Kitobni o'qish: «Дуракаваляние, или Пробы пера в прозе и стихосложении»
Маленькие истории, возвращающие нас в детство
Взрослые слишком часто живут с миром детей, не пытаясь понять его.
Андре Моруа
Детство. Как мило звучит это слово. Нам постоянно что-то напоминает об этой золотой поре и, когда мы его слышим, нам становится тепло на душе. Или же у нас пробегают по спине мурашки, и мы киваем, улыбаясь и издавая непонятный звук вроде «Ух». А сколько хорошего и плохого, веселого и грустного связано у нас с той, вчерашней, беззаботной жизнью…
И вот представьте, что одному молодому человеку, который еще может вспомнить и нарисовать на бумаге картину детства, стало немного скучно слушать чьих-то взрослых пап и мам, напоминающих своим детям о том, как себя вести тут и там, ругающих их за всякие пустяки и обязательно упоминающих: «Мы в свое время не были такими». И он решил вместе с вами, дорогие читатели, вспомнить того маленького мальчишку или девчонку, в коротеньком платьице или в маленьких шортиках, в обнимку с любимой куклой или машинкой, индейским луком… И вспомнить именно веселые истории, именно, по теперешним понятиям, хулиганские, которые приносили нам тогда столько радости. Здесь же вы сможете увидеть и свою первую любовь. Когда это с вами случилось? А, не помните или не хотите вспоминать и рассказывать, чтобы дети не смеялись.
А знаете, я долго думал над одним из вопросов, возникшим у меня при встрече со старым другом… В последний раз мы виделись, когда учились в пятом классе, и вот встретились теперь, через столько лет. Мы могли бы о многом вспомнить, многое меня волновало. Хотелось снова попасть в те далекие и такие близкие времена, но мой друг оказался слишком «серьезным» человеком.
Так вот и возник, сам по себе, вопрос: «Нужно ли становиться «серьезными», правильными, все знающими и все понимающими взрослыми?» И я ответил: «Это же не интересно!» Ведь, согласитесь, нам так недостает глупостей, которые мы творим в детстве. Но мы этого не хотим понимать и жалуемся на свою жизнь. Конечно, нам ведь хватает своих передряг. «Куда же еще больше?» – спросит кто-нибудь. Но ведь все это не то. Надо постоянно возвращаться в детство хотя бы для того, чтобы нашим детям было хорошо рядом с нами, ведь мы подчас не понимаем их.
Всех, кто со мной согласен и кто готов к маленькому путешествию по страницам своего детства: от яслей и до первой школьной любви, – прошу за мной, в живую сказку!
Часть I
Мой первый день
Есть такое выражение «сколько я себя помню, столько…» А, правда, сколько? Каким был первый момент или день, отложившийся в моей памяти? Постоянно об этом думаю… Всплывает много разных картинок, но, сколько ни пытаюсь размышлять логически, определить, что было раньше, не могу. По внутренним ощущениям, это было так.
Кто-то мне сообщил, что папа, когда придет с работы, принесет солдатиков. Согласитесь, для маленького мальчика нет лучше игры, чем переставлять фигурки, да еще и со звуковым сопровождением этих «боев» – голос ребенка мог, кажется, подражать всему.
И вот, с нетерпением, жду я отца. Хотелось встретить его первым. Но от внешнего мира надежно ограждала веревочная сетка моей кроватки. Если встать на ноги, то верхняя деревянная планка, на которой и крепилась сетка, была по плечи. А большие идеи порою рождаются и в маленьких головах…
Это была моя первая высота. Слабыми ручонками ухватился я за планку и, цепляясь пальчиками ног за сетку, начал медленно, но уверенно переваливаться через первый барьер… Закончилось все, конечно, тем, что впервые малыш испытал чувство свободного падения – вот где скрываются истоки моей сегодняшней любви к небу. Как мне самому тогда это падение ни казалось шумным, мама его не услышала. Она продолжала спокойно спать, еще не подозревая, чем ей это будет грозить.
