Kitobni o'qish: «Битва за Землю», sahifa 2

– Не такое уж доброе, шутник. Между прочим, началось. Гости прилетели.

– Я уже понял, потому и говорю, что доброе. Засиделись мои орлы.

– Понимаю тебя. Сам бы размялся, да кто же меня пустит. Ладно, некогда мне с тобой лясы точить. Вас, обалдуев, много развелось, а я один. Приказываю вскрыть конверт номер один.

– Есть вскрыть конверт номер один.

Константин Николаевич не знал, что сигнал «Сбор» для запасников Министерства обороны Российского Союза еще не подан. Бюрократический аппарат министерства умудрялся пробуксовывать даже в не терпящих отлагательства ситуациях. Да по большому счету Константина это и не касалось. Командующий КДВ замыкался непосредственно на Петрова-старшего и вскрыл собственный конверт сразу после того, как Сократ известил его о введении в действие протокола номер один. Этим он выиграл полчаса. Немного, конечно. Но комдивы, а их в подчинении у Соловьева было десять, успели подготовиться к приему пополнения.

В конвертах командиров космодесантных дивизий находился приказ о развертывании дивизий в корпуса пятидивизионного состава, их рассредоточении по территории, нарезке зон ответственности, местах временного базирования частей и соединений, а также коды для взаимодействия со смежниками и соседями.

Прочитав приказ, Константин приказал дежурному вызвать в клуб на совещание всех офицеров дивизии. А сам еще раз, уже не торопясь, перечитал извлеченные из конверта документы, после чего сделал несколько важных звонков. В том числе и домой – предупредить жену, чтобы не отправляла детей в школу.

К шести утра, когда на видеофоны запасников поступил сигнал «Сбор», в четвертой космодесантной дивизии уже вовсю шло совещание офицерского состава. Зал дивизионного клуба, рассчитанный на тысячу человек, был заполнен почти полностью.

После изменения штатов космодесантных дивизий, произошедшего в 2040 году, количество полков и батальонов в полку было увеличено с трех до пяти. Кроме этого, в состав каждой дивизии были влиты бригада МТО и санитарный батальон, со временем преобразованный в дивизионный госпиталь. Не претерпело изменений только ротное звено. Взводов, как и прежде, осталось три. Из чисто утилитарных соображений – большой десантный носитель был рассчитан на перевозку не более ста ступ. Теперь штатная численность космодесантной дивизии составляла свыше пятнадцати тысяч человек, а количество офицеров перевалило за восемьсот.

Поздоровавшись, комдив начал свое выступление просто и безыскусно, но максимально лаконично и доходчиво:

– Товарищи офицеры, флот центаврийцев вошел в Солнечную систему. Я вскрыл конверт номер один. На базе нашей дивизии развертывается корпус пятидивизионного состава. И рассредоточивается по территории европейской части нашей страны. При этом каждый из пяти полков преобразуется в дивизию. Дивизии получают номера с двадцать первой по двадцать пятую. Батальоны преобразуются в полки, роты в батальоны. Командиры всех этих соединений, частей и подразделений остаются старыми, просто поднимаясь на одну ступеньку. Во вновь формируемых батальонах должности командиров рот с первой по третью занимают бывшие взводные, а четвертой и пятой – офицеры, прибывшие из запаса. Все должности командиров взводов занимают офицеры запаса. В случае если запасников приедет больше, чем требуется для заполнения штата, разрешаю сформировать в батальонах шестые или даже седьмые роты. Срочников распределить по всем взводам равномерно – по одному на пятерку. Все понятно?

