Kitobni o'qish: «Те, кому не все равно»

1.

Услышав позади треск сухого валежника, Клем тяжело вздохнул и прикрыл саднящие после бессонной ночи глаза. Девчачий писк, словно отрывистый птичий крик, взвился к кронам деревьев и растворился среди желтой пожухлой листвы. Ну вот, опять… С тех пор как они вошли в лес, Кара успела споткнуться четыре раза. Если не больше. Клем, конечно, понимал, что чаща, в которую они забрели, не имела ничего общего с проторенным трактом. Но все равно! Неужели нельзя ненадолго спуститься с небес и хотя бы попытаться смотреть под ноги?

– Клем, ну помоги же! У меня нога застряла!

Девчушка говорила так, словно именно он раскидывал на ее пути гнутые узловатые коряги, за которые она постоянно цеплялась. Ему, быть может, стоило устроить Каре выволочку, напомнить о безвозвратно утекающем времени, упомянуть про погоню… Но Клем не мог даже накричать на нее по-настоящему. Просто не получалось злиться на эту мелкую паршивку, даже несмотря на все ее выходки.

– Сестра…

Парень обернулся и, окинув девчонку взглядом, только покачал головой. Ну вот каким образом у нее получилось загнать свою миниатюрную ножку промеж тонких корней жимолости?

– Что «сестра»? – Кара пару раз дернула застрявшей лодыжкой, перевела взор на брата, нахмурилась. – Можно подумать, это я нас сюда завела! Как тут вообще идти можно?

– У меня же получается, – Клем скинул с плеч походную сумку, наклонился и без труда раздвинул сплетенные корни. – Прошу, постарайся хоть немного. Нужно добраться до дороги, пока не начало темнеть. И, ради богов, не ори так громко. Если за нами еще гонятся…

– А зачем ты руки свои распускал? Надо было сразу убегать, – Кара вытащила ногу из ловушки и, натянув сползший сапожок, принялась отряхивать поношенные штаны от налипшего сора.

Клем снова вздохнул. Тяжело и протяжно. Поднявшись на ноги, он подобрал с земли сумки и, вскинув свою на плечо, протянул вторую сестре.

– Может, хватит строить из себя капризную неженку? Можно подумать, в первый раз в лесу оказалась.

Клем сдвинул брови, пытаясь состроить грозную мину. Как и всегда, на Кару это не произвело никакого впечатления. Вместо ответа она выхватила котомку из его рук и с гордо поднятой головой зашагала вперед, напоследок одарив брата сильным, по ее мнению, ударом в плечо. Было совсем не больно. Да и что могла сделать девятилетняя малявка крепкому парню вроде него?

Клем не понаслышке знал, что такое суровый сельский труд. Его ладони покрывали застарелые мозоли от черенка лопаты и рукояти отцовского плуга. Широкие плечи, мускулистые руки, высокий рост, редкая щетина, которая осчастливила его квадратную челюсть своим присутствием чуть меньше года назад… он никак не выглядел на свои семнадцать. Больше напоминал опытного работягу, нежели беззаботного юношу.

Любой другой на его месте не удержался бы от звонкого подзатыльника, но Клем лишь усмехнулся и, догнав сестру, потрепал ее по каштановым, забранным в короткий хвост волосам. Хотелось верить, что ее выдержки хватит хотя бы на полчаса.

2.

Из непроходимых дебрей путники выбрались на исходе дня. Едва солнце скрылось за краем небосвода, как на округу опустились густые сумерки. Света, пробивавшегося к земле сквозь плотно сомкнутые кроны, едва хватало, чтобы разглядеть что-то в полусотне шагов. Но чтобы почуять неладное, хватило и этого.

Стряхнув с куртки приставшие листья, Клем медленно вышел на середину лесной дороги и огляделся, почесывая затылок. Самому ему ни разу не случалось забредать дальше соседских деревень, но, по рассказам отца, Северный тракт считался одним из самых оживленных путей на всем Спотте. Парень не мог похвастаться большим умом, но, если бы кто-то решил спросить его мнение, он бы ответил, что последняя телега проходила здесь по меньшей мере несколько лет назад.

