Kitobni o'qish: «Лохматый театр. Том 2»
Глава 1. Новый акт
Солнце скрылось за горизонтом несколько часов назад. Завывала острая снежная вьюга. В одночасье десятки ветхих серых высотных домов Западного графства опустели. Из сердца населенного пункта доносились громкие неразборчивые возгласы. Центральная площадь города кишела гневным народом: сотни людей и кукол, женщин и мужчин, старых и молодых разъяренных гражданских столпились вокруг громоздкой цилиндрической цитадели парламента!
Государственный флаг Коловрата, что маячил на самом пике каменного парламента, не развивался на тихом ветру горделиво и размеренно, как прежде. Белая полиэфировая тряпка неспокойно дергалась из стороны в сторону под изменчивыми порывами леденящего вихря! Толстые стекла высоких арочных окон дрожали от оглушающих криков разгневанной толпы!
«Кровавый линчеватель по прозвищу Маньяк-Кукловод, несомненно, является нашей целью номер один!» – прокричал в микрофон репортер, надвинув запотевшие очки на свой длинный бордовый от холода нос.
Высокий телевизионщик, укутанный в длинное бурое пальто, стоял вдали от шумной толпы вместе с немногочисленной съемочной группой федерального канала KTV.
«За считанные месяцы высокой активности Кукловода были жестоко убиты две графские семьи! – громогласно воскликнул репортер, пытаясь перекричать бушующую метель. – Убийца использует одичавших взломанных кукол в качестве пешек, чтобы не пачкать в человеческой крови собственные руки! Мы были уверены, что ужасающая и подлая технология взлома кукольного сознания сгинула на тлеющих руинах Кукольной Войны, в которых остался наш мир двадцать лет назад, но, мы сильно заблуждались…»
Толпа не стихала! Живая волна подбиралась все ближе к парламенту, огороженному кольцом высокого проволочного забора. Маньяк-Кукловод вызывал у гражданских самые разные чувства: кого-то убийца до дрожи пугал одним лишь фактом собственного существования, других он сумел вдохновить, заставил открыть глаза на плачевную повсеместную обстановку, на беспредел оскотинившегося режима Коловрата и его бессменных правителей.
Людей, собравшихся на площади той ночью, объединяла злоба. Граждане гневались на Карла Бакера, последнего выжившего представителя графского совета: одни, заметив проблеск истинных коварных мотивов совета сквозь толстую корку слащавой лжи, другие, наконец, осознав его абсолютную никчемность и беззащитность перед лицом обыкновенного линчевателя.
«Все спецслужбы государства бросили свои силы на борьбу с Маньяком-Кукловодом! – продолжил репортер, поправив громоздкий меховой капюшон. – Сегодня на графском конгрессе выступил детектив Максвелл Оттер, легенда среди сыщиков и криминалистов, знаменитый инженер и основатель крупной частной сыскной организации AXE. corp!»
Сквозь шум толпы принялось доноситься зловещее ритмичное цоканье твердой подошвы. Из снежного тумана показался силуэт. Недовольно всматриваясь в лица людей и кукол сквозь толстую темноту, невысокая горбатая тень уверенным шагом приближалась к трибуне у стен парламента.
«За свою молодую, но блестящую карьеру, Максвелл Оттер успел упрятать за решетку не один десяток опаснейших рецидивистов Коловрата!» – ведущий заинтересованно прищурил взгляд.
Некто стукнул пальцем по мембране конденсаторного микрофона, гулко прохрипели громкоговорители! За интерактивной трибуной стояла кукла. Это был горбатый мексиканский аксолотль, тот самый, чья гнетущая ехидная физиономия красовалась на логотипе и визитных картах корпорации AXE. Незнакомец был одет в обтягивающую прорезиненную водолазку под длинным серым кардиганом. Кожа аксолотля смотрелась серой, хрусткой и выгоревшей, а длинный перепончатый хвост, присущий многим амфибиям, вовсе отсутствовал. Его руки облегали длинные черные перчатки.
«Я – Максвелл Оттер! – липкий грохочущий голос прозвучал с трибуны. – И я готов повести вас за собой!» – уверенно и величаво объявил аксолотль, подняв ладонь высоко к небу.
«Максвелл выразил крайнее возмущение по поводу, цитата: "абсолютного бездействия правоохранительных органов"!» – объявил репортер.
