Kitobni o'qish: «Вариант номер и другие рассказы»
Вариант номер
ЧАСТЬ I
I
– До завтра!
– До свидания, Алексей Вадимович, – попрощалась сестра на стойке регистратуры с мужчиной средних лет, который прошел мимо нее и вышел на улицу. Одет он был в светлые легкие брюки, рубашку с коротким рукавом и слегка потертые туфли в сеточку. На улице стояла настоящая жара – довольно редкое явление для Москвы в мае.
Он вышел из прохладного и полутёмного холла больницы в вечернюю духоту. Его звали Алексей Каляев, и он уже больше года занимал должность заведующего отделением онкологии в этой больнице. Слегка небрежный внешний вид и полтора десятка килограмм лишнего веса не мешали ему пользоваться расположением начальства и уважением подчиненных. В свои неполные тридцать семь он уже имел несколько заметных трудов по медицине, успевал помимо работы заниматься научными изысканиями, готовился через год или около того защищать кандидатскую в области прогрессивных методов диагностики злокачественных опухолей на ранних стадиях. К тому же в жизни он был человеком не конфликтным и имел талант поладить практически с любым.
«Как же, черт его побери, жарко» – подумал Алексей, выйдя на улицу. Ему нужно было пройти примерно сотню метров, на светофоре перейти дорогу и попасть на остановку. Машина как на зло была в ремонте, и ему до конца следующей недели предстояло ездить общественным транспортом. Он подошел к светофору и остановился – горел красный для пешеходов. Пока цифры показывали обратный отсчет, он подумал о том, что на следующей неделе ему предстоит выступать с лекцией в институте – а он еще не подготовил план занятия. Его мысли прервала трель, которая доносилась из небольшого добротного кожаного портфеля, который он держал в правой руке. Алексей вытащил телефон – на экранчике белого айфона-семь отражалось имя «Мариша» и рядом красное сердечко. Он провел пальцем и ответил:
–Алло!
–Привет! А ты скоро? Я уже почти дома – ты помнишь, нам надо сегодня еще съездить в Леруа – обещали купить для моих обои – я уже выбрала какие. В выходные отвезем домой к маме.
В этот момент красный отсчет дошел до нуля, и появился зеленый человечек. Алексей шагнул на проезжую часть, боковым зрением заметив, как подъехавший к перекрестку автобус мягко останавливается на светофоре.
–Да, ну я буду минут через сорок, блин без машины, однако уже так надоело…
Последнее что он заметил – резко повернув голову с прижатой к левому уху трубкой, что какая-то машина, большая и черного (ну или темно-синего цвета) на приличной скорости неслась на него, не обращая внимания на светофор. Он даже не успел испугаться перед ударом. На какой-то миг он почувствовал, как его подбросило – и это было совсем не больно. В этот миг тело сковало холодным узлом, который появился как бы из середины груди. «Выброс адреналина» мелькнула рутинная мысль врача. Дальше был удар. Невероятно сильный. Алексей почувствовал такую боль, какой в жизни не испытывал, но всего на мгновение. Перед глазами будто разразилась тысяча молний – всё залило ослепительно ярким светом. Этот свет пришел одновременно с болью, и так же быстро, как и боль, стал угасать. Последняя паническая мысль промелькнула в сознании «Я умираю???» и Алексей Каляев провалился в черное бесконечное небытие.
II
Сколько он пролежал тут? Если бы ему сказали, что час – он бы поверил. А если бы сказали, что год – то поверил бы тоже. Сознание постепенно выныривало из небытия. Он ощутил сначала какой-то шум. Прислушивался, и постепенно далекий и непонятный шум стал более и более узнаваемым. Это дождь. Сильный дождь так обычно стучит по окнам и подоконникам. Затем и его обоняние стало улавливать запах озона в воздухе. А еще запах больницы и лекарств, который он бы никогда ни с чем не перепутал. На удивление, Алексей помнил все в мельчайших деталях: как вышел вечером из больницы (интересно сколько дней назад это было?), помнил останавливающийся потихоньку автобус, помнил, что говорил с женой по телефону и надвигающуюся стремительно черную машину. Не помнил только, что было дальше.
