Kitobni o'qish: «Тень Покровителя (сборник)»
ПРЕДИСЛОВИЕ
Казалось бы, где, как не в Калуге – самом «космическом» городе, – должен был возникнуть мощный лагерь фантастов. Город К.Э.Циолковского! Однако – увы, увы! – отец космонавтики по-прежнему остается единственной заметной калужской фигурой в мире фантастики. Пока...
Впрочем, нельзя сказать, что на калужской земле вовсе отсутствуют интересные авторы НФ. Много лет в городе космонавтики функционирует клуб любителей фантастики «Звезда КЭЦ».
Книга, которую вы держите в руках (первая калужская ласточка, пробившаяся к издателю), подтверждает, что есть в городе космонавтики авторы, достойные читательского уважения.
Михаил Тырин – человек в фантастике во всех отношениях новый. Правда, за его плечами большой читательский опыт, несколько опубликованных в периодике рассказов (один из которых – «Малые возможности» – завоевал первое место на конкурсе журнала НФ «Если») и сказочно-фантастическая повесть «Конец Властелина подземелий», изданная, правда, мизерным тиражом и моментально ставшая библиографической редкостью.
Однако раньше Михаил был известен прежде всего как автор-исполнитель собственных песен, многие из которых одно время пользовались большой популярностью в студенческой и творческой среде.
Родился Михаил Тырин в 1970 г. под знаком Весов, после школы поступил в Бауманский институт, но гуманитарный склад ума взял свое, и Михаил перевелся на филологический факультет Калужского педагогического института, который благопролучно и закончил. К слову сказать, названный факультет выпестовал немало одаренных личностей, среди которых поэт, основатель модного нынче Ордена куртуазных маньеристов Виктор Пеленягрэ, автор популярных детективов (в том числе экранизированной «Аварии – дочери мента») Юрий Коротков, рок-музыкант и художник Максим Ляпунов (теперь уже – питерский), известный фотохудожник Игорь Уколов... Не без оснований надеюсь, что автор настоящей книги продолжит сей достойный список.
По окончании института Михаил несколько лет проработал в профессиональной журналистике, зарекомендовав себя как один из самых въедливых, актуальных журналистов Калуги. Однако пути Господни неисповедимы. Необходимость кормить семью привела автора книги на работу в Калужское УВД, где он и работает – в чине старшего лейтенанта – и по сей день. Успел побывать он и в Чечне. Кстати, любопытная организация – эта калужская милиция: там – куда ни плюнь – попадешь в выпускника филфака КГПИ им. К.Э.Циолковского!
Милиция и фантастика. Если вы думаете, что эти понятия несовместимы, то крупно ошибаетесь. С ходу могу назвать несколько имен фантастов-милиционеров, уже хорошо известных читателю: Юрий Брайдер (Минск), москвич Борис Руденко (с недавних пор, правда, этот интересный автор переключился на детективы), Сергей Синякин (Волгоград)... Так что, в «тихом» омуте... фантасты водятся.
Журналистская способность подмечать главное и опыт нелегкой работы в органах хорошо заметны в творчестве М.Тырина (особенно в «Последней тайне осени»).
Повести, составившие этот сборник, представляют собой добротные образцы приключенческой фантастики. Герои произведений М.Тырина – наши современники, обычные люди, оказавшиеся, мягко говоря, в неординарной ситуации, но никогда не теряющие чувство юмора. Новелла «Малые возможности» развивает классический сюжет НФ – «путешествие в мир малых величин». Но, казалось бы, безобидное путешествие-развлечение обернулось для героев рассказа опасной авантюрой.
Во всех отношениях самостоятельна повесть «Грехи ночного неба» – на мой взгляд, лучшая вещь сборника. Брошенный в детстве матерью Паша Семенов неожиданно для себя оказывается «завербованным» коварными пришельцами, создающими тайную армию из землян для захвата нашей планеты. Только пройдя огонь, воду и медные трубы, герой повести открывает для себя истину, и теперь ему предстоит вступить в противоборство со своими «благодетелями» из Космоса...