«Куда уходят наши налоги?! – грозно прошипел Максвелл Оттер, демонстративно стукнув кулаком по трибуне. – Капают на депозит наших собственных похорон, граждане?! Почему нас обязали жить в страхе?!»
Гневные возгласы публики постепенно перетекли в одобрительные овации. Своим уверенным тоном, детектив Оттер внушил гражданам Коловрата надежду! Сыщик экспрессивно жестикулировал руками и самоотверженно бил себя в грудь!
«Я – истинный патриот своей страны и готов пойти на все, даже на сделку с дьяволом, чтобы упрятать за решетку злодея, что тревожит покой моих соотечественников! – Максвелл деловито облокотился о трибуну и щелкнул своими острыми клыками. – Коловрат – это стог сена, а убийца – игла! Если мы хотим выкурить Кукловода, значит, настало время жечь сено!»
Толпа принялась ликовать и аплодировать, когда триумфальная речь Оттера подошла к эмоциональному апогею! Максвелл взглянул на граждан исподлобья и зловеще ухмыльнулся, после чего взмахнул руками, широко расставив их в разные стороны, как самый настоящий мессия! Стоило детективу это сделать, словно по его негласной команде, из снежного тумана показались два летучих стальных куба! Публика с трепетом смолкла, когда заметила неопознанные летающие объекты.
Будто уродливые ветки коралловых полипов, по бокам кубов были расположены громоздкие перепончатые гарнитуры, вероятно, служившие для изменения направления полета. Жуткая летучая машина обладала круглым аппретурным объективом с бордовой линзой, как у камеры слежения.
«Это – мои дроны! – объяснил Максвелл. – Идеальное орудие слежки и атаки! Эти малышки, оснащенные смертоносными мобильными пулеметами и имеющие доступ к полицейским базам данных всего Коловрата, роем прочищают окрестности Западного графства прямо сейчас! Мои машины были созданы на основе останков инопланетного корабля Гудини Фокса, вот почему им нет равных!»
Максвелл мило постучал по одному из кубов пальцами, будто смертоносная летучая машина казалась ему маленьким пушистым котенком. Детектив вновь взмахнул руками, дроны скрипнули апертурами и ринулись в город, пронесшись над толпой с футуристичным гулом двигателей!
Под шквал аплодисментов Максвелл Оттер спустился с трибуны и скрылся во тьме, цокая твердой подошвой…
***
3 декабря 1994 года
Бурое двухэтажное здание Лохматого театра припорошило липким инеем. Тяжелые высокие двери парадного входа были приоткрыты, хотя с каждым днем посетителей становилось все меньше и меньше, как и людей на улицах Восточного графства.
Одинокий силуэт Лохматого Директора, основателя театра, неподвижно стоял у желтого арочного окна, разглядывая окрестности и темные закутки улицы Лофф сквозь крестовидные ставни. Косматая фигура источала угрозу, казалось, гремучие языки темной ауры были готовы показаться на контурах ее плеч в любое мгновение. В этих усталых изумрудных глазах читалась неопределенная зловещая меланхолия.
Джон Доу, потерявший имя, судьбу и любовь в руинах кошмарного прошлого, этот человек был оболочкой, держащейся навису, казалось, только по некой темной воле. Искренняя жажда жизни не была тем единственным, что поддерживало биение его черного сердца. Одна и только одна вещь заставляла диафрагму Директора колебаться при каждом сухом вдохе, и только одна мысль выскребала засечки на его черепе, панически отстукивая тик зрачками… это было возмездие.
Раздумья лохмача прервал стук в дверь.
– Входи! – спохватился Директор, дернув себя за лацкан пиджака и поправив желтый ободок на лбу.
В кабинет заявилась Лиса, рыжая низкорослая кукла, высококвалифицированный экономист театра, за считанные недели сумевшая искренне и крепко сдружиться со своим начальником.
Нездоровая паранойя и безумное любопытство неблагополучно уживались в гибком разуме Лисы, – возможно, именно поэтому ее собственные мысли часто являлись ее злейшим врагом. Гипнотизирующая рутина не могла вывести трудолюбивую сотрудницу из себя… чего с трудом можно было сказать о свербящем просвете в воспоминаниях, который она, однако, усердно старалась игнорировать.
