Kitobni o'qish: «Виктория – это я»

Пролог

– Ита-а-ак! Сегодняшний гость в нашей студии! Встречайте! – Ведущий, сверкая белозубой улыбкой, мало того, что кричал на максимальной громкости, но и руками размахивал так, что казалось, вот-вот они у него оторвутся от такой амплитуды. – Именитый адвокат, которому доверяют свои дела практически все звёзды нашего шоу-бизнеса, да что там – политики и даже сами адвокаты, Семён Иванович Фран… Простите, Рубинштейн! В нашей студии.

Под бурные аплодисменты в студию, вытирая с лысой макушки невидимый пот, кивая в знак приветствия, вошёл мужчина. Среднего роста, ближе к ста семидесяти в сантиметрах, и по весу чуть меньше того. Не то, чтобы пожилой или, тем более, старый, нет. Вполне, как говорится: «В самом расцвете сил». Во всяком случае, Семён Иванович пользовался успехом у юных девиц. Но женат был на даме, больше похожей на Фрекен Бок. Мужчина сел на ярко-жёлтый диван, который заметно приосел под тяжестью авторитетного адвоката.

Ведущий, как только смолкли аплодисменты, тут же сделал не просто серьёзное – страдальческое лицо, тяжело вздохнул и обратился к гостю:

– Семён Иванович. Мы знаем, что вы пришли к нам некой серьёзной просьбой от вашего клиента, одного из богатейших людей страны. Во-первых, скажите нам, всей стране, – печально всхлипнул топовый ведущий одного из самых популярных ток-шоу на федеральном канале. – Развейте наши опасения. Как себя чувствует Владимир Макарович Соколов, входящий, между прочим, в ТОП-100 богатейших людей мира?

– Да. – Поёрзал на диване адвокат. – К сожалению, Владимир Макарович, действительно, скончался сегодня ночью.

По студии пронёсся громкий вздох и перешёптывания. Ведущий покачал головой:

– Как же так? Наши соболезнования.

– Спасибо-спасибо.

– А как же Никита, единственный сын и наследник нашего дорогого Владимира Макаровича?

– А вот насчёт единственного наследника. – Адвокат даже сел ровнее. – Я, собственно, почему и пришёл. Тут всё довольно сложно. Владимир Макарович успел дать распоряжение мне, как не просто адвокату, а скажем так, душеприказчику. Тут какая история… Никита Владимирович не является наследником. Точнее, что-то там ему достанется. Квартиры, которые на его имя оформлены, «Феррари», это всё остаётся. Но вы же понимаете, какая это капля в евроморе активов господина Соколова-старшего?

– А кто же тогда наследник? – в этот момент изумление ведущего было искренним.

Студия замерла в ожидании. Ведущий беспомощно хлопал глазами и оглядывался по сторонам. Он заглянул в планшетку. Там чётко написано, что гость объявит о переходе канала и прочих компаний под управление сына покойного миллиардера. Уже расписана сетка. Что следующий эфир все скорбно вспоминают ушедшего, а после – радостно поздравляют пришедшего.

Но адвокат сделал заявление, которым ошарашил всю страну. И круто изменил жизнь троих молодых девушек.

Вика

Со двора послышался звук падающего металлического ведра, крики перепуганных кур, не менее напуганной Соньки – мелкой беспородной шавки, отчаянно лающей и рвущей привязь. И знакомые маты. Тётка Лидка пришла. Как всегда, снося всё на пути. Вика встала с низенькой табуретки, выглянула в замызганное окно в деревянной голубой раме.

– Вика! – Ор соседки доносился с крыльца. Судя по всему, очередную важную новость несла. Либо на сеновале кого-то «спалила», либо кто-то коров не выгнал с утра. В Бренцово новости только такого уровня. А, ну и пьяные драки. Но это уже не новости. – Вика, едрёна вошь, спишь что ль?

– Конечно. Вот в пять утра как встала, так и сплю! – задорно крикнула Вика, молодая пышнотелая девушка с рыжими волосами, спрятанными под платок, чтобы не мешали.

На самом деле сегодня она позволила себе неслыханную, по местным меркам роскошь – встала не в пять двадцать, а в пять двадцать пять утра!

Девушка села обратно на старенький табурет и вернулась к перебиранию вишни в расставленных перед ней эмалированных тазах.