В загробные миры Каляев не верил и к свету в конце тоннеля относился с большой долей скептицизма. Как профессиональный врач он был изрядным скептиком и атеистом. Потому про себя он сразу сделал заключение: «Ну, я не погиб» и с этой невероятно приятной мыслью опять отключился. Но это уже был обычный сон в отличии от комы.
Проснулся он, когда блики солнечного света пробежали по его лицу. Он открыл глаза. В палате было светло. Он сфокусировал взгляд на потолке, и четко рассмотрел трещинку в штукатурке «Отлично – зрение в полной норме» – начал он обследовать сам себя. Затем попробовал пошевелить рукой, почувствовал, что ему это удалось и без особого труда. «Мышцы не атрофированы. Значит пролежал я не так уж долго». Он чувствовал себя всего: и ноги, и руки, эта новость была еще более радостной. «Значит ни паралич, ни инвалидность мне не грозят, что ж – очень повезло! Легко отделался!»
Голову он пока не мог повернуть сколько-нибудь сильно, потому не видел, а только услышал как дверь открылась. Он попробовал повернуться, а дверь буквально сразу закрылась. Он услышал удаляющиеся торопливые шаги в коридоре.
«Ага заметили, что я очухался!»
Через пару минут опять шаги в коридоре – в этот раз шло минимум двое человек и дверь опять открылась.
Над Алексеем склонилось худое лицо женщины лет пятидесяти, ослепительно белый воротник халата, типаж явно врачебного вида, в очках на тонкой оправе.
–Алексей вы меня слышите?
–”Да” – попытался сказать он, но почувствовал, что говорить больно, что-то стягивало всю голову, а любое движение ртом и челюстью отдавалось довольно резкой болью в затылок. Потому он просто утвердительно кивнул.
–Вы меня видите?
–(Отлично вижу) – снова кивок.
Она довольно сильно ущипнула Алексея за ногу, и он дернулся. Насчет чувствительности тела она даже не стала задавать вопросов.
Алексей очень хотел бы спросить у врача, что с ним произошло, каков характер и серьезность его состояния, и главное – сколько он провел без сознания. Но чертова повязанная голова не давала говорить. Вместо этого врач встала, и он услышал ее голос:
–Три кубика – ему пока не следует долго бодрствовать! И свяжитесь с семьёй!
«Ну черт побери! Я бы еще хотел посмотреть вокруг. Но спорить мало что бессмысленно, но и невозможно» – потому Алексей сам спокойно закрыл глаза и не заметил, как опять уснул. В этот раз он даже видел какой-то сон – вроде как из детства. Ничего особенного в нем не было. Но это был настоящий сон.
Проснулся он снова от того, что кто-то слегка тормошит его за плечо. Открыв глаза, он увидел отца. На этот раз положение его тела было намного удобнее: он полу-сидел на койке. И к своей огромной радости обнаружил что во рту нет трубки, и повязка больше не мешает ему открывать рот.
Он провел языком. Попытался открыть рот и ему удалось. Одно было очень странно, более того – совершенно не объяснимо. До происшествия у Алексея не хватало одного зуба, снизу с правой стороны. Запустил в свое время кариес и когда пошел к зубному – единственным вариантом было удаление и установка имплантата. Удаление провели, а с имплантацией он все тянул – просто не хотелось этим заниматься, да и жить отсутствие одного моляра никак не мешало. Теперь же моляр был целехонек. На месте. «Да ну, что шутите? Они что, имплантацию провели пока я в отключке был? Не может быть! Никогда не слышал про протезирование зуба человеку, находящемуся в состоянии комы»
–Сын! Леша! – он увидел, как блестят глаза отца. Очень редко на памяти сына, Каляев-старший плакал. Последний раз был совсем недавно. Меньше полугода назад ушла мама Алексея. Внезапно, и от этого еще более страшно. Еще совсем не старая женщина. Она просто пошла на работу. Стало плохо по пути. Она упала. Прохожие вызывали скорую и приехала скорая быстро. Но бригаде осталось только записать время смерти. Шансов у мамы не было. При таком обширном инфаркте спасти её бы не смогли, даже будь она на момент приступа в кардиологическом отделении.