– Доброе утро, сэр! – весело провозгласила сотрудница, с хрустким хлопком положив толстую папку документов на стол.
Необъяснимую горькую хандру Директора, как рукой сняло, когда тот увидел Лису. Лохмач живо приподнял брови и мило улыбнулся, когда кукла принялась в очередной раз долго и медленно диктовать многостраничный налоговый отчет.
Ослепляющий свет, невидимый для глаз простого смертного, заполонил холст реальности, оставив темные силуэты человека и куклы неподвижными черными трафаретами. Медленно, тонкие нити появились из их голов, рук и ног, приведя в движение податливые фигуры. Нити скрывались в небытие, редея острыми вспышками, неизбежно скрывая личность истинного кукловода…
***
Полдень. Немногочисленный персонал Лохматого театра собрался в широком гостевом коридоре на развилке зрительских залов. Большой участок стены, где ранее маячила грязная стальная дверь в складское помещение, был по непонятной причине закрыт толстым, синим занавесом.
Директор стоял напротив портьер, сварливо сложа руки у груди. Лиса удивленно и заинтересованно разглядывала коридор, ведь крайне редко была в какой-либо части театра кроме служебного корпуса. Маленький черный пушистик Ай-Ай, креативный директор театра, неспокойно переминался с ноги на ногу, надеясь на то, что его новый сценарий не будет отвергнут начальством, как все предыдущие. Единственная, но весьма эффективная горничная театра, мышь по имени Рекс пыталась стянуть со своей ноги банку засохшей краски, на протяжении последних десяти минут. Вахтер театра, таинственный высокий мужчина в длинном сером балахоне, отстраненно отсвечивал в углу, то и дело, раздраженно вздыхая и хрипло зевая от скуки.
– В последнее время число посетителей Лохматого театра резко сократилось в пользу новомодного Причесанного театра, что в паре кварталов отсюда, – недовольно проворчал Директор. – Да… название так и блещет оригинальностью! – презрительно саркастично прошипел лохмач, поведя взгляд в сторону. – Как вы считаете, с чем связан наш упадок и, что нам делать? – начальник обратился к персоналу, демонстративно всплеснув руками.
– Может быть, нам нужно купить принтер и сходить в прачечную, хозяин?! – уверенно прокричала Рекс.
– Возможно! – фальшиво улыбнулся лохмач. – Но, я просто решил освободить складское помещение и открыть буфет!
Директор дернул за золотистый канат, и занавес распахнулся, – перед работниками предстало чудное зрелище! В стенах театра родилась новая комната: длинный кассовый прилавок, пять круглых лакированных столиков со звездным покрытием, фиолетовые барные стулья! Буфет мечты каждого любителя зрелищного искусства и классической театральной атмосферы, искрился серебристыми блестками! Персонал ахнул от изумления, но только вахтер не проронил ни звука.
За прилавком буфета сидела тучная немолодая барышня, укутанная в длинную толстую кружевную шаль, сильно напоминавшую капюшон этого самого вахтера.
– Это – мисс Смитт, наш новый сотрудник! – объявил Директор, указав на старушку.
Внезапно Смитт удивленно повела бровью.
– Привет, вахтер… – по какой-то причине, буфетчица поздоровалась лишь с одним членом персонала.
– Привет, мама, – обыденно сказал сторож.
«ЧТО?!» – хором провозгласили Лиса, Ай-Ай, Рекс и Директор, в шоке выпучив глаза!
Вахтер и мисс Смитт принялись зловеще хихикать в унисон, когда заметили яркое замешательство персонала. Было сразу заметно, что они – гадкие родственники.
– Клянусь, я не знал, что она его мать! – лохмач начал нервно оправдываться, судорожно размахивая руками. – Это было совершенно случайным кумовством!
– Да, конечно! – саркастично рявкнула Рекс – Так мы и поверили!
***
Солнце клонилось к закату. Причесанный театр оказался не таким переоцененным и посредственным местом, как думал Директор. Трехэтажное белоснежное здание с многоугольной серебристой вывеской и огромной декоративной расческой, торчащей из крыши, располагалось в даунтауне Восточного графства в сердце людной Блубэрри-стрит. Сварливый и завистливый лохмач никогда бы не заявился сюда без острой необходимости.
Как ни странно, начальник широко улыбался, экспрессивно и весело рассказывая что-то Лисе, стоя напротив стены брошюр.
