Kitobni o'qish: «Оставь мне музыку!»
Глава первая, в которой всё только начиналось
Волнение было невероятным. Вирджин то и дело нервно вытирала платком потеющие руки, но они вновь и вновь становились влажными. Колени предательски тряслись, внутри всё просто замирало от напряжения и страха, а до выхода на сцену оставалась всего пара номеров. Пожалуй, ещё никогда прежде Вирджин так не боялась собственного выступления. Раньше свои школьные концерты она воспринимала, как небольшое приключение, приятный диалог со зрителем, нечто лёгкое и воодушевленное. Волнение было сродни предвкушению чего-то приятного, а не холодным осознанием ужаса.
Вирджин тщетно пыталась успокоить себя, отлично понимая, что скользкие руки будут мешать игре. Она может ошибиться, а ошибка на этом выступлении – безоговорочный провал. Впрочем, то же касалось и нервозности. Её музыка должна была проникать в сердца, а не неуклюже корчиться в попытках правильно сыграть ноты.
А ведь всё могло быть иначе! Всего неделю назад Вирджин ждала этого выступления, будучи окрыленной и полной решимости. Она возвращалась из школы пешком, чтобы пройтись через весенний, благоухающий цветами сакуры парк. Аромат вишни ещё больше вдохновлял её. Вирджин едва слышно напевала любимый мотив, настолько погружаясь в себя, что иные звуки просто исчезали. Невероятно увлечённая, она и не заметила, как вышла из парка, и вместо шороха ветра и трелей птиц её окружили шум снующих на разных уровнях наномобилей и гул скоростного нанопоезда, а нежный аромат цветов сменился резкими и плотными запахами пыли, разогретой полуденным зноем техники и дорогих духов. Небоскребы упирались в кристально-синие небеса, широкие улицы уходили к самому горизонту. Вокруг царила привычная городская суета, но Вирджин по-прежнему ничего не замечала. Мысли были полностью поглощены музыкой и предстоящим занятием дома. Она только-только осознала, как можно сделать любимый мотив ещё более выразительным, и всё ещё находилась во власти этого нового ощущения, когда перед глазами появился знакомый дом. «Цветочная лавка леди Виолетт» – гласила красивая вывеска. Вирджин уже собиралась нырнуть в знакомую обстановку – лавка принадлежала её матери, и на втором этаже находилась их небольшая квартира, – но на пути внезапно возникло препятствие.
У входа в лавку с большим букетом алых роз стоял омэйю. Конечно, встретить высшего в дверях цветочного магазина не было чем-то удивительным или странным. Омэйю часто посещали материнскую лавку, и Вирджин не раз уже сталкивалась с ними, когда те приходили, чтобы сделать заказ, или уходили с цветами наперевес. Но этот омэйю явно выделялся из всех прочих клиентов. Вирджин ошарашено замерла в нескольких шагах от высшего, начиная приходить в себя.
Омэйю был зол. Он кричал что-то чуть ли не на всю улицу и нервно тряс букетом, отчего с цветков на мостовую опадали алые лепестки. Вирджин с недоумением смотрела на него, так как никогда прежде не видела, чтобы высший вёл себя подобным образом. Обычно омэйю отличались невероятной сдержанностью и прекрасными манерами. Они даже здоровались с ней, отвлекаясь от заказа, когда ей случалось проходить мимо в лавке.
– Добрый день, юная леди! ― слышала она себе вслед.
Обычно Вирджин оборачивалась, заливаясь пунцовым румянцем, и делала подобающий книксен, чем нередко заслуживала похвалу для своей матери.
– У вас милое дитя, леди Виолетт, ― говорили омэйю, заставляя и леди Виолетт опускать взор и произносить слова благодарности за столь лестную оценку.
Но сейчас всё было совершенно иначе. Ярко-жёлтые с молнией-зрачком глаза омэйю горели устрашающим пламенем. Вытянутое лицо успело потерять благородную бледность, окрасившись в зеленовато-коричневый и став оттого ещё более пугающим. Вирджин инстинктивно отступила на шаг назад. Омэйю были значительно сильнее людей, и потому оказаться рядом с высшим, когда тот в гневе могло быть опасно.
– Я не буду! ― возмущенно кричал он. ― Почему я должен это делать?!
