Kitobni o'qish: «Город улыбок»

«Город улыбок»

Повесть

«Улыбался он часто, но улыбка никогда не доходила до глаз».

Стивен Кинг, «Сияние»

Глава 1

Микроавтобус грохотал по извилистой дороге, его скрипящий двигатель с трудом справлялся с путешествием. Даша Каланчева сидела у окна, прижав лоб к холодному стеклу. Пейзаж за окном размывался, а ее светлые волосы, затянутые в пучок, ловили солнечный свет, подобно прядям золотого шелка.

Дашины глаза, спрятанные под не по-женски густыми, высоко поднятыми бровями, пристально всматривались в вид за окном: бесконечные леса сменялись редкими домиками; небо размазало по себе белесые облака; а время, казалось, текло как-то иначе – не так, как в остальном мире.

– Почти приехали, девочки! – Окликнул с водительского места тренер Павел Петрович. Его усатое лицо расплылось в улыбке, его привычный энтузиазм не угас под тяжестью усталости, повисшей в воздухе.

Кристина, Дашина подруга и, по совместительству, напарница по команде, наклонилась к ней с соседнего сиденья. Кристина тяжело выдохнула, пропустив пальцы через коротко подстриженные волосы:

– Боже, такое ощущение, что мы едем уже несколько дней. Мы уверены, что этот город вообще существует?

Даша усмехнулась и пожала плечами.

– Может, это мираж. Я бы не удивилась.

Кристина тихо хихикнула, но быстро вернулась к своему телефону. Сигнал исчез несколько часов назад, оставив их в изоляции.

Когда автобус поднялся на холм, город наконец открылся их взгляду. Город С. лежал у самого края большого озера, чьи воды были неподвижны и темны, как стекло, отражая небо. Дома были маленькие и старые, их серые фасады и крутые крыши придавали городу вид давней старины, как будто он существовал задолго до того, как кто-то удосужился его вспомнить. За городом лес сжимался, словно пасть безмолвного зверя.

– А вот и он, – заявил Павел Петрович, – наш дом на следующие две недели. Здесь мы будем тренироваться к чемпионату! Красота, не правда ли?

Даша наклонила голову, прищурившись, рассматривая окрестности. Что-то в этом месте казалось… неправильным. Деревья были слишком неподвижны, озеро слишком спокойное, словно весь город затаил дыхание, ожидая чего-то.

Автобус трясло по узкой дороге, которая вела сквозь улицы города. Дома были низкие, их окна – темные и неприветливые, и в почти каждом дверном проеме стояла фигура. Это были люди, на вид вполне обычные, но их лица… на всех них играла широкая, неестественная улыбку. Это была не улыбка приветствия или тепла, а что-то слишком совершенное, слишком точное – словно маска, натянутая на плоть.

Кристина поежилась.

– Ты видишь то же, что я? Какие криповые улыбки…

Даша медленно кивнула, ее живот сжался от странного чувства, которое она не могла объяснить.

– Жуть, – только и смогла она выдавить.

Автобус остановился на маленькой парковке возле гостиницы, внушительного здания, возвышающегося на краю большого парка. Строение было старое, с плющом, ползущим по его каменным стенам. Высокие узкие окна придавали ему вид заброшенного замка. Рядом простиралось озеро, недружелюбное под внезапно посеревшим небом.

Татьяна Андреевна, администратор гостиницы, стояла у входа, ее сухая фигура была напряженной и официальной. Как и горожане, она тоже носила ту самую тревожную улыбку, при которой глаза оставались холодными.

Когда команда – десяток высоких девчонок и их тренер – начала выходить из микроавтобуса, Татьяна Андреевна произнесла

– Добро пожаловать, мы вас ждали. Голос ее был холоден.

Павел Петрович подгонял девушек к входу, раздавая указания по размещению и напоминая о расписании тренировок. Даша почти не слушала, ее взгляд был прикован к лицу Татьяны Андреевны. Что-то в том, как ее губы изгибались, казалось неправильным: будто манекен пытался подражать человеческой эмоции.

Внутри гостиница была еще более зловещей. Вестибюль был роскошным, но тускло освещенным, с высокими потолками и толстым слоем пыли на старых люстрах. Потертые обои отлипали от стен, а пол скрипел под ногами, когда они направлялись к стойке регистрации.