В повести «Последняя тайна осени» поначалу нет ничего фантастического: самый обыкновенный оперативник расследует привычное для нашего времени заказное убийство. Но очень скоро просто детектив превращается в детектив фантастический, когда оказывается, что преступник-пришелец... из будущего, способный, к тому же, создавать сопредельные пространства, в которых не действуют никакие земные законы. И нашему современнику, оперативнику Васину, предстоит не только совершить ряд путешествий во времени, но разыскать «временного» преступника в мире, где ничего нельзя предсказать, где перемешано все, где черное не отличимо от белого...
Чем привлекает творчество М.Тырина? Конечно же, это лихо закрученная сюжетная интрига – повести держат в напряжении читателя до самого конца, они захватывают. Это немаловажно – увлечь читателя. Но есть и еще одна особенность, которой, к сожалению, лишены многие авторы литературы «экшн» – хорошее чувство юмора. Спектр смешного у Тырина достаточно широк для жанра: от ненавязчивой улыбки до «стеба» и даже сарказма. И все-таки главным достоинством прозы М.Тырина я считаю наличие действительно ЖИВЫХ персонажей, в которых веришь, которым сопереживаешь. Ведь это такие же мужчины и женщины, как мы с вами, просто им по воле автора пришлось столкнуться с неведомым, непривычным. Ведь мы не знаем, что готовит нам завтрашний день. Может, утром, выйдя из подъезда своего дома, и вы окажетесь втянутыми в события, которые перевернут вашу жизнь. Хотя, конечно, приключения переживать лучше на страницах книг. Уверен, несколько часов, проведенных за чтением этой книги, не покажутся вам скучными.
Добрых вам приключений!
ЕВГЕНИЙ ХАРИТОНОВ.
Москва. Декабрь 1996 г.
Последняя тайна осени
Осень только начиналась, а дорожки в парке, чашу старого фонтана и газоны уже завалили желтые листья. Васин шел через парк, слушая тайный шорох листвы под ногами и вдыхая запах, которому оставалось витать в воздухе совсем недолго. До тех пор, пока дворники не соберут опавшие листья в большие кучи и не запалят костры. Тогда будет пахнуть дымом. Дым – это тоже запах осени, но листья пахнут приятнее.
«Если бы здесь сейчас был постовой милиционер, – подумал Васин, – он подошел бы ко мне и сказал: по газонам ходить запрещено. А я бы достал удостоверение: успокойся брат, я свой, и не в этом даже дело... Сейчас все свои, потому что пришла осень, а опавшие листья нужны только для того, чтобы ходить по ним, слушать их шорох, вдыхать ароматы...»
Осень всегда была для Васина загадкой. Еще ребенком он подбирал опавшие листья, долго вертел их в руках, разглядывая, пытаясь понять, почему яркий зеленый лист так внезапно наливается желтизной. Он смотрел в небо и удивлялся – отчего солнце стало тусклым? Может, оно просто прогорело, как костер? Или мокрые дождевые тучи остудили его?
Он взрослел, читал книги, учился в школе, и тайны переставали быть тайнами. Чтобы узнать, отчего желтеют листья, нужно понять, почему они прежде были зелеными. А для этого следовало изучить обмен веществ, свойства хлорофилла и так далее, и так далее... Так умирали тайны – одна за другой.
Но осень оставалась осенью. С годами Васин понял, что осень для него становится временем перемен. Осенью он пошел в первый класс. Осенью начал учиться в институте. Потом его призвали в армию, демобилизовавшись, он устроился на работу, женился – почему-то все это происходило тоже осенью.
Может, поэтому его так волновал запах преющей листвы? Всякий раз, срывая с календаря последний лист лета, Васин начинал томиться привычным ожиданием: вот сейчас все изменится, сейчас что-то произойдет и начнется другая интересная жизнь...
Но чем старше он становился, тем меньше традиционных «осенних» событий случалось в его жизни. Последним из них был развод с женой. Он выпал на сентябрь...
Парк кончился. Васин пересек площадь и вошел в двери массивного четырехэтажного здания предвоенной постройки. До конца отпуска оставалась еще пара дней, но он не удержался от соблазна заглянуть на работу. Не удержался, хотя прекрасно знал, что ничего тут не изменилось, все по-прежнему, разве что поменяли фотографии на Доске почета или побелили потолки в кабинетах.