– Ты чего? – появилась, наконец, на пороге, соседка.

Отдёрнула в сторону старую тюль, чуть не наступив на неё. Впрочем, Вика бы не удивилась. Не зря ж тёть Лиду зовут «Тридцать три несчастья».

– Я ничего. Вот, варенье хочу наделать. А вы чего? Опять сплетни местные принесли?

Женщина насупилась и гордо отвела взгляд в сторону.

– Когда это я сплетни разносила?

– Да вот, на днях. Когда сказали, что Стрелков по пьяни трактор загнал в другое село за бутылку.

– Таки загнал же? – Уперев руки в бока, затрясла соседка кучерявой головой.

– Таки, не за бутылку же? – Вике доставляло удовольствие передразнивать вредную тёть Лиду. Не любила она её.

– Я к ней с новостью такой, – снова обиженно отвернулась Лидия. – Вот и не скажу тогда.

– Немного потеряю. – Вика пожала плечами, не отрываясь от рабочего процесса.

– Да? – язвительно поинтересовалась Лидия, развернулась лицом к двери, и, собираясь выходить, так же язвительно бросила. – Ну и ходи бирючкой. А я, может, отца твоего нашла.

И толкнула дверь.

Выйти она не успела. Вишня разлетелась по полу. Вика подскочила и зацепила таз ногой. Девушка удивительно резво, для её комплекции, подбежала к уходившей соседке, и так схватила её за локоть, что та взвизгнула.

– Рассказывай, – сверля перепуганную соседку зелёными глазами, сквозь зубы процедила Вика.

Викуся

Город большой. Даже огромный. Но холодный. Вот и сейчас – лето, а Викусе приходилось ехать по городу в клетчатой рубашке с длинным рукавом. Да, скутер для передвижения по забитому пробками городу – идеальный вариант. Пешком много не обойдёшь, на велике нужно педали крутить, на машине выбирать маршрут и место парковки. Скутер решал все проблемы махом. Викуся мчала на чёрно-синем двухколёсном транспорте по Большой Садовой, мимо многоэтажек с выступающими балкончиками, а длинные рыжие волосы, как языки пламени, вырывались из-под шлема. Она ехала и улыбалась. Казалось бы, чему тут радоваться?

Её опять попёрли с работы. Очередной раз. Но как красиво она послала шефа – теперь уже бывшего. Видел бы он своё лицо! Викуся заулыбалась ещё шире, вспомнив его красную от гнева физиономию. А удивлённые взгляды бывших коллег? Нет, определённо, оно того стоило. Уж что-что, а стоять за себя Викуся всегда умела. Не зря её в интернате прозвали «Кусь». Так и пошло по жизни – Викуся-Кусь. Даже фамилию не все знали, а кто такая «Кусь», на районе объяснять не нужно было.

Девушка въехала во двор своего дома, заглушила мотор и сняла шлем. Квартира ей досталась от матери, которую ещё семнадцать лет назад лишили материнства. Восстанавливать та свои права не спешила, но к дочери иногда появлялась, даже на выходные брала. А потом Викусе, незадолго до выпуска из интерната, сообщили, что мать сбила машина. Пьяную. Девушка тогда даже сама удивилась, насколько ей всё равно. Ни жалости к матери, ни беспокойства о своём будущем, она не испытывала. Всего лишь ещё один факт в анкете, который особо ничего не менял. Квартира, всё равно, досталась Викусе, даже несмотря на то, что официально мать не была ей матерью. Да и по сути тоже. Но стандартная однушка в панельном доме ещё советских времён, была очень кстати.

Возле подъезда сидели, как всегда, на страже морали и всё про всех знающие, бдительные пенсионерки. Викуся не имела привычки с ними здороваться. Прошла мимо, как обычно, ожидая вслед привычное перешёптывание. Бабки не подвели. Зашушукались, когда девушка ещё только доставала ключ от домофона из кармана джинсов. Но вот разговор их пошёл в новое русло, чем заставил Кусь прислушаться.

– Она. И возраст сходится, – уверяла одна.

– Да ты совсем того? –Шипела другая. – Нинка тогда уже с Володькой крутила.

– Да с кем она не крутила, твоя Нинка?

– Не она. И точка.