– Очаровательно, – саркастически прошептала Кристина, ее глаза широко распахнулись от плохо скрытого отвращения.

Даша бросила на нее взгляд

– Ты просто злишься, что тут нет Wi-Fi, – подтрунила она над подружкой.

Кристина закатила глаза, но не стала спорить.

Пока они регистрировались и получали ключи от номеров, Даша не могла избавиться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает. Вестибюль был пуст, за исключением нескольких стульев и пыльного рояля, который, казалось, не трогали годами. Однако воздух казался густым от присутствия, словно сами стены имели глаза, которые наблюдали.

Их номера находились на втором этаже, в конце длинного узкого коридора, украшенного портретами улыбающихся мужчин и женщин. Казалось, что портреты тоже следили за ними.

Даша и Кристина нашли свою комнату в самом конце коридора. Она была маленькой, с двумя кроватями и единственным окном, выходящим на озеро. Воздух внутри был холодным, таким холодным, что пробирал до костей.

Кристина бросила свою сумку на кровать и рухнула рядом с ней с протяжным стоном.

– Это место меня пугает.

– Согласна, – пробормотала Даша, стоя у окна. Она смотрела на озеро, его поверхность была неподвижной, жутко спокойной. За ним темнел лес, мрачный и непроходимый. Она думала о людях, которых они видели, о их странных улыбающихся лицах. Тревога терзала ее, отказываясь утихнуть.

– Может, это просто странности маленького города… – предположила Кристина, садясь и потягиваясь. – Давай не будем слишком много думать об этом.

– Может… – Ответила Даша. Но голос ее прозвучал отстраненно.

Следующие полчас они провели, распаковывая вещи и почти не разговаривая. Даша чувствовала беспокойство, ее нервы дрожали, как тревожный звонок в глубине сознания. Комната казалась душной, словно воздух был слишком густым, чтобы дышать.

– Хочу на свежий воздух, – резко сказала она. – Пойдешь со мной?

– Почему бы и нет, – отозвалась Кристина, поднимаясь с кровати.

* * *

Утро плавно перетекло в ранний полдень, и город С. казался более оживленным, но не менее тревожным. Воздух снаружи стал тяжелее, и бледный свет, просачивающийся сквозь облака, мало что делал для того, чтобы разогнать гнетущую атмосферу, окутавшую город.

– Какой-то город-призрак, блин, – сказала Кристина. Они шли по узкой улочке, под ногами скрипел гравий. – Даже когда вокруг есть люди, кажется… будто на самом деле их здесь нет.

Даша огляделась, то же чувство тревоги, которое она испытывала с самого приезда, терзало ее изнутри. Сейчас людей было больше, чем когда их автобус въехал в город. Но их присутствие не делало это место более реальным. Скорее, оно становилось еще более нереальным. Каждый встреченный ими человек носил ту же тревожную улыбку – слишком широкую; слишком натянутую.

– Да, – пробормотала Даша, пытаясь стряхнуть с себя дискомфорт. – Как будто они все смеются с какой-то шутки, которую мы не понимаем.

Они завернули за угол и оказались на площади – просторном открытом пространстве, окруженном старыми каменными зданиями. В центре стояла высокая, потрескавшаяся статуя мужчины, его каменные руки были вытянуты, словно он их приветствовал – или же отгонял прочь.

Взгляд Даши упал на витрины соседнего магазина, и дыхание перехватило в горле. В каждой из витрин висело по большому плакату. Они отличались друг от друга цветом бумаги, но объединяло их две вещи: фотографии одних и тех же двенадцати подростков, парней и девчонок; их лица выражали серьезность, смешанную со смутной надеждой. А также надпись на всех плакатах была одна и та же; она гласила: «НАШИ ГЕРОИ».

– Эй, посмотри-ка на это, – сказала Даша, толкнув Кристину и указала на плакаты.

Кристина подошла ближе, щурясь на лица.

– Это что? Местная спортивная команда?

– Не думаю, – Даша пожала плечами.

Кристина нахмурилась. И наклонилась рассмотреть повнимательнее.

– Мда, странно все это. И тогда они герои… чего?

– Без идей, – пробормотала Даша, пристально глядя на плакаты. Что-то в этих лицах ее беспокоило. Они не улыбались, не так, как все остальные в этом городе. Выражения были серьезные, почти обреченные. По спине пробежал холодок.