Так всегда бывает. Спешишь в свой город после долгих странствий, торопишься увидеть привычные, знакомые места, надеясь в глубине души, что они стали лучше... А когда приезжаешь – с разочарованием видишь, что город даже не заметил твоего отсутствия и остался точно таким же. Осень – время перемен в жизни людей, а не городов.
Сержант на входе оторвался от журнала и удивленно посмотрел на Васина.
– Привет, Саша! Ты что, из отпуска?
– Ага, – безмятежно ответил Васин.
– То-то я смотрю – загорел как...
Теперь наверх. По истертой лестнице, которую Васин мерил ногами не одну тысячу раз. Он не успел миновать и двух пролетов, как из-за угла вырулил Владик Пухов из «противоугонного» отдела.
– О! – воскликнул он. – Здорово! Ты откуда такой загорелый? Из отпуска?
– Как ты догадался?
– Работа такая.
– Понимаю... Что у вас новенького?
– Да так... Ничего. Работаем.
– Я так и знал. Ну, работайте...
На третьем этаже, где были отведены помещения и кабинеты отделу уголовного розыска, к счастью, оказалось безлюдно. Васин был не в настроении объяснять каждому встречному, почему он «такой загорелый» и отвечать всем «да, из отпуска». Он задержался на мгновение перед дверями своего кабинета, из-за которых доносился нервный визг принтера, но все-таки решил сначала показаться начальнику, а потом уж все остальное.
Михалыч был для Васина не просто начальником, а еще и старым приятелем. Когда-то они вместе учились в Академии, а затем один начал опережать другого в прыжках по должностям. Васин не переживал по этому поводу. Служебная лестница – дело скользкое, и каждый сам решает, с какой скоростью и какими методами ее преодолевать.
Дружеских отношений они не потеряли, но Михалыч постоянно просил Васина не называть его на «ты» при подчиненных и посторонних. Васин всякий раз соглашался, однако не мог пересилить себя. Его просто разбирал смех, когда он говорил «здравствуйте, Юрий Михайлович» своему старому приятелю, с которым столько было пережито и выпито. Михалыч злился, считая, что Васин этим тлетворно действует на его авторитет и субординацию в отделе.
Васин Михалыча уважал. Хотя бы за то, что тот не спросит «почему ты такой загорелый». Он – старый сыщик – сразу поймет: загореть на такой собачьей работе можно только в отпуске. Правда, на сей раз у Михалыча не было необходимости проявлять чудеса смекалки: он был начальником Васина и прекрасно помнил, что через два дня у того кончается отпуск.
– Что так рано? – спросил Михалыч, протягивая руку. – Тебе, если не ошибаюсь, еще два дня гулять.
– Да вот... Не удержался. Пошел на вокзал сестру встречать, а поезд опаздывает. Два часа убить надо – дай, думаю, зайду...
– Соскучился, значит? Как отдохнул?
– Прекрасно! У деда на огороде хорошо отдыхается.
– Я и смотрю, загар у тебя не пляжный.
– Все правильно. А у вас-то как дела?
– Помаленьку. Как обычно: ловим – сажаем, ловим – сажаем...
– А еще?
– «Квартирникам» дали две единицы за счет местного бюджета...
– А нам?
– А вас, «убойников», и так достаточно.
– Не скажи, Михалыч...
– Да ладно... Стручков перевелся в участковые – вот тебе еще новость.
– Из-за квартиры?
– Конечно. Легко ли – с двумя детьми в общежитии? – Михалыч отодвинул в сторону спичечный коробок, будто избавляясь от этой грустной темы. – Ты говоришь, сестру сегодня встречаешь? Откуда же?
– Из Берлина.
– О-о!
– Сестренка у меня не промах. Два курса иняза закончила и поехала на практику в Германию. Конкурс был двенадцать человек на место, а она вот...
– Молодец. Выпить небось привезет. Чего-нибудь вкусненького, а?
– Надеюсь, догадается.
Васин посмотрел на часы, встал.
– Пойду я, Михалыч, с ребятами повидаюсь.