Генерал-лейтенант оглядел зал, убедился, что ни одна рука не поднялась, и продолжил:

– Теперь конкретика. Штабы корпуса и бригады МТО остаются тут в Сонино. Как и госпиталь. Весь гражданский персонал, семьи офицеров и местные жители эвакуируются в убежище. Сюда же будут прилетать запасники. Уже скоро, кстати. Сигнал «Сбор» был передан пять минут назад. А ребята у нас шустрые. Так что буквально через полчаса тут появятся первые, а потом начнется форменное столпотворение. Поэтому по мере заполнения штата частей и подразделений они должны сразу перелетать к местам временного базирования. Я сейчас доведу информацию по местам временного размещения полков и зонам ответственности дивизий. С батальонным и ротным уровнями разберетесь на месте самостоятельно. Итак, двадцать первая дивизия. Полки базируются на Иваново, Ярославль, Рыбинск, Владимир и Нижний Новгород. В зоне ответственности дивизии акватории Рыбинского и Горьковского водохранилищ. Штаб дивизии целесообразно разместить в Ярославле. Двадцать вторая дивизия: полки размещаются в Череповце, Вологде, Котласе, Белозерске и Вельске. В зоне ответственности дивизии акватории Шекснинского водохранилища, Белого и Кубинского озер. Штаб дивизии в Вологде. Двадцать третья дивизия: полки размещаются в Великом Новгороде, Твери, Тихвине, Череповце и Волхове. Особый контроль акватории озера Ильмень. Штаб дивизии в Новгороде. Двадцать четвертая дивизия: полки размещаются в Санкт-Петербурге, Кингисеппе, Петрозаводске, Выборге и Приозерске. Особое внимание акваториям Ладожского и Онежского озер и Финского залива. Штаб дивизии разместить в Санкт-Петербурге. Обеспечить взаимодействие с Балтийским флотом. Двадцать пятая дивизия: полки базировать на Архангельск, Апатиты, Мурманск, Заполярный и Кандалакшу. В зоне ответственности акватории Белого моря, озера Имандра, Кольского залива, Умбозера и Верхнетуломского водохранилища. Штаб дивизии в Мурманске. Обеспечить рабочие контакты с Северным флотом. Подробные карты зон ответственности дивизий всем сбросит начальник штаба. Теперь о соседях. С юго-запада Рязань и Тулу прикрывает личный состав Рязанского училища. С запада – Москву и дальше, вплоть до белорусской границы – первый корпус. Нашим северным соседом будет Северный флот, а южным – четвертый корпус. С востока по линии Екатеринбург, Печора, Нарьян-Мар – третий корпус. Небо держит первая армия ПВО. Предупреждаю всех – носители второго ранга – это их хлеб. Под руку не соваться – вы работаете исключительно по десанту. Коды для связи с соседями также выдаст начальник штаба. Вопросы?

Руку поднял полковник Воронцов – новоиспеченный командир двадцать четвертой дивизии.

– Слушаю вас, Сергей Павлович.

– Зона ответственности моей дивизии граничит с Прибалтикой и Финляндией. Мои действия в случае перехода границы военнослужащими или гражданскими лицами этих стран?

– Осуществлять силовую поддержку пограничников. Исключительно по их запросам. Это же касается и двадцать пятой дивизии. Еще вопросы?

– Время, отводимое на развертывание и передислокацию?

– Двенадцать часов с момента подачи сигнала «Сбор». Оно, кстати, уже идет. Всё, остальные вопросы по команде и в рабочем порядке. Все, кроме Куприянова и Беймарта, свободны.

Генерал-лейтенант упруго спрыгнул со сцены и присел на освободившееся кресло в первом ряду.

– Александр Викторович, – обратился Константин к начальнику штаба, когда зал совещаний опустел почти полностью. – Вот документы из конверта. Переведите все в электронный вид и скиньте карты зон ответственности соединений и частей на планшеты их командирам. И нас с Яковом Абрамовичем не забудьте. Мне сбросьте всё, а Якову Абрамовичу – в части касающейся. Потом зарегистрируете и подошьете все документы. Занимайтесь, я вас больше не задерживаю.

