Kitobni o'qish: «Кассандра и Блэр в объятиях снежной бури», sahifa 2

– Нет, это его выбор, – помотала я головой.

Я зачем-то бежала за человеком, который даже не помнил меня. И это к лучшему. Получается, если бы примкнула к отряду, застав Ириса прежним, он бы разозлился. Мне казалось, мы делаем друг друга сильнее, оказывается, наоборот, я ему только мешала.

Вечером я вышла на улицу, чтобы смазать свои раны. В палатке было слишком темно. Никогда раньше не пользовалась эльфийским бальзамом, только слышала рассказы о нем на лекциях Мадам Свон. Открыв баночку с едким запахом, макнула палец, но его стало нестерпимо щипать. Я вытерла остатки мази о тунику формы, которую мне выдали после обеда, но боль не проходила. Вода тоже не помогла прогнать недуг. Я прыгала на месте, стараясь силой трения пальца о ткань спасти ситуацию.

– Ты в порядке? – услышала знакомый голос, заставивший прекратить дикие прыжки.

– Кажется, я как-то неправильно использовала эльфийскую мазь, у меня безумно горит палец! – призналась я.

– Дай посмотрю, – ласково потребовал Ирис, и я повиновалась.

Его прикосновение заставило меня вздрогнуть, но это можно списать на недомогание. Ирис оторвал листочек с ближайшего растения, с помощью трансфигурации превратил его в белый лепесток и, опустив в баночку с исцеляющим средством, смазал ноющее место.

– Эльфийскую мазь можно наносить только лепестком лилии, она нейтрализует ее ядовитые свойства, – поведал юноша, – больше не болит?

Боль, действительно, прошла. Чудодейственный ли эффект это от лилии или же волшебные руки Ириса, точно не знаю. Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова из-за растерянности. Не могла оторвать взгляда от любимого лица, которое не портил даже недавно приобретенный шрам.

– Видимо, этот болван Захари выпросил у кого-то мазь, но не удосужился узнать, как ей пользоваться, – цокнул Ирис.

– Спасибо, – наконец, обрела я дар речи.

– Не за что, – улыбнулся Ирис, – не самое удачное время ты выбрала для процедур. Сейчас ужин, и, кто придет последним, будет довольствоваться просто супной водой, все мясо разбирают в самом начале.

Не смотря на то, что плотно пообедала, живот заурчал при упоминании еды. Продолжительный голодный период давал о себе знать. Ирис мотнул головой в сторону раздачи, призывая поспешить. У котелка с горячим варевом толпились люди. Ирис раздобыл нам две глиняные миски и наполнил их супом, выловив поварешкой и куски мяса.

– Держи, – протянул мне мою порцию полуэльф.

– Спасибо, – меня как заклинило на этом слове. Решит еще, что я слабоумная.

Со спины Ириса к нам подошла эльфийка с высоко забранным хвостом темных волос и закрыла ему глаза ладонями.

– Угадай, кто! – засмеялась девушка.

– Азалия! У меня же в руках суп, сейчас разолью, – проворчал Ирис, но, развернувшись к эльфийке, поцеловал ее.

– Привет, ты новенькая, да? – обратилась ко мне Азалия, – Как тебя зовут?

– Кассандра, – глухо прошептала я. К глазам подбежали слезы, нужно было срочно уходить, – приятного аппетита.

Сбежав от влюбленной парочки, я устроилась на самом дальнем поваленном бревне и глотала свой ужин вместе с горькими слезами. Азалия. Бывшая возлюбленная Ириса. И вот им посчастливилось снова обрести друг друга.

Ко мне вдруг неожиданно подсел Захари. Лицо, скорее всего, раскраснелось из-за слез, и это навело целителя на неправильные домыслы.

– Ты вся горишь! – воскликнул он, коснувшись моего лба, – Наверное, у тебя лихорадка.

– Не беспокойся, это из-за супа, – соврала я, а взгляд предательски скользнул в сторону воркующих Ириса с Азалией.

Захари тоже посмотрел в этом направлении и, кажется, обо всем догадался.

– Жаль подруга, я не лечу от сердечной лихорадки, – сочувственно усмехнулся целитель.

Привал пилигримов затягивался. Разведывательные группы совершали небольшие вылазки, изучая местность, меня в них Каэль пока не включал, чтобы не возникло лишних вопросов, с чего такое доверие к новенькой. Малая часть пилигримов меня вспомнили, но для большей – я оставалась подозрительной чужеземкой.

