Тайна Перевала Мертвеца

Посвящается моему мужу Сэму

N U₂AHO FAC₂ UTR T₂EO UN₂ULNTK

MAC₂WTOF E₂O UWO AT T₂AKOT₂EOW

Майя Г. Леонард

Посвящается Бобу, Ким и Ройс

E₂EA KUHO N₂O U IAWT₂ NT T₂EO I₂T₂AWN₂

Сэм Сэджман

M. G. Leonard & Sam Sedgman

ADVENTURES ON TRAINS

DANGER AT DEAD MAN’S PASS

First published 2021 by Macmillan Children’s Books an imprint of Pan Macmillan

Text copyright © M. G. Leonard and Sam Sedgman 2021

Illustrations copyright © Elisa Paganelli 2021

All rights reserved.

© Кормашов А.В., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2022

Machaon®

 
На гору Брокен брошен взгляд,
Где ведьмы шабаш свой творят,
Где им в Вальпургиеву ночь
Сам Люцифер спешит помочь,
Где сок красавки в кровь козла
Они вливают в жажде зла.
 

Иоганн Вольфганг фон Гёте. Фауст, часть 1 (строки 3956–3961)

Глава 1. Письмо из Германии

В раздевалке было прохладно и сыро. Хол и его друг Бен быстро скидывали свою грязную, мокрую футбольную форму и натягивали обычную, школьную. Их команда тренировалась в любую погоду, а тут, как назло, всю последнюю неделю шли дожди, поле сильно размокло и превратилось в болото. Резкий мартовский ветер тоже не прибавлял удовольствия гонять мокрый мяч. Редкие крики «гол!» уносились куда-то за школу и пропадали там совершенно бесславно. Внутри здания было намного теплее. Хол и Бен не торопились выходить под низкое пасмурное небо.

– Кажется, мы последние, – сказал Хол, увидев, что в раздевалке они остались одни. – Пошли. Уже скоро стемнеет. Мама всегда волнуется, когда я опаздываю.

Взяв свои сумки, они вышли на улицу и уже стали приближаться к воротам, как вдруг Бен попридержал Хола за плечо:

– Кто это там? Странный тип.

За школьной оградой уныло стояла и мокла одинокая фигура. Какой-то сутулый человек в коротком пальто. Вряд ли это был кто-то из родителей. Занятия давно закончились, да и тренироваться в такое позднее время могли только ученики средних и старших классов, люди взрослые. Действительно, странный тип.

Хол пригляделся, и внезапно сердце его встрепенулось. Он узнал этого человека. Он его много раз рисовал.

– Дядь Нэт! – крикнул Хол, выбегая за ворота. – А что вы здесь делаете?

– Да вот, – раскрыл объятия дядя Нэт, но не стал прижимать к себе, мокрому, своего единственного племянника, – жду тебя.

– Так вы и есть его дядя?! – ахнул Бен, подходя ближе. – Тот, который журналист и путешественник?

Дядя Нэт скромно и лукаво улыбнулся, мол, может быть, и не только, а затем пожал Бену руку.

– Да, это он, – с гордостью произнёс Хол. – А о Бене я вам рассказывал.

– Да-да, – будто что-то припоминая, проговорил дядя. – Это тот твой друг, который большой поклонник Сьерры Найт? Помню-помню.

У Бена отвалилась челюсть, но и Хол был впечатлён тоже: вот это память!

– Дядя Нэт, а я вас так рано не ждал. Я думал, вы приедете только на Пасху, – наконец произнёс Хол.

– Да вот, – дядя сунул руку в карман, – обстоятельства. Сегодня пришло письмо от моего старого друга. Он срочно просит о помощи.

С этими словами дядя Нэт достал из кармана конверт и подал племяннику. Тот отвернулся от дождя, вытаскивая из конверта письмо, а Бен начал приставать к дяде своего друга:

– Вы снова куда-то едете, мистер Брэдшоу? И Хол тоже? И снова будут какие-нибудь приключения?

– Всё зависит от того, что люди считают приключениями, а что нет, – грустно улыбнулся тот.

