«Хроника потерянного города. Сараевская трилогия» kitobiga sharhlar, 10 izohlar

Книга не только о городе, потерянном безвозвратно.

Это и история о неспокойной земле на Балканах, куда, спустя сотни лет так и не пришел мир. А если и приходил – долго не задерживался никогда. Стране, которой уже нет на карте. Югославии.

Похоже, что Сараево - это город, который никогда не сумеет стать забытым и заштатным, тихим местом в спокойной Европе. Только за один ХХ век в нём начались два грозных события, которые взбаламутили мир и в очередной раз перекроили карту. Этот город стоит на перекрёстке культур и религий, всегда был населён разными людьми, для каждого из которых сумел стать своим, родным и любимым. В таких городах непросто жить, но о них невозможно забыть, особенно если они так плотно вросли в жизнь и судьбу писателя, как это стало, например, для Иво Андрича, книги которого я читала уже несколько раз, или вот для его потомка Момчило Капора, с тремя романами которого, изданными под одной обложкой, я встретилась только в этом году. Интересно, что этот человек - художник, и его тексты удивительно образно рисуют картину происходящего. Заметила, кстати, что в последние годы мне всё чаще нравится то, как художники пишут прозу. Причем как классики - Петров-Водкин или Коровин, так и современники, среди которых особенно хорош оказался Эдуард Кочергин, и как теперь выяснилось, Момо Капор. В сборнике три романа, первый из которых, "Хранитель адреса", пронизан ностальгией по беспечной юности, когда можно было завидовать приятелю Бель Ами, который в качестве компенсации за погибших родителей на вожделенном складе, похожем на закрытый распределитель, описанный у Жванецкого, выбрал "огромный кожаный летный шлем с наушниками и резиновым хоботом для подвода кислорода", чем навсегда потряс своих деда и бабку; трепетать в волнении по поводу отданной в редакцию рукописи рассказа и размышлять о необычности любви между Жаном-Полем Сартром и Симоной де Бовуар; вспоминать первые встречи с вином или мечты о Париже, который, конечно, в итоге оказался совсем не таким, каким представлялся в мечтах... Текст пронизан литературными, кинематографическими и музыкальными аллюзиями, и при чтении всё время возникает ощущение объемности впечатления - возникают знакомые зрительные образы, звучит музыка, вспоминаются эпизоды прочитанных романов и пьес. Второй роман, "Последний рейс на Сараево", посвящен причудливой смести двух важных тем: поначалу довольно невнятной для мужчины теме отцовства, но не того, формального, когда твоя женщина родила тебе ребёнка, а подлинного, когда ты вдруг почувствовал свою связь с этим другим, часто не слишком на тебя похожим и не во всём тебе созвучным человеком, и осознал свою ответственность, свою тревогу за него; и тяжелой теме изгнанничества, когда твоя родина в огне, а ты в ней не просто нежелательный элемент, а олицетворенный враг, и все твои взгляды, идеи и личные предпочтения никому не нужны и не интересны... Просто ты - серб, и значит по умолчанию виновен во всём, что творится в Сараево и вокруг него. И отвечать будешь даже не за дела свои, а просто за национальность. И вот молодящийся плейбой, давно уехавший из того самого охваченного пожаром межнационального и межконфессионального конфликта Сараево на проплаченной богатым одноклассником встрече в Белграде сталкивается с юными выпускниками, среди которых его дочь, прекрасная и непримиримая, прячущая свою недозволенную любовь к предателю-отцу под маской равнодушия и цинизма. Этот роман немного напомнил мне "Вечер в Визнтии" Ирвина Шоу, где чем-то похожий на Боба Деспота Джесс Крейг внезапно встает перед вопросами о том как и зачем он прожил жизнь. Нет, герои друг на друга похожи мало, как и обстоятельства их жизней. Похожи, скорее, вопросы, которые, судя по всему, мало зависят от страны, сферы деятельности и даже внешних обстоятельств. Ну а третий, "Хроника потерянного города" - это почти невыносимый рассказ о том, как разрушен привычный мир, как любимый город твоего детства, отторгший часть своего прошлого, становится для тебя чужим. Совсем недавно я слушала рассказ о таком же чувстве Марины Давыдовой, которая потеряла свой Баку, которая даже копии свидетельства о рождении получить в нём не может. Потому что она - наполовину армянка, а армяне стёрты из истории Баку, и даже упоминание их когда-то вполне благополучного существования стало в этом городе невозможным. Я столкнулась с этим сама, когда побывала в этом прекрасном городе в 2019-м году, и вот только теперь, читая Момо Капора, начала осознавать хотя бы отчасти эту боль стертых из всех документов людей, утративших корни. Вот только ужасно жаль, что наша нынешняя повседневность делает такими изгнанниками постоянно огромное множество людей из недавно еще вполне спокойной, удобной и мирной жизни. Этот третий роман - своеобразная история Сараево, в рассказах и зарисовках, с самых древних времён до наших дней, хотя как их называть нашими, если они так безжалостны и бесчеловечны? Само слово "наши" приобрело какие-то другие смыслы, и теперь нашими хочется называть скорее тех, кому также больно, как и тебе, или такое время, когда ты живёшь безмятежно и спокойно, а вовсе не всё это, формально наше... И вот хроника потерь, эта история, которую пишут только победители и всегда именно они, в изображении Момо Капора встает перед глазами читателя, и перед моими глазами проносятся эпизоды фильма "Малена" с невероятно красивой Моникой Белуччи, которая олицетворяет всю эту несправедливую судьбу женщины, города, времени. Интересно, что на картинах Момо Капора тоже очень много красивых женских лиц. Они часто связаны с городами, и буквально несут их на себе. Читая эту невыносимую книгу всё время хотелось закричать: "Хватит! Перестань! Мы всё поняли. Такого больше не повторится." Но кого я обманываю? Не просто повторится, а постоянно повторяется, и мы, те, кто понимает, что за всеми этими громкими пафосными лозунгами ничего нет, кроме жажды денег и власти, расплачиваемся своей свободой, благополучием и жизнью наравне с теми, кто искренне верит, что можно "восстановить справедливость" или "освободить угнетенных". Помнится, крестоносцы в далеких XI-XIII веках тоже надеялись освободить Иерусалим... И мы веками всё толкаемся на нашей крошечной планете, и никак не можем угомониться, пока теряем всё новые города и территории, навсегда лишая их жителей покоя и мира в душе. А это сам Момо Капор, и его картины... Читать ли? Не знаю. Это очень больно.