– Вы о чём, старые? – Не выдержала Викуся и повернулась.

Старухи разом умолкли. Замерли, как суслики в ожидании. Только глаза бегали.

Викуся засунула руки в карманы и оперлась на металлическую дверь.

– Ну?

– Вик, а ты вчера передачу «Поговорим о важном» смотрела? – Прищурившись, поинтересовалась одна из соседок.

– Эт чё за срань? – Хмыкнула девушка.

– Да не она, – резюмировала вторая бабка.

– Да погоди. – Махнула на неё третья. – Вик, а мать тебе про отца чего рассказывала? Кто отец-то твой, знаешь?

Девушка оттолкнулась от двери, закатила рукава рубашки, обнажив цветные татуировки на руках, и сделала шаг вниз по ступеньке. Бабки с испугу снова замерли.

– Хмырь какой-то заезжий, – с подозрением сказала девушка.

– А я говорила?! – Ликующе, то ли спросила, то ли утвердила первая.

– Чего говорила?

Девушка посмотрела на старух. Те переглядывались, не решаясь говорить.

– Бабки, – пригрозила девушка, – не вынуждайте. Чего там кто говорил? Причём тут телек? Папаша мой?

Одна из сидевших, видимо, самая отважная, решилась. И тоном, дающим понять, что всё строго по секрету, выдала:

– Вчера в передаче к Андрюше пришёл дядька. Важный такой, нафуфыренный. Адвокат.

– Ворюга, – вновь резюмировала вторая.

– Не мешай. – Первая уже явно увлеклась процессом пересказа ток-шоу. – Так вот. Он рассказал, что помер Соколов…

– Он его и отравил!

– Да тьфу на тебя. Дай рассказать!

Викки

– Приветики-приветики, мои конфетки. С вами снова я, ваша Викки. Успели соскучиться? А ну, дайте ваших сердечек в эфир.

Стройная рыжеволосая красавица в топе с открытыми плечами, кокетливо помахала пальчиками в камеру смартфона, надёжно установленного на штатив кольцевой лампы. Девушка вздёрнула плечом и сделав томный вид, закинула ногу на ногу.

В этом году, как никогда, жарко. Правда, в прошлом тоже так казалось. Но девушка находилась дома, в апартаментах на семнадцатом этаже, с видом на побережье.

– Погодка сегодня просто шикарна. Если вы мечтаете обгореть, как торговка на Сочинском пляже.

Шутка самой Викки показалась удачной, и она рассмеялась, поморгав тяжёлыми ресницами в камеру. Затем, откинула назад волосы, сделала губы бантиком и решила почитать сообщения от фанатов.

Викки, довольно популярная блогерша, у неё больше десяти тысяч подписчиков. Сотни девочек-подростков подражали её манере разговора, намеренно растягивая слова и придавая всему уменьшительно-ласкательную форму. А уж сколько представителей мужского пола, от тех, кто ещё только мечтал о первом сексе до прожжённых солнцем и опытом, мужчин с волосатой грудью, присылали в директ свои достоинства (уж кто чем мог похвастаться), звали замуж и обещали кинуть к её ногам весь мир. Правда, учитывая, что писали преимущественно те, кто из мира мог позволить себе лишь платёжную карту, то Викки гордо отмалчивалась. Но надежда найти своего миллионера именно благодаря богу, в ней сидела крепко.

В чат посыпались сообщения. Среди привычных сердечек и признаний в любви, девушка заметила несколько, которые привлекли её внимание. Она подалась вперёд, чем доставила ещё больше радости поклонникам, так как грудь её чуть не выпала. Но Викки увлечённо читала комментарии.

«Народ. А кто вчера шоу смотрел? А если наша Викки и есть та девчонка?»

«Ну а что? Тоже рыжая».

«И возраст вполне».

«Викки, крошка. А кто твой папа? Расскажи нам».

«Викки. А ты смотрела вчера шоу? Как сама думаешь?»

– Конфетки мои. А о чём речь? Читаю ваши месседжи и не понимаю.

«Включи шоу "Поговорим о важном", сама поймёшь».

