Kitobni o'qish: «Академия мертвых душ. Неправильная студентка»

Пролог

Шел снег. Сыпал сверху из непроглядной черноты крупными хлопьями, вспыхивал в ярких отсветах гирлянд, мягко ложился на плечи и шапки. Редкие прохожие были похожи на сугробы, торопливо перебегающие с места на место в свете фонарей.

Девушка в тёмном полушубке и шапке-наушниках шагала к переходу и торопливо говорила в свою гарнитуру:

– Конечно, я приду! Да, я уже в пути! Минут через двадцать буду у тебя. Нет-нет, Новый год можно праздновать где угодно и с кем угодно. А день моего восемнадцатилетия мы будем встречать вместе.

Она улыбалась. Было видно, что собеседник ей очень приятен. А разрумянившиеся щеки показывали, что даже более чем просто приятен.

– Каждый, кто родился в десять минут первого, имеет право именно «встречать» день рождения, – она звонко засмеялась.

И поскользнулась на присыпанной снегом ледянке, да так, что едва удержалась на ногах, неловко взмахнув рукой. Но даже тогда не прервала разговор.

– У меня есть кусочек торта, – улыбнулась она, и хотя тот, с кем она говорила, никак не мог её видеть, покачала сумкой в доказательство. Затем замолчала, выслушивая собеседника. И, зардевшись, ответила тихо: – И я тебя! Очень! Скоро буду, жди. Ты ведь уже поставил чайник?..

Продолжая болтать, она шагнула на занесенную снегом «зебру» пешеходного перехода…

Огромная фура с грохотом летела по скользкой дороге и отчаянно сигналила. Но девушка в шапке-наушниках теперь радостно смеялась чему-то, что говорил ее собеседник. И ничего не услышала.

* * *

– Что вы наделали?

Несмотря на крики, вой сирен, шум, молодой голос был так хорошо слышен, словно звучал в полной тишине. И звучал испуганно:

– Ей не время было! Сегодня – точно нет.

Тот, к кому он обращался, ответил не сразу. Но его голос был хриплый и уверенный:

– А через два часа ей исполнилось бы восемнадцать, и тогда бы она не смогла…

Что именно она не смогла бы, он не сказал. Видимо, обоим это было хорошо известно.

– А кто сказал, что теперь сможет? И вообще, это нарушение. Это… – задохнулся первый голос, звонкий, почти мальчишеский. – Да вы представляете, что с нами сделают?

– Только если узнают. А откуда они узнают, если мы никому не скажем?

Повисла долгая пауза, словно бы один из говоривших обдумывал сказанное.

– Она должна была жить! – упрямо произнес первый голос.

– Ещё целую неделю? – с усмешкой произнёс второй. – Вот радость-то! Через неделю вероятность гибели – восемьдесят пять процентов.

– Восемьдесят пять – это не сто! – не сдавался первый.

– Восемьдесят пять – это почти сто. Хватит болтать, пора убираться отсюда, пока нас не заметили.

Глава 1

Пряно пахло травами и нагретой землей, сверху припекало, по ноге что-то ползло. Я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежу в высокой траве, над головой ярко голубеет небо без единого облачка.

Села, смахнула с ноги божью коровку, одернула подол… чего-то белого, балахонистого, смахивающего на бабушкину ночнушку.

Перед глазами колыхалось под ветром поле, самое обычное поле, пестрое, жужжащее, стрекочущее, с редкими кустами и лесом вдалеке.

Я осторожно повернула голову и тут же увидела рядом незнакомого парня, на вид – моего ровесника. Он сидел, облокотясь о колено рукой, и лениво жевал травинку. Высокий, скуластый, светловолосый. Летнее солнце словно запуталось среди пшеничных прядей.

Летнее? Но сейчас же зима. Так откуда все это: трава, цветы и солнце?

– Где я? – то ли спросила я у парня, то ли просто проговорила в пустоту.

– А сама-то как думаешь? – усмехнулся он, перекатывая травинку из одного уголка губ в другой.

Сама я думать сейчас, кажется, ничего не могла. У меня дико раскалывалась голова, да и всё тело ломило так, будто его пропустили через мясорубку. Птичьи трели из леса, стук дятла, жужжание шмелей и даже стрекот кузнечиков гудели в висках.

Последнее, что я помню, – это огромная махина, которая сминает меня под своими колёсами. И хлопья снега, летящие прямо в лицо…

Но после такого оказываются в больнице. Или вообще нигде не оказываются. Но уж точно не отправляются на цветущую лужайку.

– Я попала под машину… – проговорила я неуверенно.

