Kitobni o'qish: «Три доченьки»

Часть

I

Женщина с усталым лицом выхаживала под окнами речного вокзала и высматривала своих детей.

– Алька! Присматривай за сестрами! – в сердцах выкрикнула она. – Скоро метеор приедет, ух я тебе уши оторву, если он в-итоге без нас уедет!

Худощавая зеленоглазая девчушка спрыгнула с дерева, на которое успела залезть и недовольно огрызнулась:

– Чуть что, сразу я! Почему мне приходится следить за этими непоседами? Потому что старшая? Как же несправедливо!

Женщина по имени Гуля вздохнула и отвернулась.

Старшая дочь с недавних пор резко выросла и у нее испортилось поведение. Раньше помощницей была, а теперь каждый шаг свой считать стала. Вредная!

Гуля подошла ближе к берегу и замерла. Как спокойно-то на реке, как хорошо. Вода волнами блестит, переливается.

Думы невесёлые в голову лезут.

Мать

– Дети у тебя растут ленивые! – приехала на прошлой неделе из деревни и отчитала Гулю мать.

Гуля молча выслушала родительницу. Не переча. У матери нрав суровый, попробуй ей хоть слово поперек молвить – загрызёт, обидится и долго потом обиды своей не забудет.

– Пока погода стоит, приезжайте в выходные в деревню, картошку некому собирать. Большие у тебя дети, пусть трудятся.

– Да как же некому, мама, когда у вас там две невестки в деревне имеются! – несмело напомнила Гуля, однако мать тут-же одарила дочку тяжёлым взглядом.

– Невесткам некогда, ты что такое говоришь! У них дети еще маленькие! Кто с моими сладкими внучатами нянчится будет, если келинки мои в поле работать уйдут? Я за малышами усмотреть не смогу. Боюсь, не услежу, старая я уже совсем стала!

Гуля сглотнула ком обиды и отвела глаза.

«Моих детей смотреть было некому, – подумала она. – Росли они у меня – как сорная трава. Дома я их закрывала под замок, едва по годику им исполнялось и работать шла. Потому что иначе не на что было жить! А над детьми моих братьев мать так трясётся!»

– Если не приедешь, значит, не дочь ты мне больше, – «обрадовала» Гулю мать, старуха Насима.

Поездка в деревню

– Мама, почему так долго? – ныли дети, когда Гуля, изнывая от жары, вела их в сторону деревни.

Пристань, на которой высадил женщину с тремя детьми "метеор", располагалась очень далеко от поселения. С десяток километров приходилось преодолевать пешком жителям деревушки или приезжим гостям.

– Я пить хочу, – заявила, сев прямо в траву, младшая дочь, Анжела.

– Я тоже! – бухнулась рядом с нею средняя Асия.

– Где же я воды вам возьму? – забеспокоилась Гуля. Женщина принялась оглядываться по сторонам.

Воды взять было негде. Разве только к речке по берегу спуститься и прямо из реки набрать?

– Мама, почему дядя за нами не приехал? – с недовольным видом поинтересовалась у матери старшая дочь. – У него же машина есть.

И от вопроса этого у Гули сердце заныло.

– Наверное, некогда дяде, – помолчав, выдала она дочке ответ.

– А второй дядя? У которого мотоцикл с люлькой есть? Он почему за нами не приехал? – пытливо смотрела на мать своими зелеными злыми глазами Алька.

– Ну что ты пристала ко мне со своими вопросами? Иди! – отвернулась от дочери Гуля.

Подросток-дочь прямо высказывала все свои недовольства, но как могла объяснить ей Гуля, что для своих братьев ни сама Гуля, ни дочки ее, почета должного и уважения почему-то не вызывали?

– Хватит ныть, до деревни осталось совсем немного, – принялась упрашивать дочерей женщина. – Вставайте, идите…

Время всем четверым показалось вечностью. Припекало сверху солнце, нигде не было ни тенечка, и как же тяжело было идти по неровной, неасфальтированной дороге.

Но вот начал приближаться к женщине, бредущей по долине с тремя детьми, трактор с прицепом.

– Лезьте в тележку! Только держитесь крепко! – безо всякого приветствия крикнул мужчина, остановив свой трактор около Гули.

Девчонок об этом второй раз даже просить не пришлось: мигом забрались они в прицеп. И только Гуля стояла и колебалась, сесть ей, или продолжать идти.

– Гуль, садись, – попросил вдруг и остановил свой трактор мужчина.