Письмо имело следующее содержание:

От кого:

Вольфганг Эссенбах

замок Кратценштайн

город Вернигероде

земля Саксония-Анхальт

Германия

Кому:

Натаниэлю Брэдшоу

«Дом священника»

графство Линкольншир

Англия

23 марта

Приветствую тебя, дорогой Натаниэль! Как дела, как жизнь? Надеюсь, ты в полном здравии и в хорошем настроении. Обращаюсь я к тебе вот по какому поводу. Даже не столько к тебе, сколько к твоему племяннику Харрисону. Короче, так получилось, что больше я никому довериться не могу.

А дело вот в чём. Как ты знаешь, по линии моей жены Альмы я породнён с семейством Кратценштайн. Их предки разбогатели на строительстве железных дорог, а также на производстве вагонов, паровозов и прочей железнодорожной техники. И вот три дня назад скоропостижно скончался двоюродный брат моей жены, Александр Кратценштайн. После того как его отец отошёл от дел, этот Александр встал во главе семейного бизнеса и очень неплохо управлял компанией и вдруг совершенно внезапно умирает! Это произошло в их старинном замке, родовом гнезде, что находится здесь же, в Германии, в горах Гарц. К сожалению, смерть Александра оказалась окружена слухами.

Люди говорят о каком-то страшном проклятии, наложенном на всё это семейство, хотя врачи уверяют, что причиной смерти Александра был обычный сердечный приступ. Только я сомневаюсь. Я видел посмертное выражение его лица. Оно было искажено ужасом. Мне кажется, Александр умер как минимум от сильнейшего стресса или страшного испуга. При этом многие вокруг говорят, что во всём виновата какая-то ведьма, её призрак. Раньше я этому не верил. Но вот прямо сегодня утром родной дядя моей жены клятвенно уверял меня, что он лично видел на железнодорожном пути, ведущем от замка Кратценштайн к Перевалу Мертвеца, какую-то странную женщину, которую он определённо принял за ведьму.

Альма, моя жена, очень боится за наших детей и внуков, ведь считается, что проклятие Кратценштайнов распространяется на всех отпрысков этой семьи по мужской линии. Я, конечно, человек современный и не верю в предрассудки, но должен признать, что в доме действительно происходит что-то странное. К примеру, бесследно исчезло завещание Александра, да и многое другое остаётся непонятным.

Что касается похорон, то они перенесены на следующий понедельник, и я очень надеюсь, что вы вместе с Харрисоном успеете к нам приехать. Сделайте это инкогнито, под видом наших дальних родственников. Нам очень важно выяснить, что за всем этим стоит. В письмо я вкладываю два билета на скоростной поезд «Евростар», который отправляется с лондонского вокзала Сент-Панкрас, и уже завтра буду ждать вас в Париже на Лионском вокзале в ресторане «Синий экспресс». Много багажа с собой не берите, захватите вещей примерно на неделю.

С наилучшими пожеланиями

Барон Вольфганг Эссенбах

– Завтра? Билеты уже на завтра? – поднял голову Хол и недоверчиво посмотрел на дядю.

– Да. А сегодня едем в Лондон. Практически прямо сейчас, – ответил тот и посмотрел на часы – на всю троицу своих часов, что сидели на одном запястье его левой руки (привычка старого путешественника по часовым поясам всего мира), и после этого уточнил: – Ровно через час и девять минут мы садимся на электричку до Лондона. Это будет первый этап нашего путешествия. Так что давай поторопимся.

– Мы что, даже не зайдём домой?! – ахнул Бен.

– Зайдём, – успокоил его дядя Нэт и снова повернулся к племяннику. – Твоя мама уже собирает вещи. Это она мне сказала, что у тебя сегодня последний учебный день перед пасхальными каникулами.

– Вот это да, – пробормотал Хол, всё ещё не веря своему счастью. – И что, мама разрешила? Нет, просто невероятно, потому что во время предыдущего путешествия…

– Твоя мама, конечно, немного растерялась, особенно помня про то убийство во время предыдущего путешествия, но я объяснил ей, что на этот раз всё будет по-другому. Никаких краж бриллиантов, никаких похищений несовершеннолетних, ничего из того, что случалось в прошлые разы. Мы просто хотим попутешествовать по Европе, так что пусть плохие люди мира на это время возьмут себе небольшой отпуск. Мы отдохнём от них, а они от нас.

