Kitobni o'qish: «Океан без берегов»

В маленькую кухню семейства Вальмор проникает холодный мартовский свет. Он тускнеет на пустых стенах, блекнет на таком же холодном полу, неохотно скользит по пустым полкам за стеклянными дверцами. Белый цвет преобразовывается в белый шум, и становится…

Невозможно. Тяжко. Невыносимо.

Миссис Вальмор сидит за столом, пытаясь допить утренний кофе без сахара и молока перед уходом на работу. Ее дочь, Эссенсиа, стоит у раковины, опершись на нее поясницей. С самого утра они ссорятся, с самого утра они кричат друг на друга. С самого утра какого-то дня, минувшего давным-давно в прошлое.

Эхом по комнате разносится строгий, не терпящий возражений голос:

– Эссенсиа! Послушай меня хотя бы раз – не спеши на высокую должность. Я не желаю тебе зла. Что плохого в том, что ты не получила повышение? – Миссис Вальмор неодобрительно смотрит на свою взрослую, но непутево-безрассудную дочь. Она возмущенно вглядывается в ее лицо, пытаясь найти отголоски стыда, боли или чего-то еще. Но ничего, кроме расплёсканного кофе на скатерти. – В нашем деле…

– Нет, мама, редактирование – не наше дело. Только твое! В издательстве я трудоустроена как бухгалтер, но из-за того, что у тебя нет денег на нормального сотрудника. Поэтому мне и нужно было повышение, понимаешь? Я никогда не хотела быть редактором. Бухгалтер с перспективой в аудит – вполне. И из-за этого я сейчас так глубоко несчастна. – На секунду голос Эссенсии становится грустным, а взгляд – немного разгневанным. Будто это все, что она может испытать, и то это продлится недолго. – Поэтому я увольняюсь из издания.

Эссенсиа морщит нос, словно ей противны собственные слова. Она и вправду не хотела их говорить, но… она так давно держала их внутри и теперь другого выхода не видит. Она не планировала говорить матери о своих планах, и отныне остается идти до конца. До рубикона еще немного. Как всегда.

Эссенсиа подходит к кухонному столу, снимая с руки серебряное кольцо – оно передается из поколения в поколение в их семье, и с силой бросает его на поверхность, резко выплевывая слова:

– И поплыву в кругосветное путешествие на лайнере.

– На какие деньги?

– Отцовское наследство, которое досталось мне. И если ты помнишь, мама, то я вправе распоряжаться им без твоего ведома.

– Ты…

– Не волнуйся. Я потратила его неполностью, оставила кое-что на будущее. Деньги нужны и на переезд, который планируется сразу после возвращения. Так что встретимся через четыре месяца, мама.

– Эссенсиа! Перестань вести себя, как ребенок. Побудь хоть немного взрослым человеком и осознай, что ты делаешь с собой. Со своей карьерой, в конце концов!

Но Эссенсиа уже выходит из кухни, оглушающе громко хлопая дверью. Возможно, она и ведет себя хуже подростка, хотя ей двадцать восемь, у нее есть несколько красных дипломов и была работа… Неплохая, позволяющая жить не бедно, но и не богато. Ее это устраивало на протяжении нескольких лет. Пока дурная слава не начала утомлять.

Может, Эссенсиа и неидеальная дочь, но она хотя бы пытается постоять за себя. И пусть борьба дорого стоит… Она не сдастся. Наверное. Она решит это, когда вернется.

Оставшись в комнате одна, миссис Вальмор тихо и безысходно вздыхает. Она пару минут смотрит на кольцо, а после кладет его на ладонь и прижимает к сердцу.

– Ты устроила очередной скандал, а еще рассчитываешь на повышение. Твой отец основал издательство, я же пытаюсь его дело сохранить. Не понимаешь ты просто всего, Сия. Ладно, отправишься в круиз? Справишься с этим? Добьешься чего-то этим поступком? А что будет после, ты не подумала? Неужели все слухи о том, что ты скандалистка, правда?

Миссис Вальмор снова вздыхает, и в этот раз горестно-отчаянно. Она поднимается с места и уходит на работу, надеясь, что дочь образумится или задумается над чем-нибудь. Откажется не от путешествия, так хотя бы от переезда.