Вокруг него уже собралась небольшая толпа, судя по одинаковой форме с ярко-зелёными нашивками на плечах ― его слуг, но среди нескольких окруживших высшего мужчин Вирджин также заметила ещё одного омэйю. Тот был значительно старше и вёл себя именно так, как и полагалось высшим: сдержанно и рассудительно.
– Эри! ― пытался дозваться он до младшего. ― Мы же с тобой всё обсудили!
– Эри-сама, прислушайтесь к Эдгару-сама! ― просил один из слуг, осмелившийся подойти к своему господину чуть ближе, чем все остальные.
– Никого я не собираюсь слушать! ― отмахнулся от слуги Эри и, задрав нос, словно какой-то зарвавшийся мальчишка, дерзко ответил Эдгару: ― Это ты всё обсудил, а я так делать не хочу!
– Но Эри, ты обидел свою ханни, а я много раз тебе уже говорил, что так вести себя с девушками неприемлемо для омэйю! ― продолжил отчитывать старший.
– Да кто сказал, что неприемлемо?! Проклятье демонов, меня тошнит уже от твоих правил, Эдди! Из-за какой-то глупой ханни!
– Эри-сама! ― снова раздалось от слуг, но Эри и не думал останавливаться:
– Глупая-глупая ханни! Ни на что негодная, бестолковая ханни! Да такой ханни может быть любая девчонка, что в ней особенного-то? Вон она, ― и тут Эри неожиданно перевёл свой взгляд на стоящую неподалеку Вирджин, и его полыхающие глаза резко сузились: ― Да, например, вот эта тоже может запросто стать моей ханни!
Недолго думая, он подскочил к ошеломлённой Вирджин и всучил ей растрёпанный букет. Сама Вирджин не успела издать и звука, как излишне самоуверенный Эри уже подхватил её под локоть и потащил к своему наномобилю, припаркованному у обочины. Дорогая модель ярко-красного цвета с затемнёнными стёклами автоматически открыла двери, уловив приближение хозяина.
– Эри-сама!!! ― раздалось у Вирджин за спиной. Слуги всё ещё не оставляли надежд остановить своего омэйю, но безуспешно.
– Я нашёл себе новую ханни, а та дурочка мне больше не нужна! ― нахально заявил Эри, грубо вталкивая шокированную Вирджин внутрь наномобиля.
Она неуклюже плюхнулась на широкий мягкий диван, едва не выронив из рук злополучный букет. После ярко освещённой улицы внутри наномобиля было чересчур темно, и Вирджин потребовалось время, чтобы её глаза привыкли, потому она скорее услышала, чем увидела, как рядом приземлился Эри.
– Трогай! ― приказал он сидевшему где-то впереди у пульта управления шоферу.
– Куда желает отправиться Эри-сама? ― прозвучал равнодушный и в то же время вежливый голос водителя.
– Кафе-мороженое! Я хочу угостить свою новую ханни чем-нибудь особенным! ― самодовольно ответил Эри и принялся с интересом разглядывать Вирджин.
Для Вирджин такое откровенное внимание было неприятно: ей хотелось прикрыться букетом от пронизывающего взгляда, но она хорошо понимала, что поступать подобным образом бестактно, потому стоически терпела. Впрочем, Эри недолго изучал её. Он самодовольно прошёлся взглядом, словно прикидывая, удачен ли его новый трофей, и, задержавшись на лице и не особо развитой груди Вирджин, негромко хмыкнул, после чего расслабленно завалился на спинку дивана и, уставившись в обитый тканью потолок наномобиля, лениво спросил:
– Ну и как тебя зовут, рыжик?
Вирджин тут же вспыхнула: её щёки и шея залились краской. Рыжик? Он назвал её «рыжик»? Вирджин даже не знала, смущена ли она или возмущена, услышав такое прозвище. Обладательница ярко-рыжих волос Вирджин нередко слышала в свой адрес подобный «комплимент», но до сих пор прощала его лишь своему брату. Сейчас же, сидя в наномобиле едва знакомого омэйю, она заставила себя пропустить обидное слово мимо ушей. Всё-таки она имела дело с высшим.
– Вирджин, ― тихо представилась она, потупив взор, как и полагалось для скромной юной девушки при встрече с омэйю.
