Kitobni o'qish: «Как опер Стечкин за Большой Камень счастья искать ходил»

Электрический импульс беззвучно проник в локальную сеть. Индикатор загорелся зелёным. Персонифицированный чип «Евгений-Стечкин-0808» переключился из режима гибернации в активный – прилетело задание от «шефа». Персептроны поцеловались с нейронами, и поступившая информация зазвучала.

Вводная часть

Новая информация по делу об исчезновении гражданки Макаровой Натальи Петровны (заявитель Макаров П. С., дата заявления 26.08.2105).

Справка. Макарова Н. П. дата рождения 10.01.2080. Налоговый резидент зарегистрирован в Петрограде, жилой блок 113с, гражданский сектор 815. Социальная роль – тревел-блогер. Хобби – скалолазание. Безусловный доход, доход от продакт плейсмент.

Со слов отца Макарова Петра Семёновича, дочь перестала выходить на связь в августе 2105 г. во время пешего перехода по маршруту «Холатчахль – Маньпупунёр» (Уральский хребет).

Розыскные мероприятия (список и файлы прилагаются) результатов не дали. Дело заархивировано.

Вчера, 25.08.2107 в 18-30 интеллектуальная сеть контроля занятости зафиксировала поступившее на номер Макарова П. С. видеосообщение продолжительностью 4 сек. Программа распознавания лиц идентифицировала на входящем изображении гражданку Макарову Наталью Петровну. Координаты передающего устройства зафиксировать не удалось.

Экспресс-анализ трека:

Модель и марка передающего устройства не определены.

Метаданные и авторские метки на изображении отсутствуют.

Видеомонтажу и коррекции трек не подвергался: склеек нет, спецэффектов нет.

Звуковая дорожка отсутствует. Исходное изображение снималось на камеру разрешением не менее 68 Мп.

В настоящее время интеллектуальная сеть работает над определением места съёмки путём сравнения имеющейся картинки с массивом реальных стоковых и личных фото и видео, контентом социальных сетей и космическими снимками.

Вам поручено посетить и опросить Макарова П. С. Опросный лист прилагается. Дополнительные вопросы согласовывать через шлюз 113-85-06.

Справка. Макаров Пётр Семёнович, дата рождения 25.08.2034. Налоговый резидент зарегистрирован: Петроградский регион, экопоселение «Ингерманландия», блок 66. Частичная занятость – фотограф-реставратор, фриланс. 25%-ный предпенсионный доход.

Конец сообщения. Блымкнул QR код с ордером на посещение экодеревни и опрос Макарова П. С. Старший кибер-опер отдела розыска и аутентификации сетевых пользователей Евгений Стечкин приподнялся в кровати и запустил четырёхсекундный фрагмент.

На видео девушка в бейсболке и спортивной майке снимает себя с монопода на фоне горы, улыбается, машет свободной рукой и внезапно сливается с изображением за её спиной. Картинка зернистая, транслируется с задержкой 0,3 сек.

С виду девушка как девушка – голубоглазая блондинка, худощавая, спортивная. Лицо не испорчено филлерами. Симпатичная, в Женином вкусе. На первый взгляд не поймёшь, живая или созданная программой генерации видеоизображений. То есть, как раз типичное задание опера Стечкина – найти и сравнить реального человека с его сетевым аватаром. Притащить куда скажут, сдать кому надо. Только на этот раз за оригиналом, скорее всего, придётся побегать.

Пропавшая Наташа Макарова оперу Стечкину понравилась. Он любил работать с красивыми людьми. Красивые люди его вдохновляли. Жаль, в последнее время они встречались только в сети. Женя заскринил крупный план девушки, отодвинул портрет в правый верхний угол ретинального (1) монитора и отключил рабочий канал. Пружинисто выкинул из постели своё прокачанное тело с татуировкой техно-скорпиона на левой груди, зарядил воображаемому противнику связку: левый прямой – правый крюк – левый боковой, ушёл вниз, вынырнул и пошлёпал в душ, по дороге крикнув в кухню:

– Маруся! Завтрак! – В ответ раздалось мерное урчание и бульканье – «Маруся» смешивала энергетический белковый коктейль.