– А это письмо…

Хол всё ещё вертел в руках письмо из Германии. Дядя Нэт вздохнул и поправил на носу очки. А когда начал говорить, то уже очень тщательно выбирал слова.

– Понимаешь ли, Хол. Я сказал твоей маме, что барон Вольфганг Эссенбах – наш с тобой старый друг. Именно наш. Не только мой, но и твой, потому что мы вместе путешествовали по Англии на поезде «Шотландский сокол». Там же, кстати, ехала и кинозвезда Сьерра Найт. – Это он добавил специально для Бена, который продолжал смотреть на дядю своего друга во все глаза. – И вот он, барон Эссенбах, теперь приглашает нас к себе в гости в Германию. Причём мы будем жить в том самом замке, где находится едва ли не самая большая и едва ли не самая сложная в мире игрушечная железная дорога. Барон тебя уже приглашал, а ты всегда хотел её посмотреть. Против этого твоя мама ничего не имеет. Она лишь поставила условие, что ты должен вернуться ещё до воскресенья, до Пасхи, которую вы собираетесь отмечать все вместе. Сейчас она пакует твои вещи.

– Что, правда? – всё ещё не верил Хол. Он сказал это не потому, что не верил словам дяди, а потому что очень не любил обманывать свою маму. Ну разве совсем немножечко.

– Правда, – ответил дядя. – Впрочем, решать тебе. Тут ведь такое дело… Барон просил привезти именно тебя, а значит, ему нужна именно твоя помощь. Предлагаю пока просто прокатиться со мной до Парижа, где мы все втроём просто сядем и поговорим. Если тебе не захочется ехать дальше, этим же днём ты вернёшься домой. Я думаю, барон всё поймёт. Я тоже.

Хол колебался, а Бен смотрел то на Хола, то на его дядю. Ему всё это казалось совершенной сказкой, и он не понимал, почему его друг раздумывает. Хол ещё раз внимательно прочитал письмо. Загадочная смерть. Проклятие. Пропавшее завещание. Призрак. Ведьма. Старая Германия. Готика. Мистика… И тут его сердце учащённо забилось. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, он вернул письмо:

– Конечно, я поеду дальше.

– А вдруг там какое-то страшное преступление? – спросил Бен, глаза его горели. – А вдруг всё такое страшное, что я даже не знаю!

– Ну, это-то вряд ли, – поскорее остудил его пыл дядя Нэт. – Никакого преступления. Просто тайна. Обыкновенная тайна.

– И мы должны будем её раскрыть, так? – спросил Хол.

– Так, – ответил дядя Нэт.

– Жалко, что я не могу с вами поехать, – простонал Бен.

– Ты будешь оставаться на связи, Бен, – сказал дядя Нэт.

– Это как?

– Ты будешь оставаться нашим человеком в этой стране. Считай, нашим тайным агентом.

– Агентом? Здо́рово! А что я должен буду делать?

– Делать вид, что ты ничего не знаешь, и хранить тайну, куда мы уехали и зачем. Клянешься?

– Клянусь! – энергично мотнул головой Бен и тут же добавил самым страшным шёпотом, какой смог из себя выдавить: – Могила.

– Да ладно тебе, – рассмеялся Хол. – Когда мы приедем, я всё тебе расскажу.

– Да уж пожалуйста. Не то я сразу тут и умру.

– Ладно, пока все живы, давайте прощаться, – сказал дядя Нэт, потом перевёл взгляд с Бена на Хола и обратно, слегка нагнулся и конспиративным шёпотом произнёс: – Главное, коллеги, вы должны помнить, что эта поездка имеет целью только ознакомление с игрушечной железной дорогой, и ничего более. Вы меня поняли?

Оба дружно кивнули.