– Мой любимый андеграунд драматург Джей-Джей Каприкорн ставит новую пьесу! – радостно объявил Директор, ткнув пальцем в застекленный постер.
Лиса настороженно взглянула на плакат. Под загадочным названием «Тощий Шахтер», напечатанным жутким кровоточащим шрифтом, красовалась провинциальная деревушка, воздвигнутая на просторных зеленых холмах. Холодный лунный свет обдавал пустой ночной небосвод и подчеркивал тонкие контуры хижин.
– Почему вам это нравится? – Лиса тяжело сглотнула и нахмурила брови. Кукла была наслышана о работах скандально известного драматурга. Пьесы Каприкорна часто критиковали за излишнюю и чересчур реалистичную жестокость. – Разве мясо, кровь и расчлененка – это не один из самых безвкусных методов вызвать страх?
– Многие так считают, – Директор прикрыл глаза и лояльно взглянул на Лису. – На самом деле, в неумелых руках, что угодно может стать безвкусной графоманский беллетристикой! Работы Каприкорна отличаются закрученными и неожиданными сюжетными ходами, яркой пугающей атмосферой!
– Я очень надеюсь, что этот факт поможет мне стать храбрее на время просмотра… – кукла нервно вздохнула.
– Спасибо, что решилась составить мне компанию, Лиса! – лохмач мило и виновато улыбнулся. – Я уверен, тебе понравится!
Лиса и Директор направились к входу. Стоило друзьям распахнуть высокую парадную дверь, как по коридорам разнеслось гулкое эхо первого звонка!
***
Недавно прошел дождь. Темно-зеленая высокая трава умиротворенно колыхалась на ветру, шумно скрипели кузнечики. Немногочисленные разваливающиеся деревянные халабуды отдаленной полузаброшенной деревушки располагались на широком расстоянии друг от друга и больше напоминали аванпосты, чем жилые дома.
На вершине высокого одинокого холма маячила зловещая хижина, сколоченная из кривых рваных досок, пропитанных вязкой бордовой субстанцией. Над дверью красовался заостренный католический крест. Дом выглядел зловеще не только со стороны фасада: в окружении голых человеческих черепов, в стенах хижины таился рыдающий заложник. Молодой мужчина в кожаной куртке был накрепко привязан к деревянному стулу.
Хозяин дома, жуткий высокий человек, укутанный в рваный окровавленный плащ, словно олицетворение самой смерти, стоял напротив узника, пожирая того безумным взглядом.
– Деревня погрязла в грехах и безумии, мы не в силах этого остановить! – прорычал монструозный маньяк, упиваясь слезами заложника. – На землю явится дьявол и нам понадобиться много жертв, чтобы утолить его жажду крови!
Хозяин поднял с верстака огромный ржавый секатор и медленно подвел лезвия ножниц к животу пленника!
– Как же это круто! – внезапно чей-то возглас донесся из зрительского зала.
Да, все это было сеансом театрального представления, той самой пьесой Джей-Джей Каприкорна. Восторженный крик принадлежал Директору, им с Лисой повезло получить лучшие места в самом центре партера. С широченной улыбкой на лице, лохмач возбужденно и заинтересованно наблюдал за развитием сюжета и убедительной игрой актеров, в то время, как кукла в ужасе забилась в кресло и еле могла продержаться даже минуту, не отворачиваясь от сцены или не зажмуриваясь!
– Ты поняла скрытый подтекст? – радостно прошептал Директор, ткнув Лису локтем. – Никакого дьявола нет, а деревня является полигоном для испытания газового психотронного оружия, что безымянная злобная организация сбрасывает с самолетов! Поэтому жители и сошли с ума!
– Как вы к этому пришли? – заикаясь от страха, пролепетала кукла.
– Да, это же понятно из записок и документов, которые журналист собирает на локациях! – объяснил лохмач, очень внимательно следивший за развитием сюжета пьесы.
– А зачем этому мужику в плаще нужен огромный секатор?! – в смирительной панике промямлила кукла, не в силах оторвать оледеневший взгляд от сцены.
– Сейчас узнаешь, – Директор вытянул широкую зубастую улыбку и зловеще усмехнулся.