Всякий раз, получая сетевой портрет фигуранта, вдохновлённый опер Стечкин летел на проверку, надеясь, что оригинал хотя бы на 50% соответствует аватару. Увы. Все сетевые красавцы и красавицы в реале оказывались далеки от идеала. Жирные, прыщавые, давно не мытые… Да и что ещё может жить и развиваться в бетонных коробках, без дневного света, почти без движения, питаясь дешёвыми сублимированными продуктами. Некоторые особо упоротые не выходили из дома годами.

В отличие от этой биомассы, опер Стечкин заботился о своём теле в реале. Вовремя апгрейдил, подпитывал стимуляторами, тренировал, выгуливал в коллагенарий. Евгений собой гордился – он не сидел на подачках от государства, был полезной единицей, руками, ногами и глазами огромной разветвлённой системы. За это получал побольше, чем многие из тех, с кем приходилось работать.

«Интересно, каким образом сделано это исчезновение в кадре? Похоже на галлюцинацию ранней версии сети», – думал Евгений, стоя под контрастным ионным душем. На занятиях по патопсихологии сетевого поведения будущим операм приводили выдержки переписок пользователей форумов, где доморощенные остряки глумились над ошибками начального периода нейротворчества: шестипалыми, трёхглазыми и криволицыми моделями, исчезающими на бегу лапами собак, колеблющимся в разном направлении пламенем свечей и тому подобными чудесами. Однако современная версия программы определила живой характер картинки, а значит, здесь кроется что-то более зловещее, чем ошибка алгоритмов нейросети.

«Надо бы запросить ещё материалы. Биометрию, отпечатки, фоточек побольше. Девчонки порой меняются до неузнаваемости. Особые приметы, опять же».

Евгений вышел из ванной комнаты, и, поглощая калорийный завтрак, подключился к шефу. Шефом оперативные киборги между собой называли гибридную интеллектуальную сеть A. I. Kalashnikov-01387-02, координирующую работу всей правоприменительной системы. Для краткости: «Есть, шеф! Так точно, шеф!». По традиции и с уважением: «Аркадий Ильич», поговаривали, был такой незаменимый сотрудник.

– Оперативный 08-08, – назвался Стечкин, – запрашиваю доступ к личным данным Макаровой.

– Биометрия в базах данных не обнаружена. Аккаунты в соцсетях зачищены. Восстанавливаем.

«Странненько, – подумал Евгений, – может, у отца сохранилось что-нибудь?»

Персональный навигатор законнектился с дорожной картой Жениного новенького ховербайка Scorpion-10. Летучий арахнид приветливо подмигнул хозяину габаритами и рванул с места под двести.

___________________________________

(1) Виртуальный ретинальный монитор (Virtual retinal display, VRD; retinal scan display, RSD) – технология устройств вывода, проецирующая изображение непосредственно на сетчатку глаза. В результате пользователь видит изображение, «висящее» в воздухе перед ним.

Когда умрёт последняя пчела

Приозёрский проспект с серыми унылыми жилыми блоками, закрытая автострада А-121 с мусорными полигонами вдоль неё, зéмли под рекультивацию, опять мусорный полигон, мусоросжигательный завод… Через двадцать минут после старта, на повороте к реке Смородинке, байк Стечкина, повинуясь сетевой команде, сбросил скорость и съехал на просёлок. Диапазон частоты мобильной связи автоматически снизился до 450 Гц, когда Скорпи въехал на мост. Экопоселение располагалось в крутой излучине, почти полностью отделённое от остального мира водной преградой.

У дороги, под старой, но всё ещё плодоносящей яблоней, красовался информационный монитор, к которому сверху был прикреплён муляж огромной пчелы. Предупреждающая надпись гласила: «Внимание! Вы въезжаете на территорию экопоселения «Ингерманландия». Пожалуйста, заглушите бензиновые и кислотные двигатели, не используйте высокочастотные приборы».

Евгений снял шлем с чёрным фасеточным забралом и сделал глубокий вдох. Рецепторы мгновенно выдали результат анализа воздуха: «Кислород – 20%, азот – 79%, аргон – 0,8%, других газов – 0,2%. Состав, близкий к идеальному». Скорпион присел на колёса, поднадул покрышки, перешёл на электротягу и не спеша покатился по грунтовой дороге, проложенной в ухоженном яблоневом саду.