Закончив с начальником штаба, Константин переключился на полковника Беймарта – командира бригады материально-технического обеспечения. Тот был на семь лет старше комдива – в прошлом году разменял шестой десяток, успел обзавестись небольшим животиком и залысинами, но физически был все еще крепок и, при желании, мог выиграть спарринг с двумя-тремя первогодками. Внешне о его происхождении свидетельствовал только массивный «паяльник», но, как только он открывал рот, у собеседника сразу же пропадали последние сомнения в национальной принадлежности полковника. Дело в том, что Беймарт намеренно утрировал свой одесский акцент и постоянно пересыпал речь характерными словечками. При этом хозяйственником Яков Абрамович был от бога. Мог выбить все и еще немножко сверху. И Константин не мог на него нарадоваться. Но постоянно держал в тонусе, еще с юности запомнив выражение, услышанное в компании отцовских товарищей: «Солдата надо жучить ежесекундно, а прапорщика – по семь раз на секунду».

– Садитесь, Яков Абрамович, у нас будет долгий разговор.

– Таки сесть я всегда успею, – пошутил тыловик, но приглашением, разумеется, воспользовался.

– Вы понимаете, для чего я вас позвал?

– Ой, генерал, я вас умоляю, если бы Беймарт был в чем виноват, вы бы его не звали, а гнали. Шо, грузить будете?

– Буду. Ваша бригада сейчас стоит на критическом пути и может испортить нам всю обедню. В первую очередь меня интересуют те большие десантные носители, которые стоят на консервации. Они полностью укомплектованы?

– Константин Николаевич, вы шо, хотите меня обидеть? У меня все, как в аптеке.

– Хорошо, если так. Сейчас надо будет организовать их ускоренную и беспрепятственную передачу вновь формируемым ротам. Сможете это организовать таким образом, чтобы не возникало заторов и проволочек? У нас очень мало времени.

– Вы шо, таки сомневаетесь? Я вас когда-нибудь подводил?

– Пока нет, но я не хотел бы подобного именно сегодня. Поэтому очень рассчитываю на то, что вы проникнетесь особой важностью момента. Второй вопрос. Мне нужно, чтобы ваши транспортники вылетали одновременно с первыми партиями ротных носителей. Тут у нас уже тепло, но на Кольском полуострове еще местами лежит снег. Поэтому жилые модули нужно разворачивать сразу. Да, последнее: всех прибывших запасников в первую очередь надо накормить, и только потом переодевать и обеспечивать амуницией.

– Таки вы думаете, что они так долго летели, что успели проголодаться?

– Я полагаю, что большинство из них, как и мы с вами, сегодня не завтракали.

– Ой-вей, виноват, не подумал. Сейчас распоряжусь.

Перед входом в штаб Константин остановился буквально на одну минуту, чтобы окинуть взглядом площадку перед КПП, на которую одно за другим садились такси с запасниками. Космодесантники, отслужившие в дивизии два года срочной службы, через каждые три года приезжали туда на месячные военные сборы для ознакомления с новыми образцами техники и освежения подзабывшихся навыков. И сейчас, после получения сигнала «Сбор», они сразу слетались по известному им адресу, не тратя времени на бюрократические заморочки и посещение военкоматов.

Около двери в кабинет генерала ждал дневальный по офицерской столовой, бережно удерживающий двумя руками поднос с чашкой горячего кофе и свежеиспеченной булочкой. Яков Абрамович туго знал свое дело.

* * *

В ПВО дело обстояло примерно так же, как в ВКС. По сигналу «Сбор» их запасники тоже слетались в свои дивизии, которые мгновенно вырастали до корпусов. Аналогичным, но не совсем таким. Здесь, ввиду летной специфики, основной упор делался на офицеров запаса. И не все из них пользовались такси.

Капитаны-лейтенанты запаса Шамиль и Жак Песке были близнецами. И работали на Ульяновском истребительном заводе конструкторами-испытателями. Получив сообщение, они плотно позавтракали и направились прямиком на завод, где у них состоялся короткий разговор с генеральным директором. Братья почти не повышали голоса, но были чертовски убедительны и спустя буквально пару минут стали обладателями кодов доступа от двух «Стрижей 55М» из экспериментальной партии.