Гуля засмущалась от того, что тракторист начал ее так упрашивать. Села, пряча глаза и тщательно прикрывая свои ноги юбкой.

Родные края

По дороге к отчему дому воспоминания вдруг на Гулю нахлынули.

Они и не могли не появиться после такой встречи.

Эмиль, что за рулём трактора сейчас сидел, свататься ведь по молодости к Гуле собирался идти. Но точку в его намерениях поставила мать Гули, своенравная Насима.

– У Эмиля этого ни кола, ни двора за душой нет, – покачала она тогда сердито головой. – Не нужен мне такой зять, с которого нечего взять. Замуж надо за обеспеченного выходить, а не за кого попало, чтобы не мыкаться потом без денег!

Выдала мать тогда ее замуж за другого, за сына своей лучшей подруги, Энвера. Тот парнем был разбитным и веселым, на симпатичной Гульке женился с радостью, да только не склеилась у них толком семейная жизнь.

Энвер любил пить, гулять, веселиться. И жить толком в семье не жил, всё гулял где-то неделями, и уйти от Гули не мог.

А Эмиль на хорошей приезжей девушке-медичке потом женился. Не пьет, говорят, работящий. Жену свою на руках носит…

– Приехали! – выскочили на ходу из тележки Гулины дочки. – Мама, вылезай, вон бабушкин дом!

– Рахмат, – улыбнулась, не поднимая глаз на тракториста, Гуля.

– Хуш, – спокойно ответил мужчина.

Поле

Картофельное поле было огромным и необъятным.

– Зачем бабушке понадобилось сажать столько картошки? – злилась вслух Алька.

Девочка-подросток сидела посреди картофельных куч и рассортировывала клубни, отбирая целые и неповрежденные в ведра.

Мать, Гуля, тоже сидела у этой кучи.

– Бабушка потом эту картошку продаст и выручит денег, – объяснила Гуля дочери.

– А нам она тоже потом денег даст? – загорелись глаза у Альки.

– Конечно даст, – кивнула головой Гуля.

И вздохнула.

Мать Гули, старуха-Насима соловьем заливалась что всем, кто сейчас ей с картошкой помогает, вырученные с продажи урожая деньги конечно-же даст.

Вот только все вокруг знали, какая Насима жадная до денег. Хоть бы в этот раз свое слово сдержала и не обидела внучек деньгами!

– Мама, я есть хочу, – кое-как притащила тяжелое ведро с картошкой к мешкам Асия.

Гуля растерянно посмотрела на дочь.

– Мы же не дома, доченька, мы в деревне. В гостях. А в гостях про еду спрашивать неприлично. Закончим на сегодня работу, тогда и поедим.

– «Поедим!» – надула недовольно губки Асия. – У бабушки вся еда невкусная!

– Бабушка нас только творогом, молоком и картошкой кормит! – принесла два полных ведра к мешкам и громко, с претензией, высказала своё возмущение старшая, Алька.

– Дочка! – поднесла палец к губам Гуля, но Алька только еще громче завелась:

– А что «дочка»? По-твоему, нормально, мама, что бабушка нас только картошкой каждый день угощает, в то время как дяде с тетей она вчера сварила пельмени? А мне потом, после ухода дяди с тетечкой, пришлось всю посуду мыть, хотя я и так в этом вашем поле, за день устаю!

Гуля густо покраснела со стыда и дёрнула к себе за руку свою говорливую дочь-подростка.

– Прекрати горланить! Разве так ведут себя приличные девочки? Стыдно за твое поведение, дочь!

Но было поздно: возмущенные речи племянницы услышал Гулин младший брат, дядя Ришат.

Мужчина бросил мешок, который тащил на спине и подошел к Гуле и девочкам.

– Плохо ты сестра, свою дочь воспитала, – гнусавым голосом покритиковал Гулю Ришат. – Она у тебя что, голодная? Считает, кто сколько съел? Она у тебя настолько ленивая, что даже посуду у собственной бабушки помыть не может?

– Всё не так, брат! – возразила Гуля, но Алька тут-же принялась спорить с дядькой:

– А мне вот давно у вас, дядя, спросить хочется! Вы почему ни разу не пригласили нас с мамой к себе в гости, а дядя? У вас же новый большой дом, в котором несколько комнат! А вы знаете о том, дядя, что мне с мамой и сестрами приходится спать прямо на полу в бабушкином доме? Потому что бабушкин дом настолько мал, что в нем даже нормально спать негде лечь!

