Kitobni o'qish: «Марш анонимов. Тануки. Том 1»

© Михаил Булыух

® ООО «1С-Паблишинг»

* * *

Глава 0. О смерти, разгильдяйстве и предопределенности

1

Семена Барсукова, российского специалиста по… таким делам, о которых не говорят и тем более не пишут, пригласили поработать в Японию.

Что конкретно он должен был сделать – неизвестно. Ну это мне неизвестно, потому что я японского языка не знаю. Да и шифровался Барсуков, не оставил письменных свидетельств заказа. И свидетелей не оставил. По привычке. В общем, подробности не имеют теперь большого значения, да и не знаю я их. Семен-то, как раз наоборот, отлично понимал, что ему делать придется. И полагал, что справится. Но нет, не справился. Очень самоуверенный человек… был. Ага, именно был. Потому что умер.

Умер Семен практически для всего социума, довольно занятно. В том плане, что череда подобных случайностей подходит больше для беллетристики, чем для суровой земной действительности, в которой Барсуков ранее был вынужден обитать.

Опишем произошедшие события от конца к началу. Раскрутим, так сказать, клубок времени, дернув за хвостик кармы Семена Барсукова. С этой самой кармой у него сложные взаимоотношения, и мы к ней еще вернемся.

Выйдя из высоченного небоскреба, почти двухметровый Семен пикнул призывалкой, и к нему спикировал взятый напрокат флайер. Барсуков нырнул в тесную кабинку бюджетной модели, предназначенной для среднестатистического стопятидесятисантиметрового японца и, скрючившись, попытался задать маршрут. Но в этот самый момент на маленький флайер рухнул огромный мусоровоз с бортовым номером 18–04-25, и Семен перестал представлять интерес для пригласившей его потрудиться на благо Японии японской корпорации. Зато стал очень интересен другой корпорации, трансконтинентальной, практически общемировой.

Почему с неба упал вонючий самосвал? И вообще, чего он там делал? Так по маршруту следовал, наряд выполнял по сбору всякой гадости. Ведь на дворе уже 2117 год, как-никак мусорит народ много и регулярно. Кризис перепроизводства, что поделать. На улицах пробки. Поэтому мусоровозы, как большинство прочих транспортных средств, научились летать.

У мусоровозов очень ответственная и важная работа. На них люди надеются. Если они забастуют, Токио зарастет грязью по самые шпили небоскребов уже на третий день к обеду. Москва или какой-нибудь там занюханный Вашингтон продержаться пять. Но мусоровозы бастовать не станут, потому что внутри летающих махин нет ни людей, ни узбеков. А есть мааааленький такой приборчик, обеспечивающий связь с диспетчером.

Диспетчер, посылающий на него команды, бастовать тоже не станет, поскольку он – искусственный интеллект. Ну, если говорить откровенно, не совсем интеллект, в шахматы не играет и книги умные, такие как эта, не читает, но со своей задачей справляется замечательно. И даже удовольствие от процесса получает.

Интеллект этот обитает не в каком-нибудь заштатном компьютере, стоящем в темном сарае, а в самой настоящей Нейросети.

Уже более пятнадцати лет назад гениальный ученый, Гога Адольфович Фаш, создал глобальную сеть подключенных друг к другу человеческих мозгов. Не единолично создал, конечно. Гога Адольфович – технический директор огромной Корпорации, а не чокнутый профессор, ворующий в подворотнях у пролетариата серое вещество. Хотя да. Профессор. Шестикратный лауреат Нобелевской премии и множества других премий, помельче. От такого количества ума в одной единственной черепушке не мудрено и чокнуться.

Но в данном случае, все было просчитано, смоделировано, спрогнозировано, распланировано и обдумано очень тщательно. И не только Гогой Адольфовичем, а целой толпой очень грамотных специалистов. Короче, Нейросеть была создана и стала наращивать мощности.

Как? За счет подключения дополнительного биоматериала. Сиречь мозгов.

К огромному сожалению Гоги Адольфовича и его коллег, желающих продать свой мозг для подключения к сети находилось не очень много. Да что юлить, ни хрена таких желающих не было. За редкими исключениями, практически незначительными на фоне грандиозности проекта. Поэтому, пришлось пойти на хитрость. Даже несколько хитростей.

