Kitobni o'qish: «Антон Антохин – друг Хеопса»
Среднестатистическое счастье
– Для приго-товле-ния обеда пова-ру по-на-доби-лось два-дц-ать четы-ре кило-гр-амма кар-тошки, свек-лы – в три раза мень-ше, а лу-ка – в два ра-за мень-ше, чем свек-лы. Ско-ль-ко лу-ка пот-ра-тил по-вар?
– Слава Богу, успел до моего инфаркта дочитать, – сказала Нина на выдохе, сидя вместе со своим девятилетним сыном Мишей и помогая ему делать домашнее задание по математике. – И? Сколько лука потратил повар? … Миша!
– Что, мам? Я считаю! – обиженно ответил сын, надув губы.
– Вслух считай, лоботряс!
– Ээээ, значит, берем двадцать четыре килограмма, минус три и минус два… восемнадцать! – сказал Миша и начал грызть колпачок шариковой ручки, поглядывая на мать, которая в недоумении смотрела прямо ему в глаза.
– Нет, ну… вылитый отец растет, – сказала Нина вслух, но будто про себя, а затем громко добавила: – Первое, почему ты отнимаешь, если меньше «в», а не «на» и, второе, даже если отнимать, то почему у тебя двадцать четыре минус три и минус два выходит восемнадцать?!
Миша опустил голову и начал, тыкая указательным пальцем в ногу, что-то высчитывать в уме, сопровождая этот процесс шевелением губ. Он был милым мальчиком с добрым сердцем и обаятельными глазами. Его выражение лица говорило о высоком интеллекте, но как только Миша отвечал на более-менее глубокие вопросы, становилось понятно, что первое мнение – обманчиво. Он был из тех детей, которые даже после многократных попыток родителей убедить ребенка, что Деда Мороза не существует, все равно писали ему письма и каждого проходящего мимо мужика с «академической» бородой дергал за одежду и спрашивал: «А вы получили мое письмо?» Мать старалась даже лишний раз не наказывать его. Она делала все, чтобы он смог получить из школьной программы максимум знаний, но понимала, что в этом вопросе мало чего от нее зависит.
Тут послышался звук медленно и прерывисто проворачивающегося ключа в замочной скважине входной двери и в квартиру вошел глава семейства, точнее, не вошел, а его затянуло потоком воздуха с лестничной клетки. Нина точно угадывала степень опьянения мужа по звукам, доносящимся из прихожей, и уже поняла, что ее надежда делегировать занятия с сыном мужу утеряна.
– Папа пришел! – бросив ручку на стол и быстро спрыгнув со стула, Миша помчался в прихожую и запрыгнул на отца, тем самым сместив центр тяжести тела последнего.
– Прррррр, сынок, – сделав шаг назад, чтобы устоять на ногах, с заплетающимся языком молвил Антон. Затем он снял мальчугана и поставил его перед собой. – А папка тебе подарок принес, вот держи! – и вынул из кармана целлофановый пакет, обернутый несколько раз вокруг содержимого. Миша схватил его и принялся разворачивать.
– Что это? – заинтересованно и радостно спросил у отца Миша, надеясь получить в подарок машинку или хотя бы фигурку супермена. – Камень!?!
– Ты идиот, это не камень, а песчаник из древнего некрополя в Египте, ему минимум три с половиной тысячи лет! – гордо сказал сыну Антон, подняв указательный палец вверх, чтобы подчеркнуть важность именно этого осколка песчаника, а затем сел на мягкий пуф, предусмотрительно поставленный в прихожей, и обмяк.
– Каков отец, таков и подарок! – язвительно сказала Нина. – Иди сынок, можешь поиграть с камушком пять минут, а затем садись доделывать математику!
Опустив голову, Миша пошел в свою комнату. Нина подошла к Антону, присела и начала стягивать с него ботинки.
– Опять из школьного музея стянул?
Антон приоткрыл глаза и ответил:
– Ну почему сразу стянул? И не жги взглядом! Просто мы отмечали День учителя в моем кабинете, а Павел Егорович бутылку пива хотел открыть, но открывалки не было, а Марья Михайловна строго запретила пользоваться углами мебели. Я попробовал песчаником, но он раскололся. Большой кусок положили на место, а маленький решили выбросить незаметно, вот я его в карман и сунул, чтоб вынести.