Не церемонясь, девушка вышла из эфира. Встала и убрала в сторону кольцевую лампу, которая мешала подойти к письменному столу. Взяла ноутбук, крышка которого была обклеена разноцветными наклейками и улеглась с ним на кровать. Пушистое розовое покрывало слегка щекотало обнажённый живот. Викки открыла крышку ноутбука, зашла в браузер и вбила название передачи.

***

– А кто же тогда наследник? – Округлив глаза, спросил ведущий.

– Думаю, все согласятся, что Владимир Макарович был интересным, видным мужчиной, всегда, тем более, в молодости. Да, тогда он ещё не входил в ТОП-100 мирового рейтинга. Но уже тогда организовал свою первую небольшую компанию.

На монитор крупным планом вывели портрет мужчины лет пятидесяти, в очках с чёрной оправой, с рыжими волосами, в которых мелькала проседь, аккуратно зачёсанными назад, сам он строго смотрел в камеру. Затем кадр сменили на того же мужчину в молодости. Яркий, улыбающийся, в клетчатой рубашке на выпуск.

Викки насупилась. Конечно, она знала, кто это. Кто мог не знать Соколова? Вот о том, что он умер, да – не слышала. Девушка прибавила громкость. Адвокат вещал дальше:

– Чуть больше двадцати лет назад Владимир отдыхал на побережье Чёрного моря. И там познакомился с девушкой. Закрутился короткий роман. Так бывает.

– Подождите, – перебил ведущий. – Разве тогда господин Соколов не был женат на своей первой супруге, матери Никиты Владимировича?

– Был. Но море, солнце, горячая молодая кровь. В общем, так бывает, как я уже сказал. Владимир был молод. О том, что женат, не сообщил. Дня три они провели вместе. Девушка даже, то ли в шутку, то ли всерьёз начала рассуждать о семье, придумывать имена будущим детям. Владимир возьми и скажи, что он по жизни победитель. И что если у него родится сын, то Виктор. Если дочь, то Виктория. Только так. Вскоре разъехались, ничего друг другу не обещая. Имени девушки Владимир не запомнил. Вскоре, и вообще забыл про тот роман. Пока, однажды, спустя несколько лет, когда господин Соколов приехал по делам в Ялту, к нему не подошла какая-то старуха. По словам господина Соколова, она возмутилась, что тот ни разу не вспомнил про внебрачную дочь. А ведь она так на него похожа, такая же рыженькая. И что зовут её Викой. Сказала и будто испарилась. С тех пор Владимира Макаровича мучали сомнения, правда ли это. Но, не зная ни имени, ни адреса предполагаемой матери, найти дочь оказалось трудно. Да и портить отношения с нынешней супругой он не хотел. Но уже лёжа в больнице и понимая, что, скорее всего, из неё не выйдет, он поведал мне эту историю. И повелел найти его дочь. И именно ей оставить всё, чего она была лишена столько лет.

Викки перемотала запись.

– … повелел найти его дочь. И именно ей оставить всё, чего она была лишена столько лет.

– Ничегошечки, – глотая слюну, Викки начала искать в телефоне нужный контакт.

Тем временем, камера крупно взяла лысого адвоката:

– В общем. Виктория, если ты смотришь эту передачу, позвони в студию.

Ведущему, продолжавшему стоять с открытым ртом, в ухо начал орать редактор, да так, что тот подпрыгнул. Зато, это сработало. Он перехватил инициативу:

– Виктория! – радушно раскинув руки, начал он, вновь расплывшись в улыбке. – Звоните по номеру, указанному на экране. Все расходы по покупке билета мы берём на себя. Главное, найдись, дитя нечаянной любви.

Викки нажала на паузу.

– Мам, – набрала она номер и нервно задала вопрос, который никогда в жизни даже не подумала бы задать. – А папа точно мой папа? Мы ведь абсолютно с ним не похожи. Двадцать один год назад у тебя не было курортного романа? Только давай честно.

***

На горячую линию студии практически одновременно раздались звонки из разных регионов. Одинаковые своей рыжестью, но совершенно разные по характеру, девушки, торопливо прокричали в телефонную трубку:

– Виктория – это я!

Большое путешествие

В маленьком южном селе пышногрудая красавица бросила клич в семейный чат.

«Не ехать же к миллионеру в трениках с вытянутыми коленями», – написала Вика, и попросила помочь с одеждой.

«Разве он не миллиардер?»

«Ничего. После Вики точно станет миллионером».

