Kitobni o'qish: «Король (не) желает жениться, или Фиктивная семья для монарха»

Глава 1

– Госпожа, там прибыли гости, требуют их впустить, – в комнату вбегает моя помощница.

– Розалинда, ты помнишь мой приказ? – не отрываясь от вышивки, спрашиваю ее.

– Да, но, госпожа, – опять начинает она.

– Ты знаешь, что у моего сына завтра именины? Пять лет исполняется, первая важная дата, – перебиваю помощницу.

– Конечно, госпожа, мы все ждем, когда сможем поздравить Роберта, но.

– И ты слышала с утра, что я просила не беспокоить меня сегодня, так как мне нужно успеть закончить подарок?

– Слышала, – уже чуть не плачет Розалинда. – А также я помню, что ровно на неделю в году мы не принимаем посетителей. Празднуем ваши с сыном именины и отдыхаем.

– Тогда что ты забыла в моих покоях? – поднимаю–таки взор на помощницу.

В этот раз я не успела, как следует подготовиться к нашим с Робертом дням рождения, разница которых ровно два дня. И я крайне раздражена по этому поводу.

– Простите, госпожа. Но там не обычные гости, там сам король! – на последнем слове Розалинда трагично заламывает руки.

– Наш король? Киприот? – спрашиваю удивленно. – Что он здесь забыл? Его дочурка не жалует провинцию, предпочитая обитать в теплых краях.

– Нет, – качает головой помощница, – не наш. Там…

Но ей не удается договорить, в мои покои вламывается…

– Генрих! Моя дорогая, к тебе пожаловал Генрих! Король Ардории к вашим услугам, – заканчивает он и насмешливо кланяется.

Страх мгновенно пронзает мое тело, руки трясутся, а пальцы не слушаются. Откладываю вышивку, заставляю себя выпрямиться и взглянуть Генриху в глаза.

– Чем обязана? – никогда раньше перед ним не лебезила и не собираюсь сейчас начинать. – Розалинда, ты свободна.

Отпускаю, едва держащуюся на ногах, девушку. Нервишки у нее ни к черту.

– Как это чем, Адель? Как это чем? – всплескивает руками Генрих, проходит внутрь комнаты и по–хозяйски присаживается на мою кровать. – Остановиться у тебя хочу. Ведь здесь самый лучший гостиничный комплекс во всей Ксандрии! Ах, и как я без него жил, – он проводит рукой по моей постели. Моей! Постели! – Сколько времени прошло с нашей встречи? Пять лет? Шесть?

– Без трех месяцев шесть, – отвечаю напряженно. – И ты ведешь себя неприлично. Не лапай мое покрывало.

– Фу, какая ты грубая, – кривится Генрих. – И брось, мы оба знаем, что в Ксандрии нравы куда более свободные, чем в Ардории. Эх.

– Если ты за этим приехал, то пошел вон, – поднимаюсь на ноги, по–прежнему держа в руках большую иглу.

– Но–но–но! Адель, где твои манеры? Я все–таки король, – показывает на себя Генрих, изображая возмущение. – Но так и быть, тебе готов простить грубость. В память о нашем близком общении.

– Одна случайная ночь ничего не значит.

Говорю, а сама думаю, что наша очень даже значила. Но только для меня.

– Как ты можешь говорить такое?! – Генрих снова всплескивает руками. – Это была одна из лучших ночей в моей жизни! Я ведь собирался тебе наутро предложение руки и сердца делать!

– Да? – выгибаю бровь. – Чего ж не сделал?

Скрещиваю руки на груди.

В Ксандрии никто и слова не скажет девушке, если она не сохранит целомудрие до свадьбы. Даже герцогине.

Правда, с заключением брака могут возникнуть сложности. Если брак будет не с тем, кто нарушил целомудрие.

– Так я ж не знал тогда, что ты высокородная особа! Думал, простолюдинка, – пожимает плечами Генрих.

– И потому оставил мешочек с золотом вместо кольца, – усмехаюсь.

– Обиделась? – впервые на лице короля мелькает тень раскаяния.

– Да нет, не особо, – отвечаю, практически не лукавя. – На твое золото мы доделали банный комплекс. Гостям нравится, и деньги приносит немалые.