– А ребенку ты его зачем подарил?
– Выбросить забыл! И, вообще, может он станет великим археологом после этого!
– Каким археологом? Твой сын теряет по одной варежке три раза за одну зиму, как он может что-то найти?
– Не дави мне на глаза! Иди лучше кофе свари!
Нина сняла с него норковую шапку, подаренную ею год назад на пятидесятилетие, положила на полку вешалки и пошла на кухню.
– Батя, привет! – поприветствовал отца старший сын Саша, выйдя из ванной комнаты. Он был на десять лет старше своего брата и учился заочно на втором курсе в Московском Государственном Университете, но чувствовал уже себя абсолютно взрослым и независимым. Приезжая к родителям на неделю каждые два месяца, он старался всем своим поведением показывать это. Отец устроил его по блату, попросив об этом своего друга – Алексея, с которым они вместе служили на Камчатке. Тот работал деканом факультета музеологии, на который и устроил Сашу, взяв его также помощником методиста, чтобы он смог зарабатывать на проживание в Москве себе сам. Саша был смышленым, но крайне ленивым молодым парнем, поэтому особых надежд на него, как и на младшего, родители не возлагали. Но Нина все же хотела, чтобы их дети выучились и имели возможность жить в Москве. Сестра Нины работала в Центральном государственном архиве в столице и обещала помочь старшему с работой на первое время, как только тот окончит ВУЗ. Отец же был против этой затеи, так как надеялся подготовить себе замену и устроить старшего сына работать к себе в школу. Он считал, что так сын будет все время под присмотром, а также сможет продолжить дело всей его жизни – обучать лоботрясов истории древних цивилизаций, которую считал крайне важной для всестороннего развития нынешнего поколения.
– В институте все хорошо?
– Да! А что там такого может случиться?
– Не смей… – прервал тираду Антон, забыв, чего не должен сметь его сын, и после паузы приказным тоном сказал: – Подойди сюда!
Саша подошел к отцу и тот сразу отвесил ему крепкого подзатыльника.
– За что?! – обиженно спросил сын. Антон и сам не знал за что, но по-отечески чувствовал, что должен был это сделать, несмотря на отсутствие явной причины. Затем подался вперед, слегка наклонился к сыну и начал вертикально раскачивать перед его лицом указательным пальцем, как бы указывая, что сеанс нравоучений вот-вот продолжится. Он несколько раз пытался начать что-то говорить, но так и не смог сформировать мысль, несмотря на очень удачный момент. Выпрямившись, он многозначительно махнул на сына рукой.
– Спать иди!
Сняв с себя пиджак, Антон бросил его возле туалета, в котором и закрылся.
– Ты хочешь, чтобы Пушок опять тебе нотки аммиака добавил в букет твоего одеколона? – заметив пиджак, спросила через двери Нина.
– Я эту твою паскуду, если найду, выброшу из окна, он мой носок погрыз! – грозно сказал Антон. – А ты что, опять газеты нарезала? – с укором крикнул он Нине.
– Зарплату принесешь – куплю бумагу, даже двухслойную, а пока, соседская почта тебе в помощь! – ответила Нина и снова ушла на кухню. – Выходи, кофе остывает!
– Нина! – бодро крикнул Антон. – Гордись, твой муж семью в Египет везет!
– С каких это дел? – удивленно спросила Нина по-одесски и вновь подошла к двери туалета. – Эй, благодетель! Уснул что ли? Или прям из туалета в Египет уехал?
Тут в туалете зашумела вода, дверь резко открылась. У Антона горели глаза, он будто моментально протрезвел.
– Смотри, когда газеты режешь! – сказав это, он поднес к лицу Нины небольшой квадратный обрезок газеты. – Нужно ответить всего на десять вопросов, и редакция дарит двухнедельный отдых в Египте для всей семьи! Крайняя дата подачи ответов – завтра! Где карандаш?
Лицо Нины разочарованно расслабилось, и она вновь пошла на кухню, сказав с сарказмом Антону вдогонку:
– Ручку бери, а то специально подменят твой ответ, чтобы путевку не дать!