Не беспокойтесь, с малышом было все в порядке – я приземлился на мягкую, теплую, пушистую шкуру медведя. Маленький человек встал на ноги впервые сам, когда никто не просил об этом и не наблюдал за ним. Впервые он был предоставлен самому себе. Как хорошо почувствовать себя самостоятельным…
Мальчуган огляделся. Все казалось таким огромным: комната, которую сейчас мы называем «курятником», была чем-то необыкновенным, особенно после коляски и кроватки; стулья напоминали животных – их малыш видел под солдатиками и «называл» лошадьми. Какое все большое! Крышку от кастрюли позже он приспособит под щит богатыря. В сапог можно было, кажется, влезть самому. Человек ходил по квартире, все трогал своими ручонками, переставлял, многие вещи летели на пол.
Долго ждал я папу, устал, захотелось спать. О том, чтобы попасть назад в кроватку, говорить не приходилось. Нашел под диваном огромное пространство, ковер располагал ко сну.
Очнулся я уже на руках мамы, она была вся в слезах. Прижимала милое чадо к груди. Нарушенный сон малыша стал причиной пронизывающего детского крика, то бишь плача.
Позднее, много позднее узнал я и о том, что случилось в те несколько часов, которые я мирно проспал. Пришел отец. Проснулась мать. Сначала они и не обратили внимания на пустую кроватку. Настало время завтракать, и вот тут уж не вспомнить обо мне не могли. Моментально папа был обвинен в том, что он оставил открытой дверь, и ребенок ушел. Но потом опомнились – представить, как маленький мальчик выбрался из такой надежной детской кроватки, они не могли. Украли, мелькнула вторая мысль. На том и порешили. Через десять минут весь небольшой офицерский городок искал «украденного». Привлекли и милицию, но это не дало никаких результатов. Мама в отчаянии возвращалась домой. Можно представить ее горе… Соседка, пытаясь ее успокоить, высказала интересную версию: «А что, если он свалился за кровать и спит там себе спокойно». Можно предположить, каким был мамин ответ, но женщина сама заглянула во все углы, и наградой за ее поиски послужил я, найденный под диваном.
* * *
Этим вводным рассказом очень хочется предостеречь всех пап и мам от опрометчивых решений, принимаемых после многочисленных и многообразных детских приключений. Сколько их еще будет…
В детском саду
Я не знаю, когда меня впервые привели в детский сад, но моя сознательная жизнь здесь началась одним летним утром. Помню, пришел я в группу, пожал всем руки – уже тогда мы были охвачены этим обрядом взрослых. И вот подходит ко мне Нина, моя одногодка, и заявляет: «Давай поженимся!» – как сейчас помню ее высокий, тоненький голосок. «Давай», – ответил я, правда, еще плохо понимая, что это такое. Нина же мне и разъяснила: «Ты будешь мужем, а я женой». И мне сразу все стало ясно. Маска важности и гордости появилась на моем лице. Я стал через каждые пятнадцать минут спрашивать ее: «Ну, и когда мы поженимся?» – и все это совершенно серьезно. А Ниночка, тоже по-взрослому, подробно объясняла, что сейчас не время, еще рано, надо подождать. Сколько ждать – никто не знал. Неизвестно, чем бы эта история закончилась, долго ли еще мы «женились», но один случай оборвал все надежды.
Тихий час. Дети должны спать, но большинство – не спит, а мучается. (Эх, сейчас бы эти два часа сна, днем!) Наши кроватки стояли рядом, и вот между соседями завязалась незатейливая беседа.
– А тебе что больше всего нравится? – спросила Нина.
– Когда меня щекочут, – честно ответил я и тут же уточнил: – А что?
– А мне нравится, когда меня гладят по волосам. Давай я тебя – щекотать, а ты меня – гладить по волосам.
И так все проблемы были решены – предложение Нины мы сразу опробовали на практике.
Это непорядочное явление не укрылось от зоркого взгляда воспитателя, и она пресекла наши забавы. Нину переместили в другую часть спальни, подальше от меня, а моим новым соседом стал рыжий веснушчатый мальчишка Артур.
Два детских хулиганских характера действовали друг на друга таким образом, что все вокруг словно вступало в резонанс с этими действиями. Если мы дрались, то и другие дети ходили на ушах. Если мы учились свистеть, то, где бы ни была воспитательница, как бы крепко ни спала, через две минуты она была вынуждена наводить порядок. Но больше всего любили мы прыгать на своих кроватях – пожалуй, вряд ли кто не оценил в детстве прелести этого занятия.
