Kitobni o'qish: «Флеминфир для Розы, или Дерево желаний»

Глава 1

Прежде я любила возвращаться домой накануне праздников. Карета ходко мчалась по дорожной колее, возница подгонял лошадей, чтобы успеть до темноты. Припозднившиеся пассажиры переговаривались, нетерпеливо заглядывали в запотевшие окна в желании первыми увидеть огни Вэлибурга. Наш уютный городок расположился в живописной долине, окруженной Драконьими горами. Весной, когда распускалась армерия, горные склоны окрашивались в нежно-лиловые оттенки. А в лучах закатного солнца постепенно меняли цвет от бледно-розового до пурпурного. Если смотреть с высоты драконьего полета, долина походила на распустившийся цветок с капельками росы из многочисленных озер и белоснежной окантовкой снежных вершин. Наверное, поэтому в Вэлибурге самым популярным женским именем было Роза. Считалось, оно приносит удачу в любви и наделяет девушку красотой.

Но красота ничего не стоит, если за душой ни гроша, – закусила губы, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы.

Я специально заняла место в глубине кареты, чтобы в полумраке никто не заметил покрасневшего лица. Украдкой промокнула слезинки в уголках глаз и горько вздохнула.

Как жестока бывает судьба! Утром я получила два письма. Первое – билет в будущее, к которому стремилась на протяжении четырех лет учебы в Академии искусств. Шанс доказать семье, что мое призвание создавать архитектурные шедевры, а не копаться в саду, выращивая цветочки, или печь булочки с корицей.

В конверте из вощеной бумаги с золотым вензелем на штемпеле, который я так и не открыла, лежало приглашение на новогодний бал в Драконий замок. Такие рассылались номинантам конкурса, который объявил лорд Радонаар Дрэгс, хозяин окрестных земель. Участвовать мог любой одаренный, обладающий даром созидания и способный придумать проект новой башни замка. Наследник Драконьих гор Сайнаар Дрэгс вернулся домой после долгого отсутствия. Собственная башня станет достойным подарком, если Сайнаар надумает жениться. Молодой лорд объявит победителя на празднике, выбрав одного счастливчика среди сотен. Жаль, я об этом уже не узнаю.

В руке я с тоской сжимала второе письмо с дешевым почтовым штемпелем, которое пришло из Вэлибурга. Городской нотариус мистер Нейтон приглашал на оглашение завещания. О смерти отца мне даже не сообщили, не дали попрощаться, проводить в последний путь.

Билет в будущее я обменяла на десять золотых. Продала Кассандре Трезур, ученице с курса «Декора и иллюзий» и дочери городского казначея. О каком празднике речь, когда на душе тоска зеленая? Учеба в Академии закончилась, после новогодних каникул состоится защита проектов. Нам выдадут дипломы и отпустят на вольные заработки. Золота от продажи билета хватит на первое время, пока не устроюсь на работу. А проект… в чудеса я больше не верю.

С чего вдруг решила, что молодому лорду понравятся открытые террасы, простор и панорамные окна во всю стену? Это в тесной каморке на чердаке родного дома мечталось о свободе. Со смертью мамы и появлением в нашей семье Жадетт, жизнь круто изменилась. Уютную большую комнату с балконом теперь занимали старшие сводные сестры, Кларисса и Ванесса. Мы больше не выбирались семьей в парк по выходным, не пекли вместе пироги с вишней на праздники и не любовались на закаты, усевшись на резной скамеечке посреди домашнего сада. Отец лишний раз опасался приласкать, чтобы не вызвать недовольство мачехи. Но папа любил меня и заботился, как мог. Это он скопил денег на прохождение испытаний в Академии искусств, а после четыре года смиренно сносил нападки Жадетт, попрекающей бессмысленными тратами.

Погрузившись в воспоминания, я пропустила момент, когда карета въехала в Вэлибург. Очнулась уже на почтовой станции, заранее не предупредив возницу, чтобы остановил у нотариальной конторы Нейтона.

