Kitobni o'qish: «Соседи»
* * *
В некотором селе жили два соседа: Иван Богатый да Иван Бедный. Богатого величали «сударем» и «Семенычем», а бедного – просто Иваном, а иногда и Ивашкой. Оба были хорошие люди, а Иван Богатый – даже отличный. Как есть во всей форме филантроп. Сам ценностей не производил, но о распределении богатств очень благородно мыслил. «Это, говорит, с моей стороны лепта. Другой, говорит, и ценностей не производит, да и мыслит неблагородно – это уж свинство. А я еще ничего». А Иван Бедный о распределении богатств совсем не мыслил (недосужно ему было), но взамен того производил ценности. И тоже говорил: это с моей стороны лепта.
Сойдутся они вечером под праздник, когда и бедным, и богатым – всем досужно, сядут на лавочку перед хоромами Ивана Богатого и начнут калякать.
– У тебя завтра с чем щи? – спросит Иван Богатый.
– С пустом, – ответит Иван Бедный.
– А у меня с убоиной.
Зевнет Иван Богатый, рот перекрестит, взглянет на Бедного Ивана, и жаль ему станет.
– Чудно на свете деется, – молвит он, – который человек постоянно в трудах находится, у того по праздникам пустые щи на столе; а который при полезном досуге состоит – у того и в будни щи с убоиной. С чего бы это? j
– И я давно думаю: с чего бы это? да недосуг раздумывать-то мне. Только начну думать, ан в лес за дровами ехать надобно; привез дров – смотришь, навоз возить или с сохой выезжать пора пришла. Так, между делом, мысли-то и уходят.
– Надо бы, однако, нам это дело рассудить:
– И я говорю: надо бы.
Зевнет и Иван Бедный с своей стороны, перекрестит рот, пойдет спать и во сне завтрашние пустые щи видит. А на другой день проснется – смотрит, Иван Богатый сюрприз ему приготовил: убоины ради праздника во щи прислал.
В следующий предпраздничный канун опять сойдутся соседи и опять за старую материю примутся.
– Веришь ли, – молвит Иван Богатый, – и наяву и во сне только одно я и вижу: сколь много ты против меня обижен!
– И на этом спасибо, – ответит Иван Бедный.
– Хоть и я благородными мыслями немалую пользу обществу приношу, однако ведь ты… не выйди-ка ты вовремя с сохой – пожалуй, и без хлеба пришлось бы насидеться. Так ли я говорю?
– Это так точно. Только не выехать-то мне нельзя, потому что в этом случае я первый с голоду пропаду.
– Правда твоя: хитро эта механика устроена. Однако ты не думай, что я ее одобряю, – ни боже мой! Я только об одном и тужу: «Господи! как бы так сделать, чтобы Ивану Бедному хорошо было?! Чтобы и я – свою порцию, и он – свою порцию».