– Вот! Я ж за тем и приехал, чтобы отдохнуть. Набраться сил, так сказать. Наслышан о твоем комплексе. Даже у нас, в Ардории, его многие хвалят.

– И твой визит, конечно, никак не связан с тем, что его величество Киприот отправился к тебе с визитом? Подожди, дай вспомнить цель поездки, – постукиваю пальцем по подбородку. –Ах да, кажется, чтобы свою дочку Гризельду сосватать? – подозрительно прищуриваюсь.

– Абсолютно нет! – Генрих кладет руку себе на грудь. – Они сами по себе, а я сам по себе.

– Да, конечно, – киваю, – я так и думала.

Слухи о том, что король Ардории в срочном порядке подыскивает себе жену, разнеслись по всем окрестным королевствам. Киприот сразу захотел сбагрить свою дочурку. Только, видимо, жених не слишком жалует невесту.

– Адель, что ты такая колючка? К тебе дорогие клиенты приехали! А ты не пускаешь. Видел я, комплекс пустует!

– Это потому, что мы закрыты. Каждый год в это время у меня и моих работников отпуск.

Равнодушно отвечаю.

Почему–то совсем не к месту вспоминается женская колонка в местной газете. Ее автор нелестно высказался о внешних данных принцессы Ксандрии.

Также он напомнил высокородным аристократкам, что у них есть все шансы заполучить Генриха себе. Ведь только в нашем королевстве нет строгой брачной морали, и жених за тридцать никого не смущает. Тем более, если это король.

Нет, я не хочу за него замуж. Я вообще туда не хочу. Но мысль о том, что было бы, если бы окрестные кумушки прознали, кто у меня в гостях, раздражает.

Словно я ревную?

– Адель, так это ж замечательно! – весело говорит Генрих, вырывая меня из мыслей. – Вместе и отдохнем. Показывай, где я могу расположиться? Или не будем играть в недотрог, и я сразу останусь в твоей кроватке?

При этом король похабно подмигивает, что так и хочется его ударить. Но следом он неожиданно искренне улыбается, являя миру и мне свои обворожительные ямочки на щеках. И я понимаю, почему не устояла тогда, почти шесть лет назад.

Как бы там ни было…

– Извини, но тебе со свитой лучше поискать другую гостиницу для пряток от Киприота, – произношу уверенным, хоть и грустным голосом.

Мысли об охотницах за рукой и сердцем Генриха почему–то снова печалят.

Он не успевает что–то ответить, как дверь в мои покои открывается, и вбегает…

– Мама! К нам в сад заползло целое семейство больших улиток! Скорее идем, ты должна это увидеть! – радостно кричит Роберт.

Я испуганно застываю, переводя взгляд с сына на Генриха.

Черт. Только слепой не увидит столь очевидной схожести между ними. Роберт мало что унаследовал от темноволосой меня.

– Мама? – удивленно переспрашивает король. – Это твой ребенок?

– Д–да, – киваю, слегка заикаясь. А потом добавляю более твердо. – Имею право!

– А мужа нет, – бормочет сам себе под нос Генрих. – Так–так, интересно. Сколько мальчику лет?

– Завтра мои именины, сэр. Мне исполнится пять лет. А что вы делаете в покоях моей матери? – Роберт моментально включает режим защитника.

Он у меня настоящий юный джентльмен.

– Пять лет? – восклицает Генрих, не обращая внимания на вопрос сына. – Это же, это же.

Он замолкает, не в состоянии подобрать слова.

А я зажмуриваюсь. Сейчас Генрих посчитает, сейчас он все поймет. И тогда мне не жить.

Глава 2

Внутренне сжимаюсь, готовясь к самому худшему. Оправдываться не буду, все равно Генрих не оценит. Мне бы понять, не сможет ли он отобрать сына?

Я совсем слаба в знании законов. Слышала только о небывалом прецеденте с жалобой на Генриха в международный суд по правам человека.

Им удалось. Но это не значит, что удастся всем. И, ключевое, жалующиеся находились не в одном королевстве с Генрихом.

У меня же он фактически в гостях. Куда я убегу?

И потом, даже если закон будет на моей стороне, что мешает отцу выкрасть ребенка? В Ардории я никто, там правит балом Генрих.

– Это же замечательно! – хлопает вдруг в ладоши король. – Отличный возраст, мой любимый, я бы сказал.

