"...весной 1905 года, за несколько месяцев до своей кончины, лихо танцевал со мной мазурку, будучи тогда уже восьмидесяти трех лет, что является, вероятно, единственным случаем в истории балета.""Кого-то нет, кого-то жаль, к кому-то сердце тянет вдаль."" В тот день он впервые почувствовал, что значит Россия, что означает - Отечество в опасности. Когда Государь вошел в театр , чтобы занять место в первом ряду, офицерство и все присутствующие устроили ему неописуемую овацию. Вся зала запела гимн, пели гимн с редким подъемом и воодушевлением и молитвенным благоговением. Его повторяли несколько раз. Каждый раз пение гимна покрывалось несмолкаемыми криками "ура". Единение Царя и народа не было в те минуты пустыми словами, а было реальностью, а выражение глаз Государя отражало сознание им тяжкой ответственности за судьбы России, ложившейся в этот день на его плечи.""Я всегда волновалась перед спектаклем. Это волнение продолжалось и тогда, когда я стояла за кулисами перед выходом: я боялась потерять ту славу, которую заслужила своей долголетней службой. Но едва раздавались первые звуки моей музыки, я, радостная, выходила на сцену, делая вызов публике, и была снова бесконечно счастлива.""Когда несколько лет спустя мы встретились с Дмитрием Павловичем в Париже, уже в эмиграции, то он с отвращением вспоминал роковую ночь в юсуповском дворце и избегал встречаться не только с участниками этого дела, но даже и с теми, с кем он тогда видался. Ему хотелось забыть все связанное с этим.
Многие думали - наверное, и самые участники, - что с исчезновением Распутина все пойдет лучше, зло, окружавшее Трон, будет удалено, и дурные влияния на Государя прекратятся, и Россия, наконец вздохнет, и наступят золотые дни. Но как все ошиблись. Быть может, некоторые на это и рассчитывали. Именно с этого рокового момента все покатилось к роковой развязке.""Арнольд Хаскелл в своей книге "Балетомания" отмечал злоупотребление званиями "балерины" и "прима-балерины", которые имели в России совершенно точное и определенное значение и давались балетным артисткам в ограниченном количестве. Балерин было не более пяти-шести, тогда как генералов сколько угодно, а прима-балерина была одна - М.Ф. Кшесинская.""...мы все остановились, снова в ожидании появления Царской семьи, но в этот момент я проснулась вся в слезах и продолжала горько плакать. Когда я проснулась, вся моя жизнь предстала перед моими глазами с особенной яркостью и отчетливостью. Я стала, лежа на больничной койке, вновь ее переживать и решила, что я должна написать мои воспоминания. Какая-то неведомая сила толкнула меня на этот шаг, как бы все время подсказывая, что я должна это сделать.
...В моей жизни я знала и любовь, и ласку, и заботу, но видала я помимо горя и много зла. Если о чинимых мне кознях я и пишу, то не говорю о тех, кто мне их делал. Не хочу ни с кем сводить каких бы то ни было счетов, ни о ком не хочу говорить скверно. Но много, много хорошего скажу о тех, кто делал добро мне.""Я написала свои воспоминания - я вновь была счастлива, я вновь страдала."
Izohlar
51