Расконсервация, доукомплектация и зарядка накопителей заняли около получаса. Взлетев, истребители сразу ушли за линию Кармана, дали по газам и через пятнадцать минут уже снижались над аэродромом Елизово в тридцати километрах от Петропавловска-Камчатского, где базировалась тридцать первая дивизия третьей армии ПВО, к которой братья были приписаны.

Потом обнимались и ругались с командиром полка. Тот пытался их поставить командирами эскадрилий, но коса нашла на камень. В конце концов командир понял, что «не можно впрячь в одну телегу коня и трепетную лань», и в штате истребительного авиаполка появилась шестая эскадрилья всего из двух «Стрижей 55М», а Шамиль, который был на целых пять минут старше Жака, стал ее командиром. На бумаге, естественно. Фактически близнецы всегда работали в паре, а поскольку они оба являлись сильными телепатами, синхронизация и слаженность их действий были запредельными.

А потом офицеры двинулись смотреть новые машины. Серебристый зализанный блин семидесятипятиметрового диаметра не имел ни одного выступа. Швы между бронеплитами были почти неразличимы. Внезапно небольшой фрагмент корпуса провалился внутрь, Шамиль рыбкой прыгнул в образовавшееся отверстие, после чего оно сразу закрылось.

– Теперь смотрите вон туда, – анонсировал предстоящее действие Жак.

В следующий момент в борту истребителя открылось еще одно отверстие, и оттуда вымахнула почти на десяток метров некая продолговатая конструкция, внешне напоминающая шестиствольную авиапушку Грязева-Шипунова, но значительно толще и во много раз длиннее. Покрутившись вправо-влево и вверх-вниз, при этом отклоняясь в стороны практически на сорок пять градусов, сборка стволов крутнулась вокруг своей оси и мгновенно убралась обратно в корпус. После окончания демонстрации Жак дал пояснения:

– Данная авиапушка выполнена по схеме Гатлинга. Но в полете находится под защитой корпуса, выдвигаясь наружу только на время стрельбы. Калибр пятьдесят семь миллиметров, скорострельность девять тысяч выстрелов в минуту. Скорость снаряда на вылете тысяча шестьсот метров в секунду. Прицельная дальность стрельбы превышает двадцать километров. Всё полностью автоматизировано и не требует участия человека. На истребителе их восемь, поэтому слепые зоны отсутствуют. И точка прицеливания не зависит от направления полета. Можно одновременно стрелять вперед, назад и вбок.

Тем временем люк снова открылся, выпуская наружу Шамиля.

– А как у вашей машины обстоит дело со скоростью? – спросил командир полка. – И какие допустимы ускорения?

– В плотных слоях атмосферы – до пяти Махов. Недолго можно и быстрее, но начинает выгорать корпус. А за линией Кармана вообще без ограничений. Теоретически вплоть до субсветовых скоростей. Но мы, разумеется, пока не пробовали. Ускорение до пятидесяти же. В противоперегрузочном коконе, естественно.

– Вот за что я вас люблю, парни, так это за такие оговорочки по Фрейду, – рассмеялся командир полка. – Ты ведь не просто так вставил это «пока».

А потом уже серьезно добавил:

– Сразу предупреждаю, у меня тут чтобы без этих ваших фокусов! Я вас ставлю в океанский патруль. В паре. Тихий океан – это почти полшарика. Есть где развернуться. Отрывайтесь по полной. Но выше мегаметра не лезть! Это приказ. Ваша задача – уничтожение десантных носителей. Вы хорошо меня поняли?

– Так точно, товарищ капитан второго ранга! – хором проорали близнецы.

– Хулиганы, – поморщился командир полка. – Когда вы, наконец, повзрослеете и остепенитесь? Впрочем, можете не отвечать, это был риторический вопрос. Вы лучше скажите, бомболюки у вас тут штатные?