– Ви-ир-джи-ин? ― удивлённо протянул Эри. ― Какое длинное имя! Я буду звать тебя просто Ви, хорошо?
Раздосадованная и оскорблённая Вирджин заставила себя проглотить и это, хотя видела здесь уже открытое пренебрежение.
– Как пожелаете, ― покорно ответила она.
– Ха, смотри и учись, Юи! Вот как должна вести себя хорошая ханни! ― расплываясь в довольной улыбке, обратился к кому-то сидящему позади Эри.
Вирджин, совсем не ожидающая, что за её спиной находится ещё кто-то, резко обернулась и уставилась на ту самую Юи, которую она не заметила в царящем в наномобиле полумраке. К большому удивлению тонкие черты довольно красивого экзотического лица Юи были ей смутно знакомы. Она точно встречалась с этой весьма симпатичной девушкой с миндалевидными глазами в школе: кажется, в прошлом году та училась в выпускном классе. Похоже, что на фестивале Айм, на котором традиционно участвовали все выпускницы, ей не очень-то повезло, раз её выбрали только на роль ханни ― подружки для омэйю-подростка. Хотя, лучше уж какое-то внимание, чем совсем никакого. Братец Виттор и того не заслужил и теперь был вынужден работать на фабрике. Юи, по всей видимости, тоже узнала Вирджин, так как на её лице появилась мягкая понимающая улыбка.
– Эри-сама желает, чтобы я стала милой и послушной? ― с лёгкой иронией спросила она.
Вирджин продолжала смотреть на Юи в некотором недоумении: отчего та позволяет себе такие вольности? Насмехаться над своим господином не самая лучшая тактика заработать расположение. Впрочем, вызывающее поведение Эри даже обычно довольно спокойную Вирджин провоцировало на грубость, потому она предположила, что Юи уже была сыта по горло выходками своего господина-мальчишки, но контракт вынуждал её терпеть все его капризы.
– Тебе бы не помешало! А то чуть что ― сразу бежишь жаловаться моему брату! Может, ты в его гарем хочешь попасть, а? ― словно и не замечая сидящую между ними Вирджин, принялся выяснять отношения Эри.
– Эри-сама, я даже не подходила к Эдгару-сама… ― начала было оправдываться Юи, но Эри её снова оборвал:
– Ну конечно! А букет он заставил меня купить тебе только потому, что женщинам принято дарить цветы?
– Эри-сама, вы прекрасно знаете ответ, ― качая головой, произнесла Юи, но её снова перебили:
– Как мне не знать! Подумаешь, позволил заглянуть тебе под юбку, тоже мне беда, как будто от тебя убудет! И за это теперь надо извиняться и дарить букеты? Видимо, за право коснуться тебя мне придётся домик у моря покупать, так?
– Не я устанавливаю правила, Эри-сама, ― снова попыталась достучаться до своего бесцеремонного господина Юи, вот только Эри её даже не слушал:
– Мне не нужна ханни-ябеда! Ты ведь не будешь такой недотрогой, правда, Ви?
– Э-э-э… простите, я… ― замялась с ответом Вирджин, но на её спасение наномобиль остановился.
– Прибыли, Эри-сама, ― сообщил водитель.
– Уже? Вот и хорошо! ― обрадовался Эри, вмиг позабыв о перепалке и своём вопросе. ― Пойдём, Ви, я угощу тебя самым вкусным мороженым!
Не дожидаясь ответа, он снова проявил инициативу. Подхватив Вирджин под руку, словно они уже были парой, Эри направился к кафе. Наномобиль остановился всего в двух шагах от заведения с красивой зазывной вывеской из голограмм, изображающих восхитительные виды самого разнообразного мороженого, но и этих шагов вполне хватило Вирджин, чтобы испытать чувство неловкости и лёгкого раздражения. Эри буквально тащил её, и, похоже, был чрезвычайно доволен собой. У самого входа, он приостановился, пропуская Вирджин вперёд, и вдруг оглянулся. Лицо его тут же исказилось в неприятной гримасе. Вирджин неловко повернулась и увидела подходившую к кафе Юи.
– Я тебя не звал! ― вновь набросился Эри на свою ханни.