Подхватив дорожный саквояж, уместившийся под сиденьем, я поблагодарила мистера Гоурна за поездку и выбралась на улицу. Поежилась, поплотнее запахивая старенький полушубок. Промозглый ветер норовил пробраться под одежду, сорвать шаль с плеч, бросался в лицо снегом, сметая его с крыш соседних домов. В тусклом свете фонарей кружил бесконечный хоровод снежинок, а между домами завывала вьюга.

До нотариуса я добралась продрогшей до костей и долго отогревалась у очага, угощаясь малиновым вареньем и травяным чаем, которым напоила старенькая помощница. Она называла меня деточкой и жалостливо гладила по руке, сочувствуя утрате. Я же кивала в ответ, поглядывала на блестящие стрелки больших часов с курантами и смиренно ожидала опаздывающую родню.

Мистер Нейтон выглянул из кабинета и жестом подозвал помощницу. Они обменялись парой фраз, после чего женщина вернулась за стойку, закрепила пенсне на переносице и с головой ушла в работу.

Тяжелая дверь конторы резко распахнулась, вместе с морозным порывом ветра впуская в помещение трех женщин. Я поморщилась, когда вихрь снежинок попал на лицо, и часто заморгала, разглядывая мачеху.

Жадетт стукнула по деревянному полу белоснежной тростью, смахнула с мехового воротника снег, поправила черную шляпку, из-под которой выбивались русые кудри, и осмотрелась. Запнулась взглядом о мою скромную персону, прищурилась и, вздернув подбородок, шагнула в приемную.

Прежде я не видела от мачехи заботы и тепла, поэтому не удивилась надменному поведению даже в столь тяжелый для семьи час.

– Здравствуй, Роза, – сухо поприветствовала женщина.

По обе стороны, копируя мамашу, выстроились Кларисса и Ванесса. Сестры отличались друг от друга внешностью и комплекцией, но одевались всегда одинаково. Вот и сейчас черноволосая пышногрудая Кларисса нацепила точно такое же коричневое пальто, как и рыжая худенькая Ванесса.

– Здравствуйте, – я поднялась со скамьи, подхватила саквояж.

– Приветствую, дамы! Мистер Нейтон уже заждался, – укорила помощница, – прошу, пройдемте в кабинет для оглашения завещания.

Женщина выплыла из-за стойки и распахнула двери, пропуская внутрь. Я вошла вслед за мачехой и сестрами и замерла на пороге, осматривая светлое помещение. Зеленая ковровая дорожка вела от дверей до массивного стола, за которым восседал тучный нотариус в мантии с гербом Вэлибурга. По обе стороны от прохода располагались лавки с резными спинками. Слева дубовый шкаф со стеклянными створками, за которыми виднелись корешки толстых книг. Справа – окно с изумрудными портьерами и тумба для писаря.

Помощница плотно прикрыла двери и чинно заняла место по правую руку от хозяина. Вытащила листок бумаги, обмакнула перо в чернильницу и кивнула мистеру Нейтону, что готова записывать.

– Добро пожаловать, уважаемые родственники покойного Нила Миллера! Присаживайтесь. У нас мало времени, – мужчина открыл толстенную книгу, нашел нужную страницу, сверил что-то с надписью на клейме запечатанного сургучом конверта и уставился на нас.

Мы заняли места на скамейках и притихли, в волнении ожидая продолжения.

– Позвольте выразить соболезнования. Потеря близкого человека – это невосполнимая утрата, – раздался в тишине зычный голос мужчины. Бросив недовольный взгляд на настольные часы, он повел густой бровью и посмотрел на Жадетт, – мы собрались здесь по воле усопшего Нила Миллера. Настал час распечатать конверт с завещанием, – нотариус покосился на помощницу, – прошу занести в протокол, что конверт впервые вскрывается в присутствии семьи Миллер.

Женщина принялась старательно выводить буквы на бумаге, а мистер Нейтон поддел канцелярским ножом печать, вскрыл конверт и достал документ.