Алексей сжал руку отца. Это было невероятно приятно – чувствовать себя снова в теле, как гнутся пальцы, как кожа ощущает тепло кожи отцовской ладони.
–Школьк? – попытался спросить Алексей, и отец понял вопрос сына.
–Ты пролежал 5 суток. Они сказали, что клиническая смерть была. Господи, мы с матерью так переживали. У нее опять было плохо с сердцем!
В этот момент мир Алексея Каляева покачнулся, и он огромным усилием удержал себя в сознании, а в горле и груди резко встал тот самый отвратительный холодный комок, который был тогда, когда его снес на перекрестке черный большой автомобиль.
–МАМОЙ? – почти четко выговорил Алексей
–Ну да. Скоро она приедет, её Марина привезет.
Боже. Как жалко отца. Бедняга потерял женщину, которую любил со второго курса университета, мать двоих его детей с которой они по-настоящему жили душа в душу. Потом сын попадает в ДТП и оказывается в коме. Бедняга старик, тронулся умом.
–Па… – слова стали даваться Алексею намного проще, – Па не плачь! Я же жив остался и вроде как не особо пострадал. Успокойся бать.
–Нет, все хорошо, сын все отлично! Отец встал со словами «Извини пойду покурю – они вот-вот приедут»
«Итак – бедолага тронулся умом от горя, но видимо еще не говорил никому про умершую жену. То есть маму. Что она приедет! Второе: он бросил курить, когда я еще ходил в школу. Что ж после такой передряги и я бы закурил снова. Кстати, курить так охота. Я-то сам бросил только на время, пока меня не было в этом мире! Ладно, остается надеяться, что отец оправится, ведь всё кончилось нормально. Помнится, после мамы он плакал всего раз – дальше держался все время молодцом. А тут вот так скис. Ничего, покажу его нужным специалистам – только бы поскорее выписаться отсюда. Есть знакомые, которые занимаются такими случаями. Ну нервный срыв у мужика – это нормально в такой ситуации. И все же зуб! Ну откуда он у меня? Ведь не было его уже добрые года два. Откуда он мог появиться?» – так рассуждал Алексей. Какая-то тревожная мысль начала формироваться. Хотя точных очертаний она пока не приобрела. Но что-то в этой всей истории было совершенно неправильно. Просто не вязалось.
Алексей смотрел в окно: солнце ушло на другую сторону здания и шторы в палате были открыты.
«Ладно, сейчас приедет Маринка и ей расскажу, может она кому позвонит из своих. А нет – я ей дам контакты. Отцу точно надо помогать. Кстати, чертов телефон, наверняка разбился. Интересно, того урода задержали? Он был пьяный или просто идиот за рулем? Я буду не я, если не добьюсь чтоб наказали по полной программе. Он же чуть не убил меня. И из-за него мой отец столько вытерпел. И жена. И все, кому я дорог».
Так Алексей просидел около получаса. В палате висел небольшой телевизор, он был включён, но работал без звука. На экране шло какое-то очередное политическое шоу из тех, что Алексей терпеть не мог и никогда не смотрел. Крупные мужчины в костюмах беззвучно орали и перебивали друг друга. Наверняка обсуждая политику США или присоединение Крыма. Слава богу, что делали они это беззвучно. Смотреть на них было даже забавно: они были как рыбы в аквариуме, беззвучно открывающие рты.
В дверь постучали. Алексей повернул слегка голову. От увиденного глаза расширились, он осел на кровати. Перед тем как отключиться, он успел произнести
–Мама?! – в следующую секунду он провалился в пустоту.
В прочем, вскоре он опять пришел в себя. Он молча и с ужасом наблюдал, как мама (пол года назад ушедшая в лучший мир!) с отцом о чем-то тихо говорят сидя на стульях у ног его койки. Мама выглядела намного лучше, чем запомнилась ему в последние дни ее жизни. Явно постройнее, да и цвет лица был лучше. Сейчас он присмотрелся: немножко по-другому выглядел и отец. И на нем была рубашка, которую он прежде никогда на нем не видел.