Естественно, не забывали и ставить человека на «шухер». Обычно это была одна и та же девочка, чья кровать находилась у входа. Перед дверью стояло зеркало, и в нем хорошо было видно коридор, ведущий в спальню. Люда постоянно следила за отражением, а все в это время творили, что хотели. Но однажды она уснула, и никто этого не заметил. Пыль стояла столбом, когда в спальню зашла воспитательница. В этот момент проснувшаяся Люда прокричала: «Ну, хватит вам, дайте поспать!»
Так получилось, что все успели лечь в кровати до того, как Анна Григорьевна открыла дверь. А в ту минуту, когда она уже вошла, самой шумной оказалась кричащая Люда. Ей, естественно, и попало. Но она держалась молодцом, никого не продала, за что в полдник вся группа отдала ей свои конфеты.
Как баловство перешло в реальность
– Павел, сегодня, мы будем ковбоями! – заключила сестра.
– Давай! – возражений быть и не могло. Я любил играть с Ольгой, и фантазиям нашей не было предела. Если отец дарил мне метательное оружие, то обязательно нужно было сделать и второй лук. После этого начиналась настоящая пальба. Стрелы разили не только нас, но иногда и посуду, стекло в серванте, люстру… После этого орудия баловства обычно прятались подальше от родительских глаз, а в результатах крушения обвинялись землетрясения. Мама удивлялась: «Как так? В ста метрах отсюда, на работе, не трясло, а у вас тут настоящая стихия!» Общими усилиями мы ее, конечно, убеждали.
Или, например, взять игру в рыцарей. Два пластмассовых меча со свистом рассекали воздух. И, естественно, «рубили» они не только наши руки и ноги…
Но больше всего нам нравилось исполнять роли пограничников или следователя с преступником. Тогда-то мы и доконали родителей своим желанием завести собаку. Нам хотелось большую-пребольшую, и каково же было наше разочарование, когда отец вытащил из-за пазухи маленького щенка. Сначала нас убеждали в том, что он вырастет и превратится в нашу мечту. Но тойтерьер-карлик все не рос и не рос. Впрочем, вскоре мы уже ни о чем не сожалели. Кнопка (так мы ее назвали) оказалась на редкость умной собакой. После нескольких месяцев обучения она уже служила, танцевала на задних лапах, ползла, подавала голос, брала след, и самое главное – понимала команду «фас».
Но то, как мы обучали Кнопку исполнять эти команды, я не забуду никогда. Хотя бы потому, что после этого обучения я стал ее бояться. А выглядело это примерно так. Я бежал из одной комнаты по коридору в другую, за мной, лая, неслась Кнопка, а за той, подгоняя ее, – сестра. После недели таких «пробежек», я был для щенка первым врагом. Она могла рычать на меня, а при случае и укусить. И одна из игр заключалась в том, что я убегал в лес, прятался, чаще всего на дереве, а по следу неслась собака, как настоящая овчарка, на поводке у Ольги.
И вот – новая игра в ковбоев. Мы сидели на стульях задом наперед, это у нас ассоциировалось с лошадьми. Наганы в наших руках устрашающе и грозно щелкали. Мы что-то кричали, стреляли куда-то, спрыгивали с лошадей, ползли… После тяжелых боев мы решили отдохнуть. Отдых, в нашей игре, заключался в езде верхом и обязательно с сигарой во рту. Так как не было настоящих, мы свернули из тетрадного листа две трубочки и подожгли один из концов… Радости нашей не было предела.