Глава 2. Ветер странствий

Дома Хол имел всего лишь полчаса времени, чтобы переодеться, схватить рюкзак, поцеловать маму, обнять собаку и сказать «бай-бай» своей маленькой сестрёнке, которая всё равно ничего не понимала, потому что только недавно родилась.

Такси очень быстро доставило их на вокзал, ещё быстрее они прошли через турникеты и выскочили на мост над железнодорожными путями, с которого с топотом сбежали на нужную платформу. Поезд на Лондон ещё не подошёл.

– Вот твой билет, – сказал дядя, – держи его при себе. Я не сумел купить места в купе, поэтому поедем в общем вагоне. Надеюсь, найдём два рядом.

Поезд подкатил к платформе, двери с шипением разомкнулись, навстречу стали вываливаться пассажиры. Хол ещё снаружи приметил два свободных кресла и первым проскользнул в вагон. Правда, рюкзак пришлось держать на коленях, потому что все полки для багажа были заняты. Дядя Нэт поставил дорожную сумку себе под ноги, потом расстегнул пальто и ещё раз посмотрел на часы, на те, которые показывали лондонское время.

– Ну вот. На станцию Юстон мы прибудем в семь тридцать вечера. Оттуда неспешно, пешочком, прогуляемся до Кингс-Кросс. Вокзал Сент-Панкрас находится от него в двух шагах. Для нас я заказал двухместный номер в гостинице «Сент-Панкрас Ренессанс». А завтра утром практически прямо из отеля мы выйдем на платформу, откуда отправляются поезда «Евростар». А там – здравствуй, Европа!

И вот только тут до Хола дошло, что они действительно куда-то едут. До этого всё было словно в тумане. Ещё утром, когда они шли с Беном в школу, это был самый обычный день, ровным счётом ничего не предвещало, и вдруг бац! – он уже сидит в поезде, едет в Лондон, а оттуда в Париж, а оттуда в Германию, а там ещё даже неизвестно куда. Просто мистика какая-то, честное слово. По его спине промчался знакомый холодок. Как всегда, когда он предчувствовал какое-то новое приключение.

Поезд мягко качнулся, и платформа вокзала его родного города Кру плавно поехала назад. Вечерело, в вагоне включили свет, и в тёмном окне Хол увидел своё отражение. Он улыбнулся ему. Отражение ответило. Хол снова улыбнулся и отвернулся, спрятав в уголках рта довольную улыбку.

Кресла в вагоне были самолётного типа, и Хол опустил перед собой столик, закреплённый на спинке переднего кресла. На столик он положил новенькую записную книжку и тонкий чёрный фломастер-ручку. Сам он хотел взять с собой альбом для рисования или блокнот, как делал это всегда, но дядя Нэт не рекомендовал. Он сказал, что не в этот раз, потому что они поедут инкогнито. Никто не должен заподозрить, что он художник, и даже не просто художник, а знаменитый юный детектив Харрисон Бек, о котором писали в газетах. Его даже называли «рисующий детектив», хотя такое словосочетание совсем не казалось Холу благозвучным.

Хол раскрыл записную книжку на первом же чистом развороте, немного помял её, поломал, посгибал, чтобы страницы не топорщились, затем снял с ручки-фломастера колпачок. Он уже продумал, каким будет его первый рисунок. Таким, с чего всё и началось. Ранний вечер, туман. Таинственный чёрный силуэт на фоне школьной ограды, мелкий дождь. И Хол быстро провёл две горизонтальные линии, затем линии перспективы. Ручкой труднее оказалось рисовать полутени, пришлось много штриховать, но и это в итоге неплохо получилось, благо кончик ручки был тонкий. Вышло как на гравюре. Дядя Нэт тем временем объяснял ситуацию:

– Значит, так. Барон купил нам два билета на первый же «Евростар», который отправляется завтра утром. Это будет в семь пятьдесят пять. В Париж поезд прибывает в одиннадцать семнадцать. На Северный вокзал. Так что у нас будет достаточно времени, чтобы прыгнуть в метро и проехать пару остановок до Лионского вокзала, где барон уже забронировал для нас столик в «Синем экспрессе».