Так как тёть Лида поделилась новостью со всем селом, хоть и по секрету, вечером в доме было шумно. Весёлый хохот смешался с завистливым перешёптыванием. Вика стояла перед трельяжем, в котором откололся кусочек одного зеркала, и крутилась перед ним, примеряя наряды.

Мама Вики то причитала, то начинала рассуждать, кого из родственников нужно будет обязательно пристроить в фирму.

– Сашку надо на хорошую должность. Он мне всегда молоко свежее привозит. И на рынок завсегда подвезёт. Не то, что Юрка. Как ни попрошу, так у него вечно туды-сюды, дела какие-то. Вот и пусть сидит теперь, деловой. – Женщина достала из шифоньера со скрипучей дверью, большую клетчатую сумку и встряхнула её. – Кстати. Маринку не бери. Она воровать будет. И денег ей не одалживай. Не вернёт. Порода такая.

Вика на всё согласно кивала. Всё равно, половины сказанного не слышала. Сам факт, что она поедет в Москву! Да ещё и в купе, как богачка городская, – звучало, как сказка. Надев ярко-жёлтое платье с непривычными оборками по нижнему краю, Вика гордо посмотрела в зеркало с отколотым краем:

– Здравствуйте. Да, Виктория Соколова – это я. – Манерно протянула вперёд руку, представляя перед собой восхищённого её красотой поклонника. Обязательно, из миллионеров, не меньше.

Собирали девушку, как на «Поле чудес» – каждый норовил дать с собой подарок для ведущего ток-шоу.

А рано утром её отвезли в город, на вокзал.

Лишь когда она осталась на перроне одна, без привычной толпы из родни и односельчан, в неприлично ярком платье, бретели которого упорно спадали с округлых плеч, ещё и в неудобных босоножках на высокой платформе с плетёным краем – стало не по себе. Даже боязно. Но билет уже спрятан в маленький чёрный рюкзак, отобранный по такому случаю у младшей сестры, а поезд во всю мощь сообщал о своём приближении. Вика вцепилась в тяжёлую клетчатую сумку и затаила дыхание.

Её первое в жизни большое путешествие начиналось.

***

Сомнения раздирали. С одной стороны – где она, «Кусь» из интерната. А где он – столичный олигарх. С другой… Не родился же он с золотым унитазом? Бабки сказали, отдыхал на Чёрном море?

Викуся начала открывать шкафы антресоли, искать фотоальбомы. Мать точно была на море, были фотки. Но вот когда и где? Из шкафа посыпался всякий хлам. Тяжёлый фотоальбом, здоровый, с обложкой из синего бархата, тоже выпал и раскрылся. Со страниц смотрела молодая симпатичная блондинка. Она радостно улыбалась, глядя в камеру, рука застыла, поправляя волосы. Блондинка была сдельном купальнике, на позади оно – море. Викуся села на пол и взяла альбом в руки. Она долго всматривалась в лицо матери, её фигуру. В принципе, ведь хорошенькая была, пока пить не начала. Девушка вырвала приклеенное фото и посмотрела на его оборот.

«Чёрное море, солнце и любовь. Вот и всё, что нужно человеку для счастья », – гласила надпись. Ни даты, ни конкретного места.

– Лохматый, дуй ко мне. Тут тема, кажись, интересная. – Викуся держала фотографию в руках даже когда звонила приятелю. – Я по ходу, отца нашла. Но не факт.

Сбросила вызов и в браузере смартфона набрала: Владимир Соколов.

С экрана, по которому шла небольшая трещина, на неё смотрел довольно импозантный мужчина. Серьёзный, даже немного уставший взгляд заметен даже из-под стекла очков.

«Персона, контролирующая значительные медиаресурсы через медиахолдинг. В состав холдинга господина Соколова входят, как печатные СМИ, так и несколько популярных теле–радиостудий. Предприниматель является организатором ежегодно проводимых фестивалей и музыкальной премии», – читала, бубня под нос, девушка.