Кофе так и остается недопитым.

***

Эссенсиа собирает разбросанные вещи в своей комнате, едва сдерживая слезы. Не получается, не получается у нее вернуть контроль! И если бы только над рвущимися изнутри эмоциями, но и над жизнью. Решение уволиться – выпорхнуть из-под маминого крыла – далось ей с отчаянной сложностью. Почти как начать жизнь сначала, с нуля…

Но оставаться здесь Эссенсиа не могла. Тут она словно окостенела. Застыла во времени. Не развивалась, не шла вперед… Оставалась на месте, проваливалась в пучины грусти с головой. Задыхалась вместе с душой в агонии волн, песков.

Список вещей для круиза составлен, по нему чемодан почти полностью собран, но такой эйфории от этих действий, как в детстве, Эссенсиа не чувствует. Она вообще ничего не чувствует – маленькая перепалка с родителем ее полностью обессилила. Она падает лицом на жесткую кровать, от которой ее спина болит, и вздыхает в не менее неудобную подушку, видевшую столько страданий… В отличие от матери.

Перевернувшись на спину, Эссенсиа нервно касается оставшихся колец, перебирает их, ощущая, как все же по щекам начинают течь слезы. Шепот получается надтреснутым и тихим:

– Я не могу так больше жить, мама. Я устала, не чувствую себя счастливой, а ради этого и нужно-то жить… Все, чего я хочу, – просто быть счастливой. Это так сложно, что ли?

Проделав дыхательную практику, Эссенсиа немного успокаивается. Ей хватает сил до конца собрать чемодан и поставить его возле выхода, посмотреть время скорого вылета в порт. Отплытие – еще через день. Она вроде бы и не ожидает чего-то особенного – ее ждет только океан, его берега и десятки туристических маршрутов… Она откроет для себя новый мир.

И Эссенсиа вроде бы именно это хочет ощущать, представляя себе с восхищением, как взойдет на трап. Когда он поднимется, то она оборвет последнюю нить привязанности с тем городом, где так долго страдала. Тогда она войдет в свою каюту, расположенную в середине корабля на верхнем ярусе с идеально круглым иллюминатором, и расслабится, с облегчением вздохнув. Открывшийся вид оттуда поможет ей развеяться – в нем столько живых цветов, насыщенных оттенков, шума, жизни…

Мысли о путешествии позволяют Эссенсии прожить эти дни спокойно, собирая последние документы и прощаясь с друзьями. Они не осуждают ее решение сменить обстановку, в отличие от матери и бывших коллег. Но и не поддерживают, не понимают, каково это —отправиться бороздить океан и видеть больше, чем в рамках экранов. Чувствовать все по-настоящему, а не в духах и ароматах…

В день перед отъездом Эссенсиа решает немного изменить свою внешность. Не кардинально, конечно – как бы она ни желала меняться, какую-то часть себя хочется оставить. Волосы оттенка насыщенного кофе без молока, которые стали короче плеч, темный маникюр и темные, почти черные, тени на глазах – она любит кофе и все его оттенки с молоком.

Оставшиеся часы незаметно исчезают, как волна, добравшись до берега, и вот уже Эссенсиа в порту. Лайнер впечатляет ее размерами, богатством и роскошью. Толпа несется вперед, проверка документов затягивается, забитые лифты поднимаются вверх. Ей приходится тащить чемодан по лестницам, чтобы не терпеть еще больше неудобств в замкнутой кабинке.

Пару раз Эссенсиа теряется в лабиринтах кают, прежде чем находит свою. Маленькую, дорогую, но такую уютную: светлые стены, шторы и вся мебель, есть шкафчики над кроватью и встроенный телевизор напротив нее. Иллюминатор большой, поделенный пополам одной чертой. Как луна и полумесяцы… Есть подоконник – широкий и тоже скругленный. На нем можно сидеть – Эссенсиа узнавала у администраторов, ведь это ее любимое место для работы.

Кровать двухспальная и гораздо мягче, чем дома. Эссенсиа ложится на нее, раскинув руки и ноги, улыбаясь впервые… за два года. Или больше, или чуть меньше она не была счастлива. В оковах работы, в цепях семьи… она не могла дышать спокойно.