«Афганский рубеж» kitobidan iqtiboslar

произвели взлёт. По спирали набрали высоту и заняли курс на Баграм. Леонид пристроился справа

Ты понял, что сейчас произошло? – спросил я. – А что? Заходили на площадку. Сели и взлетели. Ты мне помог. За это тебе большое командирское спасибо, – ответил он и пошёл дальше. Зря он думает, что вот так может просто отмазаться. – Прр, Зорька! Куда побежал? –

Замполит вышел из палатки, а комэска продолжил. Когда очередь дошла до Батырова и меня, то Енотаев слегка задумался. – Так, а что с вами? – спросил командир эскадрильи. – ПСС? – предположил я. – Обойдёшься

успеем, командир. Ты лучше ляг, отдохни.

обеспечения уже собирали отвалившиеся обломки от блистеров и части рулевого винта. Енотаев дал указание мне и Батырову садиться в «таблетку», на которой он приехал встречать нас на полосу. Однако я не торопился идти к машине. – Клюковкин, чего стоишь? – спросил командир эскадрильи, поправляя фуражку. – Сейчас, Ефим Петрович, – ответил я и подошёл к вертолёту. Пока его цепляли водилом

– Служу Советскому Союзу! – ответил я, и Валерий Иванович пожал мне руку. полу. В кабинете тишина нарушалась только скрипом половиц и тяжёлым дыханием Кувалдина. Странное награждение. Ощущение такое, что представление на эту награду пошло в обход всех начальников, а Валерий Иванович лично забирал

Глеб Георгиевич частенько грешит такими фразочками. Не может он порыв мыслей сдержать. Вот они у него и льются. Енотаев закончил с постановкой, объявив задачи и план перевозок на завтра.

Сашенька, а что здесь происходит? – растерянно спросила Тося. Вот что ей сказать?! Всё смахивает на то, что мы топливную систему проверяем.

придумывает командование? Мы вышли из кабинета и поехали в наш городок. Он представлял собой несколько больших палаток П38, специальный угол для «нужников» в виде сарая, и пару походных домов-«бочек», где жило командование. Енотаев и замкомандира эскадрильи – в одной.

попарился, но там Димон мозги опять начал клевать своими извинениями. С Леночкой всё срасталось, но появилась Тося, и всё обломалось.