Ларочка

Попов всегда оставляется «под настроение», когда хочется посмаковать вещь, а не рисковать с новым автором (что в последнее время, кажется, случается всё чаще). Не ожидал, правда, реалистичную историю, зато втянула с самых первых строк отточенным сатирическим стилем и недоверием: неужели М.М. возьмётся за такую «скользкую» тему? Может, это повесть в ключе «Арифметики убийства», больше про криминал, чем про эротику? Затем автор ловко выскользнул из эротической петли, по дороге подхватывая новые любопытные и слегка загадочные эпизоды, и заставил меня задаться вопросом: и что, он всю книгу выдержит в таком стиле и темпе? Как-то даже сразу не поверилось.

Стиль оказался выдержан до конца, лукавый, полный неожиданных оборотов и даже словечек (несколько раз перечитал «всклянь», не веря своим глазам). Ну, тут всё ясно, Попов умеет соткать полотно, всё живо, выразительно, с меткими метафорами.

Интерес впоследствии немного поблёк. Личная история становления, то есть первая часть в жанре «бильдунгсроман», прошла на «ура», но ко второй части я слегка подустал: взрослая жизнь, дрязги и интриги на работе, увлечение политикой меня интересовали куда меньше, а наша героиня Ларочка окунулась и в одно, и в другое, благодаря мужчинам, конечно. Причём политические воззрения часто подавались в тональностях «перемен требуют наши сердца» и «вот-вот должно произойти что-то важное», от чего пахнет некоей наивностью. Не знаю, насколько М.М. планировал показать именно кухонное восприятие политики, но в некоторых случаях оно именно так и воспринимается, словно люди в ожидании этих перемен готовы положиться на кого угодно – а особенно на тех, кто спит в нашей постели и обеспечивает нам лично достойное проживание. Уверен, что знатоки российской политики (к которым я не отношусь) найдут много что сказать по поводу социальной подоплёки «Ларочки».

И не только они: повесть о женской судьбе, наверное, даже больше, чем о судьбе России, и «подведение итогов» делается именно с женской точки зрения – хотя хитроумный Попов в самом конце оставляет нас в мужской компании, этот ход тоже подчёркивает бессмысленность мужского в отсутствие женского. Не так заметна, но даже более важна тема материнства, и речь идёт не только о несчастном позабытом до поры до времени сыне героини, но и об отношении к Родине и отношении Родины. Сравнительно небольшая вещь оказывается набита смыслом так, что литературоведы могут отщёлкивать статью за статьёй, кормясь на «Ларочке». Ну или могли бы. Интересно, заметил это произведение журнал «Вопросы литературы»? Впрочем, их дело; а я знаю, какого Попова буду читать следующим.