– Прошу простить меня, Эри-сама, но пока мой контракт не расторгнут, я обязана следовать за вами, ― довольно вежливо ответила она, хотя в её напряжённом голосе слышалась злость. Было заметно, что подобная учтивость давалась ей совсем нелегко, и Вирджин, продолжавшая стоять в дверях, искренне посочувствовала Юи, мысленно осудив дерзкого омэйю-подростка. Поведение Эри на самом деле было из ряда вон, и его новый ответ говорил лишь о полном отсутствии такта:
– Ну что же, полюбуйся мной на прощанье. Завтра ты всё равно отправишься домой, глупая ханни!
Юи молча склонилась, тем самым соглашаясь с очередным грубым заявлением своего господина, чему Эри был несказанно рад. Его жёлтые глаза хитро заблестели, а на тонких губах заиграла самодовольная улыбка. Он снова горделиво задрал нос и, расправив плечи, презрительно хмыкнул, после чего повернулся к Юи спиной и, насколько это было возможно, величественно прошествовал до дверей. Остановившись возле Вирджин, Эри демонстративно предложил свою руку, словно они оказались не у входа в кафе, а на каком-то светском рауте, и та, пусть и с неохотой, её приняла. Ей совершенно не понравилось представление, разыгранное Эри, но, опасаясь новой волны бурного негодования с его стороны, она предпочла ещё немного уступить. Вирджин позволила себя проводить до столика, где Эри, расшаркавшись, как истинный аристократ, помог ей сесть, успев при этом даже неуклюже клюнуть её в руку, изображая поцелуй. Приняв эти странные ухаживания, как должное, Вирджин ощутила облегчение, когда засуетившийся Эри, наконец, сел напротив. Подошедшая к столу Юи, естественно, оказалась лишена какого-либо внимания со стороны своего господина и просто скромно присела у самого края. Эри бросил на неё всего один презрительный взгляд, после чего повернул свой стул таким образом, чтобы даже случайно не видеть ставшую неугодной ханни. Лицо Юи выражало лишь усталость и равнодушие. Было похоже, что она уже смирилась со всем происходящим, и глупое ребячество господина её не задевало, а вот Вирджин никак не могла похвастаться бесстрастием. Ей, оказавшейся в незнакомом месте, довольно милом и уютном, но явно дорогом, даже не удалось осмотреться, как навязчивый Эри снова напомнил о себе.
– Скажи, Ви, ты когда-нибудь пробовала «Кровавый замок»? ― изображая из себя саму любезность, поинтересовался Эри.
– Какой замок? ― удивлённо переспросила Вирджин. Она не расслышала его слова лишь потому, что отвлеклась на приближающегося к их столику официанта одетого в белоснежную форму с вишенками-пуговицами и смешную шапочку в виде вафельного рожка. Смотря на него, Вирджин вдруг осознала, что перед ней не робот, а живой человек, что явно говорило о высочайшем уровне заведения. Впрочем, чего ещё ждать от кафе для омэйю.
– Кровавый! ― рассерженно повторил Эри. Он был явно недоволен, что какой-то официант заслужил куда больше внимания, чем его персона.
– Простите, Эри-сама, я никогда не была в этом заведении, ― поспешила извиниться Вирджин, потупив взор, ― и ничего не знаю о здешних замках.
– Что ж, значит, у тебя появился уникальный шанс, ― горделиво выпячивая грудь вперед, заявил Эри. ― Я закажу тебе самое изысканное и самое дорогое здешнее мороженое!
– Может, не стоит? ― попыталась отговорить его от необдуманной затеи Вирджин, но потерпела в этом неудачу. Эри оказался слишком упрямым и по-прежнему не желал слушать никого, кроме себя.
Едва официант достиг их столика, Эри поспешил озвучить свой заказ:
– Два «Кровавых замка» для меня и моей дамы, и побыстрее!
– Как пожелаете, омэйю, ― с вежливым поклоном ответил официант, прежде чем задал весьма неудобный вопрос. ― А что будете вы, мисс?
Его взгляд упал на сидевшую в отдалении Юи, которая оказалась удивлена вниманием официанта ничуть не меньше, чем её господин. Эри мгновенно пришёл в бешенство. Юи только что, пусть и не нарочно, поставила его в ужасное положение! У омэйю был довольно строгий кодекс чести, нарушать который считалось недопустимым: высшие старательно поддерживали свою репутацию. Согласно этому кодексу, высший, проявивший неуважение к женщине в общественном месте, позорил не только себя, но и всю свою семью. И хоть Эри уже не раз за сегодняшний день показывал своё крайне возмутительное поведение, так низко упасть себе он позволить не мог, и потому сквозь зубы выдавил:
– Мисс будет лимонный лёд!
