Kitobni o'qish: «Донецкие розы»

Михаил СИВАНКОВ

Родился в 1969 году в г. Якутске. Окончил Якутское речное училище по специальности «техник-судоводитель». В 1990–1993 годы служил в Военно-Морском флоте, после армии работал художником-оформителем в Якутском речном училище, затем служил в МВД оперативником в СИЗО. Публиковался в республиканских и российских журналах. Автор романа-трилогии «По ту сторону», книг «Долган», «Степной ковыль».

Живет в г. Ленске (Республика Саха (Якутия)). Член Союза писателей России с 2022 г.

Живите долго!

«Рейс Краснодар – Москва задерживается по техническим причинам до 15:00» – холодно объявил уставший женский голос. Я взглянул на часы – двенадцать… Это определенно долго, подумалось мне. Сидеть в душном зале ожидания – вариант не из самых лучших, хотя и в городе стояло градусов тридцать. И все же я выбрал город, размяться, пройтись по мостовой и глотнуть кофейку ценой на порядок ниже, чем в аэропорту. Я быстро нашел неподалеку небольшое кафе, довольно уютное и с разнообразным ассортиментом. Оформив заказ, я присел ожидать за столик у окна, поближе к кондиционеру, а чтобы скоротать время, стал украдкой рассматривать посетителей. Все они были совершенно разные, непохожие друг на друга, одни задумчивые, другие чем-то озабоченные, третьи заметно торопились, бурчали себе под нос и глотали горячий кофе. И тут мой взгляд остановился на мужчине за соседним столиком. Лицо его показалось мне знакомым, но я быстро отогнал от себя эти мысли, хотя продолжал разглядывать его. Рыжий мужчина, суховатый, не спеша потягивал чай и отрешено смотрел в мою сторону. Однако уловив на себе мой взгляд ожил. Наши глаза встретились, и широкая улыбка растянулась по его лицу.

– Михаил, ты?

Я некоторое время был в замешательстве и, пытаясь вспомнить сидящего напротив, неловко улыбнулся в ответ. Еще минуту и в памяти ярко всплыл образ молодого паренька, которым я знал этого человека прежде. Теперь я без всяких сомнений уверенно протянул ему руку.

– Лешка! Ты как здесь?

Алексей по натуре своей был заводной парень, где-то даже бесшабашный, про таких часто шутят «оторви да брось». Нет, он не был полным раздолбаем, хотя именно таким казался на первый взгляд, но мне представлялось, что где-то глубоко в нем таи-лось другое чувство, которое он не выставлял напоказ.

– Так живу здесь, Мишань! – кивнул Алексей. – Знакомого провожал. А ты какими судьбами?

– В Ленск лечу, домой, рейс отложили. А тут у друга гостил в Нижней Баканке. А ты давно здесь?

– Да как сказать, – замялся Алексей. – В общем, не мало, как с 14-го года с Ленска сорвался, так…

Голос у Лехи сипловатый, но громкий, речь быстрая, импульсивная, когда говорит, все эмоции на лице, как на экране.

– Что так? – переспросил я.

– Так получилось, Миша.

– Может, по пиву? – предложил я, Алексей не отказался, и к моему заказу добавились две кружки с фисташками.

Мы посидели, вспомнили Ленск, Нюйскую, 122, на которой встречали новый 2004 год в одной веселой компании, посмеялись.

– Ну рассказывай, как ты, каким шальным ветром занесло тебя в южные края? – принялся я расспрашивать приятеля, тот отглотнул пива и посмотрел в окно.

– Занесло, Мишаня! Долгая это история.

– У меня еще пару часов есть, а ты спешишь?

– Да и я вроде нет, – скупо улыбнулся Алексей – Ну, если есть желание…

– А ты не сомневайся! – подбодрил я приятеля – все свои!