– Э, д–да? – спрашиваю, заикаясь. – Ты уверен?

С чего бы так радоваться?

– Абсолютно, – кивает Генрих. – Идем, юный герцог, покажешь мне улиток.

Он кладет руку на плечо Роберта и тянет его в коридор.

– Подожди! Куда ты уводишь моего сына?! – спрашиваю испуганно.

– В сад, улиток смотреть. Можешь пойти с нами, – отвечает Генрих, бросая на меня взгляд свысока.

Только свяжись с монархами, чуть что с грязью смешивают.

– Конечно, я пойду! – всплескиваю руками. – Вообще–то, это ты у меня в гостях!

– Да–да, – пренебрежительно отвечает король и идет дальше.

Роберт растерянно оглядывается назад, но мне остается лишь ободряюще кивнуть. Как бы там ни было, любому монарху не следует сильно дерзить. Да и мое нежелание оставлять с ним сына, может вызвать кучу вопросов.

Генрих, кажется, так и не сложил два и два.

Неудивительно, я бы тоже не запомнила дату нашей ночи, если бы не последствия. Хотя нет, запомнила бы. Мой «безрассудный» поступок позволил избежать навязанный брак и удержать на плаву гостиницу.

Торопливо следую за Генрихом и Робертом и автоматически отмечаю, что даже со спины они невероятно похожи. Та же походка, те же торчащие волоски на затылке.

Но, возможно, королю и моему сыну достаются неумелые цирюльники.

Ах, какой он все–таки странный. Я ведь упомянула, сколько прошло времени с момента нашей последней встречи. А он все равно ничего не понял. Уже даже немного обидно.

– Вот, сэр, улитки, – вежливо произносит Роберт, вырывая меня из собственных мыслей.

– Чудесное семейство, – Генрих проявляет неподдельный интерес. С удивлением выгибаю бровь. Что это? Искусная игра? Но зачем? – Ты им дал имена?

– Нет, сэр. Полагаете, надо?

– Обязательно! Как же иначе.

Уже не силюсь что–либо понять, оглядываю сад по периметру. Моя прислуга вместе со свитой короля отчаянно делает вид, что занимается своими делами. Словно они не ловят каждое сказанное слово.

– Я подумаю, как их назвать, сэр. Ведь, как корабль назовешь, так он и поплывет. Даже если это всего лишь улитки, – говорит мой Роберт.

– Очень глубокомысленно, молодой человек. Ты позволишь? Нам с твоей мамой нужно обсудить кое–что наедине.

– Конечно, – сын вежливо кланяется. – Кстати, приглашаю вас на мои именины. Мама говорит, никогда не рано заводить полезные знакомства.

Ох. Сказала на свою голову.

– Мудрая она у тебя, – улыбается Генрих. – Я с удовольствием посещу праздник.

– Кхм, ваше величество, идемте? Обсудим? –киваю в сторону.

Будет он порядки устанавливать на моих владениях. Ха!

Быстрым шагом увожу короля обратно в дом, не представляя, куда податься. Люблю своих слуг, но они ужасно любопытные.

– И снова в твои покои, Адель? Право, могла просто попросить, – усмехается Генрих.

Закрываю дверь, не обращая внимание на его слова.

– Я против того, чтобы ты остался. Я привыкла праздновать день рождение уединенно, – говорю прямо.

– Это все трогательно. Но я у меня к тебе деловое предложение, – перебивает король. – Возможно, ты не в курсе, но твой сын способен отсрочить мою обязательную женитьбу на пару лет.

– Что? Каким образом? – совсем не понимаю, куда клонит Генрих.

– Простым. Видишь ли, монарху позволено жениться на девушке с ребенком по большой любви. Да–да, фантастика, но древний закон позволяет.

– Но ведь придется признать бастарда? – пытаюсь нащупать разумную нить.

– Почти, – Генрих кивает. – Признание длится ровно до семи лет, а там проверка, может ли ребенок считаться наследником короля. Затем неминуемо расставание, но у меня будет впереди целых два года на поиски той самой.

– Прости, что? Я словно пропустила половину слов.

– Да ничего ты не пропустила. Говорю, побудешь с Робертом моей фиктивной семьей, пока я не найду свою любовь. Два года есть до того, как твоего сына признают недостойным моей фамилии.