Внезапно по всему залу разнесся душераздирающий вопль актера, отлично вписавшийся в постановку в качестве аккомпанемента реалистичным звуковым эффектам треска костей и хлюпанья вырезанных внутренностей! По сцене разлилась лужа бутафорской крови! Персонаж продолжал дергаться на стуле в агонии и звонко вопить от боли!
В апогее ужаса, Лиса самопроизвольно резко обняла руку Директора, прижавшись щекой к его плечу!
***
Небо налилось красным светом яркого заходящего солнца, со стороны востока на фоне блеклых пурпурных небесных слоев, просвечивались тусклые ранние звезды. Силуэты Лисы и Директора медленно отдалялись от здания Причесанного Театра.
– Что скажешь? – искренне улыбаясь, радостно воскликнул лохмач.
– Я не усну ближайший месяц… – пролепетала Лиса, переведя на начальника опустошенный взгляд.
– О, боже, Лиса, в чем дело? – разочарованно, но все так же дружелюбно и лояльно сказал Директор. – Это всего лишь пьеса! Маньяки-сатанисты, злобная организация биотеррористов. – все это выдумка!
– Это мне никак не помогло… – Лиса изможденно прикрыла глаза.
Директор задумчиво закусил губу и отвел взгляд в сторону. Несмотря на свою гадкую натуру, старый начальник чувствовал себя виноватым из-за того, что заставил Лису волноваться так сильно.
– Возможно, мы могли бы сходить куда-нибудь еще, – воскликнул он, – чтобы подсластить это горькое послевкусие!
– Мы можем проводить закат на Огненном Склоне, как обычно! – ахнула кукла.
– Отлично! – радостно ответил лохмач. – Встретимся на Мэпл-стрит к восьми часам, мне нужно уладить пару вопросов в театре.
Лиса и Директор разошлись в разных направлениях, оба широко и искренне улыбаясь, оба с каким-то чудесным согревающим чувством счастья в груди…
***
Центральная площадь Западного графства опустела на следующее же утро после зажигательной и убедительной речи детектива Максвелла Оттера, лишь несколько человек все еще стояли у цитадели парламента в бесполезных и практически незаметных одиночных пикетах.
Тем временем в парламенте уже как несколько часов проходило шумное заседание: Южный граф Карл Бакер, уродливый лысеющий старик сидел у изголовья длинного стола и отчитывал министров за неэффективность и медленную работу в поимке Маньяка-Кукловода. Конечно, тиран всегда волновался исключительно о собственной безопасности, совершенно забывая про народ, которому должен был служить, но начиная с жестокого убийства графской семьи Фишеров, самодовольство Карла переросло в самую настоящую паранойю.
– Вы – бесполезный биологический мусор, отбросы общества! – яростно вопил граф, пуская пену сквозь немногочисленные кривые зубы. – Сохранность моей жизни – это единственно, о чем вам нужно беспокоится, но вы не делаете и этого! – Бакер ударил костлявым кулаком по подлокотнику кресла!
Кукла по имени Бон, монохромная зайчиха, агент и секретарь Южного графа, смирно стояла в полуметре от Карла и беспристрастно наблюдала за истерикой своего нанимателя сквозь мутные очки, то и дело, переключая взгляд на напуганных до смерти министров.
Один из них, известный, как Абрам Блэйк дрожал сильнее всех, ведь именно он был назначен главным по вопросам раскрытия и поимки маньяка до того, как за дело демонстративно взялся Максвелл Оттер. Стоит отметить, что упомянутый министр больше напоминал бомжеватого бандита, нежели солидного политика: грязные колючие волосы, неухоженная лохматая борода и длинный старый шрам, проходивший сквозь губы.
– Абрам! – вскрикнул граф. – Ты считаешь себя охотником за приведениями?!
– Нет, сэр! – испуганно промямлил министр.
– В таком случае, почему ты пытаешься убедить меня в том, что убийца не оставляет следов?! – заверещал Бакер. – Ты… – граф запнулся, вдруг его гневную тираду оборвал приступ болезненного кашля!
Карл безрезультатно пытался прочистить глотку на протяжении десяти секунд, пока его кашель не перерос в хрип удушья! Министры удивленно выпучили глаза и с некой заинтересованностью начали наблюдать за задыхающимся графом, не пытаясь предпринять совершенно ничего, чтобы помочь ему.
Клоунаду прервала Бон, зайчиха со всей силы ударила графа по спине! Кашель стих, Карл Бакер сделал глубокий вдох и развалился в кресле.