– Они не выглядят так, будто хотят быть героями, – тихо сказала она.

Кристина фыркнула, отойдя от витрины.

– Может, они просто суперсерьезные по поводу того, чем тут занимаются.

Даша не знала, что и сказать. И при этом она не могла избавиться от чувства, что что-то не так с этими плакатами – с тем, как дети выставлены на витринах магазинов. Выставлены, словно… трофеи. И это было не два и не три магазина – они прошли мимо еще одного, и еще, и в каждом те же двенадцать лиц смотрели на них.

– Они повсюду, – прошептала Даша, ее беспокойство росло с каждым шагом. – Почему одни и те же двенадцать детей в каждой витрине?

Кристина пожала плечами, ее беззаботное отношение начинало давать трещины.

– Может, это какая-то местная традиция или что-то в этом роде. Каждый год выбирают группу детей и делают из этого большое событие.

Даша снова оглядела площадь. Горожане – эти неестественно улыбающиеся фигуры – ходили туда-сюда, бросая на двух девушек те же натянутые улыбки. Будто они ждали, наблюдали за чем-то.

– Может быть, – пробормотала Даша, хотя ни на секунду в это не верила.

Они продолжили идти через площадь, проходя мимо старой башни с часами и нескольких узких переулков.

На одном из углов стоял стенд с брошюрами – что-то для редких туристов. Даша взяла одну, взглянула на карту внутри, сложила ее и убрала в карман. «Раз уж интернета нет», – подумала она, – «придется ориентироваться по старинке».

Улицы казались слишком тихими, слишком чистыми, как будто из них выскребли все, что могло бы придать им обжитой вид. Каждый дом был из того же бледного серого камня, каждое окно – темное стекло, отражающее пасмурное небо.

Тревога Даши росла с каждым шагом, ее взгляд постоянно искал горожан. Их улыбки не исчезали, что бы они ни делали. Женщина, выгуливающая собаку, улыбалась, словно позировала для фото. Мужчина, загружающий продукты в машину, улыбался, будто это был самый счастливый момент в его жизни. Но ни одни глаза не соответствовали выражениям лиц.

Город казался неправильным. Это было единственное, как можно было его описать.

– Даша, иди сюда! Посмотри на это, – позвала Кристина, вырвав ее из вихря мыслей.

Даша подошла туда, где стояла Кристина перед еще одной витриной. Эта была другой – никаких плакатов с детьми, только длинный ряд каких-то особенно старинных вещей, как в антикварном магазине.

Девушки переглянулись и решили исследовать.

Они толкнули тяжелую, богато украшенную деревянную дверь антикварного магазина, и над их головами прозвенел небольшой колокольчик, объявляя о их прибытии. Звук мягко эхом разнесся по помещению. Магазин был тускло освещен: несколько подвесных ламп и разрозненные свечи отбрасывали теплый, мерцающий свет на пыльные полки и поношенные витрины. Пространство наполнял запах старого дерева, сушеных трав и чего-то слабо металлического; запах этот вплетался в чувство старины, окутывал каждую поверхность.

Даша почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Магазин казался почти застывшим во времени, местом, которое не принадлежало ни одной эпохе, а скорее простиралось через них все. Куда бы она ни смотрела, повсюду были проблески истории: бутылочки загадочных зелий шептались на пыльных полках; драпированные бархатом стены бормотали секреты; а старинные игрушки, стоявшие то тут, то там, казалось, соревновались за звание самой антикварной.

– Нифига себе, – выдохнула Кристина, ее голос был приглушен, когда она подошла к полке, заставленной небольшими стеклянными флаконами и банками. – Какое здесь все… древнее.

Даша кивнула, ее глаза перебегали по аккуратно подписанным бутылочкам. Каждая этикетка была написана от руки изящным шрифтом: «Дыхание Алхимика», «Проклятие Молодости». Даже «Эликсир Жизни». Одни были заполнены густыми темными жидкостями, другие – порошками или высохшими лепестками, давно потерявшими цвет. Даша взяла одну из бутылок, стекло слегка помутнело от времени. Она перевернула ее в руках, ощущая холодную, гладкую поверхность под пальцами.

– Тысяча восемьсот пятьдесят четвертый год, – прочитала она вслух, заметив дату, едва заметно выгравированную на дне бутылки. – Это… более ста пятидесяти лет назад.