– Но… мы же не говорим по-французски, – вдруг вспомнил Хол.

– Мы?

– Ну то есть… Вы-то говорите…

Дядя Нэт улыбнулся:

– Тешу своё тщеславие тем, что мало кто отличит меня от настоящего француза, если я проживу во Франции месяц или два. Но и ты пару слов наверняка должен знать, разве нет?

– Je ne parle pas français^[1], – с трудом выговорил Хол.

– Ну, знаешь, у тебя и произношение, брат, – вздохнул дядя Нэт. – Значит, точно не говоришь. Тогда попробуй немного поучить немецкий. Очень этим удивишь маму. Кстати, будет хороший способ оправдаться, если наша поездка окажется не такой уж научно-познавательной, так сказать.

– Да я и по-немецки-то знаю только то, что Butter – это масло, а Brot – хлеб. А всё вместе это называется «сэндвич»! – рассмеялся Хол.

Дядя Нэт тоже улыбнулся:

– А я по-немецки читаю лучше, чем говорю. Хотя это замечательный язык. К тому же в нём многие слова звучат так же, как и в английском. А моё любимое немецкое слово Wanderlust. Можно перевести как «тяга к путешествиям», но мне больше нравится «ветер странствий».

«Wanderlust», – произнёс про себя Хол. И вдруг снова ощутил на спине знакомый холодок. Так вот как оно называется! То самое чувство, которое всегда возникает у него перед каждой поездкой. Ветер странствий. И ему захотелось действовать.

– Можно ещё раз прочитать это письмо?

Дядя немного поколебался, затем сунул руку во внутренний верхний карман своего пальто и извлёк письмо. Хол внимательно за этим следил. Он и письмо не стал сразу доставать из конверта.

– А вы давно дружите с бароном? – спросил он.

– Уже порядочно. Мы вращались в одних кругах, если так можно сказать.

Хол заметил, что в лице дяди появилась какая-то напряжённость, как будто его что-то давно беспокоило. Но дядя и сам заметил, что выдал какие-то свои чувства, и поспешил улыбнуться:

– Ты же знаешь, мы оба фанаты железных дорог, так что часто встречаемся на различных тематических мероприятиях. Помнишь, мы вместе ехали на «Шотландском соколе»? Ну конечно, помнишь. Один раз я даже бывал у него дома, и он мне показывал свою железную дорогу. С бароном легко и приятно иметь дело. И хотя он, конечно, деловой человек, но человек очень благородный. Да, можно сказать, что мы друзья.

– Иначе бы он не прислал такое письмо, да?

– Да, наверное.

– А что вы думаете о проклятии Кратценштайнов?

– Я не верю в такие предрассудки. Но люди вполне могут их использовать в своих целях.

– То есть кто-нибудь из семьи Кратценштайн, да? – Хол пригнулся и понизил голос до шёпота. – А что, если там произошло убийство?

– Врачи сказали, что человек умер от сердечного приступа. Правда, мы это знаем только из письма барона.

– Точно! И ещё рядом этот Перевал Мертвеца. Странное название вообще-то. Пугающее. И вдруг на этом Перевале Мертвеца умирает человек. Вдвойне странно.

– Попробуем во всём разобраться. Сейчас главное – добраться до Парижа и поговорить с бароном, а там уж составим план действий. Он пишет, что мы должны приехать инкогнито, под видом каких-то дальних родственников, которых остальные Кратценштайны практически никогда и не видели. И первая наша встреча должна состояться именно на похоронах. Короче, пока вот так! – И дядя хлопнул себя рукой по колену, а потом отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен.

Лондонский вокзал Юстон совершенно не впечатлил Хола. Он ему показался похожим на здание автомобильной парковки. Хотя людей вокруг было много. Они стояли толпой возле информационных щитов с расписаниями поездов и как будто чего-то ждали. Оказывается, ждали объявления, с какого пути отправляется очередной поезд. И вдруг все они, с чемоданами и тележками, двинулись навстречу Холу и его дяде и чуть не утащили их назад за собой.

– Спрячься за мной! – крикнул дядя, встав словно волнолом на пути надвигающейся толпы, пока та не схлынула.