– Будьте спокойней, – пассивно посоветовала кукла, протянув графу стакан воды.
Тиран на удивление виновато взглянул на Бон, осторожно взял стакан и поднес его к губам дрожащей рукой. Сделав тяжелый глоток, Бакер развернул кресло на сто восемьдесят градусов и с тревогой посмотрел на три портрета, что все это время висели над его затылком: фотографии посмертных членов графского совета Бернерса и Фишера были помечены черными мемориальными лентами. Изображение Бакера лентой пока было обделено…
– В этом зале есть хоть один олух, способный поймать Кукловода?! – отчаянно злобно вскрикнул граф, развернувшись обратно к столу!
Внезапно кто-то звонко распахнул дверь в офис переговоров! Министры, все, как один метнули взгляды в сторону дверного проема, чтобы узнать, кто этот смельчак, решившийся так беспардонно перебить графскую тираду!
– По параметру олуха не подхожу, – чей-то липкий высокий голос донесся из темноты, – но поймать смогу! – из мрака в комнату важно шагнул Максвелл Оттер. Следом за ним, в помещение влетели четыре кубических дрона. Словно камеры слежения, летучие машины зависли под потолком.
Аксолотль уселся в середине стола, беззаботно сложа руки перед своим носом и зловеще зубасто улыбнулся. Помимо секретарши Бон, Максвелл оказался единственной куклой в зале переговоров.
– Оттер, явился, не запылился! – воскликнул граф. – А ты везде с этими штуками ходишь? – Бакер с опаской взглянул на дронов.
– Ну да, – ответил детектив. – А, есть какие-то проблемы?
Стоило Максвеллу стукнуть пальцами по столу, как все четыре робота резко развернулись в сторону графа и зловеще скрипнули объективами!
– Нет! – испуганно пролепетал Бакер. – Все нормально!
– Эй, Абрам, – прошептал какой-то длинноволосый министр на ухо Блэйку, натянув на лицо ехидную ухмылку. – Видал, какой забавный тип к нам пожаловал?
– Заткнись, Виктор! – боязливо шепнул Абрам в ответ. – Он, ведь, вооружен до зубов!
– Неужели ты боишься этого головастика? – министр злорадно хихикнул, прибывая в абсолютной уверенности, что Оттер его не слышит.
Виктор глубоко ошибался…
Не успел политикан и опомниться, как Максвелл резко направил руку в сторону его лица и сжал кулак. Словно по команде, один из дронов с пугающим гулом подлетел максимально близко к министру. В боковой части машины открылся люк, из боевого отсека показался барабан мобильного пулемета, который тут же уткнулся в лоб окоченевшего от ужаса Виктора!
Максвелл Оттер более не мог удерживать на своем лице маску наивного геройского дружелюбия. Сыщик бесцеремонно взобрался на стол, оставляя на лакированном покрытии грязные следы. Выгнувшись в полный рост, он обдал всех присутствовавших зловещим презрительным взглядом. Детектив смотрел на своих новоиспеченных коллег, как на грязь.
– Слушайте сюда, приматы, – низким тоном рявкнул Оттер, раздраженно потерев переносицу. – Я тут не ради того, чтобы с вами сотрудничать или соревноваться, я тут, чтобы урыть вас в землю! – с каждым сказанным словом, голос Максвелла менялся, становился все более искаженным и демоническим. – Кукловод будет самой яркой жемчужиной моей коллекции, когда я поймаю его! В день, когда потрошитель будет повержен, мое имя навсегда останется вырезано в граните истории, а мое влияние на людские и кукольные умы станет еще крепче, чем сейчас!
Оттер спустился со стола и интенсивно зашагал к выходу, цокая твердой подошвой. Дроны полетели следом.
– Убийца будет у нас на следующей неделе, – решительно объявил аксолотль. – Я никогда не ошибаюсь, а уж тем-более не проигрываю…
***
Рукава белой рубашки Лохматого Директора были вольно завернуты до локтей, обнажая два глубоких закрученных шрама на правом предплечье. Беззаботно сложа руки у груди, начальник умиротворенно любовался алым закатом с вершины Огненного Склона.