Мне отвели роль швеи, и целыми днями штопала порванную форму странников. Это было нудное монотонное занятие, хорошо хоть Захари развлекал ворчливыми разговорами. Преимущественно целитель бранил эльфов, испытывая к ним особую неприязнь. Так мы и работали весь день бок о бок: я – с иголкой в руках, он – изготовляя оздоровительные снадобья.

– Смотри-ка, явился, не запылился! – фыркнул Захари.

Я подняла голову и увидела вернувшуюся из похода группу под предводительством Ириса. Его сразу окружили здешние, интересуясь подробностями операции. Я бы и сама послушала красочный рассказ, Ирис отличался завидным красноречием.

– Ставлю миллион фалерцев, что всю работу проделала Азалия, а лавры, как всегда, достанутся этому Нарциссу! – проворчал целитель.

Я прыснула, позабавившись, что юноша назвал Ириса прозвищем, которое и сама когда-то использовала. Как много времени прошло с тех пор. Казалось, все неурядицы между мной и полуэльфом разрешились, но вот мы снова не можем быть вместе.

– Почему такая предвзятость к Ирису? – задала вопрос.

– Меня раздражают те, кто считает, будто все должны их любить. А, если естественным путем добиться расположения не удается, начинают применять всякие приемчики. Их раздутое чувство собственной важности не способно принять, что кому-то они могут просто не нравиться.

– Ты его плохо знаешь, чтобы судить, – защитила я полуэльфа.

Мне были известны недоброжелатели Ириса, и их неприязнь носила взаимный характер. И он уж точно не старался заслужить симпатию, например, Ривера.

– Вот ты, как его воздыхательница, скажи, за что его полюбила? – не успокоился Захари.

– Просто полюбила. Чувства же возникают не по какой-то причине.

– У всего есть причина, дорогуша, – Захари покачал головой, глядя на меня снисходительно, как на маленькую девочку, – чувства возникают или из-за родства душ, или из-за восхищения другим человеком, или из-за затейливых игр. И, сдается мне, твоя любовь возникла по третьей причине.

– Мы не играли ни в какие игры. Сначала я терпеть его не могла, и мы постоянно ругались.

– А потом это лис совершил любовный обстрел, и ты оказалась в его объятиях, – закатил глаза целитель.

– Ты слишком сгущаешь краски, – подвела итог беседы.

Пока мы сплетничали, к нам подошел человек, послуживший предметом разговора. Рядом с ним стоял бородатый мужчина в грязной одежде и впалым лицом.

– Захари, помоги этому мужчине восстановить силы, – в требовательной манере попросил Ирис.

Неожиданно в осунувшихся чертах лица бродяги я узнала отца Блэр.

– Глен! Вы живы! – я не сдержала эмоций, вскочила и обняла исхудавшего старика.

– Кассандра, и ты здесь! – тоже обрадовался мужчина.

– Откуда вы знаете друг друга? – поинтересовался Ирис.

– Кассандра – подруга моей дочери. Как там Блэр? – взволнованно спросил меня Глен.

– Она в порядке. Я расскажу вам все после исцеления, – пообещала я.

– Блэр Темперенс? – удивился полуэльф, – Вы дружили? Никогда не видел вас вместе.

Чтобы остудить пыл подозрительности Ириса, я перевела тему на здоровье Глена и вызвалась сопроводить его в лечебный шатер. Оказалось, все это время отец Блэр кочевал по волшебному миру в поисках редких растений. В одной из старинных книг он прочитал рецепт зелья, возвращающего человеку душу. Он хотел помочь дочери снова стать прежней. Какова же была радость старика, когда я рассказала, что наложенное на Блэр проклятие нейтрализовано. Чтобы успокоить подругу, мы отправили ей письмо с хорошими новостями.

Новое испытание чувств ждало меня, когда нас с Ирисом вдвоем поставили в ночной дозор. Караульные поддерживали огонь и следили, чтобы на лагерь не напали враги и дикие звери. Я уже блюла ночную стражу, но в компании других пилигримов. Провести всю ночь рядом с Ирисом будет нелегкой задачей.