– Итак, властью данной мне мэрией Вэлибурга, объявляю последнюю волю Нила Миллера, умершего четвертого дня сего месяца семьсот сорок шестого года по летоисчислению Квидомского королевства!

Я расстегнула пуговички на кофте, отчего-то стало душно и во рту пересохло. Наследство помогло бы снять жилье, устроиться на хорошее место.

– Ну же! – нервно поторопила мачеха, стиснув в руке трость и обмахиваясь перчатками вместо веера.

– Дом и приусадебный участок завещаю супруге Жадетт Миллер, – огласил мистер Нейтон.

Женщина расслабленно выдохнула и засветилась от радости. Я же горько вздохнула: с того дня, как Жадетт появилась в доме, он стал чужим и неуютным. Пусть забирает!

– Старшей дочери Клариссе завещаю мельницу, – Жадетт ахнула и приобняла дочь, не скрывая победоносной улыбки.

Еще бы! Мельница приносила основной доход семье. Теперь эта троица и дальше может не работать, нанимать прислугу и заказывать нарядные платья. Несправедливо! Оставалась последняя надежда…

– Средней дочери Ванессе завещаю кондитерскую лавку на Тимьянной улице…

Что же это? Страшный сон? Разве мог любимый папенька так поступить? Может, завещание составил чужой человек? – в глазах потемнело и закружилась голова.

– Младшей дочери Розе завещаю флеминфир. Дерево желаний, в которое я вложил всю нерастраченную любовь и частичку души. Оно растет в кадке на заднем дворе у амбара. Я верю, флеминфир принесет новой хозяйке удачу и счастье.

Глава 2

– Завещание поддельное! Папа не мог так поступить! – выпалила, не в силах сдержать разочарования.

– Смею заверить, – сухо отозвался мистер Нейтон, – документ подлинный и составлен с соблюдением правил и законов королевства. Можете убедиться, на завещании подпись мистера Нила Миллера.

Я вскочила, подбежала к столу нотариуса и дрожащими руками взяла белоснежный лист. Глазами пробежалась по строчкам, запнувшись на собственном имени, и впилась взглядом в размашистый росчерк. Замысловатые завитушки в заглавной букве фамилии я ни с чем не перепутаю. Со щеки сорвалась слезинка, капнула на ровные строчки.

– Почему он так поступил? Не понимаю!

– Потому, дорогуша, – поучительным тоном сказала Жадетт, – что простофиля Нил, наконец, понял, какую змею пригрел на груди!

– Не смейте оскорблять его память! Вы понятия не имеете, каким он был человеком! Каким добрым и всепрощающим было его сердце.

– Ах-ха-ха! Не могу, – расхохоталась Кларисса, – добрый папочка оставил любимой дочурке жалкое деревце вместо мельницы!

– Да! – мерзким голоском подхватила Ванесса, – какой-то занюханный флеминфир вместо кондитерской! Вот посмешище!

– Вы… вы жадные пиявки, присосавшиеся к нашей семье!

– Сказала бездомная нищенка, у которой за душой облезлая палка, – гнусаво поддела Кларисса.

– Довольно! – шлепнул ладонью по столу мистер Нейтон, – устроили тут свару! Оплатите штраф за нарушение порядка в четыре золотых, еще четыре – пошлина в казну города. Всего восемь золотых!

– С какой это стати мы должны платить штраф? – возмутилась Жадетт, – вот нарушительница, с нее и взимайте плату! – грубо толкнула меня к нотариусу, а сама направилась к выходу. – Крошки мои, за мной!

Я больно ударилась об угол стола и случайно задела безвкусную вазу. Конечно же, она упала и раскололась на части.

– Простите, мистер Нейтон, я не специально, – умоляюще посмотрела на мужчину, – вы ведь видели, меня толкнули.

– Ничего я не видел! – рявкнул толстяк. – Это подарок жены на годовщину. С вас еще ползолотого! Итого: восемь с половиной золотых. Платите немедленно или ночевать отправитесь в участок.