– Где же Лиса? – пробурчал лохмач себе под нос. – Задерживается, наверное…
Некто медленно шагал по широкому тротуару Мэпл-стрит, с каждым шагом, все ближе и ближе подбираясь к Директору. Начальник не мог этого знать, ведь стоял спиной к автомобильной дороге и не видел ничего, что происходило позади него. Немногочисленные прохожие с большим удивлением, а может быть даже подавленным шоком, смотрели на лицо приближающегося незнакомца, почти сразу виновато отводя взгляды в сторону.
Перейдя дорогу, некто шагнул на газон, покрывшийся красными контурными бликами заходящего солнца, и замер в паре метров от лохмача.
– Что ты здесь делаешь? – раздраженный хриплый голос вахтера донесся из-за спины Директора.
– Вахтер, не доставай меня хотя-бы в нерабочее время! – проворчал Директор, скривив недовольную физиономию и развернувшись на сто восемьдесят градусов.
В тот момент сердце лохмача екнуло от неожиданности и легкого испуга… ведь, голову сторожа в кои-то веке не покрывал капюшон…
Вахтер оказался морщинистым седым стариком с коротким крючковатым носом. Его немолодое бледное лицо было усеяно огромным количеством широких розовых шрамов, будто от острых когтей какого-то дикого зверя: один старый порез проходил через переносицу, три других сквозь глубокие серые глаза, еще один виднелся у левого виска, а несколько на губах и подбородке.
Дополняла картину большая металлическая пластина, (какие обычно используют в процессе протезирования фрагмента черепа) отсвечивавшая закат в районе темечка сторожа.
– Все хорошо? – удивленно и в какой-то мере саркастично произнес вахтер, поведя рассеченной бровью. Сторож, безусловно, заметил растерянность Директора.
– Да-да, конечно! – Директор натянул фальшивую улыбку, но продолжал самопроизвольно хмурить брови. – Просто… – лохмач сделал неловкую паузу – ты знаешь, что на тебе нет капюшона?
– Разумеется, – обыденно ответил вахтер. – У тебя есть с этим какие-то проблемы?
– Нет, – лохмач недоумевающе почесал затылок, – просто, мне казалось, что ты его не снимаешь, тем более в людных местах!
– Что ж, в честь праздника я решил сделать исключение, – объяснил сторож.
– Какого праздника? – удивился начальник.
– Сегодня у вас с Лисой годовщина, – усмехнулся гадкий сторож, – уже круглых две недели деловых встреч на свежем воздухе!
– Отстань! – у Директора на щеках выступил румянец. – Я вынужден общаться с кем-то кроме тебя, если не хочу окончательно слететь с катушек!
– У нас все еще нет даже намека на план операции по убийству Южного графа! – внезапно голос вахтера сделался серьезным. – Я могу мириться с вашим юморком, но если ты хочешь бросить план мести, к финальной фазе которого шел на протяжении двадцати лет, просто скажи мне, и я оставлю тебя здесь. – Сообщник натянул на голову капюшон. – «Маньяк-Кукловод», так они тебя называют…
Директор неопределенно посмотрел в глаза вахтеру, а потом перевел опустошенный взгляд на собственные бледные дрожащие руки. Лохмач приоткрыл рот, красный солнечный свет подчеркнул контуры его длинных мокрых зубов. В тот самый момент дымка погибели вновь появилась на контуре его плеч, настолько широких, что закрывали солнце и погружали разум в тошнотворный и ослепляющий транс…
– Ты прав, – решительно и трепетно произнес Маньяк-Кукловод после минуты тяжелых раздумий, – пора его убивать.
Внезапно вахтер принялся громко и наигранно кашлять, будто пытаясь привлечь внимание Директора к чему-то!
– Что на этот раз? – раздраженно рявкнул начальник.
Лохмач начал судорожно оглядываться по сторонам, пока его взгляд не остановился на Лисе, стоявшей в полуметре от него на протяжении неопределенного времени!
– ДА! – испуганно вскрикнул Директор, в мгновение покрывшись холодным потом. – Как я и сказал, «пора ее ПОДЛИВАТЬ»! При выращивании герани нужно, как минимум два раза в день подливать холодную воду в горшок! – лохмач развернулся к вахтеру и принялся неубедительно и, заикаясь рассказывать про садоводство, в надежде на то, что Лиса не слышала слишком многого!
– Ух, ты, правда?! – наигранно ахнул сторож в ответ!