После полуночи все разошлись по своим палаткам. Я осталась у костра, а Ирис обошел территорию. Может, нам и не придется разговаривать, каждый останется при своем деле, и мы спокойно просидим до утра. Однако надежда рухнула, когда Ирис вернулся к костру и сел совсем рядом со мной.

– Значит, ты училась в Филориуме, – начал разговор юноша, – странно, что мы не знакомы.

– Я не любительница вечеринок и не часто на них ходила.

– Но я не помню, чтобы встречал тебя в кампусе. У тебя такая яркая внешность, она бы мне, точно, запомнилась. Как вы подружились с Блэр?

– Она брала у меня частные уроки, чтобы подтянуть знания по учебе, – озвучила часть правды. Хотя так оно и было. Мы сблизились именно благодаря занятиям.

– Отец Блэр так ее любит, хотя она ему не родная дочь, – сказав лишнее, Ирис опешил.

– Я это знаю, – успокоила я полуэльфа, – Глен очень хороший.

– Блэр повезло. Мой отец не делает никаких поблажек, несмотря на родство.

– Может, он просто не умеет выражать свои чувства? Уверена, он тобой гордится.

– Нет, – горько усмехнулся Ирис, – я постоянно не дотягиваю до его идеала достойного сына. Хоть выше головы прыгну, этого будет не достаточно. Прости, не знаю, почему так разоткровенничался. Просто такое ощущение, будто мы давно знакомы.

– Может, виделись в прошлой жизни, – пожала я плечами, пытаясь выглядеть беззаботной.

– Ты голодна? Я кое-что урвал на ужине.

Ирис достал из-за пазухи маленькие яблочки и разложил на коленях. Затем поднял с земли длинную палку, разломил надвое и насадил на одну из частей фрукты одно за другим.

– Любишь печеные яблоки? – спросил полуэльф, протягиваю мне ветку с угощением.

– Никогда не пробовала.

– Поднеси к костру и подержи немного над огнем. Язык проглотишь, как вкусно!

Послушно последовала указаниям Ириса. Он насадил яблоки на свою палочку, и мы вместе готовили лакомство. При этом юноша смешил меня забавными историями. Он уже забыл о печальном разговоре и стал прежним балагуром.

Я никогда не размышляла, почему полюбила Ириса. Никогда не могла объяснить эти стихийные чувства. Да и сейчас на ум не приходило конкретных ответов. Украдкой любовалась им, особенно красивым в свете костра, и чувствовала, как сердце снова наполняется любовью.

Глава 3

Блэр

Мой отец примкнул к пилигримам! Я не знала радоваться этой новости или бить тревогу. По словам Ривера, с пилигримами находится и Кассандра, но сможет ли подруга узнать в бородатом старце моего милого папочку Глена?

– Блэр, ты уверена, что твои видения имеют схожий с нами временной отрезок? – задала разумный вопрос мадам Финч.

Женщина все это время, пока я сидела на полу с рубашкой отца, носилась по комнате и слишком близко к сердцу принимала мои новые прозрения. Луций покорно лежал рядом, положив мне голову на колени и собирая на своей шерсти падающие слезы.

– Если сейчас обдумываешь план, как побежать за этими несчастными пилигримами, то знай: я тебя никуда не отпущу, – продолжила причитать Лили.

Я безмерно ценила ее заботу: такого беспокойства обо мне никогда не выражала даже родная мать. К сожалению, все это незримо перед моей любовью к папе. Я чувствовала вину, что он покинул Багряное Королевство, выбрав путь странника, нежели обиженного дочерью отца.

– Я пошлю весточку Кассандре, чтобы она вернулась домой с Гленом! – выкрикнула озарение, пришедшее на ум.

Луций поднял голову с моих колен и вопросительно посмотрел в глаза. В них читалось недоумение: моя магия слаба для таких далеких посланий. В треклятой Академии нас два года учили анализировать сны, различать одну траву от другой и ухаживать за магическими тварями, но ни один преподаватель не вложил ничего полезного в голову! Обычное послание, и то, я не в состоянии отправить.

Пусть весточка летит,

Срывая все с пути,

Пусть все преобразит,

Послание воплотит.

Прибудет точно в час

И озарит всех нас

Невидимым письмом

Одарит тех, кто далеко.

Очередной нескладный шедевр закрутил маленькую записку в моих руках, а затем поднял в воздух и направил к окну.

– Смотрите, сработало! – обрадовалась я, но, по всей видимости, слишком рано.