Глаза Кристины расширились, когда она повернулась к другой полке, где висела старомодная одежда. Там были кружевные платья, бархатные пальто и вышитые шали, все в удивительно хорошем состоянии, учитывая их возраст. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к красивому изумрудно-зеленому платью, ее пальцы коснулись нежной ткани, которая казалась мягче всего, что делают сегодня.

– Эта одежда… Она не просто винтажная. Она… древняя. Посмотри на этот шов. Такое мастерство… оно вышло из моды лет сто назад, – сказала Кристина, притягивая ткань ближе, чтобы рассмотреть.

Даша прошла мимо нее, двигаясь к витрине, полной игрушек – маленькие деревянные солдатики, куклы с фарфоровыми лицами, жестяные заводные игрушки с выцветшей краской. Она заметила красивую лошадку-качалку, с гривой из настоящих волос, ее тело было немного облуплено, но все еще блестело под тусклым светом. На шее висел выцветший ярлык с датой: 1823-й год.

– Э-э-это не нормально, – протянула Даша. Ее разум пытался осмыслить увиденное. – Некоторые из этих игрушек старше двух веков. Как они могут так выглядеть?

Кристина кивнула, ее глаза скользили по полкам, уставленным играми разных эпох – викторианский шахматный набор, доска для спиритических сеансов 1920-х годов и стопка старых карт, выглядящих как ручная работа. Каждая вещь казалась окном в прошлое, сохраненным, словно время здесь остановилось.

– Эти вещи как из музея, – прошептала Кристина, с тревогой глядя на Дашу.

Когда они продолжали осматривать магазин, тревожная мысль закралась в голову Даши: эти предметы охватывали не просто десятилетия – они охватывали целые жизни. Они были реликвиями давно ушедших времен, но здесь они стояли, идеально сохраненные, словно ждали, когда кто-то вспомнит их истории.

Пальцы Даши скользнули по старой бутылке, наполненной темной вязкой жидкостью с надписью «Философская настойка». Она не могла не задуматься, не предназначались ли эти зелья и одежда для того, чтобы сохранить что-то так же, как сам магазин – неизменным, нетронутым течением лет.

Колокольчик над дверью прозвенел снова, но на этот раз звук был резким, почти зловещим. Даша обернулась, когда в магазин зашла Татьяна Андреевна, администратор гостиницы. Лицо Татьяны было все так же искажено в улыбке. Она была одета в темное облегающее платье, которое выглядело так, будто оно вышло из той же эпохи, что и вещи ее сейчас окружавшие.

– Ах,девочки, – сказала Татьяна, ее голос был мягким и бархатным, с оттенком, от которого по спине Даши пробежал холод. – Не ожидала увидеть вас здесь. Наслаждаетесь нашей маленькой коллекцией?

Кристина сделала шаг назад, ее глаза нервно бегали между Татьяной и антикварными витринами.

– Эти… эти вещи… как они могут быть такими старыми? Они выглядят так, будто здесь стоят вечность.

Улыбка Татьяны стала шире, ее глаза сверкали чем-то темным и насмешливым.

– О, они здесь давно, Кристина. Хорошо, когда что-то остается неизменным, правда?

Пальцы Даши крепче сжали бутылочку с зельем, тревога осела еще глубже.

– Вы храните все это… Зачем? Эти вещи практически древние. Им же место в музее.

Татьяна наклонила голову, ее выражение было смесью гордости и чего-то тревожного.

– Не все должно быть в музее, моя дорогая. Некоторые вещи нужно держать близко, сохранять… защищать. Как и людей, которые здесь живут. – Она подошла ближе, ее присутствие почти удушающее. – Видите ли, эти предметы – это больше, чем просто антиквариат. Это наша история… наше наследие.

Живот Даши скрутило, и слова Татьяны словно осели на дно сознания.

– Вы… вы храните это, чтобы напоминать себе… о содеянном?

Татьяна тихо рассмеялась, звук был одновременно изящным и угрожающим.

– Мы храним их, чтобы помнить то, что нельзя забыть: за все в этом мире надо платить, дорогая. Чем больше ценность, тем выше ценник.

Лицо Кристины побледнело, ее руки сжались в кулаки, когда она изо всех сил старалась сдержать страх.

– Как-то это… Странно. И ненормально.

Улыбка Татьяны стала еще острее, ее глаза не отрывались от девушек.