– Но я… – по щекам полились горькие слезы, – эти деньги последние. Мне некуда идти и нечего будет есть. Неужели вам меня ничуть не жаль?

– Я вам не благотворительный фонд! У меня жена и дети, которые заждались отца к ужину.

– Штраф, ваза – это я еще понимаю, но пошлина? Вы ведь знаете, по завещанию я почти ничего не получила. Возьмите деньги с мадам Жадетт и ее дочерей.

– Некогда мне разбираться, кто из вашей семейки будет платить. Или на весь город ославить, что наследники Нила Миллера передрались на оглашении завещания, а его младшая дочурка отправилась в долговую яму? – зло выпалил мужчина и потянулся к специальному свистку, который использовали для вызова жандармов.

– Не нужно долговой ямы, – дрожащими руками вытащила из кармана кошель и отсчитала нужную сумму, – получите ваши деньги. И прощайте!

Глотая слезы, я гордо покинула кабинет и напоследок хлопнула дверью. В приемной накинула полушубок, подхватила шаль, перчатки и выскочила на улицу, где набирала силу непогода.

Идти было некуда, но ноги сами привели к родному дому. Засов на калитке и цепь с замком лишний раз доказали, что гостям здесь не рады. Но я прожила тут всю жизнь и знала другой путь. Если обойти дом по кругу вдоль забора, то можно найти штакетину, болтающуюся на одном гвозде, и попасть на задний двор. Собственно, мне туда и нужно. Флеминфир – единственное, что осталось на память от папы, и без него я не уйду.

Двор утопал в снегу, некому теперь чистить. С трудом пробралась к амбару и протиснулась внутрь. В нос ударило запахом пыли, сырости и гнилой соломы. Я наощупь отыскала масляную лампу и спички, отсыревшие от влаги. На этот случай у отца хранились кремень и кресало. Чиркнула десяток раз, прежде чем высекла искру и подожгла фитиль. Тусклый огонек осветил полки с любовно разложенными инструментами, мешки с удобрениями и семенами для посадки растений в зиму. В дальнем углу, присыпанный древесной стружкой, рос флеминфир.

Я закрепила фонарь на крюке под потолком и присела, рассматривая наследство. Рассохшаяся кадка, выпирающие из тугого комка земли корни, тоненький ствол с веточками и сухими листочками. По специальному желобу в кадку текла дождевая вода с крыши. Но снег укрыл землю больше месяца назад, поэтому влага не поступала, деревце находилось на грани гибели. А, может, переживало утрату хозяина? Что ни говори, а у растений тоже есть душа. Они умеют слушать, как никто другой. И любить умеют, и ненавидеть, запоминая тех, кто причинил зло.

– Потерпи, мой хороший, сейчас помогу, – погладила сухие веточки и отправилась к полкам, на которых хранились запасы удобрений.

Осторожно вытащила комок земли из кадки, бережно высвободила хрупкие корешки. Пальцы покраснели от холода, но я не обращала внимания на неудобства. Смешала старую землю с удобрением и пересадила флеминфир, подвязав стебель к подпорке. Масляная лампа почти не давала тепла, но мне удалось растопить горсть снега и напоить бедное растение. Чтобы оно не замерзло по дороге, укутала кадку мешковиной. Раз десять прочихалась, пока вытряхнула из тряпки мучную пыль.

– Куда пойдем, дружок? – задала вопрос деревцу, не рассчитывая на ответ. – Некуда идти, ты прав. Денег даже на обратный билет не хватит. Я не знаю, что делать дальше.

Мелькнула мысль попроситься на ночлег к мачехе, но я быстро ее отмела. Такого унижения израненное потерей сердце не выдержит.

Обняв покрепче укутанную кадку, свободной рукой подхватила саквояж и вышла во двор, щурясь от ветра, бросающего в лицо острые как иголочки льдинки. Ресницы запорошило снежинками, на улице мело так, что дальше вытянутой руки ничего не видно. Но я слишком часто пользовалась тайным ходом, поэтому ориентировалась с закрытыми глазами и ускорилась, когда старый пес залаял, а на крыльце загорелся свет.