«Итак, я помешался. У меня видения. Галлюцинации, глюки мать вашу! Что это? Два варианта, и оба плохи, но один чуть хуже. Первый вариант, что получше: пока я лежал в отключке, мой мозг рисовал мне картины как все могло бы быть. Я сам себе придумал последние полгода или год жизни. И там в том страшном видении мама умирает. Вторая возможность несколько хуже: то, что я помню до аварии – это было всё по-настоящему. А сейчас я или в бреду, или в коме. И это не настоящий папа и не настоящая мама. Это видения, плоды моего сознания»
Он сидел и смотрел на родителей, которые оживленно, но тихо разговаривали, не замечая его. Алексей пытался хоть как-то успокоиться и начать мыслить логично.
«Я ведь врач, пускай и не психиатр, но тем не менее. Итак, от чего оттолкнуться? Попробую от своего зуба. Я отлично помню, как он у меня дико болел, и как потом удаляли корни. И было это довольно давно. Вроде больше, чем два года назад. Точно, зима, в начале 2015-го. А теперь зуб у меня есть. Получается или я в бреду. Или амнезия? Может это я забыл, как сделал имплантацию?»
–Сынок – отец с матерью подошли к нему.
«Держись спокойно! Если это настоящий мир и это настоящие папа и мама, то не стоило бы пугать их. Береги стариков!» – напомнил себе Каляев.
Он даже сумел улыбнуться, когда мама погладила его руку.
–Доктор говорит, тебе еще несколько дней надо тут полежать, но в общем ты просто в рубашке родился. Мы с Мариной за тебя молились и свечки ходили ставить каждый день. Всё-таки, есть Господь-бог! Представляешь, у тебя только перелом нескольких ребер и сильный ушиб мозга. Говорят, обследовали тебя и всё хорошо! Это просто чудо! Это выродок сказали, ехал не меньше 90 в час.
–Его нашли?
–Да, уже задержали, наверное, придется тебе давать показания.
–Ну сильно я им не помогу, Ма, – Алексею удалось улыбнуться, – всё, что я помню: как на меня летит черная машина. Потом я очнулся в палате.
–Отдыхай дорогой, мы с папой поедем. А к тебе сейчас Маринка зайдет. Нас всех вместе не пустили в палату. Они с Тимошкой в коридоре ждут.
Алексей натянуто улыбался, кивая родителям. А в мозгу стучало лихорадочно: «С каким Тимошкой? Кто этот Тимошка?»
Через минуту дверь приоткрылась, и он увидел лицо жены. Родное и на столько чужое одновременно. Но после пережитого шока от появления матери, Алексей готов был уже ко всему.
С их последней встречи, что была, если верить врачам и отцу, около недели назад, Марина во-первых: поменяла гардероб. Такой футболки у нее не было, это точно. Поменяла она кардинально и стиль: длинные каштановые волосы теперь были в виде каре. Она перекрасилась в брюнетку и радикально укоротила волосы. В правом ухе он заметил три сережки. А ведь раньше у неё прокол был всего один. Это было очень странно, но ещё хоть как-то объяснимо: пока муж был между небом и землей, бедной женщине пришлось отвлечь себя чем-то. А шоппинг и парикмахерский салон – самое то, что нужно для таких случаев. Хотя сам себе Алексей признался, что выглядела эта версия откровенно натянутой и никакой критики не выдерживала.
Хуже намного обстояло дело с Тимошкой. За руку Марина завела в палату мальчугана лет трех. Алексей при всём желании не мог бы сказать, что это не его сын. Это был его сын. Слишком явное, просто фотографическое сходство в лицах. Сын, о котором он не знал! То, что помнил он – Марина была намного стройнее, Марине не нравилось никогда носить короткую прическу. И у них родилась дочка, они её назвали Лидией. И ей никак не могло быть трех лет. Ей было год и семь месяцев. Вот в чем состояла правда.
–Идем к папуууле – щебетала Марина, подняв малыша на руки.
Тот схватился ручонкой за пальцы Алексея. От этого прикосновения ему захотелось отдернуть руку, и пришлось приложить всю свою волю чтобы не сделать этого.