– Что? – часто моргаю, не в силах вымолвить ни слова. Он в конец обнаглел? – Почему недостойным?

Тьфу ты, мне бы замолчать. Но я сама снова и снова навожу на очевидное.

– Милая, – заговаривает Генрих снисходительным тоном, – случаи, когда короли Ардории могли зачать наследника, будучи не в браке и без благословления магии, можно по пальцам пересчитать. Да и то, там была идеальная совместимость, любовь, как гласят легенды.

– Что? – снова глупо переспрашиваю.

– Извини, ты супер. Но у нас явно не было любви. Мы впервые увидели друг друга в ту ночь! Я даже не знал, что ты герцогиня. Не расстраивайся, я не осуждаю, что ты вскоре после меня с кем–то зачала сынишку. Он милый мальчуган. И воспитан хорошо.

И тут до меня доходит, что Генрих умеет–таки считать.

– Гхм, – прочищаю горло в замешательстве.

– Да все нормально, постараемся не довести до момента церемонии признания, – Генрих машет рукой. – Главное, Киприот отстанет со своей Гризельдой. Я надеюсь. И еще куча прилипал отпадет.

И тут до меня, наконец, доходит, куда он клонит.

– Нет! – отвечаю твердо. – Ищи другую дурочку с ребенком.

Генрих прищуривается и перекрещивает руки на груди. Что–то меняется в самом воздухе. И король больше не излучает дружелюбие. Теперь я чувствую от него холод и презрение.

– Я уже нашел подходящую.

– Очень мило! И какие рычаги воздействия? Ты не прикроешь мою гостиницу, не ты на этой территории монарх, – внутри меня все кипит от возмущения. – Разве что попросишь Киприота свадебный подарок дочурке на свадьбу сделать!

– Нет, обойдемся без них. Кое–что в моих силах. В любом королевстве, – Генрих берет меня за подбородок, заставляя смотреть в его глаза. – Ты жить хочешь?

– Что? В смысле? – часто моргаю и пытаюсь дернуть головой, но Генрих не дает. – Естественно, хочу. Что за вопросы такие.

– Вот и замечательно, – он, наконец, отпускает и делает шаг назад. – Мне нужна фиктивная семья, чтобы остаться на троне. А тебе нужна жизнь. Ведь я и казнить могу.

Глава 3

– Н–нет, ты не можешь всерьез, – произношу пораженная. – Ведь ты не такой.

Последняя фраза звучит откровенно жалко. В самом деле, откуда мне знать, какой Генрих человек? По газетным заголовкам правильное мнение не составить.

Даже лучшие из нас могут переступить черту ради блага ближнего. Или целого народа.

Черт. Что за чушь рождается в моей голове? Генрих явно беспокоится исключительно о себе.

Можно, конечно, списать на заботу об Ардории. Не будет законного правителя, может начаться гражданская война. Но я уверена, он не об этом думает.

– Да, милая? – монарх снова подходит близко и склоняется надо мной. – Ты в этом так уверена? Или, может, думаешь, что на меня написали жалобу за то, что я не отправил подарки детишкам на осенний праздник урожая?

Он ухмыляется, обнажая белоснежные зубы.

А я снова пялюсь на его ямочки на щеках. Как можно быть одновременно таким красивым и бессердечным.

Встряхиваю головой, прогоняя ненужные мысли.

– Но и не за убийство, – произношу твердо. – Тебе меня не запугать.

Главное, вести себя уверенно. Что там на самом деле внутри – дело десятое. Это я усвоила еще шесть лет назад.

– Милая, какие запугивания? Я король, и да, я вправе казнить преступников. Такое случается. Дерзкие девчонки вроде тебя, нарушившие по меньшей мере дюжину правил и законов, тоже подойдут, – Генрих отворачивается от меня и уходит, оставляя в одиночестве.

Блефует или нет? Вот в чем вопрос.

И ведь вряд ли пойдет искать другую подходящую кандидатуру на роль невесты с ребенком. Это же надо подобрать одинокую, достаточно высокородную, да еще и с дитем до семи лет. Причем, мальчиком.

А потом суметь отвязаться от нее.

Не удивлюсь, если я единственная, кто не претендует на столь «выгодный» брак. При всех царящих здесь свободах для женщин, бизнес и финансовая самостоятельность привлекают немногих.