– Да, а что?

– Я сейчас пришлю техников, подвесьте каждый по два десятка пятисотых глубинок. И поставьте взрыватели метров на двадцать.

– А это еще зачем?

– Для гарантии. В десантных носителях может оказаться инопланетная живность. Поэтому сопровождайте сбитые носители до воды и делайте контроль. Эх, нам бы еще десяток таких машин.

– Их всего десять было. Экспериментальные. В серию еще не пошли. Они все были предназначены для первой армии ПВО.

– А как вы тогда их для нас выцарапали? Хотя я снимаю свой вопрос, и так понятно.

Близнецы сделали виноватые лица и потупились.

– Нас тоже не хотели сюда отпускать, – признался Шамиль. – Дело в том, что эти машины не всякий сможет пилотировать. Там мысленное управление.

– Так что же вы в первую армию не пошли?

– Мы же морские летчики, – удивился вопросу Жак. – Что нам там делать? Нет уж, мы ваши. С потрохами. Тут служили, здесь и воевать будем.

* * *

– Воевать будут русские, китайцы, французы, индусы и американцы, – заявил президент Швейцарской конфедерации Вальтер Майер членам Федерального совета, завтракающим в западном крыле дворца за большим овальным столом из полированного камня перед окном, выходящим на Бундесплатц как раз напротив здания Национального банка. – А наша страна придерживается постоянного нейтралитета уже шестое столетие, и кто мы с вами такие, чтобы ломать эту славную традицию?

Вопрос был риторическим, и никто из членов правительства даже не подумал на него отвечать.

– Поэтому у нас сейчас имеется только одна задача – эвакуация населения, – продолжил свое выступление Майер, отхлебнув из полупрозрачной фарфоровой чашечки кофе, хорошенько забеленный сливками. – Русские предупредили, что в нашем распоряжении имеется двенадцать часов. Это было около часа назад. Я полагаю, что уже пора предупредить руководство кантонов. Господа, никто не возражает?

Согласно швейцарскому порядку старшинства, президент Конфедерации является высшим должностным лицом Швейцарии, но фактически он просто председательствует на заседаниях Совета. В течение одного года. Потом ему на смену приходит вице-президент, а следом за ним поочередно пять остальных членов совета. Кроме канцлера, естественно, который, не являясь членом совета, имеет в нем лишь совещательный голос. Власти над остальными членами совета президент не имеет, и все решения принимаются коллегиально.

Члены совета не возражали, но и заканчивать завтрак не спешили. Они вообще никуда не торопились. Считалось, что каждый из них избирается только на четыре года, но потом обычно следовало переизбрание, следом еще одно. МЁханизма отзыва не существовало. Невозможно было ни вынести члену совета вотум недоверия, ни объявить импичмент. МЁханизмы отсутствовали. Обычно члены совета сами принимали решение о своей отставке. Это, как правило, случалось не ранее окончания трех сроков полномочий. А иногда и после пяти.

Наконец, покончив с очередным рогаликом, глава федерального министерства обороны, гражданской защиты и спорта заявил, что пойдет отдать соответствующее распоряжение. Никто не возразил.

Подземные убежища, рассчитанные на всех граждан страны, были построены в Швейцарии еще лет за пятьдесят до описываемых событий. С тех пор эти убежища неоднократно перестраивались и расширялись. А в последнее время в них были существенно увеличены запасы провианта. Гномы никогда не экономили на своей безопасности.

А вот армия Швейцарской конфедерации, по сути, представляла собой хорошо вооруженное ополчение и предназначалась исключительно для обороны собственной территории. За исключением, разумеется, сотни гвардейцев, защищающих Ватикан. К 2055 году армия Швейцарской конфедерации сократилась до пятидесяти тысяч человек, распределенных по гарнизонам подземных крепостей, ощетинившихся тысячами артиллерийских установок, предназначенных для ведения как зенитного огня, так и стрельбы по целям на поверхности. Почти все они были роботизированы и управлялись операторами с удаленных пультов. В воздушное пространство при необходимости поднимались беспилотные аппараты, а на поверхности действовали боевые роботы.