Самая первая хитрость – подключение мозга приговоренного к смерти преступника. Маньяки, террористы и прочие гады лишались мозга. Навсегда. По поручению правительств, разумеется. Хотя де-юро все еще считались живыми. С де-факто – сложнее… очень неоднозначный вопрос.

Это решение дало положительный эффект, и корпорация заработала первые серьезные деньги, сдавая колоссальные вычислительные мощности в аренду разным организациям. Да и о майнинге криптовалют не стоит забывать. Но арендаторы все равно платили больше. Например, такие как спецавтохозяйство города Токио. Да, именно с тех самых, древних, практически доисторических времен и жил ИИ мусорной компании в мозге кровавого маньяка, имя коего не достойно упоминания, да и не имеет значения в рамках этой правдивой истории.

Жил ИИ в мозге вышеупомянутого гада привольно. Вместо зарплаты получал истинное наслаждение от управления огромными грузовиками и даже не помышлял о внезапно коварном истреблении Семена Барсукова.

Нужно быть объективным и отметить, ИИ в смерти несчастного российского специалиста невнятной квалификации если и виноват, то косвенно.

Дело в том, что на подключении мозгов приговоренных или погибших в результате несчастных случаев, Корпорация не остановилась. Была разработана и внедрена гениальная в своей простоте идея. Привлекать желающих сдать свои мозги в бесплатную аренду. Даже еще лучше, люди сами приплачивали, дабы Корпорация позволила им стать частью Нейросети.

Глобальная, грандиозная, потрясающе детализированная, постоянно обновляющаяся, бесшовная ММОРПГ. Практически полностью оцифрованная планета Земля, такая, какой она была около тридцати тысяч лет назад. До того, как хомо сапиенсы испоганили ее чудесный лик своими дорогами, плугами, атомными электростанциями и биотуалетами.

Новый мир. Новая планета. По аналогии с Землей, с которой лепилась, названная Грязью. Очень точное и популярное название, хотя были и другие.

Так вот, люди поперли в Грязь миллионами.

К моменту начала описываемых событий, Грязи стукнуло уже десять лет. И бегало по ее просторам почти два миллиарда человек. Условных «человек», само собой. Поскольку многие из «человек» стали гномами, орками, скорпилюдами, эльфами, троллями, галкоидами, баньши, дроу и так далее. Присутствовали и такие экзотические расы, что по-русски и название не выговорить.

Мозг, в котором существовал знакомый нам ИИ, как и все прочие был подключен к общей сети. Работа диспетчера требовала не слишком большого потребления ресурса, и остатки мощности мозга формировали в Грязи не очень популярную, зато очень неприятную по содержанию локацию. Еще бы. В конце концов, это же мозг психованного маньяка-социопата.

И вот надо же такому случиться, что именно в этой локации произошло событие вскоре в корне изменившее весь игровой мир. Проник туда некто… Непредусмотренный. Непознаваемый. Неотслеживаемый. Неназываемый. И мозг, в котором ранее жил диспетчер мусоровозов, умер. Внезапно. Или он сначала умер, а потом проникновение произошло, сейчас уже не разобраться. Да и не важны нам четкие данные хронометража, мы ведь не собираемся подобного повторять, правда? Да и не выйдет у нас. Ведь здесь… Не иначе нечистая сила вмешалась, не умирают тщательно обихаживаемые мозги в баночках просто так, ни с того ни с сего. Ну или воинствующие религиозные фанатики постарались, требующие уничтожения чудесной Нейросети на шатком основании мутных, устаревших, неприменимых в реалиях настоящего дня заповедей.

Включились соответствующие протоколы. ИИ в спешном порядке переехал на резервный биоматериал. Психопатическая локация быстренько перезагрузилась и даже стала вмещать дополнительного моба. Этого одного первоуровневого бесика почти никто не заметил. Так же, как позже, не заметили его исчезновения из локации.

В момент переноса сознания ИИ его функции выполнял дублер. Тоже ИИ, и тоже хороший, совершенно неагрессивный трудоголик японского разлива.

К сожалению, за наносекунду до вынужденного переезда диспетчер отправил сигнал одному из мусоровозов на совершение типового маневра снижения. А вот в протокол и в логи событий это действие внести не успел. Дублер в свою очередь, в соответствии с обстановкой, описанной в полученном массиве данных, дал мусоровозу команду на типовой маневр снижения. Второй раз.

Никто не виноват.

Несчастный случай.

В результате, которого, мир Земля потерял замечательного специалиста неясной ориентации Семена Барсукова.