– Вот ты смеешься, а я выиграю и повезу вас всех на Красное море! Купим тебе маску, будешь морских коров рассматривать. Только, главное, чтоб они тебя за свою не приняли и не утащили за собой!
Нина и вправду была очень полной комплекции и давно уже привыкла к подобному отношению со стороны мужа, но никогда ему этого не спускала. Она подошла к Антону и схватила рукой за причинное место. Тот согнулся от боли.
– Пусти, дура!
– Больно? Ну слава Богу, а то я подумала, что там уже отсохло все за ненадобностью, – сказала она, отпустила руку и отходя в сторону ехидно добавила: – Нужно было за соседа выходить, может дети тогда на отца были бы похожи.
– Что ты сказала? – возмущенно крикнул Антон.
На кухню вошел Миша и взяв со стола яблоко, спросил:
– Что у вас тут происходит?
Антон резко поднял сына на руки и начал всматриваться в его лицо.
– Врешь, женщина! Глаза-то мои!
– Вот это и пугает, – сказала себе под нос Нина и продолжила мыть посуду.
– Хоть бы перед сыном показала уважение к мужу!
Нина резко бросила тарелку в раковину и развернулась лицом к Антону.
– А за что тебя уважать? За двенадцать тысяч рублей в месяц? За дубленку, в которой я еще в институте на танцы ходила? За твои еженедельные посиделки на работе, после которых нужно рядом с тобой в противогазе спать, чтобы не угореть?
– Ну я же вас в Египет везу?
– Вот ты сначала отвези, а потом уважения требуй! Языком молоть ты горазд!
Антон демонстративно взял с полки шариковую ручку и сел за кухонным столом вписывать ответы на вопросы, бубня себе что-то под нос.
– Готово! Завтра сам в редакцию отвезу, а то на почте только квитанции за квартплату не теряются!
***
С самого утра Антон отправился на другой конец города, где находилась редакция газеты "Край", проводившая розыгрыш. Около часа он бродил между зданиями в поисках нужного адреса.
– Вы не подскажете, где-то здесь должна находиться редакция газеты "Край"? – спросил Антон у случайного прохожего, выгуливающего здоровенную кавказскую овчарку.
– Газета? Нет, не знаю, а адрес какой?
– Пушкина, 12.
– Вон, через дорогу белое четырехэтажное здание с красным цоколем и крышей?
– Ага, спасибо, добрый человек!
Внезапно по ноге Антона пробежала дрожь – это зазвонил его телефон – старенькая кнопочная мобилка. Звонок в ней давно уже не работал, но вибромотор еще был живее всех живых.
– Антон Григорьевич, вы живы?
Звонил директор школы, в которой работал Антон. Он попросту забыл предупредить его, что задержится, хотя должен был вести первый урок у 10-В класса.
– Александр Васильевич, простите, все так не вовремя. Супруга в больницу попала, что-то с сердцем, вот сейчас врача жду. Может Оксана Николаевна меня заменит, а я как смогу, так сразу и приеду.
– Нет, нет, побудьте сегодня с женой и передавайте ей наши пожелания быстрейшего выздоровления. Держитесь, мы тут сами разберемся!
Антон положил трубку и уже поднялся по ступенькам на второй этаж, где, согласно табличке в холле, и находилась редакция вышеупомянутой газеты. Звонок на двери не работал, поэтому он постучал и толкнул дверь от себя. В небольшой душной комнате стояло шесть рабочих столов, практически впритык один к другому. По стоящему возле одного из них обогревателю, Антон определил место директора и направился к нему. Тот как раз увлеченно разговаривал с кем-то по телефону, развернувшись спиной ко входу.
– Простите, а вы кто? – спросила его страшненькая девушка в огромных очках и сером шерстяном брючном костюме, сидящая ближе всех к выходу из кабинета.
– Девонька, а кому ответы на вопросы конкурса отдавать?
– Какого конкурса?! – удивленно спросила она.
– Ну как же, – Антон полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда целлофановый пакет, в котором аккуратно лежала вырезка. – Вот в вашей газете была, тут написано, что сегодня последний день приема ответов, поэтому я решил лично привезти, чтоб не потерялось на почте.
