, – немедленно возразил гоблин.

«Можно подумать, это что-то меняет!», – мысленно огрызнулась Фрадра.

– Да, – кивнула она. – И порыскать там. Поискать что-нибудь интересное.

– Вот именно, – поддакнул Дзябоши.

– Мне приказали выгулять господина Кийрана, – выпалила наконец Фрадра, показывая на коляску.

Сам Кийран при этом всхрапнул. Он почти всегда быстро засыпал на свежем воздухе.

– Но ты ведь обещала! – Голос гоблина задрожал, а взгляд уперся в землю.

– Думаешь, я рада этому? – Ноздри Фрадры возмущенно вздулись. Но грустное выражение гоблина заставило ее смягчиться. – Мы все еще можем просто погулять по городу. Лучше всего в этом парке.

Дзябоши поднял голову и огляделся, словно впервые увидел парк, где они стояли. В его глазах блеснул огонек.

– Мы можем пойти с ним. – Он тоже показал на коляску.

– Это я и имела в… – Тут до нее дошло. – Что? С ним? В развалины? Ты с ума сошел!

– Он же всё равно спит!

– Это сын госпожи. Меня за него вздернут без вопросов. И тебя заодно. Ты же знаешь, как…

Фрадра осекла себя. Ничего такого Дзябоши не знал и не хотел знать. Фрадре было известно, как он относился к людям и эльфам, с каким почтением и благоговением. Это бесило Фрадру, но она ничего не могла поделать.

– Я уверен, нам нечего бояться, – начал заверять ее Дзябоши. – Мы ведь не задумали ничего дурного.

– Как ты будешь доказывать это жандармам?

– Вопрос прелюбопытнейший, я вам скажу, – раздался позади ровный и немного насмешливый мужской голос.

Фрадра развернулась.

Перед ними стоял жандарм, эльф в светло-зеленой униформе. На боку висела длинная сабля и кинжал, на голове кепка с длинным козырьком и городской эмблемой Кварца.

– Прошу прощения, – удивленно пробормотала Фрадра. Но ошарашенная так и не смогла придумать, что ещё добавить.

– Она? – громко крикнул жандарм.

Фрадра не сразу поняла, что это адресовалось не им. В их сторону спешили двое. И одна из фигур в желто-голубом платье определенно была госпожой Иветтой. Вторым оказался ее старший сын, господин Бобкинс. Оба выглядели изрядно взволнованными.

– Она? – теперь уже негромко повторил эльф, когда оба человека оказались возле него.

– Да, – выдохнула госпожа Иветта.

– Она самая, – выпалил Бобкинс. Он уперся ладонями в колени и пытался отдышаться.

– Я не понимаю, – заволновалась Фрадра. Ее глаза поневоле забегали от одного лица к другому.

– И я не понимаю, – усмехнулся жандарм. – Так что будем разбираться.

– А что тут разбираться? – Господин Бобкинс замахал руками. – Говорю же! Воровка! Гнусная воровка! Ах, жаль, я не сразу сообразил!

– Прошу прощения? – Фрадра встала в позу, демонстрируя свое возмущение и непонимание.

– Это чуть позже, если потребуется, – хохотнул эльф.

– А ну! – рявкнула госпожа Иветта. – Выворачивай карманы!

Фрадра оторопела, но не стала перечить госпоже. Она сунула руки в карманы своей кожаной куртки и дернула их, демонстрируя изнаночную сторону. На траву возле ног Фрадры шлепнулось огниво.

– Внутренние, – поспешно потребовал господин Бобкинс дрожащим голосом.

Жандарм махнул рукой Фрадре в знак, чтобы исполнила требование. Но Фрадра, уже начавшая закипать, и так толкала руку под борт куртки.

Она застыла в замешательстве. Потом вынула из кармана красный сверкающий камешек размером с голубиное яйцо.

– Рубин, – не раздумывая, проинформировал жандарм. Потом покосился на Иветту. – Ваш?

– Воровка! – прохрипела госпожа. Глаза ее буравили Фрадру ненавидящим взглядом.

Она размахнулась и нанесла по морде Фрадры хлесткий удар ладонью.

Щеки Фрадры раскраснелись. Не от удара, конечно. Но от обиды и гнева. Никогда в своей жизни она не прикасалась к драгоценностям господ.