Поэтому никакой мобилизации в Швейцарии не проводилось, как и призыва резервистов. Только эвакуация. Но на нее тоже требовалось время. Особенно с учетом того, что надо заглушить ядерные реакторы и куда-то деть племенных коров. А на все про все оставались считаные часы.

Глава 2
Добро пожаловать в ад

Часы в левом углу пульта отсчитывали последние мгновения мирного времени. Все приказы были уже отданы, первоочередные цели определены и даже распределены по пушкам Гаусса астероида Веста – самым мощным из всех артиллерийских орудий, когда-либо созданных человеческой цивилизацией. Пара сотен километров разгонной шахты и энергетическая мощь самого большого в Солнечной системе двигателя Песке позволяли разогнать снаряд до субсветовой скорости и отправить его в любую из дальних галактик, но, к счастью для их жителей, такая задача перед оружейниками не стояла. И они ограничились одной десятой от скорости света. Чего в сложившихся условиях тоже хватало с лихвой. Для гарантированного уничтожения практически любого центаврского корабля было достаточно одного попадания.

Вот в этом месте как раз и порылась собака. Совмещение направления разгонной шахты с целью осуществлялось маневрированием Весты. А цель при этом отнюдь не стояла на месте, дожидаясь, пока в нее всадят болванку. Она тоже маневрировала. И делала это существенно быстрее массивного астероида. Поэтому эффективная дистанция для стрельбы не превышала нескольких десятков мегаметров. И сейчас в эту зону входило сразу несколько оттормозившихся центаврских авианосцев, двигавшихся в голове колонны, растянувшейся на многие сотни мегаметров.

Разумеется, первым выстрелом желательно было поразить лидера центаврского флота, но он пока еще находился далеко за орбитой Венеры. Николай задал Сократу последовательность поражения целей и теперь наблюдал, как крестик прицела совмещается на панорамном экране с первой из них.

В семнадцать часов двадцать одну минуту шесть целых и семьсот шестнадцать тысячных секунды по московскому времени первый снаряд покинул пусковую шахту Весты. Стальной цилиндр метровой длины имел диаметр в тридцать сантиметров и массу в пятьсот пятьдесят пять килограммов. Ничтожная крупинка, по сравнению с авианосцем, имеющим массу покоя в полтора миллиарда тонн, устремилась к цели со скоростью тридцать мегаметров в секунду. Спустя четыре десятых секунды на месте центаврского авианосца возникла яркая вспышка, а прицельный крестик пополз к следующей цели.

Противометеоритная пушка авианосца даже за такой короткий промежуток времени успела отреагировать, выпустив в направлении снаряда энергетический луч. Точно такой же, как тот, что тридцать лет назад сжег Нудоль на земной орбите. Но в этот раз время взаимодействия было ничтожно малым, а стальная болванка монолитной. И единственным заметным эффектом стало нагревание ее поверхности примерно до тысячи двухсот градусов Цельсия. Ну как заметным? Серый стальной цилиндр за ничтожную долю секунды стал ослепительно белым. Вот только этого никто не успел увидеть. Потому что еще через пару миллисекунд болванка и авианосец встретились. А дальше счет пошел уже на наносекунды. Это, разумеется, была не аннигиляция, не реакция ядерного синтеза или распада. Всего лишь взрывное превращение массы снаряда и некоторой, совсем маленькой части авианосца в энергию, эквивалентную взрыву шестидесяти мегатонн тротила.

Двести пятьдесят квадриллионов джоулей мгновенно выделившейся энергии превратили среднюю часть двухкилометрового диска в молекулярную пыль. Ближе к боковым оконечностям размер осколков увеличивался. Были даже такие, масса которых достигала нескольких тонн. Сейчас они стремительно разлетались в стороны.