Клочок бумаги столкнулся с ветром, и его вмиг расщепило на несколько крошечных частей.

– Может, еще раз попробовать? – осторожно предложила мадам Финч.

– Нет, моя магия бесполезна и ничтожна! – слабость так и вырывалась из груди.

Луций, пребывая в шкуре тигра, не мог спокойно смотреть, как я разочарована в себе и в своих силах. Дикий рев животного заглушил мои стенания, напомнив, как мы с юношей упражнялись в преобразовании злости и боли в магическую энергию. Сейчас его поддержка была незаменима, но даже ей не удалось вселить в меня уверенность.

Нищая духом, я набрела на мысли обратиться к тому, кого ненавидела всей душой. Речь шла о Ривере. Раз он мог воплощаться в ворона и контролировать себе подобных птиц, то с легкостью доставит записку в руки нашей общей рыжеволосой знакомой.

В кабинет директора меня не пустили, как не удалось пробраться и в его покои. Неудачи преследовали, словно пытаясь окончательно забрать сильную и непоколебимую Блэр Темперенс. Но я не позволю им сотворить подобное! Найду поганца Ривера на ежегодной церемонии посвящения в магическую Академию, которая состоится уже завтра. Раз он является директором Филориума, наверняка не упустит возможности вещать на огромную аудиторию зеленых сопляков.

И как родители допускают своих детей до обучения в Академии с нынешними устоями? Я бы нашла массу лазеек, лишь бы не отправлять ребенка в эту адскую клоаку. Куда смотрит комитет нравственных дел? Или и его могущество было подавлено Нумибусом? В Глашатае писали, что Владыка теней наведался в Ведомство внутренних дел, и они совместно издали приказ об обязательном обучении в Филориуме. Похоже проходимец решил взрастить поколение черных магов для своей армии. Потом ринется с ними завоевывать другие Королевства, ведь наше он полностью оккупировал.

Забросив политические мысли подальше в долгий ящик, приказала фавориткам, как всегда узнать тематику предстоящего мероприятия. Позже займусь их преобразованием в леди, пока они нужны мне в качестве наемной силы.

– Блэр, мы не смогли ничего отыскать для тебя. Ривер защитил всю информацию о завтрашней церемонии магией, – промямлила одна из близняшек Эбби.

Я обрушила весь гнев на бесполезную свиту, а затем подготовила черное платье и такую же в тон мантию дивного покроя. Пусть Ривер знает, что для меня его правительство Филориумом вызывает траур.

Утром следующего дня еле сдерживала приступ тошноты. Я нервничала перед предстоящей церемонией, хоть и пыталась храбриться. До самого праздника мне не было и дела: тут, скорее, раздражителем являлось то, что придется умолять гадкого подонка послать весточку Кассандре про моего отца.

Перед порталом в зону посвящения первокурсников осматривали Огры и другие представители низших рас. Ривер боялся нового саботажа, поэтому и усилил систему безопасности. Предыдущие управленцы Филориумом придумывали антураж, связанный с джунглями и пустыней. Что же сотворил для нас прихвостень Нумибуса?

Уже через секунду портал переместил нас с фаворитками на какую-то мрачную поляну, затянутую туманом. До этого стоял ясный день, тут же, наоборот, главенствовала ночь. Повсюду раздавалось карканье воронов и истомные крики невидимых существ. Огр, облаченный в несвойственный ему камзол огромных размеров, встречал гостей и указывал дальнейшее направление по черной ковровой дорожке. Мы прошествовали по ней и очутились на кладбище, каждому ученику уже был возведен надгробный памятник, он-то и являлся посадочным местом для просмотра церемонии.

Я с ужасом осмотрела свою надгробную плиту, где красовалась надпись: «Здесь будет покоиться Блэр Темперенс, если еще раз попробует участвовать в восстании». Ривер потрудился написать каждому ученику свое послание в виде угрозы. Так мои фаворитки получили: «Умрешь, если пойдешь служить не тому, кто этого заслуживает», Свейг у себя увидел: «Погибнешь прежде, чем успеешь кого-то защитить», а Харика: «Пойдешь вслед за родителями». Даже у Кэсси оказалась своя могила. Видимо, Ривер, как и я, до последнего надеялся, что она вернется к первому дню в Академии.