Ришат сразу изменился в лице и отвел от племянниц и от сестры глаза.

Алька же принялась дальше высказываться, несмотря на попытки матери одернуть ее.

– Вот вы, вчера дядечка, пришли на ночь глядя к бабушке в гости и сидели там в кухне до двух часов ночи. Наговориться вам хотелось! А я и мои сестры в это время никак спать из-за вас лечь не могли, потому что спим мы – в кухне, там нам на полу бабушка постелила матрас. Мы все спать хотели, но пришлось сидеть и ждать вашего ухода! Так что я повторяю вопрос – отчего же вы, дядя Ришат, ни разу не позвали мою маму к себе в гости?

Девчонка бесстрашно выступила вперед, и дядя Ришат попятился.

– Ты невоспитанная и дерзкая девчонка, мне очень стыдно за тебя! —прошипела на Альку побелевшая от переживаний, мать.

В гостях у дяди

Гуля, Асия, Анжелка и Алька впервые за несколько дней, проведенных в деревне, наконец, наелись и теперь довольные улеглись кто на диван, кто в кресло в зале перед телевизором, в ожидании очередной серии мексиканского сериала.

Им любезно улыбнулась жена дяди Ришата, очень красивая и хорошо одетая тетя Сабина.

– Так, девочки, угощайтесь, я для вас сливы помыла, – поставила она на низенький журнальный столик тарелку с фруктами.

– А мандарины? Ты почему не положила в тарелку мандарины? – появился в дверях ставший вдруг добрым и улыбчивым, дядя Ришат.

– Забыла! – нацепила на лицо приторную улыбку Сабина.

Женщина направилась в кухню и там накинулась на вошедшего за нею мужа, шипеть.

– Какие тебе еще мандарины! – принялась корить вполголоса мужа Сабина.

Красивое лицо женщины исказилось в гримасе.

– Притащил к нам всю свою нищую родню! Мало того что они мне весь палас своими грязными пятками истоптали, так еще и съели все, что я приготовила нам с тобой завтра на обед! Я что теперь, должна у плиты как приклеенная стоять, чтобы эту свору кормить?! О чем ты вообще думал, когда привёл их в мой дом?!

Ришат такой реакции от собственной жены не ожидал. Он отшатнулся и улыбка тут-же исчезла с простоватого его лица.

– Так они сейчас в баню сходят и не будут ничего тебе тут топтать, —растерянно произнес он, глядя на жену во все глаза. – Баня пока еще не истопилась.

– Нет! – обернулась к Ришату злющая жена. – Пусть уходят прямо сейчас! Я не могу смотреть на то, как они там уселись на моих новых диванчиках и сидят! Они же к матери твоей приехали? Вот пусть туда и идут!

У двери в кухню, вцепившись обеими руками в тарелку со сливами, стояла бледная, напуганная от случайно подслушанного разговора между братом и золовкой, Гуля.

– Вот, – протянула она тарелку Сабине. – Мы уже поели, спасибо.

Женщина схватила тарелку и отвернулась от Гули.

– Спасибо за чай. И за то, что нас в гости позвали. Хорошо тут у вас. Красиво. А мы, пожалуй, пойдем, – кое-как выдавила из себя ненужные слова Гуля. Женщина изо всех сил старалась как-то спасти ситуацию.

– Дочки, вставайте, погостили и хватит, – прибежала к детям Гуля. – Вставайте, вставайте, – торопила она девочек.

– Но я не хочу, – заныли все трое.

– Я тоже уже ничего не хочу, но… Надо, – развела руками, еле сдерживающая слезы Гуля.

Насима

– Чего пришли? – недовольно встретила у ворот своего дома Гулю с детьми старуха-Насима. – Что ты там такого плохого братьям своим наговорила? Чего неймётся тебе, вредная девка?

Старая женщина с неодобрением глядела на дочь.

– Не нравится вам на полу в моем доме спать? Фыркаете, что деликатесами вас не кормлю? А я что, по-вашему, на свою мизерную пенсию могу что-то кроме макарон и сахара, в магазине купить? Вы должны были со своими продуктами приезжать! И кровать у меня только одна! Я на полу спать не могу, у меня кости больные, а вы все молодые, здоровые! Ай, да что с вами спорить? Вместо того чтобы молча с картошкой помочь, вы взялись скандалы в моей семье устраивать! До вашего появления мы и с невестками, и с сыновьями обоими дружно жили! Не пущу я вас в дом, ночуйте у Ришата!