Невероятно правдивая книга, проникнутая столь же невероятными любовью и тоской по потерянной родине. И все это приведено в движение писательским мастерством.

Сгорает город как комок бурьяна Как крошка ладана... Радован Караджич

Сараево не тот город, в котором носят бабочки. (Момо Капор)

Вы бывали в Сараево?.. Городе, на месте которого тысячелетия (с неолита) существовали поселения; столице Боснии и Герцеговины, государства родившегося в середине 90х годов после кровопролитной войны; городе, который сейчас вполне похож своими интернациональными вывесками и супермаркетами на любой другой небольшой центральноевропейский город, где туристам продают местную экзотику, штампованную в Китае. "Хранитель адреса" - первый роман «Сараевской трилогии» (которая состоит из трех почти независимых книг, объединенных городом в Сараевской долине, посреди Динарских Альп) стал моим билетом в этот «Европейский Иерусалим», в те времена, когда его воздух питали мечты о далеком Париже, колокола католического Кафедрального собора величественно отмеряли время и тишину, а в уютной забегаловке «Два вола» поколения и эпохи, сталкиваясь, питали мечты о будущем терпким вкусом навсегда ушедшего.

Момо Капор любовно описывает мир своей юности – Сараево после Второй мировой войны, его будни при коммунизме и Тито, и город описывает себя – тут и там возникают строчки из хроники XVIII века, которую Мулла Мустафа ведет день за днем начиная с 1746 года до года 1809. В реке Миляцке отражаются облака, местный сумасшедший рвет минуты на бумажные полоски, минареты и православные церквушки мирно делят одни и те же улицы, а девушка которую ты любишь уезжает в Париж с другим, потому как у тебя не хватило смелости отвечать за собственные мечты.

Прекрасная история об ускользающем мире – именно МИРЕ, где мусульмане, евреи и православные, революционеры и *гнилая интеллигенция*, гомосексуалисты и кряжистые брутальные мужики органично сосуществуют; вдохновенная симфония о том, что навек ушло без возврата – разлетелось по миру, осев в Париже, Нью-Йорке, Веллингтоне, втопталось в грязь и прах братоубийственной войной. Это хроника потерянного адреса, что существует теперь лишь в памяти немногих и в сердцах, которые уже не бьются…

«Последний рейс на Сараево» - Белград конца прошлого века, время выпускных балов, горьких воспоминаний и неоплаченных счетов. В одном банкетном зале, по воле судьбы собралось 2 группы выпускников – нынешние, юные, полные надежд и изо всех сил цепляющиеся корнями за жизнь и те, которые закончили школу 30 лет назад, в Сараево, в прошлой далекой жизни, обломки самих себя прежних, без дома, семей, без незыблемости уже тех, когда-то казавшихся вечными, основ, которые безжалостно разрушила боснийская гражданская война, начавшаяся в 1992 году с расстрела сватов именно в Сараево.