Он пересек коридор толкнул дверь своего кабинета. Это был не просто кабинет. Это был штаб, где принимались самые важные решения. Это был очаг, к которому они возвращались после самых трудных заданий и командировок. Это была таверна, где иногда они отмечали свои маленькие радости и победы. Одним словом, для каждого это был второй дом. Как и в любом доме, здесь бывало всякое – и хорошее, и не очень. Но стены их второго дома были привычны и надежны.
Сейчас в этих стенах сидел только один человек.
– Привет, Никита, – сказал Васин.
Никита оторвался от экрана компьютера, поправил очки, торопливо пригладил светлые мягкие волосы и только после этого улыбнулся всем своим пухлым лицом.
– Саша! Ты уже из отпуска?
– Почти.
Васин прошел в глубь кабинета и с неудовольствием заметил, что на его столе стоят кружки с недопитым чаем, пепельница, валяются смятые бумажки.
Впрочем, стол был не совсем его. Когда в одном крошечном кабинете «прописано» девять человек, понятие «свой стол» теряет всякий смысл.
– Ты загорел, – отметил Никита.
– Еще бы – целый месяц у деда в деревне.
– А где у тебя дед?
– В Курской области. Я почти каждый год у него – то с косой, то с мотыгой.
– И что, даже на рыбалку не выбрался?
– А я и не любитель, ты же знаешь.
Васин сел за стол, отодвинул грязные кружки, вернул на привычное место телефон.
– А ребята где?
– Сегодня спортивный день. Меня дежурить оставили.
– Еще бы... С твоей комплекцией, Никита, ты будешь вечным дежурным. Сгоняй жир, пока не поздно. Не надейся за компьютером отсидеться. Придет время и зачеты сдавать.
Никита печально улыбнулся. Он не обижался на шутки и замечания в адрес своего телосложения. «Я не ребенок и не женщина, – говорил он, – чтобы стесняться своего веса».
Васин набрал номер справочной вокзала.
– Здравствуйте, а поезд из Бреста... Как, еще на час? Извините, спасибо...
– Кого из Бреста ждешь? – поинтересовался Никита, когда Васин повесил трубку.
– Сестричку свою ненаглядную, – вздохнул Васин. – Едет из Германии через Брест. Лучше бы через Москву поехала.
– Из Германии, – удивился Никита.
Васин встал, прошелся по кабинету. Здесь ничегошеньки не изменилось. Хоть бы календари новые повесили...
– Значит, ребят я не увижу, – проговорил он. – Пойду хоть Тотошку проведаю.
– Ты когда на работу?
– Скоро, – ответил Васин уже в дверях. – Через пару дней.
Тотошкой он называл веселое и жизнерадостное существо, которое состояло в отделе на должности секретаря-стенографистки. По паспорту она была Татьяной, но опера почему-то называли ее Таткой, а вот Васин – Тотошкой.
Она была очень молодая, подвижная, голосистая – как школьница. Но с мужчинами старалась вести себя официально. Называла всех по имени-отчеству, делала серьезное и строгое лицо, неумело маскируя бесхитростную девичью улыбку. За этим было очень забавно наблюдать.
– Здравствуйте, уважаемая Татьяна Егоровна! – манерно произнес Васин. – Привет, Жора.
Последнее относилось к личному водителю Михалыча. Он постоянно торчал в канцелярии, болтал о чем-то с Тотошкой, всячески мешая ей работать. На каждого входящего он смотрел с большим неудовольствием.
Однако сейчас Жора смягчился и даже соизволил спросить у Васина:
– Ты из отпуска?
– Ой, здравствуйте, Александр Николаевич, где это вы так загорели? – радостно защебетала Тотошка, но тут же одернула себя.
– Вы, наверно, на юге были? – продолжала она, и голос ее теперь звучал на пять тонов ниже – взрослее и солиднее, как ей казалось.
– Да, милая, на юге, – улыбнулся Васин.
– Ой, а где? В Крыму?
– Нет, в этом году я отдыхал в Калифорнии.
– В Калифорнии!? – изумилась секретарша.
– Да... Искупался в море, позагорал... Пару раз ездил на тигров охотиться. В общем, ничего особенного.
– Калифорния, – зачарованно повторила Тотошка.