– Нормальность переоценена, не так ли?

Сердце Даши бешено колотилось, разум кричал, что нужно уходить. Магазин, реликвии, Татьяна – все это казалось неправильным, словно они шагнули в ловушку, расставленную века назад. Она потянула Кристину к себе, их глаза встретились в молчаливом понимании.

Им нужно было выбираться отсюда, и как можно быстрее.

Когда они повернулись, чтобы уйти, голос Татьяны последовал за ними, низкий и сочащийся темным весельем.

– Помните, девочки, некоторые вещи предназначены, чтобы жить вечно. А некоторые истории никогда не заканчиваются.

Дверь за ними закрылась с тяжелым глухим звуком, и порыв ветра ударил их, как пощечина. Даша и Кристина не шли, но почти бежали прочь от магазина. Тяжесть увиденного давила на них. И у обеих было чувство, что они только-только начали погружаться в глубокие воды темной истории города.

* * *

После короткой прогулки вокруг гостиницы и недолгого разговора с Кристиной, Даша решила направиться к озеру. Одна. Гнетущая атмосфера города липла к ней, как вторая кожа, когда она отошла от гостиницы. Воздух казался густым, влажным, несмотря на прохладу, а бледный свет пасмурного неба слабо отражался от неподвижной воды. С момента странной встречи с Татьяной Андреевной Даша чувствовала беспокойство, её мысли были полны вопросов о так называемых героях города, на которые она не находила ответов. Плакат с двенадцатью серьезными лицами преследовал её как дурной сон, от которого невозможно избавиться.

Озеро, надеялась Даша, поможет ей привести мысли в порядок.

Она шла по узкой, истоптанной тропинке, которая вела через парк. Вокруг нависали деревьями с корявыми ветвями, закрученными в странные формы. Они отбрасывали длинные, тонкие, и оттого неестественные тени. Тишина звенела тревогой. В ветвях не пели птицы, ветер осел. Единственным звуком был мягкий хруст гравия под её кроссовками.

Даша дошал до берега и остановилась, глядя на бескрайнее, зеркальное озеро. Его поверхность была гладкой и настолько неподвижной, что казалась скорее нарисованной картиной, чем чем-то живым. Туман, висевший над озером, скрывал дальний берег, размывая его в месиво серых оттенков.

Даша глубоко вдохнула, пытаясь рассеять тревожное чувство, нараставшее с момента их прибытия в город. Но даже здесь, вдали от наблюдающих глаз горожан, она не могла от него избавиться. Город казался неправильным – его люди, их улыбки, даже его тишина выглядели слишком совершенными, слишком искусственными.

Она присела на корточки у самого края воды и опустила пальцы в холодную, гладкую поверхность. Вода оказалась ледяной, гораздо холоднее, чем следовало бы для этого времени года. Даша резко убрала руку, нахмурившись.

– Зря ты это, – послышался голос позади неё.

Даша вскочила на ноги, резко обернувшись. Её сердце забилось в груди, но быстро замедлилось, когда она увидела стоящего в нескольких шагах от неё парня. Он был примерно её возраста, высокий и худощавый, с тёмными, взъерошенными волосами, которые падали ему на глаза. В отличие от других горожан, он не улыбался – на его лице не было той широкой, неестественной ухмылки. Его выражение было спокойным, но в глазах читалась острота, которая заставила Дашу моментально насторожиться.

– Извини, не хотел тебя напугать, – сказал он, слегка подняв руки, как бы показывая, что не причинит вреда. – Просто, вода в этом озере… Она опасна.

Даша выпрямилась, дыхание всё ещё перехватывало от неожиданного шока.

– Опасна? Это же просто вода из озера. – Даша чуть успокоилась и нашла в себе силы пошутить. – Или у вас здесь местное Лохнесское чудовище плавает?

Уголки губ парня чуть дрогнули, словно он сдерживал улыбку – не такую зловещую, как у горожан. Более искреннюю и настоящую. – Таких не держим. Но вода здесь глубже, чем кажется. Здесь, бывало, тонули. Плюс бактерии всякие.

Даша скептично скрестила руки на груди.

– Это должно меня напугать?

Парень пожал плечами, подходя ближе к берегу, но останавливаясь в нескольких шагах от неё. Его взгляд скользнул по озеру, выражение стало более серьёзным.