Тяжёлые красно-крапчатые плоды свисали, едва не задевая голову. Евгений не удержался – сорвал один и надкусил. Сочная плоть вызвала секундный креативный шок анализатора, однако программа справилась и выдала трёхстраничный перечень пищевых веществ и микроэлементов, заодно сообщив, что съеденное имеет максимальную схожесть с яблоком сорта Медуница. Стечкин непроизвольно сощурился, реагируя на взрыв кисловато-сладкого вкуса во рту, этим нечаянным движением закрыл таблицу калорийности и увеличил плотность светофильтра. В самый раз, над «Ингерманландией» солнце светило ярче, чем над Питером. Так и ехал дальше до посёлка – с наслаждением жевал и щурился как кот.

Яблони росли ровными шеренгами и походили одна на другую, что называется, «до степени смешения». Весь фруктовый сад напоминал рекурсивную картинку. Словно какой-то аутист расставил деревья идеально ровно, как шашки на доске. Временами начинало казаться, что количество и расположение плодов на ветках тоже было одинаковым.

Одноэтажные модульные постройки с палисадниками возникли как-то сразу, Евгений даже постеснялся бросить в виду домов огрызок, настолько чисто и прилизано было вокруг, так и вёз его, прижав пальцем к рукоятке переключения скоростей. План поселения оказался предельно прост. В центре – круглая площадь. От неё радиально расходились лучи – улицы. Шестьдесят шестой дом значился на южной стороне. Евгений внезапно понял, что дом 33 должен стоять на востоке, а 99 – на западе. Взглянул на план, догадка подтвердилась.

Стечкин медленно ехал по круговой дорожке на юг, разглядывая однообразные блочные домики экопоселения. К каждому полагалась веранда, небольшой участок, окружённый невысоким заборчиком с калиткой, и по шесть домиков для пчёл. Возле ульев на каждом из участков возилось по пчеловоду в широкополой шляпе с густой тёмной сеткой. Больше людей вокруг не было. Только в конце улицы медсестра на велосипеде пересекла перекрёсток.

Повинуясь команде навигатора, Стечкин повернул направо, чуть дальше налево, снова увидел в конце улицы медсестру и остановил Скорпи у ничем не выделяющегося блочного домика с верандой. Сразу за домом виднелся ровный клеверный луг, идеально полого стекающий к реке. Такая нарочитая правильность линий и необычная контрастность картинки немного озадачивала. Вокабуляр выкинул подсказку – нолинг. Это был нолинг.

Опер спéшился и пошёл по дорожке, вдоль которой росли кудрявые кусты. Чип определил их как крыжовник. Янтарного оттенка крупные ягоды свисали ровными гроздьями. Рвать их Стечкин не решился. Прямо за кустами, возле ульев хлопотал высокий сутулый человек в шляпе пчеловода.

– Здравствуйте! Мне нужен Пётр Семёнович Макаров! – Громко возвестил Евгений.

Человек отложил какой-то дымный прибор, подошёл и приподнял сетку от лица. Программа однозначно определила в старике фотографа Петра Макарова.

– Здравствуйте! Это я. Чем обязан? – Настороженно спросил хозяин.

– Добрый день, Пётр Семёнович! Я оперуполномоченный Евгений Стечкин, вот мой пасс. Присядем?

– Да, конечно! Проходите. – Старик засуетился, прошёл на веранду, неловко отодвинул от стола плетёный стул, приглашая Евгения присаживаться. – Что-то новое о Наташе? Хотите воды? Квасу?

– Воды… И вот ещё, – Евгений протянул старику огрызок яблока, – я не нашёл, где бросить. А может, и рвать нельзя было? Тогда простите, не удержался!

Женя улыбнулся лучшей из своих улыбок, обезоруживающий эффект которой он не раз использовал, когда хотел расположить к себе встревоженного собеседника. В душе́ опер Стечкин был обычным парнем, ничто человеческое не было ему чуждо.

Хозяин двумя пальцами взял огрызок из рук Евгения и зашёл в дом, прикрыв за собой дверь. Евгений присел и огляделся. Всё вокруг было какое-то чересчур новое и ненатуральное, словно с рекламного буклета. Даже полотенце, наброшенное на спинку стула напротив, какое-то нереально белое. Исключение составляли старинные плетёные стулья, кресло-качалка на краю веранды и потёртый стол из того же ротанга. Странное ощущение оставляла эта садовая мебель. Кажется, она была привезена сюда специально, чтобы придать помещению видимость жилого.