К сожалению, я не успела разглядеть угрозу, уготованную подруге: в плечо больно клюнул ворон. Птицы сидели на каждом памятнике, не давая нам шелохнуться с места.

– Приятно видеть всех вас! Поблагодарите Блэр Темперенс за создание траурного настроения и атмосферы. Сначала я хотел пригласить учеников на ледник, но потом почувствовал ее настроение, и идея пришлась по вкусу, – заговорил Ривер, указывая на меня, при этом радостно аплодируя.

Я ощутила на себе сотни ненавистных глаз. Придется снимать порчу из-за этих сгустков плохой энергии! И откуда Ривер смог узнать мои мысли и подготовке в черное облачение? Неужели анимаг послал следить воронов и в мои покои?

Все же Ривер в своей речи не собирался делать акцент только на мне. Юноша описал дальнейшее развитие Академии, новые дисциплины и напомнил о преподавателях. Почти все остались на своих местах: Сэр Закрион обучал телепортации; мадам Моник помогала управлять погодой; мадам Свон принадлежало целительство, Сэр Ерган преподавал управление стихиями. Я могла бы перечислять вечно всех старцев Филориума, но у меня нет на это времени. Единственное, что оставалось под вопросом, – кто займет место Луция в преподавании анимагии и место Соррель в зельеварении.

– Наверное, вас интересует, куда же пропал профессор Кай из основного состава преподавателей? – тут же заговорил Ривер. Подонок, на самом деле, перехватывал мои мысли, делая их незащищенными, – В этом также будьте признательны Блэр Темперенс!

Толпа начала ликовать и даже вскакивать со своих мест.

– Тишина! Обо всем расспросите ее позже, а пока можете узреть нового преподавателя по анимагии. Профессор Овини согласился взять дисциплину сына. Напоминаю, он также ведет уход за магическими существами. Первокурсники, не перепутайте эти предметы, – в речи Ривера сквозили сарказм и смех над всеми присутствующими, включая меня.

Молодой человек считал происходящее забавой. Вот только остальные не домысливали до истинных мотивов директора и пропитывали сердца ненавистью. Так произошло и с отцом Луция: мужчина не сводил с меня глаз, сидя за скамьей преподавательской ложи. Скорее всего, он мысленно испепелял мое бренное тело за все горести, что пришлось пережить, когда Луций превратился в тигра.

– Если никто не против, зельеварение я беру на себя! Тетушка Соррель была бы довольна таким выбором, – ехидно проговорил Ривер, забирая себе еще больше могущества над учениками.

Дальше по плану программы первокурсники проходили через фонтан, который определял, к какому из факультетов они причастны. Я упустила из вида эту часть, намереваясь подловить нынешнего директора для приватного разговора. Благо, сил заворожить треклятую птицу, сидевшую над надгробием, у меня хватило.

Пробравшись за массивные кулисы из черного бархата, я тут же нашла братца, но он не собирался меня слушать, натравив охрану.

– Тебе здесь не место, – преградил путь Ивар, старшекурсник факультета Теней.

Он давно примкнул к приспешникам Ривера и Нумибуса, но обычно мало выделялся из толпы. Теперь, когда Роланд освободил место главной собачки анимага, Ивар занял его место.

– Прочь с дороги! Иначе превращу тебя в муравья и раздавлю, как мерзкую тварь! – зарычала, уже подготавливая подходящее заклинание.

– Брось, Блэр! Разве твоих сил хватит на такое? – вмешался в диалог Ривер.

Его настолько привлекла возможность в очередной раз меня унизить, что он соблаговолил на разговор.

– Хочешь проверить, братец? – шикнула в ответ.

      Ивар бросил удивленный взгляд на своего начальника, а тот попытался замять открывшиеся подробности нашего родового древа.

– Не слушай эту отчаявшуюся особу, – отмахнулся юноша, обращаясь к Ивару, – а, ты, пойдем со мной! – больно схватив меня за локоть, Ривер бесцеремонно потащил меня куда-то вглубь кладбища.

– Стесняешься меня? – почему-то, сама того не желая, оказалась задета тем, что новоиспеченный брат скрывает связь со мной.

– Что тебе нужно? – не отвечая на мой вопрос, задал свой Ривер.

– Твоя помощь…

– Сошла с ума? С каких это пор, ты рассчитаешься на меня? Думаешь, если являешься моей сестрой, то что-то значишь для меня? – перебил Ривер, перейдя на крик.