– Ах, да! – неуверенно сказала она. – Подождите минуточку!
Девочка поднялась со стула, взяла вырезку и быстрым шагом подошла к директору. Она наклонилась к нему и очень тихо сказала:
– Сергей Иванович, тут человек по поводу конкурса нашего пришел.
– Я перезвоню! – сказал он кому-то и положил трубку. – И чего он хочет? – спросил директор, слегка обернулся и окинул беглым взглядом Антона.
– Не знаю, говорит, что все заполнил и пришел.
– А что у нас с этим конкурсом вообще?
– Да ничего! Вы же помните, что мы тогда за месяц распространения не заплатили и почта часть тиража вернула нам обратно, а остальное утилизировала? Даже акт нам прислали.
– А, да, да, припоминаю.
– Ну вот! Видимо, выбросили не все. А мы даже с турагентством договор не заключали. Сегодня последний день конкурса, а этот чудак получается единственный, кто в розыгрыше участвовать будет!
– Как? – удивленно спросил директор. На что девочка лишь пожала плечами.
Затем он задумался и глядя в пустоту начал раскачиваться взад-вперед на своем кресле.
– Так может мы кого-то из своих отправим, все-рано деньги казенные? – спросив это, он подумал, что давно не был в отпуске и это было бы прекрасной возможностью съездить на Красное море со своей любовницей, которая уже давно просила солнца и пляжей.
– Сергей Иванович, а если это нас так проверяют учредители?
– Все может быть, все может быть, – многозначительно ответил директор. – Ну давай я с ним пообщаюсь!
Затем он кивнул головой, развернул кресло и встал.
– Здравствуйте! Присаживайтесь! Может быть чай или кофе?
– Да нет, спасибо!
Директор снова сел в кресло и не глядя на своего собеседника сказал:
– Такссс… значит, вы участвуете в нашем конкурсе. Вы понимаете, что участников много?
– Да, и вопросы у вас с подвохом. Например, в шестом спрашивается, сколько правил фараон Эхнатон.
– Ну и в чем подвох? Даже я знаю, что он правил семнадцать лет.
– А вот и нет! Эхнатон правил только двенадцать лет, так как первые пять его звали не Эхнатон, а Аменхотеп.
Директор растерялся, полез в ящик стола и стал перебирать какие-то бумажки. Затем он резко застыл и посмотрел на Антона.
– А вы кем работаете?
– Учителем истории в средней школе! А что?
– Нет, нет, ничего! – многозначительно ответил директор. – А можно ваш паспорт посмотреть?
– Да, конечно! – ответил Антон, вынул из внутреннего кармана пиджака паспорт и протянул его директору.
– Антон Григорьевич Антохин! – сказал Сергей Иванович вслух, затем долго изучал все страницы документа, что-то записал себе в блокнот, закрыл паспорт и отдал обратно Антону.
«Слишком складно все выходит. Школьный учитель, знающий историю древнего Египта, участвует в нашем конкурсе», – подумал директор. Дела в редакции и так шли не очень, поэтому он не горел желанием отправлять какого-то незнакомца за счет редакции на отдых, тем более что сам не был на море уже больше двух лет. Его съедала зависть, но и подставляться под гнев учредителей также не входило в его планы, поэтому он решил отложить этот вопрос на потом. – Хорошо, оставляйте вырезку, Даша сейчас все оформит! – сказал Сергей Иванович и снова развернул кресло к окну, а затем ехидно добавил: – И удачи вам в розыгрыше!
Девочка выписала Антону на фирменном бланке редакции какой-то непонятный акт, в котором был вписан номер, указанный на вырезке.