2

Следующий разговор ведется на японском языке, японцами, живущими в Японии. Что по идее должно поднять нашу национальную, неяпонскую самооценку.

– Ну что, подключил? – спросил Старший техник.

– Ага. Только опять тот же косяк, – меланхолично ответил Младший техник.

– Да сколько можно? У тебя что, руки из жопы растут? Может, твои предки из Нагасаки?

– Это у тебя они…

– По всем показателям, сознание должно погаснуть. Если нет – загаси. Что, первый раз, что ли?

– Слушай, у меня смена заканчивается. И так уже пятый раз его втыкаю, три часа вожусь. Давай оставим как есть. В конце концов, всего три процента мощности потеряно.

– Тут три процента, там три процента! Я на тебя служебку накатаю! Разбазариваешь наше японское добро! А потом, стоит отвернуться, Курилы пропадают! – Старший Техник гневно буравил взглядом Младшего. Казалось, будь у него сейчас в руках катана, зарубил бы подчиненного на месте.

– Знаешь, если такой умный – на. Делай сам. А я посмотрю.

– Если все буду делать я сам, зачем мне ты?

– Я уже все пробовал, не гаснет сознание. Очень крепкая ки у этого человека была. Тело в кровавую пыль, а разум все равно жив.

– Да какой это разум? Остаточное мерцание! Что ты мне-то мозги паришь? Смотри на эту линию. Видишь? А должна быть какая?

– Должна быть прямая.

– А она?

– Часто ломанная. Да знаю я мат часть, чего привязался?

– Я тебя на переаттестацию отправлю! Знает он матчасть, понимаешь! Если бы ты не был братом моей жены, я бы…

– Но я ее брат. Так что заткнись, а то она тебе в черный рис опять тараканов накидает. На, подписывай акт. И пошли отсюда, у меня сегодня еще планы.

Планы Младшего Техника заключались в посещении опиумной курильни, которые недавно снова официально разрешили в Японии. Почти сразу после открытия каннибальских ресторанов и кинотеатров бесплатно крутящих бесконечное гей-порно.

– Чтобы через неделю проверил, понял? И если затухание само не прекратиться, повторил протоколы шесть, семь и восемь.

– Хорошо, договорились. Подписывай давай!!!

Но через неделю младший техник затухание проверить не удосужился. И через две тоже. И вообще. Потому что забыл.

3

Семен Барсуков беззвучно орал в черную пустоту и не получал ответа.

– Больно, больно, больноооо! БООООООООООЛЬНООООООООООООО!!! НЕЕЕЕЕТ!!! ХВААААААААТИИИИТ!

Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни вообще тела. А вот боль чувствовал. Странно это. Боль в отрыве от организма, который, по идее, и выдает сигналы о боле.

Он орал и стенал долго. Почти вечность. С его точки зрения. А если ориентироваться по земным приборам измерения того, что мы привыкли называть временем – примерно три с половиной минуты.

Именно столько потребовалось японским профи, чтобы извлечь совсем чуточку поврежденный мозг из напрочь, в лепешку, раздавленного тела. Непререкаемо, стопроцентно мертвого тела. Которое, кстати, потом, втихаря, выкупил у сторожа крематория один из каннибальских ресторанчиков.

БДЫЫЫЫЩЬ!!!

Глаз не было, зрение не работало, но яркий многоцветный фейерверк взрыва Семен увидел отчетливо. После чего ненадолго отключился.

Это была ударная доза стимуляторов, стабилизаторов, регенераторов и прочей полезной химии. Да что там доза. Мозг Семена просто плюхнули в банку с этим коктейлем.

Память вернулась как-то вдруг. В основном память о боли.

А после боли был провал.

Впрочем, Семен не осознавал этого провала, для него боль была и сразу – рррраз. Боли нет.

Тогда Младший Техник произвел первое, профилактическое, обязательное гашение сознания. Действуя строго по инструкции. Он подобные операции бывало по сорок штук в день осуществлял. Иногда. Когда катастрофы массовые, или отравления, или теракты землю Японскую мучили. Но в среднем от семи до девяти гашений в сутки – норма.

«Что со мной?» – подумал Семен. Как-то отстранено подумал. Как обычно думают на тему купить ли еще упаковку туалетной бумаги, или двух рулонов, имеющихся дома, до завтрашнего вечера хватит.

Почему было так больно?