Утопая по колено в сугробах, уныло побрела к ближайшему трактиру. Каждый шаг давался с таким трудом, что, казалось, если упаду, то уже не поднимусь и усну вечным сном на пару с деревцем. Такой участи я себе не хотела. Пересчитав скудные сбережения, остановила проезжающий мимо экипаж. За грабительскую плату он домчал до трактира «Ус дракона» на Разгульной улице – местечко для бедняков, с дешевым пойлом и ужасным обслуживанием. Но не впору привередничать, тут бы не замерзнуть насмерть. А в таверне подкупала низкая цена за ночлег и ужин.

Оставив скромное имущество в комнатке на втором этаже, спустилась в харчевню, где жутко воняло потом, протухшим хмелем и пригоревшей кашей. Не обращая внимания на неудобства, с жадностью накинулась на горячую похлебку. Вприкуску с черствым хлебом выпила отвар из трав и покинула шумное помещение, пока никто из пьяных посетителей не пристал.

Дверь номера запиралась на хлипкую щеколду и ходила ходуном, когда кто-то из соседей хлопал деревянными полотнами. Первое время я в страхе вздрагивала, с тоской вспоминая уютную комнату в Академии искусств, а потом привыкла.

Чтобы снова не расплакаться, занялась делом. Растение изрядно промерзло, поэтому поставила его поближе к огню, а сама сбегала в уборную за водой.

Высвободила флеминфир из мешковины, аккуратно подрезала сухие веточки и листочки. Полила высохшую почву, взрыхлила палочкой и перенесла цветок на подоконник. Ему явно не хватало солнечного цвета. Он тосковал и медленно умирал в холодном амбаре без любви и заботы хозяина. Так пусть хоть завтра с утра порадуется первым лучикам.

Глава 3

Это была самая беспокойная ночь в жизни! Сначала не могла уснуть из-за громких криков пьяниц, горланящих песни. Затем донеслась жалобная музыка, растрогавшая до слез. Мелодия накладывалась на тревожные мысли и пробуждала дикую тоску. Сердце рвалось из груди от грустных воспоминаний и людской неблагодарности. Больше часа ворочалась, слушая ссору соседей за стенкой. Подвыпившая пара выясняла отношения из-за потерянного билета на бал-маскарад в Драконьем замке. Тот самый, куда не попасть без специального приглашения.

Я лежала с распахнутыми глазами, бездумно любуясь лунной дорожкой на низком потолке, и жалела, что продала Кассандре Трезур приглашение. Как бы хотелось кружить завтра в танце, прикрывая лицо маскарадной маской! Хотелось вернуться во вчерашний день и не знать, что единственного родного человека больше нет. Потому что иначе, я бы весь вечер грустила и портила настроение гостям унылым видом. Хотя на бал пошла бы только затем, чтобы узнать, чей проект победил в конкурсе.

Расстроившись, что желаниям не суждено сбыться, а средств хватит еще на одну ночь в дешевом трактире, встала с кровати. Ледяной пол мигом заморозил голые стопы. Нащупав ногами тапочки, нырнула в них и завернулась в одеяло.

– Идиот! Как ты мог его потерять?! – доносились девичьи крики из-за стены.

– Найду! Сколько можно орать?! – прокатилось по коридору.

– Вот когда найдешь, тогда и зови! – соседская дверь хлопнула так, что стекла задрожали.

Я подошла к окошку и оперлась на подоконник, разглядывая деревце.

– Бедненький, – коснулась сухого тонкого ствола, – я позабочусь о тебе. Вырастешь большим и сильным, – прошептала, вспоминая отца.

Вот он подхватил на руки и закружил, рассмеялся так заразительно, что и мой смех зазвенел в ответ. А вот обнял, сияя в улыбке, когда узнал, что прошла испытания и поступила на первый курс Академии. Представляю, как бы обрадовался папа, узнав, что меня пригласил на бал сам Радонаар Дрэгс.