Жора, который до этого момента лишь возмущенно таращил глаза, вдруг взорвался:
– Да кого ты слушаешь! – заорал он. – Врет и не покраснеет. Какая Калифорния! У него денег не хватит до ближайшего санатория доехать! Калифорния!
Васин скромно потупился.
– Знаешь, за что я тебя люблю, Жорик? – сказал он. – За безупречное чувство юмора. И за догадливость.
Васин повернулся к двери, но потом добавил.
– Кстати! Это тебе для общего развития пригодится. Запомни: в Калифорнии тигры не водятся.
Итак, день начинался превосходно! Поезд опоздал, с ребятами повидаться не удалось – не считая Никиты, да еще и Жорик со своей жаждой правды...
Васин побрел по коридору, раздумывая, как употребить оставшееся до поезда время. Он бы непременно придумал что-нибудь стоящее, но вдруг столкнулся с Михалычем, вылетевшим как вихрь из своего кабинета.
– Ты еще здесь?! Слава тебе, Господи! Хорошо...
Васин насторожился, не понимая причин такой радости.
– Саша! Выручи не в службу, а в... В эту...
– Что случилось? – осторожно поинтересовался Васин.
– У тебя время есть еще?
– Есть немного.
– Выручи. Съезди на Вологодскую. Там какого-то бедолагу током в гараже убило. Съезди, проверь, посмотри.
– Кто убил? – Васин решил разыгрывать дурачка.
– Да никто не убил. Несчастный случай.
– Если так, то мы тут при чем?
– Да не знаю я... Там участковый что-то лопочет в трубку, толком ничего не ясно, но говорит, что надо проверять.
– Вот оно что...
– Не поднимать же мне опергруппу из-за каждого утопленника?
– Утопленника, – задумчиво повторил Васин.
– Съезди. На моей машине. Одним глазком погляди, а потом Жора тебя на вокзал доставит. Мне просто послать больше некого. Никита дежурит. А тебе все равно время убить надо, сам говорил.
– Понятно. Ну, раз Жора на вокзал доставит, тогда конечно
– С меня отгул, – в приступе благодарности пообещал Михалыч. Но потом поправился. – Пол-отгула.
* * *
Через двадцать минут машина остановилась в тенистом дворе старого пятиэтажного дома. Было безлюдно. Дети еще не вышли гулять, а взрослые уже ушли на работу. Лишь на скамейке у подъезда скучал в компании двух ободранных кошек пожилой участковый.
– Ну? Где покойник? – степенно поинтересовался Васин.
Участковый резко поднял голову, как будто его оторвали от глубокого печального раздумья, и непонимающе посмотрел на Васина.
– Я из управления, – поспешил уточнить тот, взмахнув красной книжечкой.
– А-а... – кивнул участковый и тяжело поднялся. – Вон там, за кустами.
Они вместе прошли мимо качелей и сломанного турника, миновали редкие полуживые заросли акации и остановились под раскидистым тополем.
– Ни черта себе! – ахнул Васин.
У их ног лежало нечто скорченное, обгорелое, наполовину голое и жалкое. То, что недавно было живым, здоровым и, возможно, веселым человеком.
Васин присел на корточки. Труп лежал на спине, спереди лохмотья дорогого костюма разошлись, обнажив обугленную грудь с черным отверстием.
– А с чего вы решили, что его убило током? – спросил Васин.
– Ну, как... – смутился участковый. – По приметам. Ожоги, разрывы одежды, характерная поза. Обугленные отверстия на спине и груди.
– Похоже на выстрел в упор, – заметил Васин. – Обычно, если стреляют в упор, одежда начинает тлеть и сгорает. Правда, без таких ожогов на теле...
– Нет, – решительно сказал участковый. – Не могла одежда тлеть. Почти всю ночь дождик шел, а он тут точно с вечера валяется. Да еще и эти... Древовидные фигуры на коже...
– Да-да, – пробормотал Васин, смутно вспоминая факультативный курс судебной медицины. Потом вдруг опомнился. – Постойте, а где гараж?
– А вот! – участковый указал в глубь двора, где темнела облупленная, изрисованная детворой «ракушка».