Может, это Ад? Ну да, специалистам моей квалификации именно туда дорога. Но почему тогда сейчас…

Почему сейчас ничего не видно, не слышно, не… запашно… не обонятельно… не воняет ничем. Ни тепло, ни холодно. Вообще никак. Даже пульса не ощущается. И дыхания. Тока крови. Жуткая, ватная, всепоглощающая тишина. Тишина страшит даже больше тьмы. Не слышно, как работает организм… Человек в течение жизни привыкает к стуку, бульканью, журчанию, сипению своего тела. И если все это отнять… Кошмар. Ничего нигде не чешется, даже капельку.

«Может, я умер? И это все-таки Ад такой, индивидуальный? Но почему? Разве такое бывает, что жил-жил, бах, и ни с того ни с сего умер? Нет, оно, конечно, бывает, уж кому и знать, как не мне… Но это с другими. Я – другое дело. Значит… Должна быть причина. Кстати, а с чего я вообще взял, что…»

Додумать эту мысль Барсуков не успел.

Потому что в этот момент Младший техник предпринял вторую попытку гашения.

Ни света, ни тьмы. Ни даже их отсутствия. Даже осознания отсутствия света или тьмы нет.

«А где я?

Что со мной происходит вообще?

Я… умер? Так значит, вот она какая – смерть. Интересно, а боженька появится? Или черти? Ну да, мне скорее к ним положено, я сам этот путь выбрал. Да и ладно… Ну хоть кто-нибудь. А то это ничего уже задолбало.

А вдруг я перерожусь? Хотелось бы выбрать в кого именно, а то вдруг в пи**ра. Или в глиста. Или в еврея. Или снова в специалиста по… Нет, тогда уж лучше в глиста.

Но все равно радует, что смерть – это не конец. Я же ведь помню кто я. Я – Семен. Барсуков. Специалист по…»

И тут Младший Техник врубил гашение номер три.

Как хорошо и спокойно.

Волны… наверное, это ночь. Да, ночью темно.

А волны… волны – это море.

Я в море. Ночью.

Но ночью должны быть эти… звезды. А их нет. Наверное, пасмурная ночь. Тогда почему я в море? Хотя в море обычно мокро. Море мокрое, это его основная отличительная особенность. А мне не мокро. Мне вообще никак. Только… пшшш… пшшш… волны. Поднимают сознание, опускают. Поднимают. Опускают. Пшшш… Пшшш…

Да, именно сознание. Не тело. Нет ощущения тела. Но сознание-то есть, вот оно. Думает. Следовательно, существует. И все помнит. Вот оно, сознание по имени…

«Сема. Барсуков. Семечка. Семка. Барсук. Полосатый. И еще товарищ майор. Или, товарищ майора? Если майор – мой товарищ, то я… тоже майор? Именно так. Это все я. Ага, дважды майор Российской Империи. Вернее, герой. Дважды. Или федерации? Республики? Царства, княжества… мм… союза? Блин, как же моя Родина в текущий момент времени правильно называется? А, неважно. Главное – Родина. Отчизна. Тогда почему я не там, а здесь? И что я здесь делаю? И где оно, это здесь?»

Волны… пшшш… пшшш…

«Странно. Когда вверху – сосредоточиться легче».

Пшшш…

«Итак. Меня зовут. Семечка. Пшшш… Барсук. Пшшш… я барсук? А где моя норка? Родная… родина… моя нора – моя родина? Моя родина – нора?

А внизу… почти нельзя. Думать… Нужно собраться и попробовать остаться на гребне во…»

Четвертая попытка гашения. Техник использовал вследствие раздражения из-за внеплановой переработки самое ударное из подручных средств.

Сознание по имени Семечка падает в темноту.

По пути вспоминая, почему Семечка. Так его когда-то называла мама.

4

За много километров от места гибели Барсукова творилось нечто на первый взгляд непонятное. Даже жуткое.

Дмитрий Оболенский сидел в неудобном кресле с колесиками, стоящем в маленьком совершенно белом кабинете. Глаза его были устремлены в одну точку. Из уголка рта свисала тоненькая ниточка слюны. Руки забинтованы. И крепкими ремнями притянуты к ручкам кресла.

В кабинет вошли двое.

– Релаксация? – спросил человек в хорошем костюме. – В реабилитационной капсуле?

– А у вас есть другие варианты? – ответил вопросом на вопрос человек в костюме отличном.

– Год?

– Лучше три.