– Точно! – неизвестно чему обрадовался парень. – Раскатало по асфальту в лучшем виде. Сразу насмерть! – Он улыбался, хотя повода для улыбок я тут не видела. – А нечего ходить в наушниках, и на дороге по сторонам смотреть надо.

– Там… горел зелёный, кажется… – непонятно зачем начала оправдываться я.

– Может, и зелёный, – пожал плечами парень. – Да только у фуры тормоза отказали, или ещё что-то сломалось. Ей по барабану было, какой там свет. Ладно, хватит болтать, пошли быстрее, пока ты не вырубилась. Тащить тебя я не нанимался.

Все это было похоже на бред. Так, значит, я умерла? На меня наехала фура? И теперь я оказалась в странном месте и в странной одежде?

Слишком много всего и сразу на меня свалилось. Это невозможно было ни удержать в голове, ни как-то разложить по полочкам. Меня хватило лишь на то, чтобы бестолково спросить:

– Куда тащить? Не надо меня никуда тащить…

– В твою комнату, конечно. Или ты на улице спать собралась?

Я нигде не собиралась спать. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, куда попала.

– В мою комнату? У меня тут нет никаких комнат. Что вообще это за место?

– Место как место. Академия мертвых душ, – он почему-то усмехнулся. С сожалением выплюнул травинку и поднялся на ноги. – И вообще. Объяснять – не моя забота. Моя забота – принять и отвести в комнату. Там ты будешь дрыхнуть сутки. Все заморыши сначала спят, не пугайся. А потом уже станет ясно, кто ты и куда…

– Спать? Я совершенно не хочу спать, – сказала я уверенно. – И в комнату тоже не хочу.

Впрочем, все это я уже говорила на ходу, торопливо ступая по колючей траве босыми ногами вслед за светловолосым.

– Это тебе только так кажется. Давай пошевеливайся.

А я и так шла быстро, как могла: каждый шаг отзывался болью во всем теле. Но все же я успевала оглядываться по сторонам. И никакой академии или вообще чего-то, похожего на здание, я не видела. Только поле, кусты да темнеющий неподалеку лес.

Куда вообще меня ведет подозрительный тип? Впрочем, этим вопросом следовало задаться раньше.

Домик, маленький, бревенчатый, словно выткался в воздухе за ближайшим кустом. Секунду назад я его не видела, а теперь вот – стоит. Три окна, покатая крыша, сбоку крыльцо в несколько ступенек, с перилами и козырьком над дверью. Сам же куст оброс колючками и бутонами, стал похож не то на жасмин, не то на шиповник. Рядом проявился еще один и еще – по кусту под каждое окно. А перед ними выросла скамейка, гладкая, деревянная, широкая…

Я зажмурилась, поморгала: все это никуда не исчезло.

Тем временем светловолосый поднялся на крыльцо, завозился с дверью. И тут я почувствовала, что и правда хочу спать. Причём не просто хочу, а буквально падаю с ног. Я опустилась на скамейку, хотела сказать парню: «Погоди немного», но слова словно завязли у меня во рту. А сама я качнулась и упала на нагретые солнцем доски.

– Ну ёлки-палки! – слышала я уже сквозь сон. – Два шага не могла дойти! Тащи теперь её…

Глава 2

Сон был густым и вязким, с короткими и тревожными сновидениями. Несколько раз я словно бы выплывала на поверхность и там видела незнакомые лица, слышала обрывки фраз: «Сон неглубокий», «Она всё время просыпается», «Не удерживается…», «Это может повлиять на дальнейшую…»

Я даже успевала понять, что люди говорят обо мне и, по их мнению, спать мне надо крепче.

А вот на что это может повлиять, так и не услышала, снова провалившись в омут сна, тяжелый, беспокойный, мутный.

После бесконечных блужданий между сном и реальностью я наконец проснулась.

Проснулась по-настоящему, вспомнила всё, что произошло до этого, и с минуту лежала, вытянувшись на кровати и не рискуя открыть глаза. Больше всего мне хотелось, чтобы случившееся и вправду оказалось сном. Чтобы сейчас я проснулась в своей постели, в своей пижаме, в своей комнате. Вскочила бы и побежала на кухню – пить чай и пересказывать сестре дурацкий кошмар.

Но когда я открыла глаза, стало ясно, что ничего из того, что я себе намечтала, не получится. Я лежала на кровати в небольшой комнатке. Совсем небольшой: вдоль бревенчатой стены слева от двери были втиснуты огромный шкаф, упиравшийся массивным боком в изножье моей кровати, и сама кровать. Рядом, у ее изголовья, прямо под окном с простецкими занавесками уместилась тумбочка, уставленная склянками. Вдоль противоположной стены с еще двумя окнами тянулись две лавки, на одной из которых сидела немолодая, но крепкая женщина в длинном балахоне тёмно-зелёного цвета и в косынке, такой же тёмно-зелёной.