Боб Деспот – стареющий Дон Жуан, стюард на пенсии, отец-неудачник сидит за столиком и смотрит на своих бывших одноклассников, и в его воспоминаниях оживает мир послевоенных сараевских улиц с *их неутолимой жаждой жизни и путешествий, невыразимой тоской по неким счастливым островам, где нет нужды ежемесячно отоваривать карточки на питание и мануфактуру, далеких от хоровых песен из репродукторов, прибитых к столбам, залепленным рукописными объявлениями*, перемешивается с аэропортами всего мира и болью потерь, с горечью жесточайшего поражения. Разве полувека мирной цивильной жизни, полвека домашних хлопот по хозяйству, смешанных браков, путешествий, чтения книг и наслаждений искусством ровным счетом совсем ничего не дали жителям его родного города, разве все эти годы прошли впустую? Он потерял все – родной город, отца (неизвестно даже где и когда он погиб, упрямый мудрый старик, собиравший семейную историю по крохам), родовое дерево, семью, дом, друзей… У него остались только воспоминания – Багдад, на который падают бомбы, что будут лететь в пространстве целых четыре года, пока не угодят в Сараево; списанный *Боинг-707* и нелегальные рейсы в захлебывающийся смертью город в попытках спасти отца и что-то наконец доказать себе и девочке, которую любил в школьные годы; Сингапур и старый китаец, предрекший ему за 5 долларов счастливую жизнь («Вы будете танцевать до самой смерти»), воспоминания, воспоминания, воспоминания… Но оркестр играет и шоу должно продолжаться. Удивительная по силе и глубине история о человеке, которого жернова истории перемололи и выбросили в этот последний танец с дочерью-выпускницей, которая пришла сказать ему все, что думает о нем как об отце. Боб Деспот выигрывает, последний раз проиграв, дервиши с серебряными иглами кружатся все быстрее и вонзают каждую из своих сверкающих игл в читателя.

«Хроника потерянного города» - последний и (если это возможно на фоне великолепных предыдущих двух) самый щемящее-прекрасный роман о городе, где красота и несчастье переплелись в вечном и нерасторжимом объятии. Заключительный аккорд, мощная квинтэссенция любви и надежды на прощение, роман-размышление о той арене, на которой несовершенный человек, пытаясь достичь неба, сражается с самим собой, с миром и с искушавшим его дьяволом, роман-искупление, возвращение в потерянный город, в который невозможно вернуться, реквием.

...И вновь весенние цветы покроют старые раны и шрамы. Только это будет совсем не тот город, который мы любили. Это будет то самое вечное, подпольное зло, которое станет терпеливо ждать ровно столько, сколько потребуется, чтобы вдруг, в один прекрасный день, когда никто не будет думать об этом, разбудить древнюю ненависть, вздыбить на своих плечах асфальт и мостовые и так встряхнуть землю, что вздрогнут окрестные горы и начнет чудовище пожирать окрест все живое и мертвое. И хотя военный огонь потушен толстыми резиновыми подметками чужих солдатских сапог, под пеплом осталось достаточно жара для того, чтобы снова вспыхнул этот город — «очаг всех войн».

...Я только что из Сараево. Который в старинных турецких документах назывался «очагом войн и цветком среди городов».

Сараево повезло "родиться" на перекрестке - культур, историй, менталитетов. Этот город дышит событиями, многие из которых, конечно же, связаны с трагедией и человеческими жертвами. Веками Сараево убивал руками янычар сербов и сербскими руками мусульман при относительном спокойствии остальной части Империи. Именно в Сараево началась бойня Первой мировой, а значит, и Второй. 

В то время, когда весь мир, грызя орешки, наблюдал за рождением новых старых государств взамен огромного Союза, в Сараево опять пришла война, как классическая с окопами и грязной кровью, так и современная на экранах телевизоров. Война недолгая, но стеревшая старый город с лица земли. Город восстанавливается, отстраивается по красивому архитектурному проекту, но чуть в стороне от медленно поднимающихся руин. Город для новых людей, которые понаехали в него в надежде на быстрый подъем. Коренные жители, поколениями жившие в Сараево, умеющие с закрытыми глазами прийти к тому углу, где стоял Гаврило Принцип, рассказать историю любого завсегдатая хорошего ресторана, никогда не приедут в родной город, потому что их родного города больше нет на Земле. Только в душе, на холсте, в книге зарезервировано тепленькое местечко, по выражению автора, для того, настоящего, Сараево. 