– Лимонный лёд? ― удивлённо переспросил официант, и Вирджин, скользнув взглядом по лежащему на краю стола голограмме меню, быстро поняла, в чём дело. «Кровавый замок» вершил собой список эксклюзивных заказов, тогда как лимонный лёд обнаружился в самом низу под скромным заголовком: «обычное мороженое».
– Да-да, именно его. У мисс аллергия на молоко, ― криво улыбнувшись, сообщил Эри.
Официант покосился в сторону Юи, в его взгляде так и читалось сомнение, но Юи, отлично понимая в какую непростую ситуацию они все только что попали, поспешила подтвердить слова Эри:
– К сожалению, это действительно так.
– Очень жаль, ― покачав головой, заметил официант, после чего набрал заказ на своём айпи и, поклонившись, отправился к другому столику.
– Это всё из-за тебя! ― процедил Эри, бросив на Юи злобный взгляд.
– Примите мои искренние извинения, Эри-сама, ― ответила она, но её слова никак не повлияли на него.
Он всё ещё пылал от гнева, и Вирджин, желая спасти их шаткое положение, впервые начала беседу:
– Эри-сама, вы любите мороженое?
От её вопроса Эри тут же ожил, мгновенно переключившись с неприятных мыслей.
– Ещё бы! Здесь подают самое лучшее! ― с восторгом ответил он. ― Тебе тоже понравится, оно очень вкусное!
– Охотно верю! ― с улыбкой, которая мгновением позже сползла с её лица, произнесла Вирджин. ― И всё же, прошу, Эри-сама, только не обижайтесь на меня, но вы напрасно заказали мне ваш любимый «Замок», боюсь, я не смогу его попробовать.
– По-почему? ― раздосадовано спросил Эри, и в его голосе чувствовалось напряжение, готовящееся перерасти в очередной гневный взрыв. ― Ты что, больна?
– Нет, Эри-сама, я совершенно здорова, ― призналась Вирджин, ― но мне необходимо беречь своё горло. У меня всего через неделю выступлением на фестивале.
– Фестивале? ― удивлённо переспросил Эри. ― Ты что, будешь петь во время «Айм»?
– Нет, Эри-сама, я буду играть на флейте, ― поправила Вирджин.
– Че-е-го-о?! ― растягивая гласные, воскликнул Эри и тут же расхохотался: ― Что за глупость! Какой ещё флейте?
Вирджин почувствовала себя глубоко уязвлённой: насмешка Эри сильно её задела. Поджав губы, она с трудом выдавила из себя нечто довольно любезное:
– Вы что-то имеете против?
– Против? Даже не знаю, ― иронично продолжил Эри. ― Это самое нелепое, что мне приходилось слышать! Разве омэйю можно покорить таким странным способом?
– А вы считаете, что только пение привлечет внимание?
– Ну, если ты хочешь, чтобы омэйю тебя не просто заметили, но и захотели взять к себе, разве не стоит ублажить его слух приятным голосом? ― снисходительно разъяснил Эри, чем ещё больше разозлил Вирджин:
– А у флейты, по-вашему, неприятный голос?
– Ну это ж просто дудка!
Такое оскорбление оказалось самым болезненным. Вирджин готова была вскочить с места, но от опрометчивого шага её удержало появление официанта, принесшего заказ. Две большие креманки с возвышающимися горками мороженого щедро политого кроваво-красным сиропом заняли почётное место во главе стола, и едва ощутимый холод, исходящий от них, вмиг остудил всю горячность. Вирджин посмотрела на появившееся перед ней лакомство, а затем перевела взгляд на самого Эри, уже облизывающегося при виде угощения, и пришла к неожиданному выводу, что хоть перед ней и омэйю, один из высших, но он всё ещё ребёнок. Всего лишь капризный малыш, для которого флейта и в самом деле может быть обычной дудкой. Утешившись этой мыслью, Вирджин заставила себя снова улыбнуться.