«Меня держит за руку ребенок, которого у меня нет! И ко мне пришла жена, моя жена. Но он так изменилась за неделю. Это просто невозможно. Посмотри в глаза правде!»
Алексей выдавил настолько добрую улыбку, насколько удавалось.
«Я пока ничего никому не буду говорить. Может пройдет? Это пост-травма. Глюки, да и все. Или может я вообще проснусь и все будет в порядке? Или уж не проснусь никогда, а всё это и есть жизнь по ТУ сторону?»
–Смотри, что мы папочке привезли! Представляешь твой телефон выпал, когда тебя сбили и даже не разбился. Что уж говорить ты пострадал явно сильнее. Хотя вам обоим чертовски повезло! – Марина счастливо улыбалась.
Она воткнула зарядное устройство в розетку у изголовья кровати, и положила на столик около кровати Алексея чужой телефон. Тоже айфон. Шестой или седьмой, кто их там разберет. Только у настоящего Алексея до аварии был белый телефон. А этот – черный. И чехол был серый со значком Мерседес сзади. А этот чехол черный, как и сама трубка. Он едва сдержался чтобы не сказать, что это ошибка, это просто чужой телефон. Но напомнив себе, что пока не разобрался, по какую сторону он находится, улыбнулся и сказал:
–Круто! Тоже повезло!
Он протянул руку и взял в руки свой (или почти свой) айфон.
«Я его разблокирую, отпечатки то не меняются у людей» – решил он, и приложил к маленькой круглой кнопке под экраном палец. Ничего не произошло. Трубка была выключена. Он с тревогой нажал на кнопку включения. Дождался, когда смартфон загрузится и система предложит ввести пароль.
Он набрал 2071, пароль он помнил, это день рождения Марины. Только записанный задом наперед. Семнадцатое февраля. И Марина знала пароль. У него никогда не было от жены секретов и скрывать от неё ему было нечего. У них не было секретов друг от друга. Но телефон недовольно завибрировал. Экран отобразил: «Неверно введен пароль, попробуйте ещё раз»
–Чёрт побери, я не помню! – произнес он вслух.
Марина с тревогой посмотрела на него.
–Не можешь вспомнить?
–Ага. А ты знаешь?
–Нет, откуда бы! Мы же решили, что телефон у каждого – это личное пространство. Ты никогда не говорил мне свой пароль.
«Ну дела! Вообще-то это день рождения твой!» – подумал Алексей. Но промолчал, обдумывая.
–Милый, ничего, всё вспомнишь! Главное никаких серьезных последствий не произошло, и это настоящее чудо! Я так боялась за тебя. За себя. За нас с Тимофеем. Боже, – Марина смахнула слезу.
–Мы поедем, а тебе надо отдыхать. Я завтра привезу тебе другой телефон и симку, чтобы можно было созвониться. Или может ты вспомнишь вдруг пароль… Это пройдет! Ты жив, и это настоящее чудо, а остальное такие мелочи!
–Ага. Да хорошо, – ничего менее отстраненного выдавить из себя Алексей не мог, слишком много шокирующей информации вывалилось на его голову за этот день.
–Скажи папочке «до завтра Паааапочка»! – Марина поцеловала малыша, и он пролепетал что-то вроде:
–А сааавта Пааапакааа!
Они уже почти вышли, когда внезапно даже не подумав, Алексей окликнул жену:
–Маришуль, а когда у тебя день рождения?
Она остановилась в дверях и посмотрела на него опять с тем же тревожным выражением лица.
–Знаешь, я бы очень обиделась на тебя, но не при этих обстоятельствах. Ты забыл видимо много всего. Ничего, я надеюсь, память скоро вернётся! У меня день рождения пятнадцатого февраля. Отдыхай, малыш!
И дверь закрылась за ними.
Алексей сидел, в кровати, а сердце бешено ухало в груди. «Пятнадцатого! Раньше на два дня! Господи, да где я?» – единственная паническая мысль крутилась в голове. Айфон лежал на коленях. Зарядка была воткнута в розетку за спинкой кровати. Руки Алексея дрожали.