– Ты же помнишь, Миша, – неуверенно начал Алексей, собираясь с мыслями, – я в Ленске у частника работал на фуре. Так вот, в конце апреля 2014-го я с Удачного гнал на своем КАМАЗе, дело к ночи шло, а меня как назло угораздило гвоздь поймать! На трассе ни души. Пока колесо поменял в одну каску, в грязи весь вывозился, взмок! Когда в кабину запрыгнул, уже темнело, дотянул до пикета, пере-оделся и решил пару часов кемарнуть. Только глаза закрыл, будто провалился в яму! Чудится, будто я снова на Кавказе! Вроде как встаю, а меня ребята за ворот и к камням, я понять не могу, а как одуплился, дошло – бой идет! Как наяву все, представляешь, стрельба, пули свистят, трассеры воздух режут, крики командиров, стон раненых! Я хорошо помню тот бой близ села Карамахи, на входе в ущелье «Волчьи ворота». Если память не подводит, конец августа—начало сентября девяносто девятого. Наш спецвзвод тогда погранцам на усиление прикомандировали, а в четыре утра через ущелье банда полезла. Вообще, жарко было, навалились они основательно. Последнее что помню, взрывом скалу рядом разнесло! Меня контузило, камнями посекло, а ногу зацепило осколком по касательной, спасибо землячку из Кургана – Сане Стенигову! На себе меня из-под обстрела вынес. Тогда много бойцов полегло, все забыть пытаюсь, не вспоминать, а тут прикидываешь – приснилось! Я и проснулся от своего стона. Ногу от боли ломит, будто опять осколком зацепило. Сон как рукой сняло! Я по газам и до самого Мирного глаз не сомкнул. Там загрузился и на Ленск. На 96 километре, в Дорожном, у АЛРОСовского кафе тормознул. Сам помнишь, готовили там всегда вкусно, ни один рейсовик мимо не проходил! Я пирожков, борща взял – и к свободному столику. Накинулся, братан, на хавчик, смотрю, народ в телек пялится, ну, обычно наши братья шоферы на новости не падкие, а тут притихли. Я тоже в телевизор! И тут меня, братишка, аж передернуло, понимаешь?! Показывают, как карательные батальоны в Донбасс заходят, дома из минометов обстреливают, насилуют, а несогласных с новой властью в шахты бросают! Перемкнуло меня, как увидел, что девчонки воюют, и что армии у них своей нет, вот тут, Мишаня, защемило – похлопал он ладонью по груди – за русских, за Россию стало обидно! Почему, думаю, так? Как до такого могло дойти, что человеку на его родном языке говорить запрещают? У меня сразу мысль шевельнулась, ведь я умею воевать, я воевал, и знаю, как это делать. И от меня польза людям должна быть какая-то в этом мире? Может, сейчас именно в этом мое предназначение?!

Я до Ленска доехал, взял расчет и решил твердо – еду на Донбасс! Ты, Миша, не подумай, что я за бабками погнался, я же не по контракту, я добровольно, за тех девчонок и детей, по которым эти твари, что по майдану с факелами маршировали, из минометов лупят. До Ростова билетов не было, заморачиваться я не стал, решил через Якутск лететь, так скорее выходило. В Якутске взял на первый ближайший рейс. У кассы с пареньком познакомился, он тоже билеты до Ростова покупал. У меня на спецназ глаз наметан, этих не спутать, как говорят – спецназовцев бывших не бывает. Разговорились, он особо не распространялся, по какой надобности летит, все юлил да тему менял, а я сразу смекнул, какие там у него дела… Ну а что, думаю, вдвоем веселее. В Ростове первым делом пошли в военторг, камуфляж прикупить, перчатки тактические, в общем, все, что там пригодится!

Продавец на нас смотрит с пониманием, предлагает, что получше, поновее да подешевле, между делом – откуда, мол, кто такие? Мы отшучиваемся – приехали на охоту! Ну а когда разгрузки попросили показать, он тихо так говорит:

– Я, ребята, не вчера родился, понял, какие вы охотники и куда намылились! Совет даю бесплатный: там, на таможне, из-за этой разгрузки много лишних вопросов возникнуть может. А могут и проблемы серьезные образоваться.