Мне стало дурно. Я не умела сносить унижения достойно: либо шла в ответную атаку, либо начинала лить слезы. Сейчас, как назло, все пошло по второму пути, где я распустила нюни и умоляла анимага послать весточку Кэсси.

– Он не твой отец, Блэр. Зачем ты ищешь способ вернуть его? – в сердцах бросил Ривер, выслушав мои причитания.

Я не нашлась с ответом, а юноша не собирался больше тратить на меня время. Казалось, прошла целая вечность среди могил, когда я, наконец, оправилась и захотела вернуться домой. Мне нужно срочно отыскать портал, при этом не наткнувшись на существ, что обитают в этих местностях.

– Не так быстро, милочка, – раздался знакомый голос позади меня.

– Профессор Овини! – я удивленно смотрела на отца Луция, не зная, чего ожидать от старика.

– Нам нужно поговорить, – сухо произнес мужчина, пропитывая каждое слово обижающей ненавистью.

Урсула

Прошло около двух месяцев, как мы с Роландом покинули Филориум и стали пленниками Долины теней. Это место было сродни ожившему кошмару. Извечно пасмурное, туманное небо, пробирающая до озноба прохлада, и чудовищное завывание не то ветра, не то потерявшихся душ.

Мы жили в огромном готическом замке, в котором, помимо нас, обитали слуги. Они готовили еду и следили за чистотой комнат. Несколько раз я попыталась заговорить с ними, но не получила ответа. Возможно, это были и вовсе призраки, или заколдованные бедолаги, несшие бремя безмолвия.

Утром я встала пораньше, чтобы принести в наши с Роландом покои завтрак. Когда вернулась с кухни, увидела, что юноша стоит уже в верхней одежде, готовый уходить.

– Ты не поешь? – спросила Роланда.

– Мы выдвигаемся в семь. Не хочу заставлять артель ждать.

– Можно мне пойти с вами? – в голосе не удалось скрыть мольбы.

– Нет, ты там будешь бесполезна, мне будет некогда возиться с тобой, – отказал Роланд.

Он никогда не старался смягчить свои слова, хотя и знал, что они причиняют мне боль. Я потупила взгляд, стараясь не заплакать. Может, когда-нибудь привыкну к его резкости, и это перестанет так сильно ранить. Какими бы грубыми не были выражения, они были правдивы, и я не должна обижаться.

Роланд, по всей видимости, сегодня проснулся в более терпимом расположении духа, и, вместо того, чтобы выказать раздражение по поводу моей досады, просто ее проигнорировал. Когда он ушел, я все же дала волю слезам от нестерпимого одиночества.

Мои навыки, действительно, находились на низком уровне. Мне следует постараться, чтобы доказать Роланду, что могу быть не только обузой.

Впервые за долгое время я вышла из замка, и, едва оказавшись на улице, испытала неведомую тревогу. Чтобы попасть в уединенное место, предстояло пройти аллею черных душ: дымчатые силуэты напоминали деревья и качались из стороны в сторону, истошно завывая. Сердце сжалось от отчаянных криков, мои способности медиума распознавали их голоса, они умоляли отпустить их, но я не знала, как могу помочь.

Добравшись до скалистого пустыря, овеянного туманом, присела на крупный валун и погрузилась в астральное состояние. Я хотела установить полноценную связь с одним из духов, чтобы узнать его историю, а не слышать только обрывки молитв.

– Чем ты занимаешься? – послышался голос, и вздрогнула, не ожидая столь скорый результат.

– Я хочу поговорить с тобой. Расскажи мне свою историю, – попросила духа.

– Ты считаешь, что заслужила узнать мою историю?

Слова звучали слишком отчетливо для астрального состояния. Я резко открыла глаза и увидела перед собой Нумибуса. Он выглядел так же, как и при нашей первой встрече в Долине теней: седовласый старик с густой белоснежной бородой. Длинное черное облачение колыхалось на ветру.

– Простите, я не слышала, как вы подошли, мои слова адресовались не вам, – с дрожью в голосе оправдалась я.

– Кому же? – легкая ухмылка скользнула по морщинистому лицу старика. Тусклые карие глаза сохранили отблески былого лукавства.

– Хотела поговорить с духом, потому что окончательно потеряла сон, – честно ответила я, не зная наверняка, умеет ли колдун читать мысли.