Запретный город то же, что и большая любовь. Момо Капор

Всё, что я скажу об этой книге — будет заведомо мельче и ниже того, чем она на самом деле является. Я пишу, пишу и опять жму Back Space, потому что слова съёживаются — точь-в-точь, как во сне, когда хочется закричать, но нет голоса. Я хочу выбрать цитаты, но как — если на каждой странице этого текста я что-то обязательно подчёркивала и затем выписывала?

Впервые за долгое время мне не хотелось, чтобы книга заканчивалась, притом, что она каждый день причиняла мне невыносимую боль почти на физическом уровне. Как будто тысяча мелких осколков вонзились в кожу и нет никакой возможности их достать. Я давно не читала ничего страшнее и тяжелее, и вместе с тем красивее, светлее и мудрее. "Сараевская трилогия" — книга очистительной силы, которая наверняка разобьёт вам сердце. 362 страницы боли и большой любви. (И всего 2000 экземпляров — как жаль!).

"Сараевская трилогия" — это одновременно и реквием по потерянному городу и осквернённой, залитой кровью земле, и молитва за всех — живых и умерших, и лирический путеводитель, пронзительное воспоминание об эпохе, в которую нет возврата, и историческая хроника смутного и страшного времени, и, конечно, признание в любви. Проникновенный рассказ о людях, навсегда вписанных в ландшафт Сараево, в каждый камешек его Главной улицы, вне зависимости от своего местоположения. Этот город — их главная любовь, и самое большое проклятие, и фантомная боль.

Я верил, что тайна моей жизни и искусства, которым я буду заниматься, кроются именно здесь, где турецкая старина на границах европейских кварталов сталкивалась с новым временем и пропитывалась им, превращаясь в чудесным образом закрученную фантасмагорию. ("Хранитель адреса")

И хотя Деспот уже давно не жил в своём городе, он врезался в его память глубоким незаживающим шрамом, отделяющим глубокую любовь от страстной ненависти. Он знал, что куда бы его не забросила жизнь, ему вечно будет не хватать колыбели города в котловане, в котором невозможно толком рассмотреть, где кончаются светящиеся окна вползающих на крутые склоны кварталов и где начинаются звёзды. ("Последний рейс на Сараево")

Филолог Андрей Базилевский в предисловии к "Антологии сербской поэзии" охарактеризовал сербскую культурную традицию как "счастье, рождённое болью" — и это определение прекрасно подходит к прозе Момо Капора.

Его "Хранитель адреса", роман, которым открывается книга, пожалуй, самое светлая вещь из всех. О родном городе, детстве, дружбе и любви, литературном творчестве, мечтах о Париже и харизматичных старожилах Сараево, завсегдатаях "Двух волов", потёртых интеллектуалах и любимцах Бахуса. Момо Капор выписывает их образы живо, с теплом и мягкой иронией. Ни одного картонного персонажа, ни одного лишнего слова.

За немытыми стёклами редакторского кабинета красовался стройный силуэт сараевского Кафедрального собора. Я пришёл к нему не один. Со мной были Марк Твен, Чехов, Стивен Ликок, О.Генри, Джеймс Тербер, Уильям Сароян и многие другие мои учителя ... Я читал с детства, читал их под мигающими тусклыми лампочками в двадцать пять свечей, свет которых делает уродливым любое человеческое жилище, читал их в поездах и под партами мрачных классных комнат Первой мужской классической гимназии— учился у них, желая выкарабкаться из унижающей меня нищеты... ("Хранитель адреса")

Ироничная интонация рассказчика, яркие, осязаемые описания города и литературного творчества неожиданно напомнили мне "Одесские рассказы" Бабеля. Густая, плотная, насыщенная, ароматная проза. Сараево пахнет жареным кофе, сливовицей, корицей, кебабами, долмой, бурдюком и тестом. И ещё не пахнет смертью. "Последний рейс на Сараево" — пронзительный роман-путешествие, итог, лебединая песня, прощальный танец и плач. И не только Боба Деспота, главного героя, но и многих других потерянных людей, у которых ничего не осталось, кроме воспоминаний о разрушенном отчем доме.

"Хроника потерянного города" — это тоже плач, наверное, самая горькая часть трилогии, невозможная, буквально выворачивающая душу наизнанку.

Нас никто больше не будет помнить молодыми, а мы верили, что эту тайну до самого конца сохранят деревянные переправы и каменные мосты, старые ворота и часы Копельмановой башни на углу Главной улицы, под которой мы назначали свидания, никогда не упоминая её названия, произнося просто: "В семь под часами!".