Спасибо мужику, с понятием оказался человек, позже сами убедились, что не врал он. На оставшиеся деньги носков набрал, перчаток, для ребят-то пригодится. Как затарились, на вокзал поехали. В кассе спрашиваю:

– До Донецка автобусы ходят?

– Конечно, ходят, – отвечают, – а вам какой Донецк?

– А разве он не один?

– Нет, не один!

– Ну, наверное, на украинский, такой-то есть?! – говорю. Девушка мне показала платформу, от которой отходит автобус. У меня чуйка еще с войны осталась, сначала надо узнать, что да как. Подошел к водиле:

– Доброго денька, шеф! Подскажи, а вы как до Донецка… по зеленому коридору проскакиваете, блокпосты украинские не цепляете?

Шофер – калач тертый оказался, свой:

– Садитесь, по зеленке едем.

Автобус до Донецка шел полупустой, несколько сердобольных бабулек с корзинами и молчаливый парень с бегающим взглядом, тоже, видать, из нашего брата. Добрались до границы без злоключений, а на таможне полный завал! Туда народу не больше десятка, а с той стороны беженцев – края не видать… Лица усталые, серые. Женщины с котомками и сумками, девушки грудничков убаюкивают, а в глазах… даже не отчаяние, а полная безысходность! Вот она – война, с таким лицом! Зашли на досмотр. На нашем КП таможенник – парень моих годов, документы проверяет и в глаза заглядывает:

– Цель вашей поездки?

Я начал импровизировать, ну чего темнить, врать начал:

– К бабушке еду, мать проведать просила, вестей давно от нее не было.

Тогда напрямую нельзя было говорить, что на вой-ну, сам понимаешь. Заходили добровольцы нелегально, если не по контракту, считалось вроде как в бандформирование вступать едешь, украинцы же на весь мир раструбили, что здесь сепаратисты!

Сумку открываю, вещи показываю, таможенник за камуфляж и перчатки зацепился:

– А это зачем?

– Как зачем, на охоту хочу съездить, на рыбалку!

– На охоту, значит? – уточнил таможенник, и вернул паспорт. – Ну-ну, поаккуратнее там, на охоте!

Тут меня вот что удивило: наша таможня беленькая, чистая, а буквально в тридцати метрах буферной зоны – украинская, места живого нет, в дырах от пуль, как дуршлаг! Сразу видно, неспокойно здесь.

На Украинской стороне нас уже автобус дожидался. Мы как сели, водила сигарету в зубы и педаль в пол! Пока по трассе мимо поселков летели, как на формуле-1, я местность рассматривал. Что сказать, картина неприглядная – дома разбитые, деревья заваленные, легковушки сожженные на обочинах, а в полях мужики, бабы и подростки окопы роют, прямо как в отечественную.

В Донецк заехали, водила обороты сбавил. Огромный город, красивый, а будто мертвый… На вокзале вышли, огляделись. По площади перекати-поле перекатывается, люди с оружием кучкуются, да пару БТРов стареньких под деревьями стоят.

Одеты, кто во что горазд: у кого брюки камуфляжные, у кого куртка, один в берцах, другой в кроссовках. Я приглядел пару ребят в десантных беретах, подошел к ним.

– Здорово мужики, бойцы нужны?

– Спрашиваешь! – затянулся папироской высокий, курит неторопливо, а сам меня с приятелем взглядом оценивает. – Бойцы сейчас на вес золота. А ты служил?

– На Кавказе! Пойдет?

– Базара нет, пойдет! – оживился второй. – Офицер?

– Что не офицер – факт, рядовым возьмете?

Долго здесь не рассусоливали, перебросились парой фраз, усадили нас в машину – и на линию. Привезли к командиру. Командир, позывной «Ник» – мужик серьезный, лицо темное, смуглое, губы обветренные! Говорил твердо и уверенно, расспросил, кто мы, откуда. Как узнал, что мы в боевых действиях участвовали, повеселел, и разговор в другое русло перетек.