– Согласие ближайших родственников получено?

– Они и настояли. Отец. Даже пропихнули вне очереди. По блату.

– Хе-хе, замечательно. Рекомендация. Три года в капсуле, по госпрограмме «Реабилитация наркозависимых суицидально настроенных граждан». Гонорар за обследование перечисляйте по ранее присланным реквизитам.

– Хорошо, коллега. От имени корпорации выношу вам благодарность за верно принятое решение.

– Не за что. Это моя работа.

– Передайте историю болезни аналитикам. Пусть разрабатывают сценарий.

– Все уже готово, – человек в хорошем костюме усмехнулся. – Вот файл.

Человек в отличном костюме скользнул взглядом по планшету.

– Маг Огня? Вы уверены?

– Я не вникал. Такой результат выдали аналитики. Да и не все ли равно?

– Да… Действительно. Хорошо. Одобряю. Идем к следующему.

И двое вышли из белой комнатки. А третий остался. Он все так же сидел, не шевелясь, и бездумно пялился в стену.

А потом пришел большой медбрат с квадратной челюстью и низким лбом. И куда-то увез Дмитрия Оболенского. Одно колесико кресла вихляло и скрипело, но медбрат не обращал на это внимания. Он делал только то, что ему сказали, а чинить инвентарь команды не поступало.

Через несколько часов безвольное обнаженное тело лежало в открытой капсуле очень футуристического вида. Именно здесь телу придется провести ближайшие три года. В гигантском гулком зале во все стороны уходили в неведомые дали ряды таких же капсул. Самоубийц-наркоманов много. Далеко не в каждой из этих капсул находился человек с подобным диагнозом. Но во многих.

Реабилитационная индивидуальная программа была разработана, утверждена и загружена.

У тела под присмотром зевающего врача суетились два техника-киргиза. Очень похожих на техников-японцев, в этот самый момент обслуживающих мозг Семена Барсукова на другом краю Земли.

– Чего вы возитесь? – недовольно спросил доктор. – У нас на сегодня еще девятнадцать подключений.

Наезд был необоснован. Движения техников, отточенные многолетней практикой, поражали четкостью и слаженностью действий. Старший техник покосился на доктора, что при его разрезе глаз было незаметно, и ничего не ответил. Начальники приходят и уходят, а техники требуются всегда.

К телу подсоединили катетеры для кормления и вывода отходов жизнедеятельности, обложили массажными валиками, руки опутали сетью внутривенных инъекций. Подключили полсотни датчиков. Наладили установку принудительного дыхания.

Старший техник сверился с протоколом и кивнул младшему. Оставалось выполнить всего два этапа и тело Дмитрия Оболенского подключат к Грязи. Но сделать это можно только через подпись врача, обязанного проверить комплектность сборки и готовность пациента к переходу.

Доктор, бывший явно с бодуна и находящийся в предвкушении вечернего продолжения пирушки, не глядя тыкнул в планшет. Готово. Цифровая подпись заняла надлежащее место.

Старший техник подсоединил к нейро-кибер-разъему в бритом черепе Оболенского толстый контактный шлейф. Магниты хищно чавкнули, нано контакты срослись. Младший нажал большую красную кнопку на капсуле, запуская процесс консервирования.

Крышка с легким шипением задвинулась.

Капсула стала наполняться питательным физраствором. Но окошек в ней не было, и техники этого уже не видели. Да и не интересно им это было, они свою работу выполнили. Техники вообще уже отвернулись и шли к следующей ждущей подключения капсуле.

Доктор слегка задержался. По инструкции необходимо дождаться зеленого светового сигнала на капсуле, говорящего о том, что подключение прошло в штатном режиме, и поставить очередную подпись.

Светодиод позеленел. Врач потыкал пальцем в планшет, попав в нужное место только с четвертой попытки.

Потом убедился, что на него не смотрят. Быстрым движением, никак не соответствующим человеку с сильным похмельным синдромом, прилепил снизу капсулы брусок, очень похожий на серый пластилин. Другой рукой воткнул в него тонкую блестящую иголку.

Громко рыгнул и, шатаясь, поспешил за техниками.

Потоки освежающих стимуляторов хлынули в вены подключенного к нейросети тела, вымывая релаксанты. Дмитрий осознал себя.

5

Но не где находится и что тут делает. Растерянно огляделся, припоминая, как именно он здесь оказался. И где именно это самое здесь находится. Не вспомнил.