– Вам, видимо, не очень-то интересна музыка, Эри-сама, ― мягко заметила она.
Эри, уже придвинувший к себе мороженое и взявший в руки ложку, неохотно отвлёкся.
– Отчего же, я люблю послушать всякие там песенки и ничего не имею против высоких голосов, хотя мой отец называет пение всех женщин «визгом».
– Не самая лестная оценка от омэйю, ― покачала головой Вирджин. ― К счастью, не многие разделяют такое мнение.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он, нахмурившись, воткнул ложку в быстро начавшую таять горку и щедро зачерпнул в неё мороженого.
– Лишь то, что есть омэйю, которые занимаются продвижением тех самых женских голосов, и не думаю, что они бы продолжали это делать, если бы не получали удовольствия! ― привела свой самый веский довод Вирджин.
Она уже успела проникнуться особой неприязнью к самому Эри и даже к его слишком принципиальному отцу. Ей была невыносима сама мысль, что кто-то может плохо отзываться о музыке. Любой музыке.
– Ну, за удовольствие могу поручиться, в конце концов, поют у нас только любовницы, ― хмыкнул Эри, после чего отправил себе в рот долгожданную ложку с мороженым и расплылся в улыбке от наслаждения вкусом. ― М-м-м… напрасно ты отказываешься, ― кидая взгляд на стоявшую перед ней креманку, добавил он. ― Это просто невероятно!
Вирджин в ответ только скривила губы. Поглощение сладкого интересовало её меньше всего, куда больше волнений вызывало ближайшее будущее. Вирджин просто не знала, как ей отделаться от мальчишки-омэйю, находиться рядом с которым с каждой минутой становилось всё труднее. Самого же Эри, судя по его весьма довольному виду, напротив, всё устраивало. Он с особым смаком, чуть ли не причмокивая, поглощал своё мороженое, пока Вирджин пыталась выдумать план для побега, а смирившаяся и немного печальная Юи молча ковырялась в лимонном льду.
– И всё же, ― вновь прорезался Эри, когда его порция «Замка» уменьшилась на треть. ― Мне даже интересно, кого ты собралась очаровывать игрой на дудке?
– Омэйю, занимающихся профессиональной музыкой, довольно много, ― уклончиво ответила Вирджин, не желая выдавать того, на кого она в действительности нацелилась.
– Лоу? Юджи? Фаул? ― принялся перечислять Эри.
Вирджин скептически посмотрела на него, но Эри, похоже, расценил этот взгляд, как небольшой вызов, и продолжил гадать:
– Нэй? Шии? А-а-а… знаю! Ву?!
Услышав последнее имя, Вирджин невольно вздрогнула, чем и выдала себя. Попавший в цель Эри не постеснялся вновь поглумиться:
– Ви, ты сёрьезно? Ву?! Ха-ха-ха! Даже не мечтай! Ты только посмотри на его певичек, они же все, ну это… ― и Эри прислонил к своей груди обе руки и покачал кистями в весьма неприличной манере. ― В общем, ты поняла ― с формами! Ну и посмазливей, конечно.
Это оказалось последней каплей: терпение Вирджин всё-таки лопнуло. Она резко поднялась из-за стола и, весьма сдержанно, но в то же время красноречиво высказала всё, что было у неё на уме:
– Вообще-то не все омэйю так зациклены на внешности, иначе бы вместо фестиваля проводили бы показ! «Айм» ― не рынок, а мы вам не лошади, чтобы нас выбирали по «формам», и омэйю Ву, в отличие от вас, ищет таланты, а не кукол для развлечений! Он… он никогда не назовёт флейту дудкой и не позволит себе так унижать женщину, как вы! ― выдала на одном дыхании Вирджин, после чего резко переключилась на Юи: ― Примите мои искренние соболезнования, мисс, вам действительно не повезло с господином. Возьмите моё мороженое, пусть оно хоть на миг скрасит вашу незавидную участь. Желаю вам добиться разрыва контракта, так как тратить свою молодость на омэйю, который не чтит кодекс высших воистину бессмысленно!