– Очуняла, наконец-то, – с улыбкой сказала она. – А мы уже боялись, что так и не выберешься из междумирья.

– Из междумирья? – переспросила я.

– Ну да, свой мир ты уже оставила, а в наш ещё толком не пришла.

Значит, ничего мне не показалось и не приснилось. Я действительно погибла в своём мире под колёсами фуры и действительно каким-то невероятным способом оказалась здесь.

– Меня зовут Арманда. Я помощник лекаря. Первые дни ты можешь чувствовать себя неважно. Так бывает… Если что – не мешкай, сразу же ко мне!

Она ненадолго исчезла за дверью, чтобы вновь появиться с подносом, на котором ароматно дымились доверху наполненные тарелки и кружка. Поставила его на лавку и строго повелела:

– Ешь хорошо! Тебе нужно набираться сил. Вечером – разбор!

Последнее слово она пронесла как-то особенно торжественно. Но на меня это не произвело впечатления.

Есть мне совершенно не хотелось, а хотелось совсем другого. Задать те сотни вопросов, которые теснились в моей голове. Узнать хоть что-то о месте, где я оказалась, и желательно – как мне отсюда выбраться.

– Ну? – Арманда обвела комнату взглядом. – Вроде бы тут всё. Мне пора в лазарет.

– Постойте! – взмолилась я, прежде чем она выскользнула за дверь. – Но у меня ещё столько вопросов…

Вывалить на Арманду сразу всю сотню я не рискнула: так можно и вовсе ни одного ответа не получить. И поэтому задала главный:

– Как мне вернуться домой?

Лицо женщины мгновенно стало печальным и скорбным.

– Боюсь, деточка, мне придётся тебя огорчить. Домой ты не вернёшься. Там ты умерла. И это – окончательно и бесповоротно.

Слёзы тут же навернулись на глазах. Хотелось кричать, крушить мебель, с грохотом перевернуть к чертям поднос. От отчаяния и боли. От всего того невыразимого, что творилось сейчас в моей душе. Только вот сил на это не было.

– Не о том тебе надо думать.

– А о чём? – машинально спросила я.

– О том, чтобы поправляться. Чтоб зацепиться за этот мир. И обучение пройти. Без обучения совсем пропадёшь.

– В Академии Мёртвых Душ? – вяло пробормотала я, вспомнив, что говорил светловолосый.

Арманда почему-то рассердилась:

– Это кто тебе уже такое наплёл? Гратис небось? Уж я ему устрою за то, что на язык несдержан. Лепит что попало! Нормальная у нас Академия, живая.

– А как же… – начала спрашивать я дрожащим голосом.

Но она меня остановила жестом.

– Прости, деточка. Времени нет отвечать на вопросы. Скоро явится Эрмилина, твоя соседка. Вот у неё и спрашивай хоть до бесконечности.

Арманда напоследок кивнула на поднос:

– Ты ешь, не бойся. Всё качественное, по вашим рецептам сделанное. На непривычную еду будешь позже переходить. А пока щадящая диета.

И, не дав мне произнести ни слова, выскочила наружу.

Я осталась наедине с собой и своими мыслями. А те словно ждали – обрушились разом нестерпимо горькой волной, немыслимой тяжестью. Жгли изнутри, давили, ранили, не давая дышать…

Когда у тебя умирает кто-то близкий, ты теряешь одного человека. Это больно, чертовски больно и обидно, но выносимо. А когда умираешь ты сам – ты разом теряешь всех. Как будто бы все они умерли в одно мгновение. И тебе приходится жить без них. Мама, сестрёнка Алена, Алекс, подруги, знакомые, соседи – все. И даже хмурый охранник в университете. Никого! Одна я в чужом незнакомом мире, который неизвестно как меня примет и какие сюрпризы приготовит.

Я в отчаянии стукнула кулаками по кровати и разрыдалась.

Глава 3

Эрмилина действительно появилась позже. Когда я выплакалась и даже успела обнаружить возле дверей что-то похожее на белые тапочки (видимо, в комплект к тому савану, в который меня нарядили), обуться, найти в доме ванную, умыться, вернуться к себе и вновь сесть на кровать, не зная, чем заняться.