– Дмитрий, позвольте приветствовать вас в технической локации мира Грязь. Меня зовут Ольга. Я Ваш куратор-психоаналитик.

Он дернулся. Нет. Совсем не похожа на ТУ Ольгу. Просто тезка. Просто совпадение.

Кабинет, заставленный дорогой кожаной мебелью, никак не походил на техническую локацию. Зато психоаналитик Ольга – типовая бизнес-леди – как раз соответствовала заявленному статусу.

Она встала и протянула будущему пациенту узкую ладошку с аккуратным неярким маникюром. Миниатюрная хрупкая женщина в строгом деловом костюме, изящных золотых очках и с туго стянутыми на затылке волосами. Так туго, что казалось именно из-за них с губ женщины не сходит вечная профессиональная улыбка.

Робко взяв протянутую ладошку, Оболенский бережно ее сжал. За предыдущие годы… ну, доинсультовые годы, он привык контролировать свою силу. Армейские биоимпланты увеличивали ее пятикратно.

Походя, совсем незначительно удивился тому факту, что снова видит, слышит, нормально двигается. Даже не удивился, а так, отметил про себя, не придав этому факту значения.

Женщина указала Дмитрию на удобное кресло, нисколько не походящее на ожидаемую кушетку, и зашелестела страницами.

– Вкратце введу вас в курс дела. Обрисую наши общие цели, задачи, пути. Если возникнут вопросы, задавайте сразу, по ходу разговора.

– Хорошо, – ответил Оболенский. И не узнал свой голос. Он стал… никаким. Чужим. Будто синтезированным. Прокашлялся. И повторил, уже уверенней: – Хорошо.

– Итак, наша цель… – Ольга странно глянула на Дмитрия поверх очков. – Избавление от гипертрофированного комплекса вины, повлекшего тяжелые последствия в виде пристрастия к наркотическим веществам и суицидальным наклонностям. Семь попыток самоубийства, если я не ошибаюсь?

– Девять, – буркнул Оболенский.

– Странно, у меня зафиксированы семь.

– Два раза меня отец спасал. Не стали разглашать.

– Ясно. Что ж, мне кажется, на самом деле вы вовсе не стремитесь расстаться с жизнью. Вы просто пытаетесь таким образом привлечь к себе внимание, нарочно подгадывая моменты, что бы вас успели спасти в самый последний… ммм… момент.

Дмитрий пожал плечами и ничего не ответил.

– Несколько клинических смертей от передозировок и почти удачных самоубийств. Инсульт. Почти полная парализация.

Он мрачно смотрел в пол. Молчал.

– Что ж, ваш случай вполне типовой, хоть и с некоторыми нюансами. Нашими специалистами давно разработан метод лечения подобного комплекса заболеваний. Через три года будете как новенький.

– ТРИ ГОДА???

– Три года – срок максимальный. Возможно, справимся быстрее.

– Я не хочу завязнуть на три года в дурацкой игрушке! Я не один из тех психов, что меняют реальность на виртуальность!

– Тише, тише… Ваша агрессия – результат подорванной наркотиками и постоянными стрессами нервной системы. Чистку организма мы уже произвели, теперь необходимо снять психологическую зависимость. А для этого требуется время. И осознание возможности существования без химических стимуляций. Отсутствие даже малейшей возможности достать дозу, где бы то ни было. У меня написано, что за вас дали согласие на реабилитацию. Вашим поверенным выступал ваш отец.

– Да понимаю я это все! Но… ТРИ ГОДА?

– Как я уже сказала, возможно, результат будет достигнут и раньше. Присядьте, зачем вы встали? Расслабьтесь. И расскажите, что с вами произошло?

– А разве у вас не написано… там? – Дмитрий кивнул на аккуратную стопку бумаг, лежащую на столе. Вот ведь… Цифровой мир, в котором продолжают пользоваться бумажными носителями. Чудно.

– Написано, – согласилась женщина. – Но важно услышать от вас. Как вы сами воспринимаете и понимаете случившееся. С того момента, который сами считаете первотолчком.

– С рождения?

– Так глубоко мы пока опускаться не будем. Может, со временем. Начните… ну… нет, выбирайте сами. Это очень важно.

– Хорошо… слушайте.

6

Форум.

Автор: Дидда Оль Доктор

Тема: Расы других регионов.