Колея почти полностью скрылась под густым слоем сорной травы. Кое-где, прямо между отметинами от колес, виднелась поросль молодых деревьев. Лес по-хозяйски надвинулся на дорогу с обеих сторон, превратив некогда широкий тракт в узкий проход, прикрытый корявыми ветвями старых дубов, кленов и вязов.

– Клем? – Кара прижалась к брату и крепко стиснула его ладонь. – А нам точно сюда?

За последние часы поведение сестры круто изменилось. Чем мрачнее становилось вокруг, тем ближе она держалась к спине Клема. Ее все меньше интересовали осенние цветы и грибы, которые смогли пробиться сквозь ковер из опавших листьев. Поток детских издевок, упреков и колкостей иссяк, словно пересохший в жаркое лето ручей. Угловатые черты лица от тревоги заострились еще сильнее, взгляд круглых глазенок метался из стороны в сторону, пухлые губки сжались в тонкую нить. И Клем прекрасно понимал сестренку. Страх проникал и в его душу, но, в отличие от Кары, парень просто не имел права проявлять слабость.

– Эта дорога ведет к шахтерским селениям. Не бойся, мы ведь только вошли в лес. Здесь еще безопасно.

– Ты говорил, что дома тоже безопасно, – буркнула Кара, шмыгнув носом.

Да уж… говорил. Но ведь раньше там действительно было безопасно! Первые слухи о странных тварях появились на острове еще до рождения Клема, но до последних лет не приносили ничего, кроме смутной тревоги. Описания бестий никогда не отличались точностью, а истории очевидцев больше напоминали страшилки на ночь. Кто-то рассказывал о существе, похожем на огромную, размером с лошадь, собаку. Иные перешептывались о двухголовых страхолюдинах, пасти которых были усеяны похожими на иглы зубами. Некоторые вскользь упоминали о худых как жердь силуэтах, руки и ноги которых длиною своей могли поспорить со взрослым деревом. Самые мнительные из селян тут же организовали ночные патрули вдоль границ Золотого леса. Однако, как вскоре выяснилось, добровольная служба оказалась лишь удобным поводом для мужицких посиделок подальше от домашних хлопот.

Несмотря на малый возраст, Клем хорошо помнил, как все менялось от года к году. К забавным россказням стали относиться серьезно. Патрули из простых пьянок превратились в обязательную работу. Путешествия по лесным дорогам стали напоминать скорее опасную вылазку, нежели простую прогулку, из-за чего сообщение с шахтами осложнилось до предела. Графу Клавиусу даже пришлось многократно усилить военное сопровождение обозов, которые доставляли горнякам провиант и увозили золотую руду.

Постепенно Спотт – небольшой остров, притаившийся близ материка, – покинуло большинство успешных торговцев, бардов и егерей. И все же для простого работяги, гнущего спину на поле, никем не виданные монстры все еще оставались чем-то чуждым и неважным. Лишь редким дозорным иногда мерещилось что-то пугающее у самой опушки, однако дальше дело не заходило никогда. До последнего времени…

– Скоро стемнеет, – заметила Кара. – Как думаешь, в какую нам сторону?

– В эту, конечно! Пойдем.

Клем без раздумий повел сестру вправо, хотя уверенности в нем было не больше, чем звезд на небе в пасмурный день. Говоря по правде, он вообще сомневался, что нашел правильный путь. Больше всего Северный тракт сейчас напоминал одну из множества лесных тропок, коими в лучшие времена пользовались охотники. А тропки эти, по слухам, могли беспорядочно петлять по всему лесу и завести путников совсем не в ту сторону. Но уж лучше так, чем снова бродить по заваленной буреломом чаще, да еще и в потемках.

3.