– Ты медиум, – сделал вывод Нумибус, – училась на Факультете сновидений?

– Да, но моя магия бесполезна! – крикнула я и разрыдалась.

Нумибуса моя истерика привела в замешательство. В его планы, явно, не входила встреча с плаксивой особой. Однако колдун не испарился, а смиренно дождался, когда я успокоюсь. Мне стало безумно стыдно. Возможно, из-за его располагающей внешности доброго старца посмела распустить нюни, забыв на мгновение, что передо мной могущественный чародей.

– Простите, я только приношу неудобства, – шмыгнула я носом.

– Ты хочешь стать сильнее? – задал Нумибус неожиданный вопрос.

– Конечно, – неуверенно ответила я, не понимая, зачем он спрашивает такое.

Некоторое время старик с любопытством меня рассматривал, скорее всего, оценивая, способна ли такая слабачка, как я, измениться. Затем он достал свою руку из-под мантии и материализовал на ладони небольшой голубой камень.

– Что это? – не сдержала любопытства.

– Всего лишь амулет, – пояснил Нумибус, щелкнул пальцами, и к камню присоединились шнуровка, – подойди сюда.

Я послушно поднялась и приблизилась к колдуну. Неспешным движением он надел амулет на мою шею.

– Это циркон, он поможет в твоем желании, – сказал Нумибус.

Пока я рассматривала яркий камень, чародей исчез, не объяснив, как именно действует амулет. Увеличит он мою физическую силу или способности? Что я теперь могу делать? Получить ответы мне было не от кого, поэтому вернулась в замок.

Обычно артель Роланда уходила на несколько дней. Я привыкла к одиноким вечерам, которые проводила в мучительном волнении за него. Хоть Нумибус и наделил его, как своего будущего преемника, дополнительной силой, граничащей с бессмертием, все равно не могла ждать в спокойствии. Промучившись несколько часов, легла в постель, заранее готовя себя к бессоннице, но неожиданно для себя погрузилась в грезы.

Я оказалась в старинной деревянной избе, вокруг царила какая-то суматоха. Две женщины в чепцах суетливо носились по комнате.

– Что стоишь ягненком? Налей в таз воды! – приказала мне одна из них.

Осмотрев комнату, увидела висящий над огнем котел. Отыскав плотную тряпку, сняла его с крюка и вылила кипящую воду в наполовину наполненный таз. Вдруг помещение заполонил оглушающий женский крик, доносящийся из-за деревянной ширмы. Я не видела, что там происходит.

– Давай! Еще немного! Уже показалась головка! – раздались возгласы.

Я догадалась, что за ширмой принимали роды. В следующее мгновение послышался детский плач, и служанка вынесла на свет младенца. Значит, таз подготовили для купания. Я потрогала воду, чтобы ребенка ненароком не сварили заживо. Температура оказалась подходящей.

В моей помощи служанка, кажется, не нуждалась, и я позволила себе вольность подойти к ширме.

– Берта, как там младенец? – спросила вторая служанка.

– Это мальчик, хиленький, но жить будет! – последовал ответ.

– Утопи его! – прохрипел новый голос.

Я в испуге взглянула на роженицу, темноволосую красивую женщину, тяжело дышавшую от усталости. Почему она говорит такие ужасные вещи?

– Будет тебе, Лаура. Ты и так калечила несчастный плод запретными травами, но мальчик выжил. Значит, так тому суждено, – проговорила служанка.

– Ты забыла о пророчестве? – прошипела Лаура, – Ему суждено стать убийцей нашей семьи!

– Эти ясновидцы вечно всякими ужасами пугают, – отмахнулась старуха.

– Надеюсь, он умрет еще в младенчестве, ибо мне придется убить его самой, – ядовито изрекла роженица.

– Нужно дать имя мальчику, – сказала молодая служанка.

Она тоже подошла к ширме, качая на руках худенького младенца. Он больше не плакал, а смотрел на всех умными карими глазами.

– Мне плевать, как будут звать это отродье! – прошипела Лаура.

– Давайте назовем его Фиранис, «темный рассвет», – предложила служанка.

Разумный взгляд младенца остановился на мне, и, могу поклясться, в нем появилось удивление. Словно он разгадал, что я оказалась здесь случайно и стала невольной свидетельницей его рождения. От силы его взгляда меня бросило в дрожь.