«Уважаемая администрация! У меня вопрос-предложение. В нашем секторе не реализованы замечательные расы, имеющиеся в других странах. Их нет даже на платной основе. Дело в том, что я – в душе экспериментатор. Все хочу попробовать на себе. Это мой сто сорок третий персонаж за десять лет игры. Я играл уже практически всеми расами и классами доступными в РФ, включая не очень дорогие платные. Такими темпами, через два-три года, мне придется выходить на второй круг. Или переезжать в другую страну, что согласитесь, будет неудобно. В связи с вышеизложенным, прошу Вас рассмотреть вопрос об открытии на территории российского сектора Грязи, доступа к бесплатным расам других секторов. Ведь технически это вполне осуществимо, я узнавал. Игроки! Прошу, апайте тему, ведь как интересно постоянно быть разным! Администрация, этот шаг в сторону игрового сообщества, добавит вам популярности и привлечет множество новых пользователей! Ведь вы же упускаете потенциальную прибыль! С уважением и надеждой, Дидда Оль Доктор».

«Первый, нах!»

«Блин».

«Гы, новых пользователей. Тут и так играет каждый второй».

«Нахрен! Хватит! И так нубов полно! Зачем новые?»

«Доктор, ты выше десятки хоть раз вообще поднимался? Ты попробуй, для разнообразия, гы».

«Да не откроют они. У корпорации пунктик на национальном колорите. Помимо общемировых рас есть национальные. Одна из фишек. Так что, переезжай».

«Точняк. Канай отсель!»

«И пусть канает!»

«В Канаду канает, гы-гы».

«Не хочу я никуда канать! Я же не только за себя, я за вас всех тут прошу!»

«Да ты вообще представляешь, о чем говоришь?»

«Не представляет».

«Дурачок он».

«А мне вот тоже интересно было бы поиграть за апсару или якши»

«Ехай в Индию».

«Чо вы такие консерваторы? Человек дело говорит! Выбор это всегда хорошо».

«Да какое дело? Вы только представьте себе, что такое новые расы. Причем совершенно чуждые нашей культуре. Новые квесты, нам не понятные, поскольку при их выполнении нужно руководствоваться совершенно иной логикой. Новые НПС, которые не будут вписываться в антураж и социум. Да много чего!»

«Что, правда кто-то удалит прокачанного перса чтобы взять непонятное страшилище? Не верю».

«Почему страшилище? Встречаются и милые».

«Я недавно был в аргентинском секторе. Там в натуре непонятно по внешнему виду, моб, игрок или непись рядом. Такие… хм… эксклюзивы случаются, что просто шок».

«Новые квесты… ммм… Я – За! Врубайте новые расы!»

«Да они не новые просто не местные. Никто ничего не врубит, не мечтай. По этому поводу вот здесь статья. И вот здесь».

«А почему админы молчат? Уже три часа теме».

«Они дебилам не отвечают».

«Тебе что, квестов не хватает? Они генеряться самостоятельно, делать не успеваешь».

«Интересных все равно мало».

«Аффтар жжот!»

«Сам дурак».

«Дык дебил и есть. Расу мало включить, ее еще обслуживать нужно».

«А неписи зачем? Пусть обслуживают».

«Да не в этом плане… умения, учителя, мифология, обоснуи появления, да мало ли что!»

«Да кто эту мифологию читает? А умелки можно и книжками апать».

«И разве интересно за такого кастрата играть, урезанного? Ни классовых навыков, ни расовых особенностей… глупая тема».

«Ну почему, все это будет. Просто достать будет не просто и не так интересно».

«Дохтур, копи бабло. И переходи на платные расы. Их бросать будет уже жалко».

«Не введут у нас чужие расы. Играй нашими, исконно русскими».

«Ага, исконно русскими троллями, хоббитами и орками».

«Точно. Еще скорпилюдов не забудь и крылоклювов».

«Гы».

«Администрация: Уважаемый Дидда Оль Доктор, просим вас подробно ознакомиться с пользовательским соглашением. Критика (в том числе скрытая) в адрес эффективности работы администрации на общем форуме строжайше запрещена. Вам выносится первое и последнее предупреждение. При повторном нарушении, форум будет заблокирован для вас на тридцать календарных дней. Тема будет удалена. Желаем Вам приятной игры».

«Э… здесь же тема была».

«Была».

«О чем?»

«Не скажу, забанят».

«Тогда я тут, в теме об отсутствии темы, первый? Нах, гы!»