– Это гараж?! И вы утверждали, что его убило током в этом гараже?!
– Я и говорю, странно! – с нажимом произнес участковый. – Только я сказал не в гараже, а возле гаража.
Васин машинально поднял глаза, пытаясь определить, нет ли поблизости высоковольтных линий. Потом сообразил, что ведет себя глупо.
– Значит, вчера дождик был? – переспросил он у участкового. – Просто дождик, и все?
– Ну, да. Просто дождик. Вон, еще лужи...
– А может, гром был, молнии?
– Не-ет, – уверенно ответил участковый. – Никаких молний. Просто мелкий дождик.
Даже если бы вчера была страшная гроза, Васин не поверил бы, что этого человека убило молнией. В городе такого не бывает. Молния бьет в столбы, антенны, громоотводы. А человек слишком мал, чтобы вызвать на себя разряд.
Он осторожно ощупал лохмотья пиджака. Почти сразу нашел в складках материи что-то твердое. В уцелевшем кармане лежали документы – обгоревшие, но читаемые.
– Как интересно, – проговорил Васин, доставая красную книжечку с надписью «МВД России».
– Так он наш! – встрепенулся участковый.
– Не спешите, – сказал Васин и извлек еще одну книжечку. На этой красовалось гордое «Служба внешней разведки».
Следующим был паспорт. Затем – еще одно удостоверение, запаянное в пластик: «АОЗТ «Максимум». Эдуард Григорьевич Малютин. Президент». Последним Васин достал кошелек. Внутри лежали три бумажки по десять долларов, стопка российских денег и потрепанная визитная карточка, принадлежащая некому Сидорову, главному эксперту какого-то торгового агентства.
– Ого! – воскликнул за спиной Жора, которому надоело ждать в машине и захотелось принять участие в осмотре. – Что это с ним?
– Умер, – коротко пояснил Васин.
Участковый восхищенно рассматривал удостоверения, изъятые у покойника.
– Двойной агент какой-то, – заметил он. – Даже, наверно, тройной.
– А... – Васин небрежно махнул рукой. – Это липа. Девчонкам показать или кондуктору... А серьезных людей на это не возьмешь. Посмотрите лучше паспорт.
– Малютин Эдуард Григорьевич, – начал читать участковый. – Наш, в этом доме прописан. Холостой. Несудимый.
– Так! – Васин выпрямился, отряхнул руки. – Вот его гараж. А вот его подъезд. Он должен был пройти по дорожке и благополучно добраться до своей квартиры. Вопрос – почему труп лежит в пяти метрах от дорожки? Либо он вильнул в сторону, либо... Ну-ка...
Васин согнулся пополам и начал рассматривать следы на земле и дорожке.
– Все ясно, – сказал он через минуту. Затем посмотрел на часы и повернулся к водителю.
– Жора, машина открыта?
– Ага.
Васин залез в кабину, взял трубку радиотелефона, набрал номер.
– Михалыч, привет с улицы Вологодской.
– Ну? – нетерпеливо спросил Михалыч.
– На этот раз нам крупно не повезло. Буди оперативную группу. Это убийство.
– А...
– А я дождусь их и поеду на вокзал, как договаривались.
– Но...
– Михалыч, я в отпуске. Нет меня. У моей сестры два центнера чемоданов, не считая сумок, она не простит...
– Только...
– Да, да, я уже понял. Завтра выхожу на работу.
* * *
– Черт бы тебя побрал, Васин! Черт бы тебя побрал.
С этих слов Михалыч начал ежедневную утреннюю планерку. Сегодня народу было меньше, чем обычно – кроме Васина, в кабинете сидел только опер из вчерашней дежурной группы и еще эксперт. Ждали следователя из прокуратуры, но он задерживался.
– Как только ты, Васин, появляешься, сразу все портишь, – продолжал Михалыч. – Был у нас прекрасный тихий месяц. Из пятнадцати убийств четырнадцать раскрыто. Но вот возникаешь ты и из несчастного случая делаешь убийство. Причем наверняка заказное, которое, коню понятно, не будет раскрыто.
– Михалыч, – застенчиво улыбнулся Васин, – а кто послал меня с этим трупом разбираться?