Она оказалась невысокой худенькой блондинкой. Личико сердечком, серые глаза, пухлые губы. Обычная, каких сотни. А вот стрижка чудная. У нас такие точно не носят. Стройная фигурка, платье глубокого изумрудного цвета чуть ниже колена. Уж не знаю, по каким признакам, но сразу было видно – это форменная одежда, и цвет явно означает принадлежность к факультету или клану, или что тут у них.

Арманда говорила, что соседка ответит мне на все вопросы. Что ж, думаю, это будет долгий разговор. Если, конечно, она не пошлёт меня к чертям и не оставит саму разбираться с тем, что тут происходит.

– Привет, Юлия! – сказала Эрмилина с порога так, что сразу стало понятно: знакомиться нам не придётся. Она точно знала, кого определят ей в соседки.

– Привет, Эрмилина, – сказала я, желая максимально ускорить процедуру знакомства и скорее перейти к прояснению моей ситуации.

Но она окинула взглядом поднос с нетронутыми тарелками, покачала головой и сказала:

– Тебе надо поесть. Не хватало ещё, чтобы ты упала в голодный обморок на разборе. Поверь, ситуацию это не улучшит. Давай сделаем так: ты быстренько сметаешь свой обед, а я пока переоденусь и умоюсь. А потом отвечу на все твои вопросы. Ты ведь явно хочешь всё знать?

Я вскинула на неё удивлённый взгляд. С чего бы ей знать, чего я хочу? Но она лишь качнула головой.

– У новеньких всегда много вопросов. Так и должно быть.

Поставленная в жёсткие условия «информация за еду», я метнулась к подносу и быстро приговорила тарелку борща. Потом прикончила суши и спагетти. Интересные же у них представления о моей привычной еде.

Эрмилина не обманула. Она появилась на пороге моей комнаты практически в тот момент, когда я допивала остывший чай.

– Вот и отлично. – Она удовлетворённо посмотрела на поднос и, как только я опустила на него чашку, хлопнула в ладоши.

Поднос исчез. Просто исчез из комнаты, чёрт возьми! Я видела это своими глазами! Или показалось?

Я потёрла глаза, встряхнула головой. Может быть, это всё еще продолжаются видения из моих снов? Но нет. Лавка была пуста.

– Прости. – Эрмилина покаянно сложила руки у груди. – Я тебя не предупредила. И для человека из твоего мира это немного непривычно, понимаю.

– Что ты сделала с подносом? – прошептала я, опускаясь на кровать.

– Забросила его на кухню, конечно…

Она говорила об исчезновении как о чем-то совершенно обычном.

– И как ты это сделала?

– С помощью магии. Самой обыкновенной бытовой магии.

Магии, значит… Я сидела и не могла поверить своим ушам. Обычной бытовой магии. Ничего особенного… Ну да.

– Понимаю, звучит странно, – кивнула Эрмилина, прошла и опустилась на лавку прямо напротив меня. – Тебе многое тут покажется странным, но ты привыкнешь.

– Итак, у вас есть магия.

– Да-да. Это первое, что ты должна узнать. А второе – все, кто приходит из вашего мира, магически одарены, и довольно щедро. Собственно, именно поэтому вас и приглашают сюда.

– Приглашают? – горько усмехнулась я. – Да меня просто сбила машина! Как-то это не очень похоже на приглашение.

– Нет, нет! – Эрмилина замахала руками. – Машина не из-за нас. Она сама по себе. Наоборот, для тех, кто погиб молодым, у нас вроде как, получается, второй шанс всё-таки прожить жизнь.

– То есть я в любом случае умерла бы в своём мире?

– Да. И тебе ещё чертовски повезло.

– Повезло? Мне так не кажется.

– Ты погибла за пару часов до своего восемнадцатилетия.

– И это ты считаешь везением?

– Вообще-то, да. Никто старше семнадцати не попадает в наш мир. Ещё пара часов – и ты просто умерла бы навсегда.

Я замолчала, пытаясь посмотреть на случившееся со стороны «второго шанса». Но уверенность в том, что мне повезло, так и не появлялась. Одно дело – просто умереть, и совсем другое – начинать жить в другом мире, совершенно чужом, с его законами, магией и чёрт знает чем ещё, что мне предстоит выяснить. И пока что не могу сказать, что я в восторге от этого.

– Считается, что взрослые плохо адаптируются, – увидев, что я молчу, Эрмилина заговорила сама. – Будь осторожна. Магические силы иногда проявляются спонтанно. Старайся не оставаться одна, особенно в первое время. И ради бога, прежде чем что-то сделать, спрашивай у меня, к каким последствиям это может привести. Главное, не попадай в неприятности.

– А ты что, вроде как моя нянька? – усмехнулась я.

– Вроде того, – серьёзно отозвалась она.