Разумеется, новой игрой нельзя было не поделиться с друзьями. Но на этот раз мы решили воспользоваться не свернутой бумажкой, а настоящей сигаретой. Выбрали из коллекции Олежкиного папы самую красивую пачку, а в качестве площадки для игры… детский сад! В выходные дни здесь никого не бывало, поэтому решили, что лучшего места и не найти. Раскрученные карусели заменяли нам скачущих коней. Сидя на них, мы, подражая героям кинофильмов, как взрослые, достали по сигаретке. Баловство дошло до того, что мы даже осмелились зажечь их. Что делать с ними дальше, никто не знал. Да это нам и не понадобилось – чьи-то мощные руки подхватили нас с качелей. О, ужас, это был мой папа! Дома попало и мне, и Олегу. Мы сидели на кровати и думали: «Как нас смогли найти? Несомненно, это предательство, но чье?» К нашему удивлению, сдала нас моя сестра. Жажда мести переполнила наши души. Олег и я дали клятву, что не успокоимся, пока не отомстим. Долго ждать этого момента мне не пришлось…
Дома никого не было. Мы с сестрой качались на дверце шкафчика. Так мы делали часто, и раньше все заканчивалось хорошо. Но в этот раз многострадальная часть мебели не выдержала и отлетела… И как только в квартиру вошла мама, я тут же подлетел к ней и сообщил новость о том, что Ольга сломала дверцу. О, как я злорадствовал, когда весь «удар» наказания, в воспитательных целях, пришелся на сестру. Мой ответ на ее косой взгляд был краток: «Все, мы в расчете».
Марки
Вообще-то, если вы помните, в детский сад ходить нам не очень-то хотелось. Это сейчас мы понимаем, как не ценили это место, где не было никаких забот и хлопот, где все за тебя решали другие. Но тогда нам казалось: до чего же беззаботная жизнь у взрослых. Никто им не указывает, что и как делать, полная свобода. А в детском саду было скучно. Тянуло гулять на улице, а тебя укладывали спать. Есть не хочешь – так заставят. Игрушки, пусть их периодически и меняли, быстро надоедали.
И тут Мишка приносит на общее собрание нашей группы, решавшей вопрос «чем бы заняться?», маленькую книжечку, полную наклеенных марок. На первой странице была фотография, на которой мы узнали нашу воспитательницу. Маленькие ручонки потянулись к книжечке, каждому хотелось заполучить марку, а кто-то оторвал и фотографию. Через несколько минут не осталось ни листочка. Все были удовлетворены.
Вечером Анна Григорьевна с озабоченным лицом перерывала ящики своего стола. Заглянула в сумку, вытряхнула все из нее. Наконец, не найдя, что искала, она спросила у нас: «Не видел ли кто-нибудь маленькой зелененькой книжечки?»
Мы покраснели, но ничего не сказали. А через пятнадцать минут на столе у нашей воспитательницы образовалась небольшая кучка из кусочков бумаги. Мы думали, что, увидев ее, Анна Григорьевна обрадуется, но вместо этого услышали дрожащий, полный сожаления голос: «Мой профсоюзный билет…»
Нам, конечно, не было понятно ее сожаление.
«Страсть»
Мы часто слышим, что наши задатки, увлечения, склонность к какому-либо занятию рождаются в раннем детстве. Другое дело – находят ли они в дальнейшем развитие или нет. Это уже не имеет значения. Хотя…
Меня всегда чем-то манил к себе папин радиоприемник. Конечно, и крутить его было интересно, но прежде всего хотелось понять, откуда берутся звуки, исходящие из него. Любопытство взяло верх – не заглянуть внутрь я уже не мог. Запасся отверткой, достал «запретный плод», долго с ним возился. Наконец, он распался на две половины, сцепленные проводами. К счастью, они не были прочны, и еще через некоторое время из них высыпалось содержимое. Так мне стало ясно: ничего интересного внутри нет.
Надо было собрать приемник снова в единое целое и поставить на место, так как скоро должны были прийти родители. Но детали почему-то не умещались между двух половинок. Что ж, лишнее можно и выкинуть, решил я. Приемник был собран и поставлен на место.
Вечером отец потянулся за ним, взял, и тут – внутри что-то застучало… После недолгих уговоров я вернул недостающее. Папины друзья копались в двух половинках гораздо дольше меня. Сегодня, когда я уже немного смыслю в радиотехнике, могу сказать точно: им было нелегко.
Вопрос разрешен
Это случилось еще на старой квартире. Нашими соседями была молодая семья, но важно не это. Главное – у меня был сосед и друг одновременно. Мы с Олегом были почти сверстниками и все время проводили вместе. Своими мальчишескими делами мы в основном занимались в его комнате.
Обычно наши родители покупали одни и те же вещи и игрушки, дабы мы не ссорились. Но однажды отец Олега принес своему сыну огромную машину. И с этого момента начались наши раздоры, хоть и жили мы до этого как братья. Мы долго не могли договориться, кому играть сейчас, а кому – потом. Дело доходило до слез.