Сказав это, Вирджин придвинула свой десерт к ошеломлённой ханни, после чего в полной тишине, воцарившейся в кафе, на ватных ногах затрусила к выходу. В её голове был настоящий хаос. Вирджин хорошо понимала, что, вероятно, сделала сейчас нечто предосудительное. В конце концов, кто она такая, чтобы отчитывать высшего? С другой стороны, Вирджин имела право защищаться.
Она выскочила на улицу, смутно представляя, что теперь будет делать дальше, но, не успев пройти несколько шагов, врезалась в кого-то. Яркий, насыщенный запах и мягкость дорогой ткани подсказывали об ещё одной ужасающей ошибке. Вирджин несмело подняла глаза. В груди от страха замерло сердце. Омэйю… ещё один! Секундой позже Вирджин, к своему огромному удивлению, узнала этого высшего: всего каких-то полчаса назад она видела его у цветочной лавки в компании проклятого Эри.
– Простите меня, юная леди, ― сделав лёгкий поклон, извинился перед ней омэйю. ― Я был неосторожен, пытаясь отыскать вас. Позвольте загладить вину за этот инцидент и за недостойное поведение моего брата.
Вирджин, потерявшая дар речи от шока, не могла поверить своим ушам. Буквально только что она готова была провалиться сквозь камень мостовой, ожидая кары небес, а теперь просто не знала, как ей быть. Слышать от высшего извинения казалось чем-то невероятным.
– Я отвезу вас домой, если вы мне назовёте ваш адрес, ― подавая руку, предложил он, и растерянная, окончательно запутавшаяся Вирджин, вложив свою руку в его большую ладонь, прошептала:
– Цветочная лавка леди Виолетт.
– Вы дочь леди Виолетт? ― осторожно сжимая её ладонь, поинтересовался тот.
– Да, омэйю, ― едва слышно подтвердила она.
– Эдгар, меня зовут Эдгар, ― мягко улыбнувшись, сообщил он, отчего Вирджин стало совсем неловко.
Она просто не знала как себя вести, потому опустила взор и позволила омэйю самостоятельно распоряжаться. Его ладонь была удивительно холодной, но кожа невероятно мягкой. Вирджин прежде никогда не касалась высшего, хотя и знала, что они лишь немного похожи на людей. У них тоже были руки и ноги, уши, нос, волосы на голове, порой причудливой расцветки, впрочем, на этом сходство и заканчивалось. В остальном они были значительно смуглее, выше, утончённее, их лица были вытянуты, а глаза горели жёлтым пламенем, внутри которого пульсировал похожий на молнию зрачок.
Эдгар проводил Вирджин до своего наномобиля такой же кричащей алой расцветки, что и у Эри, вот только в этот раз её никто не толкал и не пихал внутрь. Отличия были просто колоссальными! Эдгар с явной заботой подвёл Вирджин к дверям, а потом бережно и заботливо усадил. Ожидая, что омэйю сейчас сядет рядом, она поспешила скрыться в темноте салона, почти добравшись до двери на противоположной стороне. Но Эдгар занял пустующее место водителя и лично повёл наномобиль.
– Простите ещё раз, – взлетая, произнёс он. – Эри в последнее время просто невыносим! Отец поручил мне присматривать за ним, но пока у меня не очень-то получается. Полагаю, он успел вас обидеть.
– Не совсем, – промямлила Вирджин, не зная как рассказать о произошедшем.
– Не стоит его покрывать! Ваше лицо было достаточно красноречиво, чтобы это понять! – резко заявил Эдгар, после чего покачал головой и посетовал: – Бедняжка Юи уже почти отчаялась!
Вирджин согласно качнула головой. К ханни она успела проникнуться сочувствием.
– Боюсь, нам придётся платить неустойку из-за срыва контракта, но любое терпение когда-нибудь лопнет! – продолжил Эдгар. – Если отец узнает, что Эри теперь хватает на улице людей… ох, даже не представляю, что он с нами сделает! Прошу вас, мисс, не подавайте на него жалобу!
– Хорошо, – только и успела произнести Вирджин, как наномобиль внезапно нырнул вниз и секунду спустя приземлился у обочины. Двери медленно поползли в сторону.
Эдгар спешно вылез из кабины и направился к Вирджин. Он вновь весьма любезно помог ей выбраться из наномобиля и сопроводил прямо в лавку. Нежно звякнул колокольчик, возвещая о приходе посетителей, и среди разнообразных заполненных ваз, кадок и цветочных горшков появилось красивое лицо леди Виолетт.