С каждым угасавшим лучом солнца сохранять напускное спокойствие становилось все сложнее. В тяжелом полумраке древние деревья казались Клему страшилищами из детских сказок, тянущими к ним свои узловатые, покрытые бородатым мхом пальцы. Золотой лес хранил жуткое, совершенно несвойственное обычному лесу молчание. Никаких птичьих трелей, никаких перестуков дятлов, никаких шорохов в кустах. Лишь лысеющие кроны придорожных исполинов недовольно перешептывались друг с другом под редкими порывами холодного осеннего ветра.

– Тихо так… – прошептала Кара, испуганно озираясь по сторонам.

– Тихо, – подтвердил Клем.

В небольшой рощице подле их деревни было совсем по-другому. В сравнении с этим местом ее просто-таки переполняла жизнь. Пару недель назад он собственноручно подстрелил там трех упитанных зайцев. Здесь же вряд ли смог бы добыть что-то сытнее горсти дождевых червей. И то если повезет. Радовало, что лес сохранил хотя бы привычные запахи. Вокруг путников витал аромат сырых листьев, влажной после недавнего дождя земли и какой-то пряной травы.

– Почему?

– А я почем знаю? Я в этом не больше твоего понимаю… – От волнения Клем ответил гораздо грубее, чем намеревался. Впрочем, спохватившись, тут же добавил, на этот раз стараясь говорить расслаблено и небрежно: – Хотя… тут, поди, вообще зверья нет. Люди годами эту дорогу пользовали, шумели… вот живность и разбежалась.

– А может… это они напугали? – голос Кары задрожал. – Может, у них тут логово? А мы и не знаем. Добрались же они до…

– Прекрати! – шикнул на нее Клем. – Нет тут никого. Помалкивай лучше и смотри под ноги.

– Сам помалкивай! – огрызнулась Кара, но без прежнего огонька. Больше по привычке.

Тем не менее какое-то время она действительно держала язык за зубами, но, когда сквозь переплетения веток просочился холодный, едва различимый свет луны, заговорила вновь.

– Клем… мне страшно… Когда мы отсюда выберемся?

– Уже скоро, – парень приобнял сестру за плечо и потрепал волосы. – Как только дорога завернет вправо, до опушки останется не дольше часа быстрой ходьбы. А там уже и до Осгарда рукой подать. Но по ночи мы к нему не пойдем. Прямо в полях заночуем.

– Не хочу в полях. Вдруг дождь? Может, дерево поищем?

– Дерево так дерево, – с готовностью согласился Клем. – Если хочешь, можешь сама поискать подходящее место, только не слишком близко к ручьям. Там земля сырая. Замерзнем.

Парень говорил без умолку, стараясь отвлечь Кару от темных мыслей своей показной уверенностью. Чувствовал, что Кара держится из последних сил, хоть и не подает вида. Но разве могла она обмануть человека, который находился рядом с самого ее рождения? Того, кто мог угадать ее настроение по одному лишь изгибу губ?

– Жаль, у нас одеяла длинного нет, а то шалаш бы сделали. Как в прошлом году. Помнишь?

– Фу! Меня тогда комары искусали. Всю ночь чесалась, – Клем почувствовал, как Кару передернуло от воспоминаний.

– Подумаешь, комары. Зато какая рыбалка добрая вышла!

– Рыбалка… тьфу! – девочка фыркнула. – Ты меня потом эту рыбу чистить заставил.

– Кто ж виноват, что ты удочку в реку уронила? А так все по справедливости получилось. Я ловил, ты чистила. Просто неженка ты, вот и все.

– Это я неженка? Сам ты неженка!

Клем улыбнулся, почувствовав, как маленький кулачок врезался ему в предплечье. Тумаки сестры он воспринимал как выражение ее чувств. К примеру, этот удар, скользящий и вялый даже по ее меркам, говорил о том, что она давно не злится на брата и что ей все еще страшно. Не настолько, чтобы вовсе пропустить издевку мимо ушей, но все же… Что ж, по крайней мере бестолковый разговор хоть как-то помог. Найти бы кого-нибудь, кто смог бы вселить хоть чуточку отваги и в самого Клема! Кого-нибудь, кто точно знал бы, что делать и куда идти. С сосущей болью в сердце он вспомнил родителей и чуть было не ляпнул о них вслух, но вовремя сдержался. Не стоило лишний раз напоминать о случившемся Каре. Особенно в таком поганом месте, как этот проклятый лес с его проклятыми дорогами.