Приятель позвонил в дверь менее, чем через полчаса. Тощий, длинный, в очках, он скорее походил на занудного отличника, чем на друга хулиганистой Викуси. Тем не менее, они действительно, дружили. Давно. Насколько долго длилась их дружба, не помнили даже они сами. Петька ещё помнил, как Викуся, мелкая, жила в этой самой квартире с мамой. Как в садике они оттягивали друг другу трусы и удивлённо округляли глаза. Тогда они впервые узнали, чем мальчик отличается от девочки. В детстве он был вечно лохматым, за что рыжая подружка и прозвала его Лохматым. Правда, тогда он ещё зачитывался комиксами, таскал повсюду. Было время, когда они и спали вместе. Когда она, уже будучи «Кусь», трудным подростком, сбегала из интерната, чтобы с Петькой посмотреть найденную им кассету с фильмом «для взрослых». Они ложились на диван, брали с собой стеклянную вазочку, полную печенья и шоколадных конфет, и… засыпали от монотонного голоса переводчика.

Один раз Петькина мама спалила их в таком состоянии. Конечно, все шишки полетели в сторону Викуси. И Петьке было категорически запрещено дружить с девочкой из неблагополучной семьи.

Теперь же порог Викусиной квартиры переступил причёсанный, до тошноты аккуратный молодой человек, с ноутбуком в руках.

– В смысле, отца? – Скидывая кеды на ходу, выпалил Петька.

– И тебе «привет». – Викуся захлопнула дверь.

– Здоровались. Рассказывай. Что за мужик? Местный? Я его знаю? Ты как узнала? – Плюхнувшись на диван, он повернул голову на девушку. – Чего стоишь? Заходи.

Викуся стояла в дверном проёме, скрестив ноги, и ухмылялась. Такую бесцеремонность мог позволить себе только он.

– Можно, да? Я думала, твой поток из вопросов не закончится.

– Ладно. – Петька смотрел на неё снисходительно. Он открыл ноутбук, и пока тот включался, деловито поправил очки. – Что у нас имеется на предполагаемого счастливчика?

– Да я уже всё посмотрела. Тебе фамилия Соколов, Владимир Соколов, о чём-нибудь говорит?

Приятель задумался.

– Знакомое… – медленно, вспоминая, ответил он. Так задумался, что очки на нос съехали. Судя по внезапно вылезшим из-под оправы бровям, и удивлённо застывшим поверх широкого обода очков, вспомнил. – Да ну! Хорош разыгрывать. Кусь, я думал, ты реально, уже порадоваться хотел.

– Запустился? – Викуся кивнула на ноутбук, намеренно не замечая обиженные нотки в голосе Петьки. – Найди ток-шоу. Как раз, я тоже ещё не смотрела. Говорят, там он душу изливал.

Она села рядом, а Петька, быстрыми движениями пальцев вбивал название передачи.

– Значит, умер? – Разочарованно протянула девушка, когда стала ясна тема программы.

– Тише ты, – шикнул Петька. – Дай послушать.

– Вообще-то, это мой предполагаемый папаша кони двинул.

– Кусь, а прикинь, если ты реально стала владелицей всех этих миллиардов.

– Там ещё сынок какой-то. А ну, найдёшь этого кадра?

– Легко. – Стукнув по клавише пробела, Петька заставил адвоката с русским именем и еврейской фамилией, замереть на полуслове.

Результатом поиска стало фото молодого, элегантного парня с густой шевелюрой светло-русых волос. На разных кадрах он смотрелся одинаково в одном: уверенный, даже самоуверенный взгляд. Чаще всего с усмешкой или широкой улыбкой, он смотрел в камеру. Вокруг, почти на всех фотографиях присутствовали молоденькие девушки и дорогие автомобили. И, судя по пейзажу, жил парнишка не в российской глубинке. Да и вообще, не в России.

– А если у нас матери разные. – С вожделением рассматривая фото, мечтательно произнесла Викуся. – Он же не совсем брат? Как думаешь?

– Даже не мечтай. – Петька одним щелчком мышки по красному крестику лишил подругу объекта желаний. – Ты видела, какие у него тёлочки вокруг?

– И что? Я хуже, хочешь сказать? – Она обхватила себя за груди и приподняла их. – Сиськи сделаю, будут не хуже, чем у этих. Ноги у меня и так отпадные.

Девушка задрала ноги и толкнула приятеля в бок.

– Зачётные ж ноги? Как тебе?

– Сойдёт. Но подкачать не помешало бы.