В глазах защипало, слезинка сорвалась с ресниц и упала на веточку флеминфира. Показалось, листочки вздрогнули, впитывая влагу, а веточки потянулись к лицу, утешая в горе. Печально вздохнув, вернулась в кровать и на удивление быстро уснула. За мгновение, как глаза сомкнулись, привиделось, будто флеминфир покрылся зелеными листочками, а на верхушке распустился оранжево-красный бутон.

– Эх, вот бы оказаться в академии и попасть на праздник, – пробормотала в полусне, – и чтобы приглашение вернулось на место, а в шкафу вместо старой формы висело бальное платье. И туфельки, чтобы в тон. И теплая накидка с меховой оторочкой, как у Кассандры. И чтобы у меня вновь был родной человек, с которым можно разделить радость и горе.

Утром я так пригрелась в постели, что, проснувшись, долго лежала с закрытыми глазами. Одна мысль о холоде снаружи приводила в отчаяние, ведь идти некуда и денег на обратный билет не наскрести.

Неожиданно входная дверь хлопнула, и в помещение кто-то вошел. Как? Я же заплатила за сутки!

Высунув нос из-под одеяла, увидела соседку по комнате.

– Тесса? Что ты здесь делаешь?

– А-а, Роза?! – взвизгнула девушка. – Как ты напугала! Когда успела вернуться?

– В каком смы… – осеклась, растерянно озираясь по сторонам и понимая, что оказалась в комнате, где провела последние четыре года, – я-а-а… не знаю.

Взгляд зацепился за подоконник, где стояла старая кадка с флеминфиром. Только теперь это было не засохшее деревце, а живое растение. На нижней веточке трепетали зеленые листочки, а в том месте, куда недавно попала слезинка, распустился оранжево-красный цветок.

– Какая прелесть! – Тесса тоже заметила деревце и подбежала, чтобы понюхать цветочек. – Фи! – недовольно скривилась, – выглядит красиво, а пахнет отвратительно. Роза, где ты его подобрала?

– Флеминфир – все, что осталось на память от папы, – разговор с подругой отвлек и позволил прийти в себя.

Я села в кровати, кутаясь в одеяло, растерянно потерла лоб, припоминая последние события. Дешевая ночлежка показалась дурным сном.

– Тесс, а какой сегодня…

– Уииии! – завизжала девчонка, заглянув в общий шкаф. – Оно такое чудесное, Зи! Ты будешь самой красивой девушкой на балу! Ты купила платье на деньги, доставшиеся в наследство? Можно примерить? Ну, пожалуйста!

– Я? Какое наследство? Подожди, Тесс, это какая-то ошибка, – подскочила с кровати и босиком подбежала к шкафу.

Там висело оно – платье мечты, сотканное из сочных голубых лепестков и усыпанное сверкающими каменьями, играющими на свету капельками росы. Благоговейно прикоснулась к ткани и закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Такое нежное и восхитительное, что дыханье перехватывало.

– О, Зи! – простонала подружка. – Какой волшебник сделал эти прелестные туфельки за ночь? Признавайся, ты теперь богатая наследница?

– Вовсе нет, Тесс, мне досталось лишь… – запнувшись, посмотрела на флеминфир. На всякий случай ущипнула себя за руку, убеждаясь, что не сплю, – сокровище, в которое папа вложил душу. Спасибо, – прошептала одними губами.

На тумбочке у кровати лежал конверт из вощеной бумаги с красным сургучом и вензелем лорда Дрэгса. Бросилась к письму, сломала печать и вытащила кусочек гладкого картона, на котором золотым тиснением было отпечатано приглашение на бал.

– Зи, так, я померяю платье? – умоляющим голоском попросила девушка.

– Прости, пожалуйста, но нет, – с трудом выдавила эти слова, – после бала сколько угодно, а сейчас – нет. Дурная примета, ты же знаешь. Я сама еще ни разу его не надевала и верю, оно принесет удачу.