– Это хорошо! Боевые единицы сейчас ох как нужны, мы как раз окраину Лидиевки от нациков зачищаем. Обещать ничего не буду, оружие на первое время получите, какое есть, как говорится, «на войне как на войне» – что в бою отобьете – то ваше! Вою-ют укропы, конечно, неважно, но у них и техника, и вооружение не в пример нашему! Так что, добро пожаловать в РПА – Русскую Православную Армию!

Ну а дальше руки пожали – и на передовую. Мне винтовку выдали – старый карамультук! Честно говоря, я даже не сразу разобрался, как она с предохранителя снимается. Смешно звучит?! Но одно дело «Калашников» и совсем другое – винтовка образца шестьдесят третьего года. Около шести вечера ко мне подошли особисты из разведки, познакомились, расспросили, обрисовали ситуацию по фронту и предложили к себе – в разведку. Я тогда еще толком не разобрался, что и как, но знаю, в разведку абы кого не берут, там народ стреляный, большинство горячие точки прошли.

Но и тут нам договорить толком не дали, залетел молодой боец в афганке на пару размеров больше с закатанными рукавами.

– Товарищ капитан! В районе Абакумова диверсионная группа на газели из миномета отработала по окраине, два дома разнесли.

– Ну что! – подорвался особист, – по коням! Эти гаденыши низиной уходить будут, мы их у просеки и отработаем! Автомат на плечо закинул и на меня смотрит: – сейчас решай, с нами пойдешь?!

Сгруппировались быстро, видно, здесь к такой тактике ребята из разведки были хорошо адаптированы. В общем, как капитан и говорил, перехватили мы нациков у просеки, с трех сторон зажали и отработали. Тогда я впервые пленных укропов увидел, мальчишки еще, трясутся, глаза бегают! Со стороны глянуть – дети шкодливые, а не вояки. Только старший группы мне пояснил на месте:

– Ты не гляди, что пацанва, насмотришься еще, что они с нашими пленными вытворяют! Мы для них не люди: ватники, колорады, сепары, да кто угодно – только не люди! А эти, судя по татушкам, вообще правосеки, фашисты, – плюнул старший в сторону пленных – по-другому этих и не назовешь!

Так начались мои будни в разведке. А дальше пошло-поехало, там взяли, здесь выследили, только не мое это – разведка! Здесь особый склад характера нужен: терпение, выдержка железная, умение часами, а то и сутками в укрытии выжидать, выслеживать, быстро и скрытно менять позиции! Разведчик по сути своей охотник, а я вояка, штурмовик! Я изучал тактическую подготовку, мне ближе атака, бой, да и переквалифицироваться уже не хотелось. Разведчики уговаривать не стали, война не место для прогулок, здесь каждому дело найдется!

Дальше я воевал в составе батальона. Здесь для меня все было предельно ясно и понятно, держали фронтальную зону по направлению Лидиевки, поселка Пески, Абакумово, Старомихайловки. На передовой со стороны Красногоровки мы удерживали подготовленные части противника, те постоянно делали вылазки, прощупывали нашу оборону. Разведка докладывала, что там сосредоточилась крупная группировка, около 10 тысяч иностранных наемников. Но и здесь всплыли свои нюансы. Если уж быть до конца откровенным, нас и батальоном то назвать было сложно, так – всего около 80 человек! Хотя, звучало грозно – «батальон», наверняка и на той стороне в это верили. Батальон на тот момент в основной массе состоял из местных ребят, те на местности отлично ориентировались, так что по тактике и маневренности мы заметно выигрывали! А вот в боевой подготовке порядком отставали, новобранцы приходили необученные! Война! Каждому новичку были рады, ополчение пополнялось из бывших шахтеров и рабочей молодежи, их за оружие взяться жизнь заставила. Но желание сражаться и стоять за свою землю в них было сильнее страха перед смертью, и учились они быстро, а по-другому нельзя, на войне цена твоему умению – жизнь! Помимо обороны, делали вылазки в тыл украм, нападали на их колонны, блокпосты, забирали оружие, технику, амуницию и продукты. Но и здесь было все немного ограничено и к серьезным операциям нас не привлекали.