– Ничего. – Викуся и не думала обижаться. – Вот будут бабки, будет у меня и жопа орехом. И жрачка нормальная. И тебя из этой дыры вытащим. Заживём, как люди. Жаль только…

Она замерла, взгляд стал холодным. И таким колючим, даже немного волчьим из-за прищура, взглядом, она смотрела на экран монитора, откуда ей широко улыбался, возможно, сводный брат.

– Папаше нашему, – кивнула она на фото парня, – в глаза не посмотрю. Не смогу похвастаться, как жила все эти годы.

– Да ладно. Нормально ты жила. И без него. И если окажется, что это не твой отце – тоже не пропадёшь. Не забывай, у тебя ещё я есть.

– Кстати, Лохматый. Как насчёт пожрать?

– И это говорит потенциальная миллиардерша? Кусь, учись выражаться нормально. А то братец ненадолго отца переживёт, если ты при нём вилки перепутаешь. А твоё «жрать» и вовсе добьёт.

– Пусть привыкает. Или валит. Вон, под пальмы, чтоб не отсвечивать.

Уже на следующий день после звонка в студию, Викуся собрала немногочисленные пожитки в красный рюкзак с чёрными полосами, принюхалась к футболке, в которой собиралась ехать, и пришла к выводу, что ещё пару дней в ней вполне нормально можно отходить, а ехать предстояло и того меньше. Надела синий, с лампасами, спортивный костюм, прыгнула на мопед и помчалась.

На вокзале торжественно вручила ключи от любимого «жужика», как она ласково называла мопед, Петьке.

– И давай сразу порешаем, – ткнула она пальцем приятелю в худенькую грудь, – чтобы с «жужика» пылинки сдувал. Не гонять.

Петька только открыл рот, чтобы возмутиться, но к перрону стремительно приближался поезд.

– Чтоб берегла себя – говорить не буду. Ты, главное, там поаккуратнее. Москвичи, народ нежный.

– Привыкнут, – по-дружески, стукнула кулаком в плечо Петьку, и пошла навстречу поезду, скрипевшему тормозами.

Петька сразу развернулся и ушёл, зная, что подруга детства не станет оборачиваться, махать. Она уже вся там – в Москве.

***

У Викки ужасно болела голова. О чём она тут же сообщила своим «котяткам» – подписчикам. Судорожно держала стакан с водой одной руке, и плакала в камеру телефона, держа его в другой.

– Приветики-приветики. Да, мои хорошие, у меня такие траблы. Мне так плохо. Я не знаю, как быть. С родителями разругалась.

«Они вернулись из Испании?» – Прилетело в чат.

– Нет, мои лапусики. Даже такие вещи пришлось обсуждать онлайн. У отчима открытие ресторана только послезавтра. Поэтому, фэмили-проблем пришлось обсуждать в режиме видеосвязи. – Викки приложила стакан ко лбу, затем поднесла ко рту и сделала глоток, после чего облизнула губы. – Разговорчик вышел тот ещё. Тяжело вспоминать.

Девушка отвела взгляд, задумалась.

– Котятки, вы мои самые близкие люди. Если вам будет интересно, конечно, я расскажу, как всё прошло. Шлите ваши сердечки, если вам интересно. А пока, – она перевела камеру в режим основной и указала на стоящий возле окна, большой чемодан ярко-розового цвета и изображённой на нём куклой Барби. – Угадайте, куда я отправляюсь уже сегодня?

«Неужели, ты поедешь в Москву?» – в чат посыпались однотипные сообщения, не считая тех, в которых предлагались возможные способы секса с ней.

– Да, мои котятки. Справедливость должна восстановиться. – Девушка надула губы и обиженно, протяжно пожаловалась. – Организаторы шоу наотрез отказались оплачивать билет на самолёт. Вы представляете? Мне придётся сутки! Сутки трястись в купе непонятно с кем. Это такой кринж! Но. Я обязательно буду держать вас в курсе.