– И за что же тебе такой подарочек?

Эрмилина замялась, но все же ответила:

– Ты будешь учиться в пятой королевской академии. Единственная академия, где обучаются иномирцы…

– Поэтому её называют «Академией мёртвых душ»? – перебила я.

Она улыбнулась:

– Это, так сказать, очень неофициальное название. Не используй его, когда будешь говорить с преподавателями или кем-нибудь из администрации. Им это не нравится.

То-то Арманда была недовольна!

– Обучение в академии очень дорогое, – продолжила Эрмилина.

Я встрепенулась. Я сюда попала совершенно без денег. Да я даже не знаю, как выглядят местные деньги. А теперь, оказывается, на меня могут повесить неслабый долг за обучение?

– Не переживай. Для вас оно бесплатное. Считается, что будущей работой во благо короны все иномирцы с лихвой компенсируют затраты на обучение. Для местных же ситуация другая. Если твои родители не богачи и у тебя нет сногсшибательных магических данных, таких, что академии готовы сражаться за право тебя обучать, то шансов получить высокое образование очень мало. И один из них – оказаться соседом кого-то из иномирцев и помочь ему освоиться. Разумеется, наукам, мироустройству и всему прочему тебя будут учить. Но каким-то простым бытовым вещам вроде того, где покупать одежду, с кем стоит спорить, а с кем нет, как укладывать волосы… В общем, для этого у тебя есть я. И если ты не справишься, неприятности тоже будут у меня.

Я немного помолчала, обдумывая сказанное. А потом спросила:

– И что же мне следует знать? Есть что-то самое важное?

Она ответила быстро, не раздумывая:

– Есть. Никому не верь.

Предупреждение Эрмилины оптимизма не добавило. Напротив, как-то сразу стало понятно, что место это не самое дружелюбное.

– Неужели совсем никому?

А преподаватели? Врачи? Или нет, тут они лекари…

Она пожала плечами.

– Во всяком случае, никому из тех, с кем будешь учиться. Их хлебом не корми, дай поиздеваться над заморышами.

– Над заморышами? – переспросила я.

Эрмилина, кажется, смутилась:

– Ну… над теми, кто попал сюда после смерти…

– Ясно.

– Пожалуйста, Юлия, будь осторожна! Тебя могут попросить повторить какое-нибудь разрушительное заклинание. Со всеми вытекающими последствиями. Или «подсказать» дорогу. Отправить в библиотеку за чаем или еще какую-нибудь глупость придумать. И далеко не все их каверзы так уж безобидны. Одного из ваших добрый однокурсник вместо столовой отправил в загон с ламиями. И это могло очень плохо кончиться!

Ламии? Это еще кто? Судя по всему, ничего хорошего. Уж точно не ласковые кошечки. Нет-нет, пока не хочется вдаваться в такие детали. Узнаю потом. Тут понять бы, как себя вести.

– И за что же нас так не любят?

– Каждый из местных годами готовился к университету, учился, развивал магический потенциал, выдерживал трудные экзамены. А вы просто появляетесь и получаете сразу все…

– Я вовсе не просила меня сюда засовывать, – буркнула я.

– Да это понятно! И, конечно, понятно, что ваш магический потенциал несравнимо выше, чем у любого в королевстве. Но понимать и принимать – разные вещи, – вздохнула она и добавила: – А еще представь себе, что у каждого из них есть знакомые, друзья, сестры, братья, которые хотели бы поступить в академию, но не поступили. В общем, надеяться на доброжелательность кого-то из них я бы не стала…

Пожалуй, и я не стану. Ладно, с местными разобрались. Но…

– Но ведь остаются еще и наши, те, кто так же, как и я, попал сюда, вовсе этого не желая.

– О нет, тут на дружбу точно можно не рассчитывать, – покачала головой Эрмилина. – Наши, конечно, вас недолюбливают, но в целом делить тебе с ними нечего. А вот для иномирцев с самого начала заготовлены места, где они будут работать после академии. Какие-то получше, какие-то похуже, понимаешь?

– Нет, – честно призналась я.

– Если для коренных жителей королевства вы просто бельмо на глазу и заноза в заднице, то друг другу вы прямые конкуренты. К тому же многие из ваших сейчас уже не новички, что-то знают и понимают об этом мире. А когда-то и сами были мишенью опасных розыгрышей и насмешек. Так почему тебе должно быть легче?

– Дедовщина какая-то… – тихо пробормотала я, мысленно готовясь к неприятностям.

– Ладно, хватит болтать, – Эрмилина взглянула на некоторое подобие часов у себя на запястье, – скоро разбор, а туда лучше не опаздывать!