– Понимаю, – подруга расстроилась и печально вздохнула, – я бы сама так поступила. Ах, Роза, завидую тебе! Ты впервые попадешь на бал и проведешь новогоднюю ночь в Драконьем замке. Будешь танцевать и веселиться. А еще ты можешь встретить там суженого…

– Вечно ты о парнях! Знаешь ведь, на балу объявят результаты конкурса, и это намного важнее.

– Какая же ты наивная, поражаюсь, – расхохоталась подружка, – если бы лорду Дрэгсу понадобился проект башни, он нанял бы лучшего мастера созидания. Старый лорд задумал подыскать невесту сыну, а конкурс – отличный повод собрать молодых девушек со всего королевства.

– Но… а как же проект? – глаза защипало от слез. – Я же столько готовилась, я…

– Не расстраивайся, – девушка подошла и крепко обняла, поглаживая по спине, – давно хотела сказать, но подходящего момента не было.

– Он и сейчас неподходящий, – шмыгнула носом.

– Понимаю, только узнать правду стоило до бала, чтобы не терять времени даром и найти среди гостей будущего мужа, – Тесса хитро подмигнула, – в этом платье затмишь всех соперниц!

– Я пока не думала о замужестве.

И правда! Свободное время проводила в библиотеке Академии, усердно училась, чтобы стать первой ученицей на курсе. На ухаживания сокурсников не отвечала взаимностью. Имелись дела поинтереснее прогулок под луной и романтических штучек.

– Считай, пришло время! О! – подруга ураганом промчалась по комнате и засуетилась у комода.

В спешке открывала один ящик за другим пока не нашла овальное зеркальце с ажурной отделкой по краю. Поставила его на стол в дальнем углу и зашторила окно. Я же с интересом наблюдала за странными приготовлениями и не вмешивалась. Нет смысла. Если Тесса вбила что-то в голову, ее не остановить. Комната погрузилась в полумрак, подруга зажгла свечи в канделябре.

– Садись! На суженого погадаем! – постучала ладошкой по пустому стулу.

– Брось! Баловство это. Сколько раз с девчонками гадали, ничего не сбывалось, – я отмахнулась, но на стул напротив зеркала села.

– Потому что гадать надо правильно и в определенный день, – Тесса пододвинула еще один скрипучий стул и уселась рядом, – сегодня как раз тринадцатый лунный день и символизирует он колесо. Вот ты отказалась посещать дополнительные занятия по ведической магии, поэтому не знаешь, что в этот день предсказания сбываются!

Подруга, сколько ее знаю, увлекалась мистическими предметами и гаданиями. А для меня на первом месте стояла магия созидания, связанная с архитектурой необыкновенных строений.

– Ладно, что делать? – скривилась и недоверчиво посмотрела в игривые глаза Тессы.

Сдалась. Все равно не отстанет.

– Я буду читать заклинание, а ты смотри на отражение пламени. Останови, как только что-то увидишь.

Подперев ладонью подбородок, без энтузиазма уставилась в отражение свечи. Подруга монотонно шептала слова на древневелийском, чем едва не убаюкала. Веки потяжелели и почти сомкнулись, когда пламя задрожало и разделилось надвое. Показалось, мужчина и женщина кружат в плавном красивом танце.

– Стоп! – замотала головой, прогоняя видение.

– Что увидела? – Тесса тут же задула свечу и подалась вперед с нескрываемым любопытством.

– Будто бы пара танцевала, – произнесла неуверенно, но подруга быстро выдала:

– Понятно! Значит, кто первый пригласит тебя на танец, тот и будет мужем! – захлопала в ладоши и вихрем сорвалась с места. – Вспомнишь еще предсказание, когда наряд невесты примеришь! – погрозила пальцем и отодвинула портьеру, впуская в комнату свет. – И на свадьбу пригласить не забудь! Удачи на балу!

Я рассмеялась в ответ. Не верила в эти девичьи глупости.