III
На следующий день опять приезжали родители. И был еще один гость в палате Алексея, если быть откровенным: единственный кому он был реально рад. Потому что с ним было всё нормально. Он остался именно таким, как был. Его старинный друг, ещё с первого курса мединститута. Пашка Громов. В конце учебы он выбрал офтальмологию. И их пути разошлись, но они продолжали общаться. Пашка так до сих пор и не женился. И вёл жизнь эдакого мачо в белом халате. Не раз у него бывали трудности из-за романов на работе с медсестрами. И говорят, даже и с пациентками. В том числе, замужними. Но парень Пашка был что надо: неунывающий, веселый. Стопроцентный оптимист.
Он крепко сжал руку Алексея.
–Леха старичок, ну ты нас напугал! Я тебя хотел как раз позвать по пивку пропустить, а тут выясняю, на твоей работе говорят, ты в реанимации в «Склифе». Я примчал сразу, а толку-то. Говорят, «овощем лежит». Мы не верили, если честно, что очнешься так скоро. Да и ещё в полном сознании! Реально ты в рубахе рожден, дружище!
–Да уж, старик, повезло так повезло, наверное, это мой второй день рождения был, когда я тут очнулся. Говорят, еще три дня и меня домой выпишут. Потом будут наблюдать удалённо.
–Красота! Эх, только жаль тебе теперь не скоро можно будет к пиву прикоснуться, а ведь не ври, хотелось бы холодненького! А? Ну-ну всё, не буду тебя дразнить. Понимаю!
Видно было, что Пашка реально рад встрече и что друг отделался легко.
–Паш, слушай, ты мне как врач скажи. Я понимаю ты не стоматолог, но всё же, я вот про себя думал. Я же в коме побывал. Так?
–Ну коли твоему врачу верить, то именно так!
–Ты когда-нибудь слышал, чтобы в коме человеку за одним может, пока не больно, поправили зубы, например? Имплантат, или типа того?
–Хммм да нет, чушь какая-то! Не слышал. Да и смысл? Зубы – не первая проблема человека в коме. А к чему ты? – нахмурился Пашка.
–Ай нет, да так, просто дурацкая мысль, мне то тут нечем заняться, я вот и подумал: было бы как здорово: пока ты, например лежишь овощем, никакой боли, а тебе и зубки подогнали. И если ты например, тучная барышня – липосакцию организовали. И проснулся ты такой подлатанный и красивый. Круто было бы, да?
–Ну да… слушай идея, конечно, да только старик, сам понимаешь кто это будет делать?Ведь из комы выходят не все, и не всегда. Не мне тебе говорить про это!
–Ну да так, забей, это просто мои идиотские мысли вслух. Скучно тут, домой бы скорее!
–Ничего, не жалуйся уж, не в твоем положении точно!
Проболтав с Пашкой с добрый час, Алексей осторожно выведал многие подробности, которые его интересовали. Да, Пашка по-видимому, был настоящим. Именно таким, никаких явных отклонений от того, что он помни, Алексей не нашел. (Или не нашел ПОКА?) Такой же бабник. Они так же учились вместе. Пашка старше на год: позже пошел в школу в своё время. Так же выбрал офтальмологию и, по-видимому, работал так же в городской поликлинике.
Тепло попрощавшись с другом, Алексей остался один. Телевизор выключили по его просьбе. Делать было решительно нечего, а спать не хотелось.
Алексей в который раз посмотрел на айфон. Он так и остался на тумбочке с воткнутой зарядкой, наверняка уже давным-давно заряженный. Но Алексей вынужден был признаться себе, что боялся этого черного предмета из куска металла, пластика и стекла. Во-первых, он думал о том, что не сможет никогда снять пароль. Во-вторых, больше он боялся того, что обнаружит внутри. Если конечно, сможет угадать пароль. А внутри будет его жизнь. Но как он понял, видимо, не совсем его. Жизнь «Параллельного Каляева» как он теперь называл себя. Каляева, у которого сын Тимофей, а не дочь, у которого пока живы оба родителя. У которого черт его побери, черный, а не белый телефон.