Ладно, вернемся к нашим баранам. Вернее, к одному определенному венценосному барану.

Если я откажусь, Генрих действительно способен на многое. Я не знаю, как далеко он зайдет.

Ему ничего не стоит заявить Киприоту, что я, подданная Ксандрии, оскорбила короля союзного королевства. Киприоту и без свадебных планов не было бы до меня никакого дела, а сейчас он точно сделает все, чтобы Генрих улыбался.

Он, не я.

Судьба женщины лишь в ее руках. Если она счастливо избежала замужества, как я.

Что ж, не иначе завидующие кукушки–соседки напророчили мне неприятности своими злыми языками. Нужно было быть с ними милее и дать–таки скидку в банный комплекс.

Как ни крути, но рисковать собой я не могу. На кону благополучие Роберта. Не будет меня, родня быстренько встанет в очередь за опекой над мальчиком.

Естественно, никого из них не будет интересовать судьба ребенка, стервятникам только раскрученный бизнес подавай.

Значит, выхода нет. Нужно соглашаться на предложение Генриха.

Да, только если он узнает, что Роберт его сын, то меня ждет та же казнь. Еще бы, скрывала столько времени готового наследника.

Не будет мне прощения, и неважно, какими мотивами я руководствовалась.

Пока что спасает лишь непоколебимая вера Генриха в особенности королевского размножения. Тьфу ты, звучит так, словно я о собаках рассуждаю.

Но кто ж знал, что у нас с Генрихом столь сильная совместимость. Я точно не планировала беременеть сразу после расставания с невинностью.

Зато был лишний повод для родни отстать с браком. Чужие дети мало кому нужны.

А король, что король? Пока он уверен, что Роберт не его сын, я буду жить. Остается лишь поддерживать эту легенду.

Приняв решение, поспешно выбегаю из покоев.

– Генрих! Генрих, я, – пытаюсь отдышаться, – я согласна. Но ты должен защитить мой бизнес от Киприота! Наверняка он обидится, когда поймет, кто занял место его дочурки.

Король на миг задумывается, а потом кивает.

– Есть у меня пара мыслей, все будет в порядке, милая.

Он улыбается по–хулигански и прижимает меня к себе за талию. Не успеваю возмутиться, ведь мы не одни, кругом слуги и его свита. А Генрих уже накрывает мои губы своими.

Как будто действительно между нами любовь. Как будто искра настолько сильна, чтобы взять меня в жены. Как будто планируется совсем не фиктивный брак.

Хм, не заиграться бы.

Глава 4

– Госпожа, мне стоит распорядиться о дополнительном количестве еды на празднества?

– Ауч! – укололась–таки. Отшвыриваю вышивку, поворачиваюсь к Розалинде и раздраженно кричу. – А как ты думаешь? – глубокий вдох–выдох. – Извини. Ты не виновата, – виноват кое–кто другой. –Но, Рози, ты помнишь, в чем заключается твоя должность?

– Быть в–вашей помощницей, госпожа, – испуганно отвечает Розалинда.

– Да! Именно! – всплескиваю руками. – Так помогай, милая, а не мешай. Думаю, самой не сложно догадаться, сколько понадобится еды, если у нас гости. Спасибо, делегация Генриха маленькая, всего семь человек.

Семь раздражающих человек. И восьмой, их лидер, наиболее досаждающий из всех.

Но свои мысли, я, естественно, оставляю при себе. Я заключила устную сделку и должна вести себя соответствующе. Меня внутренне передергивает от осознания, что впереди, возможно, два года жизни во лжи. Жизни, где я себе не принадлежу.

Так, стоп. Самое главное – мой мальчик. Ради него я справлюсь. Если что, сама найду Генриху любовь всей его жизни.

Приворотное зелье научусь варить, в конце концов. Не думаю, что это слишком сложная задача. Говорят, в нашем роду когда–то были маги. Но со временем искра затухла.

– Ясно, я поняла вас, – кланяется Розалинда, – извините за беспокойство.

Прислуга, должно быть, вовсю гадает, что у нас делает король Ардории. Да еще и почему–то прилюдно целует их госпожу. Чувствую себя необычайно грязной.

Снова беру в руки вышивку и решаю ее оставить, как есть. Видимо, в этом году судьба картине быть незаконченной. Можно лишь догадываться, что будет в продолжении.

Как символично.