В конце концов Олег, как более рассудительный, решил, что нужно просто выкинуть эту машину. Сказано – сделано. Распахнулась форточка, и «яблоко раздора» рухнуло на землю с третьего этажа. Треск был ужасный и, как все ужасное, понравился нам. Вслед за машиной полетело все остальное. Под окном собрались восторженные друзья.
А теперь перенесемся на этаж ниже. Соседка, несмотря на свою занятость на кухне, все же обратила внимание на периодически пролетающие мимо ее окна предметы. Но пока она собралась и поднялась к нам, пока разобралась, из чьей квартиры вылетают вещи, прошло несколько минут. За это время все что можно и нельзя мы уже выкинули.
Когда родители с соседкой вошли в нашу комнату, они увидели только торжествующие лица двух мальчуганов. Один стоял на подоконнике, другой – на полу, и он искал, что бы еще выбросить.
Естественно, нам досталось по заслугам. Но и родители получили урок.
Сказка
Существует мнение, что сказки пробуждают в детях доброту, учат любить природу, людей. Вот и мы пришли к такому же выводу и даже решили прыгнуть выше головы, то есть сказку сделать былью. Мы – это опять же Олег и я.
Мама нам прочитала книжку про богатыря, который посеребрил себе ноги по колени, позолотил руки по локоть и стал сильным, победил врагов, и всюду ему сопутствовала удача. А нам в то время как раз не хватало силенок. Но, как оказалось, эту проблему можно решить. И Олег даже придумал, каким способом.
Взяв сразу и мечи, и щиты, сообщив своим условным врагам, чтобы готовились к битве, мы тронулись в путь, на аэродром. Здесь, на кладбище разбитых самолетов, Олег нашел стекловату, сверкающую на солнце. Недолго думая (а дело происходило летом, и одеты мы были в шорты и футболки), мы натерли ею ноги, руки, а Олег – даже лицо. Молча, глазами, оценили друг друга – все было отлично. Бодрые, с гиканьем мы направились обратно. Наши друзья завидовали нам, в это время мы стояли на пьедестале.
В облаках мы летали недолго. Первым закричал Олег, и я в тот миг не понял, почему он помчался домой. Но вскоре, когда мои ноги и руки начали, казалось, гореть огнем, я последовал примеру товарища.
Бедные наши мамы… Они долго отмачивали нас в ванне и мыли под душем. Теперь мы часто смеемся над этим случаем. Но тогда нам было, поверьте, не до смеха.
Охота
Все началось с того, как отец подарил мне на день рождения охотничье ружье. Естественно, игрушечное. Но сделано оно была просто великолепно, даже стреляло пробками. Весь двор оценил его возможности. Я был счастлив. Целый месяц я просил маму сходить со мной на охоту, и наконец она согласилась.
Настоящий, дремучий дальневосточный лес, где можно встретить диких зверей, не прячущихся от человека, начинался прямо за нашим домом. Мы взяли ружье, немного еды, фляжку с водой, бинокль и отправились на охоту. Следопытом, естественно, был я. Вел маму по зарослям, полянам, берегам речек и завел так далеко, что ей стало не по себе. Это я понял по тому, как она стала переживать насчет обратной дороги. И тут, чтобы успокоить маму (к тому же воображение мое разыгралось), я начал посвящать ее в тайны лесных следов. Не знаю, откуда появились те знания, но я без запинки рассказывал ей о медведях, которые проходили именно в этом месте; о голодном волке, который рыскал здесь в поисках добычи; я пытался указать на лисицу, прячущуюся в кустах и наблюдающую за нами; несколько раз кричал: «Смотри, мам, вон заяц проскакал» – и, угрожая всему животному миру, потрясал ружьем.
На одной из полян мы достали бинокль и начали рассматривать лесную опушку. Пришла моя очередь наблюдать. Не успел я поднести окуляры к глазам, как подпрыгнул и даже взвизгнул от удивления и радости. «Мама! – тут же поспешил я поделиться с ней своим детским восторгом. – Это чудо! Там у дерева стоит медведь и смотрит на нас!» А затем я предложил: «Давай подойдем, погладим его и угостим конфетой». Но, к моему великому сожалению, мы побежали, только не к медведю, а от него. Я потом долго плакал: медведь ведь теперь никогда не попробует конфеты.