«Да ну нафиг, что уж бояться, куда дальше то?!» – Алексей решился. «Процентов семьдесят, что блокировку я фиг-сниму! Но уж если сниму, что может быть там еще для меня более шокирующего чем воскресшая мама?» – он ещё не догадывался, сколько нового он узнает в ближайшие часы.
Алексей взял в руки телефон. Нажал на кнопку, и система опять предложила ввести 4 цифры пароля. Он зачем-то вбил свой день рождения. Глупо, если «Параллельный Каляев» в этой жизни и его жена не делились друг с другом содержимым телефонов, то вряд ли бы он установил на трубку такой простой пароль. «Опять же, кто еще сказал, что мой день рождения остался без изменений?» – иронично подумал Алексей. И вбил день рождения Марины, так же, как помнил его, поменяв на обратный порядок цифр. 2051. Опять вибрация. Мимо. «Нет, видимо просто какой-то набор, который знал «он», но не знаю я. Алексей поймал себя на мысли, что стал называть того, за кого его все принимали «он». Потому что этот человек был не им. Похожим. Его близнецом. Но не совсем им самим. Слишком много различий было в жизненной ситуации.
«Ладно, а если мой день рождения так же, наоборот? 4052, от 25 апреля. Опять вибрация. Тогда может.... Мама? Алексей вбил день рождения сначала матери. Потом отца. В прямом порядке и в перевернутом. День рождения сына? Моего «нового» ребенка? Но я не знаю его» Алексей смотрел отсутствующим взглядом на экран пока тот не погас. Мыслей пока больше не было, но он перебирал в голове, какие еще могли быть цифры. Обидно, если он даже не был близко. Если в этом мире Каляев просто запомнил какие-то свои цифры, может просто пароль его сим-карты который был по умолчанию. И установил такой же пароль на трубку. Но тут уже ничего нельзя было сделать.
«А может все намного проще?» Алексей вбил просто день рождения (новый день рождения!) Марины. Телефон опять неприятно завибрировал, и на экране появилось предупреждение о том, что осталась одна попытка ввода пароля. В случае ошибки вся информация на устройстве будет стерта. Алексей нервно хмыкнул. Ситуация: я сижу и пытаюсь взломать свой собственный телефон. Дичь! Но так и было. «Может и к лучшему это, пусть стирается!» – подумал он, и вбил последнее что пришло в голову: год и месяц рождения Марины в обратном порядке. 5820. От 02.1985.
Устройство разблокировалось, он увидел рабочий стол со значками. Фоном стояла фотография его сына. Улыбающийся малыш сидел на крохотном стульчике с повязанным на горло слюнявчиком. Явно фото было довольно старым, сейчас ребенок был намного старше.
Приложения. Алексей пролистал экран: да почти то же, что и было у него. Те же карты. Навигатор, всякие сервисы Яндекса, и прочий «джентльменский набор». Вконтакте. Фейсбук. Несколько простецких игр типа судоку, он играл иногда в такие. При этом Алексей точно помнил, что иконки в его настоящем белом айфоне были в другом порядке. Он залез в настройки телефона. Посмотрел подменю «мой номер». Номер был его. Он помнил, что сим-карту покупал в незапамятные времена, номеру уже было не меньше пятнадцати лет. Хотя даже нет, значительно больше.
«А теперь эксперимент с отпечатком. Если что, я уже знаю пароль!» – Алексей заблокировал устройство. Нажал на кнопку. Айфон послушно разблокировался. «Так, ну хоть отпечатки мои» – почему-то эта мысль показалась приятной. А теперь посмотрим, что же у нас внутри!
Алексей с волнением нажал на иконку «Контакты».
Всё было как в его жизни, которую он помнил. Почти всё.
Те же, например, Осипов, его шеф, главврач больницы. Номер он помнил наизусть и да, номер оказался тем же самым. “Маришуля плюс сердечко” и да, номер его жены. Батя и Ма – и те же номера телефонов. После того, как мама умерла, Алексей никак не мог заставить себя удалить номер.