Выйдя из здания вокзала, они нырнули почти в пустой подземный переход и вынырнули из него уже на площади, тёмной и тоже почти пустой. Был поздний вечер, почти ночь. Вместо звёзд в ночных лужах отражались огни окружающих зданий. Дул сильный ветер и бросал в лицо мелкий дождь, заставляя отворачиваться от него.

– Гостиница вон там, – кивнул дядя, и они пошли по узкому тротуару. А всего через пять минут ходьбы дядя произнёс: – Пришли.

Хол поднял голову и чуть не остолбенел при виде этой каменной громады. Здание было выстроено в готическом стиле, величественное и мрачное, хотя и немного вычурное. Множество узких стрельчатых окон и башенок, на крыше башня с часами.

– Ого, – впечатлился Хол. – И это наша гостиница? Выглядит как дворец.

– Раньше здесь располагалась штаб-квартира компании «Бритиш Рейл», но потом здание перестроили под шикарный отель. Здесь есть даже бассейн в одном из подземных этажей, и я специально попросил твою маму, чтобы она положила в твой рюкзак плавки: а вдруг захочешь поплавать? Ну, чего стоишь? Закрой рот – ворона залетит, – улыбнулся дядя. – Пошли регистрироваться.

Глава 3. В поезде «Евростар»

Хол проснулся ещё до будильника. Выбрался из кровати и первым делом подошёл к окну. Вид из него открывался на Британскую библиотеку. Над её крышей уже вставало солнце. Хол чувствовал себя хорошо выспавшимся и бодрым. Умывшись и почистив зубы, он засунул пижаму в свой рюкзак и оделся по-дорожному, как это предусмотрела его мама. Дядя тоже проснулся и тоже одевался. Через десять минут они вышли из номера и отправились завтракать.

Хол сразу навернул большую тарелку овсянки и выдул полный стакан апельсинового сока. Дядя почти ничего не ел. Лишь выпил кофе, а потом занялся проверкой паспортов и билетов. После завтрака они вместе подошли к стойке администратора, чтобы выписаться из отеля. И вот тут-то дяде Нэту вручили большой офисный конверт.

– Что это? – тотчас вытянул шею Хол.

– Небольшое досье, – ответил дядя Нэт. – Вчера, как только я получил письмо от барона, я позвонил своему редактору и попросил собрать всю возможную информацию об этом семействе Кратценштайн. Редактор не подвёл, спасибо ему. Будет что почитать в дороге.

Международный вокзал Сент-Панкрас имел в своей основе ещё старое здание, но умело модернизированное. Классический красный кирпич неплохо сочетался со стеклом, бетоном и сталью. Ажурный свод крыши пропускал внутрь много света. На каждом шагу пассажиров встречали всевозможные магазинчики и кафе, играли уличные музыканты. Холу показалось, что откуда-то даже доносились звуки пианино, но он не понял откуда. Стойки регистрации почти ничем не отличались от тех, какие бывают в аэропорту. Дядя и Хол зарегистрировались на рейс «Евростара» очень быстро, а потом так же быстро прошли и паспортный контроль, после чего оказались в зале ожидания, тоже очень похожем на аэропортовский накопитель.

– Вы не будете менять деньги? – спросил Хол, увидев на стене объявление с предложением обменять фунты на евро.

– Успею, – сказал дядя Нэт. – Тут всё быстро.

– Да, – согласился Хол. – У меня такое ощущение, что мы сейчас полетим самолётом.

– Только лучше. Потому что самолёт никогда не доставит тебя прямо в центр Парижа.

Объявили посадку. Пассажиры выстроились к траволатору, который должен был доставить их на платформу. Холу так понравился этот горизонтальный эскалатор, что он даже пропустил момент, когда перед ними появился поезд. Тот стоял у платформы, похожий на серебристую сигару с жёлтой полосой по бокам и частично жёлтым обтекаемым носом. Таких носов у поезда оказалось два, и этим он напоминал скоростную электричку, чем, собственно, и был, только очень длинную.