– Да какая разница! Сказано тебе было – несчастный случай! Куда там! Тебе ведь больше всех надо!
Михалыч достал сигареты, прикурил.
– Ладно, – сказал он. – Шутки шутками, а пора работать. Курить будешь?
Он протянул пачку Васину. Тот с сомнением посмотрел на сигареты и вздохнул.
– Вообще-то я матери обещал, что курить в отпуске брошу...
– Ничего. Кончился твой отпуск. Можешь смело снова начинать.
Михалыч кивнул дежурному оперу.
– Рассказывай.
Опер выглядел неважно. Он отдежурил сутки, и давно уже должен был похрапывать дома в своей кровати. Но не ушел, потому что нужно было ознакомить собравшихся с материалами проверки и, если потребуется, все уточнить сразу.
Он раскрыл папку и начал перечислять самое, с его точки зрения, важное.
– Убитого звали Эдуард Григорьевич Малютин. Тридцать лет. Руководитель и владелец акционерного общества закрытого типа «Максимум». Официально держит десяток палаток на вокзале и еще сдает мелкооптовые партии турецкой косметики. Родился в Баку, по национальности русский. Близких родственников нет, живет один. По нашим учетам не проходит. Двенадцать раз привлекался к административной ответственности по линии налоговой инспекции и прочим торговым делам. Это вкратце о нем. Вопросы есть?
– Вопросов море, – ответил Васин. – С чего ты взял, например, что он руководит АОЗТ «Максимум»?
– При нем удостоверение было. И вообще...
– При нем много удостоверений было.
– Обижаешь, Васин. Ребята съездили, проверили. Кстати, по удостоверениям... Документы МВД и СВР изготовлены на цветном струйном принтере. От себя добавлю: сделаны настолько паршиво, что я за это даже привлекать бы постеснялся... Еще вопросы есть?
– Вопросы потом, – строго заметил Михалыч. – Что по осмотру?
– По осмотру... – опер перевернул несколько листов. – Да в общем, ничего особенного. Эксперт полностью подтверждает, что жертва поражена электрическим разрядом напряжением не менее восьмисот тысяч вольт. Сегодня труп будут вскрывать, может, появятся новые подробности. Пока успели сделать только экспресс-анализ крови, нашли полтора процента алкоголя, то есть легкая степень опьянения. Что еще... При нем обнаружены деньги, документы, ключи с пультом сигнализации. На поясе – трубка мобильного телефона. Да больше вроде ничего...
– Машину, гараж шмонали?
– Обязательно. Вот список, ничего интересного. Сами потом посмотрите.
Васин приуныл. Информации оказалось маловато. Особенно неприятно было, что убитый не проходил по милицейским учетам. Значит, работать придется в два раза больше...
– Васин, не кисни, – сказал опер. – Я еще самого интересного не рассказал. Труп был обнаружен после восьми утра пенсионеркой Мартыновой, которая вышла гулять с котом и забрела за куст. Эксперт же говорит, что смерть наступила вчера между одиннадцатью и двенадцатью вечера. Участковый сделал поквартирный обход и выяснил, что никто ничего в это время не слышал и не видел...
– Продуктивно, – не удержался Васин.
– Но зато он узнал, что с девяти вечера, и, как говорится, «до упора» во дворе крутился какой-то пацан лет двадцати. Ходил, ходил, жалом вертел – то за кусты, то на скамейку, то на качели... Никто его не знает. Соседи решили, что студент, потому что в руках у него была черная труба с ручкой – одним словом, тубус для чертежей. Все уже детей домой позвали, мужики свое домино собрали – дождь начался, а парень так и ходил.
Васин удивленно покачал головой.
– Может он и сфотографировать себя разрешил?
– Нет, фотографировать его не стали, но фоторобот ребята сейчас делают.
Михалыч фыркнул.
– Что ты, Васин, засуетился? Думаешь, профессиональный убийца стал бы два часа ходить и «светиться» при всем народе?
– А если не профессиональный?
– Ладно, обсудим.
– Самое главное я рассказал, – объявил опер и отодвинул папку на центр стола. – Все подробности, имена, адреса и протоколы – в документах. Если есть вопросы – задавайте. Только сейчас, а не когда я домой уйду. А то начнете поднимать с кровати, спрашивать, как звали кота пенсионерки Мартыновой...