Хрупкая маленькая старушка в чёрном похожа на потерявшуюся в снегу ворону; она несёт в руках пластиковый бочонок, в котором обычно солят на зиму овощи. Никто не хочет принять её бочонок к себе — места нет ни одного. Её уговаривают бросить тяжёлый груз: легче будет добраться до переправы, но она отказывается и продолжает ковылять по дороге. В бочонке лежат выкопанные кости её сына, погибшего в самом начале войны. Она слишком бедна, чтобы оплатить транспортировку. У дороги лежат три улья с пчёлами, впавшими в глубокий зимний сон. Улья, засыпанные снегом, оставил хозяин, чтобы вернуться за ними, как только доставит первые три. Проснувшись весной и вылетев из улья, пчёлы окажутся среди незнакомых полей: и цветы, и воздух, и роса на траве — всё будет пахнуть не так. У нового мёда будет особый, горький вкус.

Несмотря на всю горечь этой части, в ней есть молитва и очищение — и это самое главное. Путешествие в Хиландар, один из афонских монастырей, дарит читателю надежду и примиряет с действительностью.

... В тот самом роковом 1992 году свита чертей из андерсеновской сказки разбила дьявольское зеркало, миллионы осколков которого попали людям в глаза, ослепив чудовищной ненавистью, и заморозив в их сердцах всё человечное. Проснулся дремавший несколько веков зверь, змееподобная Гидра, отравившая своим зловонным дыханием вишнёвые сады. То самое чудище из фильма Срджана Драгоевича "Красивые деревни красиво горят", которое без остатка сожрало людей, их дружественные связи, мечты, любовь и отчий дом. К слову, фильм сербского режиссёра Драгоевича снят в 1996 году. В том же году Момо Капор написал "Хронику потерянного города". И если Драгоевич не даёт нам ни малейшей надежды, "закольцовывая" трагический финал своего насыщенного чёрным юмором фильма, то "Сараевская трилогия" наоборот дарит нам эти светлые и робкие ростки. Вопреки всему. Ведь, как мы помним, у сказки "Снежная королева" счастливый финал. "Чистая любовь наполняла их сердца, а вокруг стояло тёплое, благодатное лето".

Невероятная, ошеломляющая книга.

Наверное, никто не мечтает посетить Сараево так, как мечтаю посетить его я. Место, где молодой серб Гаврило Принцип совершил самое судьбоносное убийство в истории. Место, где родился и вырос гениальный Эмир Кустурица. Место, пережившее османское завоевание и австро-венгерскую оккупацию. Место, выдержавшее все мировые и гражданские войны. Место, практически сгоревшее до тла во время религиозных погромов. Место, залитое кровью при развале Югославии. Такой маленький, но такой легендарный боснийский городок. Эта невероятная книга бывшего военного корреспондента о Сараеве снова разбередила мое сердце. Сердце, которое так любит Югославию и все с ней связанное. Говорят, мысли материальны. Еще говорят, что слово сказанное исчезает, а слово писанное остается. Поэтому я пишу. Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИЕДУ В САРАЕВО!!!

Я никогда не была в Сараево. Босния и Герцеговина - это одна из тех стран, куда мне хотелось бы поехать. Хотя бы просто для того, чтобы дополнить югославские впечатления еще одной главой. Поэтому естественно, что я с радостью взялась за книгу с названием "Сараевская трилогия". Это удивительная книга. Она как глоток чистой воды, как отдых после долгой дороги. Она искренняя, иногда немного наивная, иногда чрезмерно правдивая. На самом деле, оды ей можно петь бесконечно. Боюсь, правда, что в моем исполнении они будут не слишком впечатляющими. Поэтому простым текстом - эту книгу надо читать. Хотя бы для того, чтобы составить свое собственное мнение.

Впервые на русском языке три романа "сараевской серии" признанного классика сербской литературы Момо Капоры, писателя, чье имя стоит в одном ряду с именами Б. Чосича и М. Павича...

Романы были написаны за время военных действия в Боснии, Герцеговине и Краине, где автор был военным корреспондентом, и состоят из причудливым образом переплетеных войны и мира, юмора и слез, любви и ненависти...

«Линия огня — это линия жизни и смерти. Находясь на ней, человек получает самый важный урок в своей жизни — как справиться со страхом смерти. Как-то я проходил мимо танка, на котором было написано: СМЕРТЬ НЕ БОЛИТ! Говорят, что за мгновение перед смертью за одну единственную секунду в уме человека проносится вся его жизнь. Это идеальный роман, который каждый держит у себя в уме, но никто не может написать. На линии огня люди молчат, а слова редки и дороги. Не бойся свиста пули, не услышишь той, которая попадет в тебя…»