Подхожу к окну. Там, в саду, Генрих и Роберт. Что примечательно, король играет с мальчиком, а не занимается своими делами.

Но меня этим не пронять.

Вскоре приходит время ужина. Мы с немногочисленными служащими, остающимися со мной на отпускную неделю, всегда едим по вечерам вместе. Я не собираюсь менять привычки из–за короля.

– Кхе, кхе, – привлекаю внимание, выйдя на улицу, – мальчики, вы идете?

– Да, мама, – отзывается Роберт и подбегает ко мне. – С его величеством так интересно играть! Он столько всего забавного придумывает!

– Даже не сомневалась, – коротко отвечаю.

Сам Генрих лишь выгибает бровь на мой фамильярный тон, потом усмехается сам себе и подходит к нам.

– Что ж, идем, милая. Решила сразу раскрыться, да? Похвально, – он качает головой. – Правда, я думал, что в семью поиграем чуть позже. Но да ладно.

– Ты прилюдно поцеловал меня! – произношу сквозь зубы. Тихо, чтобы Роберт, идущий впереди, не услышал. – Я не собираюсь выглядеть грязной девкой в глазах своих слуг и твоих сопровождающих.

– Да? Не думал, что тебя так заденет невинный поцелуй. Прости, – Генрих изображает на лице фальшивое раскаяние. – Но не волнуйся, я все исправлю!

Договаривает и вдруг обгоняет меня.

– Стой! Ты что задумал?! – кричу ему вдогонку.

– Мама, вы в салочки играете? – спрашивает Роберт.

– Практически, солнышко, – обреченно киваю и бегу за Генрихом.

– Здорово! Я с вами! – радостно восклицает сын.

Оборачиваюсь на него, продолжая перебирать ногами, и, конечно, врезаюсь в Генриха.

– Ой, прости, – произношу виновато и краснею.

Еще решит, что я клеюсь к нему. Такой может.

– Это что? – вместо этого прилетает недовольный вопрос.

– Ты о чем? – не сразу понимаю. Заглядываю за спину монарха и мгновенно догадываюсь, что ему не понравилось. – А, ты про то, что все сидят, не едят? Так по этикету положено, нужно дождаться нас, а потом ужинать.

Делаю максимально невинные глаза.

– Хм, ладно. Я рассчитывал на вечер втроем. Хотел мягко преподнести информацию твоему сыну, но раз ты настаиваешь, – договаривает Генрих и шагает в столовую. – Приветствую, господа.

В ужасе зажмуриваюсь. Огромное желание дать самой себе оплеуху.

Что за дурочка?!

Не хотела выглядеть распутной перед прислугой, а о реакции ребенка не подумала. И все из–за дурацкого желания не уединяться лишний раз с Генрихом. Даже за ужином.

– Ваше величество, мы не хотели, честное слово, – тут же вскакивает вся свита короля. – Они настояли.

– Ничего, Джим, все нормально, – улыбается Генрих, обводя их кровожадным взглядом. – Я как раз хотел сделать объявление.

– Малыш, – присаживаюсь на корточки и прижимаю сына к себе, – ты, главное, помни. Мамочка любит тебя, какими бы странными не казались мои поступки!

Что–то еще сказать не успеваю.

– Адель, иди ко мне, – оборачивается на нас Генрих, – и Роберта веди.

– Да? – подхожу. Приклеиваю на лицо искусственную улыбку.

Ох, из–за эмоций я совсем не мыслила стратегически. Хорошо сидеть, обсуждать дела за ужином с работниками. Но не ситуацию с Генрихом.

– Мы с вашей замечательной хозяйкой любим друг друга. Жить не можем вдали, – король прижимает руку к сердцу. – И потому женимся.

Наступает неловкое молчание.

Что ж, мне стоит привыкнуть к такой реакции публики. Потренирую свои нервы перед представлением Ардорскому высшему обществу.

– А я знала! – вдруг подает голос Розалинда. И все, как по команде, поворачиваются к ней. – Ведь Роберт – вылитый вы, ваше величество! Я так рада, что у этой истории счастливое завершение.

Под конец фразы Рози всхлипывает и вытирает набежавшую слезу.

А я стою, словно оглушенная кувалдой, не в силах взглянуть на Генриха. Кажется, счастливое завершение будет у всех, кроме меня.