– Длина поезда достигает почти четверти мили^[2], – пояснил дядя. – Когда он стоит в депо, то механики ездят из одного конца в другой на велосипедах. Хочешь посмотреть поближе?

Хол, конечно, хотел, и они направились к ближайшей кабине машиниста. Жаль, нельзя было заглянуть внутрь, потому что стёкла оказались затемнены.

– Эти поезда известны под серией e320, где цифры указывают на максимальную скорость. А то, что у него две кабины, это очень удобно. И даже с точки зрения безопасности тоже очень важно. Это на случай, если поезд застрянет в тоннеле под Ла-Маншем и вынужден будет сдавать назад.

– А такие случаи бывали? – насторожился Хол.

– Да. Но такое случалось очень редко и главным образом из-за погодных условий на выходах из тоннеля.

Хол быстро зарисовал кабину поезда и платформу, а больше там рисовать было нечего.

– Ну что ж, пошли искать наш вагон, – сказал дядя Нэт, подхватив свою дорожную сумку.

Шли они долго.

– Ого, первый класс! – воскликнул Хол, увидев, куда они пришли.

– Здесь этот класс называют «бизнес-премьер», – объяснил дядя и улыбнулся: – Бароны в Европе ездят только так. А вот и наши места.

У них было два отдельных кресла, обращённых друг к другу, посередине столик. Хол занял кресло лицом по ходу поезда и осмотрелся вокруг. Его внимание привлекла стеклянная комнатка посередине вагона. Оказалось, что это переговорная. Там деловые люди могут продолжать свои переговоры прямо во время движения и даже подписывать документы. Вскоре объявили, что поезд отправляется. Объявление было сначала на английском, потом на французском. Почти сразу двери закрылись, и поезд тронулся. Хол даже не ощутил толчка, лишь услышал под полом нарастающее гудение электромоторов.

Наступало утро. По небу плыли рваные тучи, и низкие солнечные лучи легко подныривали под них, подсвечивая края облаков слабым лимонно-розовым светом. Вскоре большие лондонские дома быстро уступили место маленьким пряничным домикам пригородов, а поезд всё набирал и набирал скорость. Вот уже пошли поля. При этом Холу по-прежнему не верилось, что всего через три часа они окажутся в самом сердце Парижа. Да и по всем своим ощущениям он ещё оставался в своём родном городе Кру, и сейчас надо было идти в школу…

Хол очнулся, когда дядя достал офисный конверт и начал вынимать из него какие-то распечатки и газетные вырезки.

– Так-так, – бормотал он, перебирая бумаги. – Значит, так. Семье Кратценштайн принадлежит компания «К-Бан». Буква «К», вероятно, это первая буква их фамилии. После Второй мировой войны семейный бизнес унаследовал Арнольд Кратценштайн. Он ещё жив, хотя ему уже восемьдесят два года. Семнадцать лет назад отец передал руководство своей компанией своему старшему сыну Александру…

– Тому, что умер? – спросил Хол.

– Да, именно. Ага, тут есть два наброска, сделанных от руки. Что-то похожее на два генеалогических древа. Но оба совсем приблизительные, голые схемы, тут надо многое уточнять. Одно древо во главе с самим Арнольдом, другое древо во главе с какой-то Адой. Можешь срисовать сначала первое, где есть Александр.

Хол тут же достал записную книжку и ручку.

– А это некролог на смерть Александра, – продолжил дядя. – Но он на немецком. Тут написано, что у покойного остались жена Клара, она художница, и сын Герман, ему девять лет.

Хол начал перерисовывать схемы. Правда, он не стал изображать ветви и листья генеалогического древа как дерева, а вместо них изобразил железнодорожные пути и вагоны, катившиеся по этим путям всё дальше и дальше.

– Любопытно, – продолжал разбираться с бумагами дядя. – Оказывается, у покойника есть ребёнок ещё и от предыдущего брака. Его зовут тоже Арнольд, в честь дедушки. Сейчас ему девятнадцать. Интересно, и кто теперь унаследует компанию? Два внука от разных матерей, гм.