Закончив прямой эфир, она с облегчением вздохнула. Да, со вчерашнего дня в голове мало места осталось для верных подписчиков. Если б не дзынькающие донаты, вообще не выходила б в эфир, пока всё не разрешится. Конечно, сама мысль, что она может являться госпожой Соколовой, не какой-нибудь Vikki, а настоящей миллиардершей – это вызывало визг восторга. Ведь тогда она сможет не с Садовода реплики выдавать за дизайнерские сумки, и маникюр делать не по бартеру за упоминание в своём блоге. Она всю прошлую ночь вспоминала и записывала места, куда нужно полететь первым делом, в каких бутиках закупиться. И да, пожалуй, корочка МГИМО, к примеру, тоже не помешает. То, что она чертовски красива – знают все. Пусть теперь видят, что она ещё и умна. Нет! Не МГИМО! Лучше приобрести диплом зарубежного ВУЗа! Точно.

Даже сидя в такси, которое её мчало по шумным улицам приморского города, она закрыла глаза и мечтательно улыбалась, представляя, сколько дверей перед ней откроется, как только ведущий огласит на всю страну, что именно она, Викки, наследница миллиардов господина Соколова. Вот тогда она всем покажет! А в том, что всё будет именно так, она даже не сомневалась. Внутренне она ликовала. Но внешне «держала марку» даже наедине с собой. Ночные фонари, мелькающие за окном автомобиля, будто отдавали честь короткими вспышками в отражении стекла.

***

Большая клетчатая сумка а-ля «челночница из 90-х», с трудом, но втиснулась в дверь купе. С грохотом опустив ношу на пол, Вика шумно выдохнула, расставила ноги и уперла руки в бока. Она стояла ровно в дверном проёме и рассматривала купе. Кинула взгляд на верхнюю полку и брови испуганно поползли наверх. Вика быстро посмотрела на билет, нашла там своё место и облегчённо выдохнула: нижняя полка.

Придерживая сумку за ручки, затолкала её под сидение, выглянула в окно, радостно улыбнулась, представив, как вернётся сюда уже миллиардершей, затем села и поёрзала. «Да, полка узкая, спать будет неудобно, – поджав губы, подумала девушка. – Вообще, делают всё под каких-то куриц из журналов для озабоченных. А нам, нормальным, потом мучайся».

Из недр клетчатой сумки Вика достала толстую книгу в твёрдом переплёте. Какой-то зарубежный женский роман ещё начала девяностых. Уголки книги не то, покусаны, не то истрепались от времени. Читать девушка не особо любила, да и времени на это не хватало – деревенская жизнь только городским кажется скучной. А когда ты каждый день встаёшь в пять утра и ложишься около полуночи – некогда с книжкой разлёживаться. И скучно не бывает.

Но теперь, как минимум два дня она сможет не торопясь почитать. Да и перед новой роднёй надо показаться начитанной. А в таких книжках как раз все такие. Одно друг другу руки целуют, да комплименты делают.

Вика плюнула на палец и перелистнула страницу…

…Скучно стало уже на третьей. Настолько, что захотелось есть. Ей всегда, когда скучно, хотелось есть. В принципе, есть хотелось почти всегда.

Поезд остановился на очередном вокзале. Несмотря на позднее время, вокзал можно хорошо рассмотреть. Освещение здесь куда лучше чем на маленькой станции Вики. Девушка отодвинула шторку и с любопытством, открыв рот, рассматривала огромное здание вокзала. Пожалуй, не хуже, чем в Москве. Во всяком случае, она такие большие здания с колоннами видела только по телевизору. И народа здесь куда больше! Все бегали, махали руками и громко что-то кричали: одни прощались и давали наставления, другие, наоборот, радостно встречали спускавшихся на перрон.

Вика наклонилась, достала из-под сидения сумку и извлекла оттуда большую запечённую курицу, щедро напичканную картофелем и луком. Аромат вызывал слюноотделение даже сквозь фольгу, в которую была завёрнута двухкилограммовая туша. Девушка облизнула губы в предвкушении аппетитного ужина. Размяла пальцы, как прыгун перед стартом и…

Двери купе разъехались. Вика нехотя отвлеклась.

В дверях появилась девица, сантиметров на пятнадцать выше самой Вики, в босоножках на шпильке, коротких шортах, обтягивающей майке с пайетками и с маленькой сумочкой, накинутой на плечо. Ещё и чемодан, который больше подошёл бы Викиной младшей сестре-школьнице. В одной руке она держала смартфон и с кем-то разговаривала. Так думала Вика, на самом же деле, вошедшая вела прямой эфир в социальной сети.