Михалыч надел очки и начал просматривать бумаги, а эксперт занялся детальным рассмотрением собственных ногтей. Он еще вчера подробно изучил дело и сейчас знал все, что только можно было знать на данный момент.
– Расскажи-ка еще про того парня, – попросил Васин.
– Пожалуйста. Его хорошо запомнили, потому что посторонний во дворе – это, сам понимаешь, событие. Рост 170 – 175 сантиметров, телосложение атлетическое. Волосы темные, курчавые, кожа смуглая. На цыгана похож... Одежда – джинсы, белая футболка, летний пиджак, серый. Обувь... Да, чуть не забыл! Ребята сняли следы обуви. Под скамейкой было грязновато, и его подошвы там хорошо отпечатались. Но это все есть в деле.
– А тубус? – продолжал Васин. – Действительно просто тубус или не совсем?
– Знаешь... Там ведь в основном бабки да старики были. Откуда им знать, как тубус выглядит? Они еще говорили, что какой-то этот парень был... Ну, неопрятный, что ли. Одет хорошо, не грязный, но.. Одним словом, как цыган. Цыгана во что ни одевай – он все равно цыган.
Васин кивнул. Помаленьку начал вырисовываться план работы.
– Еще вопросы есть? – спросил опер.
– Иди, отдыхай, – разрешил Михалыч. – Не волнуйся, если что, мы тебя разбудим.
Опер обиженно засопел и вышел из кабинета.
– Ну что, хлопцы, – вздохнул начальник. – Давайте думать.
– Ты считаешь, «цыган» ни при чем? – поинтересовался Васин.
– Как я могу что-то считать, если ничего не известно? Все может быть...
– Тогда будем отрабатывать версию, что он и есть злодей. Вопрос – почему он так глупо себя «засветил»? Эксперт, хотя это было не в его компетенции, решил предположить.
– Либо он совсем дурак, либо... я не знаю.
– Вот именно, – согласился Васин. – «Не знаю». Лично я еще не встречал среди наемных убийц полных дураков. Таких, которые два часа вертятся на глазах у многих людей, да еще и следы обуви под скамейкой оставляют.
– Слово «наемный убийца» мы пока прибережем, – порекомендовал начальник. – Коммерсантов убивают не только киллеры.
– Допустим. Лично мне кажется, что он не дурак, а просто наглый. Он был уверен, что мы его не найдем. То есть или он приехал из очень дальних мест, или...
– Изменил внешность, чтобы мы искали не того человека, – осенило эксперта.
– Мысль интересная. Мы будем искать черного кучерявого, а он на самом деле, скажем, белый и пушистый... Все равно, как-то это по-дурацки.
– И все же, чем он его так уделал? – недоумевал Михалыч. – До восьмисот тысяч вольт – ничего себе! Может, все-таки молния?
– Нет, Михалыч, не может. Во-первых, вспомни, когда последний раз была гроза? Я спрашивал, никто не помнит. Во вторых, молния обычно бьет в дерево или столб...
– А если шаровая?
– А если шаровая – она бы так грохнула, что весь район бы услышал. И в-третьих, молния бьет неожиданно.
– И что?
– А то. Покойничек наш спокойно шагал от гаража к подъезду. А потом что-то увидел, свернул с дорожки и побежал.
– С чего это ты так решил? С того, что его в стороне от дорожки нашли? А если его ударом отбросило? А если зигзагами шел – сам же слышал – спирт в крови.
– Не, Михалыч, не в спирте дело. В размере шагов. На дорожке он шел нормально и – заметь – ровно. А на траве расстояние между шагами больше. Значит...
– Значит, бежал, – продолжил эксперт.
– Умница, – похвалил Васин. – Откуда ты, такой сообразительный?
– И все-таки, чем его накрыло, – настаивал Михалыч. – Слушай, Васин, а может, этим... Помнишь, мы у шамановской бригады изымали?
– Электрошок? – оживился эксперт. – Ну, нет. У этой штуки ампер маловато.
– А если его как-то переделали?