Выйдя из редакции, Антон был очень счастлив, будто у него в кармане уже лежали билеты на самолет. Он не подозревал, что на этот раз его глупая радость на лице была небезосновательной. Чтобы избавить себя от необходимости отвечать на лишние вопросы Нины по поводу его раннего возвращения домой с работы, Антон решил подождать окончания рабочего дня в гаражном кооперативе. Автомобиля у него не было, но, когда на работе предложили получить гараж, он сразу согласился. Туда он притащил старую софу и телевизор, найденные на свалке. Еще он здесь хранил свое охотничье ружье. На охоту он ходил редко, но почти каждый месяц чистил его и даже сам делал патроны с порохом собственного производства. Антон часто выдумывал поводы для Нины, чтобы пойти в гараж и побыть наедине с собой, а если ему становилось скучно, то рядом всегда было с кем поговорить и, конечно же, выпить. Он считал, что гараж – это своего рода пропуск в мужской клуб. Здесь каждый мужчина свободен, в первую очередь, от давящего на психику и чувство собственного достоинства семейного быта. Соседи Антона по гаражу часто угощали его разнообразными наливками собственного приготовления, а он сам уже почти два года по частям собирал уникальный самогонный аппарат. Все это время он гордо анонсировал свое будущее изобретение на каждом застолье, в подробностях рассказывая о своей секретной технологии производства.
Открыв навесной замок ключом, он вошел в гараж, включил свет и запер за собой дверь на задвижку. Согревая руки у только что включенного масляного радиатора, Антон представил себе Египет, как там тепло и как он едет к пирамидам в Гизе, чтобы своими глазами увидеть все то, о чем он рассказывал школьникам, но знал только по научной литературе и из лекций в университете. Почти ощущая на себе зной африканского солнца, он уже предчувствовал свое восхищение увиденным в усыпальницах древних фараонов. Но его фантазии были прерваны громким стуком в металлическую дверь.
– Григорич, открывай!
Слегка обозленный тем, что его потревожили, он подошел к двери и отодвинул задвижку.
– А я смотрю, замка нет, сначала подумал, что ты вчера запереть забыл, – сказал сосед по гаражу Вася, с которым вчера они бурно «допраздновали» День учителя после окончания торжества в школе. О чем он не случайно забыл сказать Нине.
– Вот, решил забежать, идейка тут появилась по поводу конструкции «холодильника» для аппарата, хотел проверить, – сказал Антон с умным видом стоя в дверном проеме, давая понять всем видом, что сейчас не ищет дружеской компании. На самом деле, никакой идеи у него и в помине не было, просто всегда он старался показать свою важность и то, что каждое его телодвижение обязано быть наполнено смыслом и высокой целью в интересах человечества. Его знакомые и друзья уже давно поняли это и, не желая обижать «тонкую душу» Антона, давали ему возможность потешить самолюбие.
– Покажешь, может помогу чем?
– Нет, спасибо, не сегодня! – ответил учтиво Антон и медленно закрыл дверь перед лицом Васи. Он не только хотел побыть один, но и боялся рассказать о конкурсе, чтобы не сглазить возможный выигрыш.
Лучше перемудрить…
Февраль подходил к концу. На улице уже почти сутки с неба падал снег, укрывая белым одеялом всю землю. Сергей Иванович очень не любил его, так как каждое утро приходилось тратить время на то, чтобы очистить свой огромный внедорожник. Пять лет назад, когда дела в газете шли более, чем хорошо, снег с машины чистил его водитель Саша, избавляя шефа от необходимости вставать в зимнее время года на полчаса раньше. Но сегодня большинство спонсоров развернулись в сторону интернет-изданий, поэтому выписывать себе премии, а также воровать деньги на печати, рекламе и мероприятиях стало гораздо сложнее. Бюджеты и тиражи становились все меньше, каждый день ухудшая его отношения с инвесторами. Последние уже даже не изучали отчеты, высылаемые Сергеем Ивановичем ежемесячно на десяти-пятнадцати листах, в которых он старался показывать «луч надежды» на будущий рост. Единственным человеком, кто внимательно следил за отчетами, был Георгий Степанович Стременец – истинный ретроград, до сих пор верящий в печатную прессу и искренне непонимающий причин почти двадцатикратного падения прибыли за последние пять лет. Свое недовольство он высказывал лично после каждого отчета, впиваясь, как пиявка в уши Сергея Ивановича на несколько часов, чем знатно портил настроение последнего и вызывал у него откровенное желание напиться. После каждого подобного разговора директор газеты позволял себе три-четыре дня отпуска, который обычно проводил в компании женщин легкого поведения или своей любовницы – двадцатилетней студентки, мечтающей выйти замуж за олигарха и уехать покорять Москву. Свой статус богатого покровителя Сергею Ивановичу с каждым днем было все тяжелее поддерживать, поэтому он наведывался к ней значительно реже, чем раньше, объясняя сильной загруженностью в работе над новым проектом, сулящим ему миллионы и международное признание. Сам же скромно сидел на откатах от типографии, которая вместо указанного в отчетах и в самой газете тиража в девятьсот тысяч экземпляров, печатала всего двести. Этих денег все равно не хватало, поэтому он потихоньку начал продавать офисную технику и разнообразную мебель, стоящую на балансе редакции, о чем кроме него знала только его помощница Даша. Она искренне верила своему руководителю, как вождю и принимала любое его решение, как необходимое. Ему было стыдно за это, и он понимал, что эти действия ведут к еще большему ухудшению ситуации, но сделать ничего с собой не мог, так как от богатой жизни было крайне тяжело отказаться. Одним из основных его опасений было то, что Стременец в какой-то момент потребует провести аудит, после чего судьбе Сергея Ивановича уж точно никто не позавидует. Подъехав к офису, он позвонил своей помощнице и попросил выйти к нему с финансовыми документами для конфиденциального разговора. Она спешно спустилась и села к нему в машину.