Искусственные интеллекты соседних кораблей центаврского авангарда ничего не поняли, так как не были запрограммированы на действия в подобных случаях. А в это время к одному из них уже летел снаряд, выпущенный из другой пушки Гаусса. Второй авианосец взорвался спустя шесть секунд после первого – это время потребовалось Сократу для того, чтобы немножко повернуть астероид.

Только после этого до ИИ остальных кораблей дошло, что первый взрыв не был случайным. А значит, нужно как можно быстрее покинуть опасное место вблизи от массивного небесного тела, которого, в соответствии с точными картами, заложенными в их память, вообще не должно быть в этой области пространства.

Мгновенно переменить направление движения на противоположное не могли даже такие весьма совершенные аппараты, какими были межзвездные корабли центаврийцев. Можно покорить гравитацию, но нельзя обмануть физику. Инерция никуда не девается. Если ей пренебречь, то керамический каркас межзвездного корабля просто разломится на части.

Поэтому корабли сначала снизили скорость до нуля и только потом начали разгоняться в обратном направлении. За это время дистанция до Весты сократилась до пяти мегаметров и снаряды поразили еще три авианосца. Потом дистанция снова начала увеличиваться, но медленнее, чем рассчитывали ИИ центаврских авианосцев – астероид Веста покинул точку Лагранжа L1 и, с каждой секундой ускоряясь, двигался вперед, оттесняя авангард центаврского флота к орбите Венеры. Ни на миг не прекращая стрельбу. Вскоре превратились в облака пыли еще три центаврских корабля.

Космические сражения коренным образом отличаются от земных. Человеческий фактор в них проявляется только на стратегическом уровне. Все остальное решают ИИ кораблей и технологии. Человеческий мозг не в состоянии принимать решения за сотые доли секунды. Поэтому все расчеты стрельбы и маневрирования отдаются на откуп автоматике. Первый этап сражения был выигран землянами всухую за счет сразу трех факторов: стратегической задумки аналитиков, многократного превосходства Сократа над ИИ отдельных авианосцев противника и большой дальнобойности пушек Гаусса. А потом в ход сражения вмешался лидер центаврского флота. Опосредованно. Сам он все еще находился на венерианской орбите, но после телепатической команды, уловленной в том числе и Семеном Дубовкиным, сидевшим во втором ряду за креслом оперативного дежурного и по левую руку от контр-адмирала Громова, командовавшего гарнизоном Весты.

Николай пригласил полковника Дубовкина на астероид в качестве эксперта. Этот человек, наверно, единственный из земных телепатов, мог не только уловить телепатический сигнал инопланетного разума, но и мгновенно истолковать его в форме, доступной для обычных людей, почти не обладающих телепатическими способностями.

Семен озвучил эту команду практически одновременно с тем, как авианосцы, удиравшие от Весты по прямой, разом прыснули в стороны. На самом деле все-таки чуть-чуть позже. Самую малость, и Сократ среагировать не успел. Поэтому очередная болванка, выпущенная пушкой Гаусса по одному из авианосцев противника, разминулась с ним, больше никого не встретила на своем пути и спустя тридцать девять секунд канула в Солнце, вызвав появление в его фотосфере небольшого пятна, которое быстро затянулось.

Сократ, не прерывая прямолинейного ускоренного движения, а лишь чуть доворачивая Весту (пушки Гаусса у почти сферического астероида «смотрели» в разные направления), уничтожил еще два из разбегавшихся в стороны авианосцев противника, а потом перенес огонь в передний сектор, чтобы не зацепить ненароком какой-либо из крейсеров второго и третьего флотов, совершающих охват авангарда с флангов и уже включившихся в работу. Астероид пер вперед строго на Солнце, и гравитационная энергия вливалась в его накопители мощным потоком.