Но были в списке и «посторонние». Некий Смыслов-аспирант. Не было у него никогда аспиранта с такой фамилией. Сервис-Ауди. Зачем? У меня не было никогда машины Ауди. Я ведь езжу на Шкоде. Он листал дальше. Многие коллеги, старые друзья – все были на месте, но разбавленные новыми людьми о которых он не помнил ничего. Или точнее признаться, не знал. Зато и кое-кого не хватало. Не хватало некоторых коллег, кое-кого из знакомых. Пролистав и рассмотрев весь список контактов (на это ушло не менее часа), Алексей хотел уже перейти в более интересное место, к сообщениям вотсапп, перепискам в соцсети, СМС. Но принесли обед. Пришлось оторваться.
После обеда он спохватился. Надо было позвонить Марине, чтобы не везла новый телефон! Зачем тратить деньги даже в этом «другом» мире?
Он набрал номер. Внутренне ожидая почему-то услышать чужой голос. Но ответила Марина.
–Мариш – я вспомнил пароль!
–Круто, ну я так и поняла, раз позвонил. А я уже симку купила и нашла свой старый телефон, уже везу тебе. Через пол часа буду у тебя.
–Хорошо. До встречи, – поняв, что разговаривал как-то слишком прохладно, Алексей добавил – Целую!
Он отложил трубку, решив дождаться прихода, и потом ухода жены. «Мало ли что я там найду. Не хочу волноваться при ней. Мне нельзя расстраивать её» – напомнил очередной раз он себе.
Марина приехала даже раньше, привезла ему много шоколадок, соков и прочей снеди, которую разрешили к употреблению в больнице.
–Представляешь просто сварила для тебя отличного мяса, нежирного, а сказали тебе нельзя пока. Зато наверняка пичкают вонючей рыбой?
–Да нет, тут неплохо кормят, кстати. Всё-таки я ведь не где-то, а в самом Склифе!
–Ой, все равно нет ничего хорошего в наших больницах!
–Ну понятно, я б предпочел в следующий раз только вперед ногами!
–Каляев ну брось свой юмор!
Он от души улыбался, и понимал, что пусть в этом мире всё несколько по-другому, но с женой ему так же легко и приятно общаться. Его черный юмор и старые шутки «прокатывают», значит она их хорошо знает и слышала от него много раз.
Марина просидела около часа. В основном говорила она, и видно, была в отличном настроении. А Алексей лишь поддакивал, боясь сморозить что-то, что опять напряжет жену.
Через час она сказала, что мама сидит с сыном и что она обещала скоро вернуться – так что надо бежать.
Они попрощались, уходя она поцеловала его в губы. Поцелуй был таким знакомым и приятным. «И с этим всё так же» – не без удовольствия решил Алексей. «Да и мама её та же мегера, я значит полу-живой лежу, а она дочери ставит сроки чтоб вернулась от меня из больницы поскорее»
Когда Марина ушла, он опять взял в руки свой айфон. Разблокировал пальцем и, не без доли волнения, нажал на иконку СМС.
Там было много сообщений. Сбербанк предлагал ответить на опрос по кредиту. Мегафон прислал предупреждение, что баланс близок к нулю. Всё стандартно. Было несколько СМС от мамы. Короткие, без знаков препинания, типа: «Да хорошо Папа приехал» или просто «Ждем» Видно, что и логично, старшее поколение предпочитало звонки, и не сильно дружит с техникой. От Марины СМС не было вообще. Видимо тоже или перезванивались, или общение шло в мессенджере («Что более вероятно» – решил Алексей). В общем, ничего необычного в СМС он не нашел и вернулся на основной экран.
«А теперь мы отправимся в более увлекательное путешествие!» – проговорил вслух шепотом Алексей. И открыл Вотсапп. Там было намного больше бесед чем разделе с СМС. И все они были с людьми, а не с автоинформатором Мегафона или Сбербанка.
Первое верхнее было от Марины. Он начал читать от последнего.
–Ты где? ЧТО НЕ ОТВЕЧАЕШЬ??? – Специально по-видимому «кричала» капсом Марина.
До этого:
–Милаш ну что? Почему не берешь трубку то? Уже час прошел! Мы поедем в Леруа? Все хорошо?