Но долго размышлять над этим вопросом дяде не пришлось. Проводница подкатила к ним тележку с двумя подносами, которые она ловко переставила на их столик. Там были булочки, йогурт, маленькая упаковка повидла и ещё какое-то горячее блюдо в пенопластовом контейнере, запечатанном фольгой. Всё как в самолёте.

– Мне кофе, – сказал дядя Нэт, когда проводница спросила, кто что будет пить.

Хол выбрал чай.

– А кем тогда этой семье приходится Альма Эссенбах, жена барона? – спросил Хол, косясь на бумаги, остававшиеся на столе. Он вдруг вспомнил из письма про ведьму, которую её дядя видел на Перевале Мертвеца.

– Посмотрим. Значит, так, Альма Эссенбах. – Дядя Нэт вздохнул и поправил на носу очки. – Ей пятьдесят шесть, и поскольку она урождённая Кратценштайн, то либо её мать, либо её отец приходятся Арнольду-старшему либо сестрой, либо братом.

– Сложно, – покачал головой Хол, попутно поправляя рисунок.

– Другого объяснения нет.

– А вы что не едите? – обратил внимание Хол.

– Что-то не хочется.

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Но, если честно, немного переживаю. Не вляпались ли мы в историю?

– В опасную? – Хол даже перестал есть. – Вы хотите сказать, что барон может нас подставить? Но вы же сами сказали, он благородный человек.

– Всё верно. – Дядя Нэт начал убирать бумаги обратно в конверт. Потом поглядел в окно: – Мы уже подъезжаем к Ла-Маншу. Видишь эти ограждения? Они начинаются как раз перед входом в тоннель.

Но Хол едва успел разглядеть металлический забор, как поезд уже нырнул в темноту. Тотчас включился свет, и снаружи загрохотало, как в метро. Хол поднял вверх голову и представил, как над ними плещется море, плавают рыбы, ходят корабли. Поезд шёл по тоннелю под водной толщей.

Долгое время они просто молчали, да и в вагоне по-прежнему было шумно, а когда Хол решил всё-таки спросить, как скоро они окажутся во Франции, поезд вдруг выскочил на свет, и они тут же в этой Франции оказались. Хотя прошло уже полчаса. Именно столько времени поезд преодолевал тридцать миль под Ла-Маншем.

– Мы с тобой только что проехали самый длинный подводный тоннель в мире! – с гордостью сообщил дядя.

– Круто! – произнёс Хол.

Как только глаза вновь привыкли к дневному свету, он привстал и выглянул в окно. Пейзаж был такой же, как в Англии, да и небо тоже – низкое, серое. Всё это немного разочаровывало. Зато поезд снова начал набирать ход. В тоннеле действовали ограничения на скорость, а тут он вновь полетел, и Хол даже бухнулся назад, на своё место, чувствуя, как его вдавливает в спинку кресла. Несколько мгновений он ощущал себя героем фантастического фильма, запертым внутри корабля, который только что совершил квантовый скачок, переходя в космическое гиперпространство.

Поглощённый своими фантазиями, Хол, кажется, задремал, а когда проснулся, увидел за окнами Париж. Об этом напомнило и объявление по радио, но теперь сначала на французском и лишь затем на английском. Поезд прибывал на Гар-дю-Нор.

– Gare по-французски «вокзал», а Nord – «север». То есть Северный вокзал, – перевёл дядя уловленное на слух.

Двери с шипением разъехались в стороны. С лёгким покачиванием Хол впервые ступил на парижскую землю.

Внутри Северный вокзал выглядел вполне импозантно, да и снаружи был ничего. Хола сначала немного напрягло, что все названия на французском, но тут он заметил, что под французскими надписями были и английские, только поменьше. Это его помирило с Францией, и он решил больше ничему не удивляться.

Прямо с вокзала они с дядей спустились в метро, проехавшись по эскалатору. Внизу дядя Хол купил в автомате билеты, быстро нажимая нужные плашки на экране, и протянул один Холу.

– У нас с тобой красная линия под литерой D. Мы едем две остановки на юг до Гар-де-Льон.

– До Лионского вокзала? – догадался Хол.

– Молодец! Быстро учишься.