Пушки Гаусса тяжелых крейсеров обладали существенно меньшей мощностью, чем те, которые были установлены на астероиде, но тоже неслабо кусались. Их снаряды при полуметровой длине имели диаметр в десять сантиметров и массу чуть меньше тридцати одного килограмма. Разгонялись они тоже до меньшей скорости, всего в пять сотых от световой. На самом деле это «всего» тоже было о-го-го и почти не влияло на мЁханизм взрывного воздействия. Только на саму мощность взрыва, которая в данном случае была эквивалентна взрыву восьмисот двадцати восьми тысяч тонн тротила. Этого было явно недостаточно для того, чтобы развалить двухкилометровый авианосец на части, но гарантированно выводило из строя его гравитационный двигатель. А добить прямолинейно летящую по инерции тушу можно и ракетами. И спустя некоторое время тут и там на боковых частях панорамного голоэкрана, окружающего ситуационный зал Весты, начали появляться вспышки термоядерных взрывов, которые были более яркими и продолжительными, чем вызванные попаданиями снарядов.

А потом случилось то, чего почти все подспудно ожидали, но всячески гнали из головы мысли о подобном. Один из зеленых значков, обозначающих положение тяжелых внутрисистемных крейсеров, вдруг мигнул и засветился красным.

– Кто?! – вопрос маршала космофлота прозвучал непривычно резко, с надрывом.

– Крейсер «Джеймс Монро», второй флот, США, – ответил Сократ ровным, безэмоциональным голосом.

И почти сразу вслед за этим – закон парности никто не отменял – вспыхнул красный огонек на противоположной стороне панорамного голоэкрана.

– Крейсер «Бомбей», третий флот, Большая Индия, – доложил Сократ.

– Сократ, передай от моего имени командующим флотами соболезнования, приказ продолжать вытеснение противника, и запроси у них обстоятельства гибели крейсеров, – распорядился Николай.

– Ваше приказание выполнено, – спустя секунду ответил ИИ Весты.

Между тем вытеснение центаврского авангарда продолжалось. Напоминающая волан воронка, образованная Вестой и кораблями двух земных флотов, приближалась к венерианской орбите. Авианосцы отступали и расходились в стороны перед астероидом, все больше разрывая дистанцию, но Сократ уверенно поражал их один за другим. Это объяснялось тем, что прямолинейный полет стальной болванки сквозь вакуум был практически невидим для локаторов центаврийцев, расположенных на одной с ним линии. Они обнаруживали его уже на подлете, когда до встречи оставались сотые доли секунды. Так было уничтожено еще девять центаврских кораблей, а потом они сменили тактику, и, дважды промахнувшись, Сократ был вынужден задробить стрельбу.

Теперь движение авианосцев стало рваным, хаотическим. Они бессистемно меняли скорость и направление полета. И крейсера быстро потеряли свое преимущество. Двигаясь по непредсказуемым траекториям, авианосцы сближались с ними на более короткие дистанции и пускали в ход лучевое оружие. Воронка развалилась. Теперь на ее месте происходили локальные сшибки. Корабли сходились на дистанции менее мегаметра, обрушивали на противника энергетические лучи и снова разбегались в стороны, чтобы теперь схватиться с другим противником.

В сражении примерно равных соперников бог принимает сторону больших батальонов. Центаврийцев было больше, намного больше. И они давили числом, выбивая крейсера один за другим. И просачиваясь сквозь поредевшую сеть к Земле. Единственное, что могли противопоставить этому земляне, это две эскадры мониторов. Экипажам этим сферических кусков железной руды было глубоко фиолетово на кратеры, выжигаемые на поверхности энергетическими лучами. Для металло-каменных глыб двадцатикилометрового диаметра они были сродни комариным укусам. Мониторы смело перли напролом, уничтожая все, что попадалось на их пути. Могучие, но неповоротливые, они вели себя, как слоны в посудной лавке. К сожалению, их было всего восемь. Сначала. А потом американская эскадра вышла из боя, грамотно беря в коробочку лидера центаврского флота – гигантскую шайбу диаметром в восемь километров и толщиной около четырехсот метров.