– Добрый день, омэйю, – нежно пропела она, расплываясь в дружелюбной улыбке, которая так и не покинула её, когда в поле зрения обнаружилась Вирджин.
Леди Виолетт умела держать марку для клиентов. Что бы ни происходило вокруг, она оставалась невероятно любезной и приветливой. Вот и сейчас у неё не дрогнул ни один мускул, хотя в глазах и промелькнула смутная тревога.
– Чем я могу вам услужить? – последовал вежливый вопрос.
– Леди Виолетт, – мягко начал Эдгар, наконец, выпуская руку Вирджин. – Позвольте принести Вам мои искренние извинения. Ваша дочь оказалась случайно втянута в один неприятный инцидент, связанный с моей семьей…
Он продолжил рассказ, всё так же щедро приправляя его извинениями. В конце концов, Эдгар достал из кармана своего плаща толстый кошель и высыпал на витрину горсть рубинов, после чего раскланялся, удостоив отдельного поклона саму Вирджин. Едва он исчез за дверью, в лавке воцарилась тишина. Леди Виолетт покосилась сначала на дочь, потом на небрежно оставленную горсть рубинов, затем на входную дверь.
– Я до сих пор сама ещё толком ничего не поняла, – призналась Вирджин.
– Ну, – с улыбкой протянула леди Виолетт, – не думаю, что в этом есть что-то плохое.
– О нет! – Вирджин вспыхнула от стыда, вспоминая, как отчитала нахального Эри. – Я успела сделать нечто предосудительное!
Однако, даже выслушав дочь, леди Виолетт по-прежнему улыбалась.
– Я уверена, что всё к лучшему, – заявила она. – Не стоит так переживать, Вирджин. Небольшая шумиха сейчас уж точно не повредит, как и это, – её взгляд вновь упал на рубины.
Вирджин только вздохнула. Плата и в самом деле оказалось весьма достойной: перед леди Виолетт лежала полугодовая выручка.
– Если хочешь, мы можем купить тебе более интересное платье для фестиваля, – предложила она, но Вирджин решительно отказалась.
Её номер был уже продуман до мелочей, и наряд играл в нём не последнюю роль. Она лишний раз убедилась в этом, поднявшись в свою комнату. Достав из шкафа приготовленное платье, Вирджин приложила его к себе и направилась к зеркалу. Лёгкая ткань приятно льнула к телу, а приглушённый синий цвет хорошо оттенял россыпь веснушек, как обычно по весне украшавших лицо. Покружив по комнате, Вирджин вскоре убрала платье обратно в шкаф, после чего достала флейту и, включив фонограмму, начала тренироваться. Любимая музыка быстро увлекла её, заставив позабыть о тревогах дня.
«Омэйю Ву не может быть таким примитивным, – ложась в кровать, размышляла Вирджин. – Его композиции – настоящее искусство! И их совсем необязательно только петь!»
Она вспоминала, как выглядели самые известные любовницы омэйю и лишний раз убеждалась в собственной правоте. Девушки были очень разными: худыми и полноватыми, высокими и миниатюрными, с невероятно мощными голосами и с совсем тихими, но необычными тембрами. Определённо Ву был мастер своего дела, настоящий шоумен. Любовницы этого омэйю так часто занимали первые строчки хит-парадов, что даже бродячий кот мог напеть мотивы его лучших песен. Вирджин же была и вовсе восхищена. Она являлась стойкой поклонницей творчества и находила музыку Ву невероятно мелодичной и оригинальной. Было в ней что-то особенное, задевающее сердце. От отдельных мотивов порой шли мурашки, причем именно от самих нот, а не от слов. Вирджин умела играть все песни омэйю на флейте, и от этого они не теряли своего очарования. Возможно, она даже напрасно не выбрала одну из них для фестиваля. Впрочем, у Вирджин была своя тактика, и ей претило идти по проторённой дорожке. Многие её одноклассницы мечтали стать певицами и готовили к фестивалю раскрученные песни. Они явно рассчитывали покорить омэйю своим талантом, но леди Виолетт всегда говорила Вирджин, что главное – выделиться, быть оригинальной, ни на кого непохожей. И, кажется, именно в этом она пока преуспевала.