Рассказав о своем горе Олегу и еще одному своему другу, Андрею, я уговорил их отправиться в лес, отыскать мишку и приручить его. Идти договорились в воскресенье, поскольку остальные дни ничего, кроме детского сада, не обещали. На завтрак я не съел свой бутерброд, спрятав его под рубашкой, и перед уходом на улицу прихватил банку консервов. Друзья оказались не менее сообразительными и тоже набрали с собой всякой всячины. Так что с голоду нам помереть было не суждено, да и медведю тоже.
Часа три мы бродили по лесу. Погода была теплая, солнечная. И вот встретили мы охотника, настоящего… С тех пор я в душе не охотник. Когда мы увидели бедного зайца, болтающегося вниз головой на ремне у здоровенного дядьки, на глаза у нас навернулись слезы. Душа переполнилась ненавистью к этому мужчине и одновременно жалостью к зверушке. Позднее эта жалость переросла в настоящую любовь ко всему живому. Находясь под впечатлением, я разбил свое ружье об дерево. Ребята меня поняли, но по поводу ружья высказали сожаление.
На этом наши приключения не закончились. Солнце уже перевалило за полдень. Куда мы забрели, никто не знал, но детская беспечность не давала повода для волнений. Мы долго не хотели начинать наш обед, все ждали встречи с мишкой, чтобы он мог попробовать человеческой пищи. Да и убитый заяц, честно говоря, не выходил из головы, что не прибавляло аппетита. И все же здоровый инстинкт молодого организма взял свое. Разложили мы наши припасы на солнечной поляне. Помучились с консервной банкой, но так и не смогли ее открыть. В конце концов, удовлетворились одними бутербродами. А потом нас потянуло на сон, и высокая мягкая трава заменила нам постели.
Проснулись мы от страшного грохота и ярких вспышек света. Оказывается, на нас уже не было и сухой нитки. Мы побежали и только сейчас поняли, что не знаем дороги. Паника охватила еще незакаленные детские сердца, но тут мы заметили широкую лесную тропу. Немного взбодренные, мы рванули по ней. Ливень разыгрался не на шутку. Земля, напоенная водой, больше не впитывала влагу – лужи увеличивались прямо на глазах. Сильный ветер раскачивал деревья, порождая ужасные звуки. Как и все дети, мы верили в лесных ведьм, Бабу Ягу, и нам казалось, что эти чудовища подстерегают нас на каждом шагу и заманивают в свое царство. Некоторые лужи были настолько глубоки, что, казалось, в них нет дна. И надо же нам было додуматься сократить себе путь, свернув с дороги.
Мы решили перебежать поляну и выйти снова на просеку, но почва под ногами заходила ходуном. Позади раздался крик Андрея, мы обернулись – а он уже по плечи в земле. Он держался за какой-то куст и истошно кричал. И тут до нас дошло, что мы – в болоте. Перепуганные до смерти, все в слезах, мы стали тянуть палку, за которую ухватился Андрей. К счастью, все обошлось, и через несколько минут мы уже снова бежали по дороге.
Но детским силам есть предел. Измотанные, выдохшиеся, мы сели на обочине и, трясясь от холода, прижались друг к другу, как воробьи. Олег начал всех успокаивать: «Наверное, родители нас уже хватились и скоро найдут». Тут свое слово вставил Андрей: «А меня не хватятся – я сказал, что буду у вас». «Меня тоже – я уже несколько вечеров провожу у дяди Коли, с его собакой», – сказал я. И тут Олег пробубнил: «И я ведь с тобой, у твоего дяди…»
Что делать, мы не знали. И не представляю, сколько бы еще мы так сидели, если бы не вспомнили, что вечером будут показывать мультик «Ну, погоди!». Все шесть серий подряд (тогда их еще было шесть). Эта мысль придала нам сил, и мы снова зашагали по дороге. И как же мы обрадовались, когда из-за деревьев показались крыши наших домов.
Как и предполагалось, дома нас никто не искал. Получив хорошую взбучку после горячей, с горчицей, ванны, Олег и я с удовольствием смотрели наш любимый мультфильм.