– Мы ведь не останемся тут на ночь, правда? – робко спросила сестра после долгого молчания.

– Конечно нет. Придумаю что-нибудь.

Но что он мог придумать? Клем осмотрелся и сжал зубы от досады. Лунный свет, едва достающий до земли, позволял рассмотреть лишь очертания придорожных кустов и ломаные силуэты деревьев. Как долго они брели по пустынному тракту? Пять минут? Полчаса? Час? Быть может, два? Клем напрочь потерял чувство времени и, что самое страшное – направление. Он бы ничуть не удивился, узнав, что они бредут прямиком в глубь леса вместо того, чтобы двигаться к единственному на острове порту.

Парень мысленно обругал себя самыми крепкими словами, которые смог припомнить. Идея спрятаться от озверевших мародеров в непроходимой чаще, а потом выйти из леса несколькими лигами дальше уже не казалась ему такой уж удачной. И плевать, если бы он был один. Себя не жалко. Но вот сестра… Клем никогда себе не простит, если по его вине с ней что-то случится.

Парень глубоко вдохнул, задержал дыхание на несколько мгновений и медленно выдохнул сквозь плотно сжатые губы. Не помогло. В голове не возникло ни одной путной мысли. Подыскать достаточно большое дерево и попытаться провести ночь на нем? Нет. В такой темноте он скорее расшибет себе лоб, чем найдет хоть что-то подходящее. Возвращаться в чащу тоже не вариант. По той же причине. От мысли заночевать прямо на дороге Клема брала оторопь. Природа вокруг пока что хранила гнетущее молчание, но продлится ли оно до утра?

Сам он, несмотря на усталость, смог бы продержаться на ногах до рассвета. Авось за ночь и вышел бы хоть куда-нибудь. Но Кара… Сестра никогда не жаловалась по-настоящему. Она могла вредничать, ругаться и, по своему обыкновению, бить брата в плечо, однако, взявшись за дело всерьез, всегда терпела до последнего. Вот и сейчас она упрямо шагала вперед. Медленно, но упорно, все чаще и чаще спотыкаясь от утомления. И на этот раз у Клема не было никакого желания отчитывать ее.

Силясь обнаружить хоть что-то полезное, юноша снова посмотрел вправо, потом влево, устремил взгляд вперед… и замер. Рука, придерживающая Кару за плечо, немедленно напряглась и машинально отпихнула девочку за спину.

– Что? Что случилось?

– Там… – Клем поднял свободную руку и указал вперед.

Сначала он решил, что ему показалось, но нет. Сквозь плотное переплетение деревьев пробивался слабый, едва различимый свет. Теплый свет живого огня. Кара осторожно выглянула из-за спины брата, прищурилась, а через секунду со всех ног бросилась вперед, словно мотылек на фонарь. Лишь в последний момент Клем успел ухватить ее за руку.

– Спятил?! – взвизгнула девочка. – Там же люди! Они могут…

– Заткнись, дура, – гневно зашипел Клем и, подтянув сестру к себе, бесцеремонно зажал ей рот.

Боги, ну почему иногда с ней так тяжело? Неужели так сложно думать головой всегда, а не только по особым случаям? Из детского возраста она, конечно, еще не вышла, но порой умудрялась вести себя хуже трехлетнего карапуза.

– Да тише ты. Угомонись. Хватит брыкаться… ай! – Клем снова зашипел, но на этот раз от боли, когда острые зубы сестры впились в его ладонь. Он отдернул руку от ее лица и затряс кистью. – Да что с тобой? Нас же могут услышать.

– И что с того?

– Что с того? Да пораскинь ты мозгами, – он постучал пальцем по лбу девочки. – Ты хоть представляешь, на кого мы можем наткнуться? А если это те уроды, что пытались нас догнать? Что, если они все-таки решили пойти за нами? Ты об этом подумала?