– Какой мы бюджет подавали на следующий месяц? – спросил он Дашу.
– Таааак… – начала отвечать Даша, перебирая стопку бумаг в руках. – Общая сумма – чуть больше двенадцати миллионов рублей. Из них: пять – затраты на печать, два с половиной – зарплатный фонд, четыреста пятьдесят тысяч – аренда и коммунальные, два миллиона – реклама, миллион – призовой фонд конкурса «Египетский Край» в виде путевки для семейного отдыха по программе «все включено» и еще…
– Постой! – прервал ее Сергей Иванович. – Миллион? Не много ли на путевку в Египет, даже если на семью?
– Сумму называли вы, у нас же там пять звезд и целых две недели!
– А сколько читателей участвуют в розыгрыше?
– Сейчас посмотрю… один!
– Как один? – искренне удивился Сергей Иванович и задумчиво посмотрел на Дашу.
– Вот так, один! Помните, в ноябре к нам в редакцию приходил чудаковатый школьный учитель, он еще что-то говорил про вопрос с подвохом?
– Ах, да, да, да… помню! И что, кроме него никто больше не участвует?
– Ну там же…
– Ах, да, тираж выбросили… – вспомнив тогдашний разговор с Дашей, сказал он и задумался. В его голове крутилось только одно – как освоить эту сумму денег, чтобы никто и ничего не заподозрил. – А когда мы должны объявить результаты розыгрыша?
– Первого марта! – ответила Даша.
– Отлично, у нас есть два дня все решить! Значит, берешь со склада сто газет из той партии, садишь в архиве наших стажеров и пусть заполняют ответы на конкурс, только минимум один ответ должен быть неверным. Потом бери из базы наших подписчиков имена и оформляй их участие в конкурсе, без их ведома естественно.
– Все поняла, до завтра справлюсь! – решительно ответила Даша и уже потянулась рукой, чтобы открыть двери.
– Подожди! Мы писали в условиях конкурса про отель? Ну, о том, какой, где?
– Да, указывали! Отель Акулья бухта в Шарм-эль-Шейхе, большой трехкомнатный люкс.
– Значит найди самый дешевый вариант на две недели, но приличный и на первой линии. Объясним это ремонтом в том отеле и дадим пару экскурсий в виде компенсации. Нужно уместиться в сто тысяч за все! Может горящие варианты будут какие-нибудь. В общем, не мне тебя учить, – сказав это, Сергей Иванович замолчал и уставился в окно. Его внимание привлекла дама, разговаривающая на остановке по телефону. Белые кудрявые волосы, плавно «выплывали» из-под красного берета, а пухлые губы говорили Сергею Ивановичу, что у него уже давно не было нормального романтического свидания. Осознав это, он резко изменился в лице. Даша сидела молча и не сводила с него глаз, ожидая продолжения ЦУ.
– Чего ждешь, вперед! – приказным тоном сказал он Даше, та незамедлительно вышла из машины и бегом побежала в офис.
