Kitobni o'qish: «Драконье сердце. Часть 1. На отборе»

Глава 1

– …И вскипели вулканы, и затопило землю лавой, и разверзлась земля огромными трещинами, и ушла под воду. И исчезла бы совсем, стерев все расы с земли и уничтожив наш мир, если бы не драконы…

– Ох, – как всегда в этом месте раздавались писки и вздохи малышни.

Минерва сделала драматическую паузу и продолжила:

– Приняли они на себя весь жар огня, выжигая свою сущность. И остановили извержения вулканов, но потеряли своего зверя. Теперь спит в них ипостась дракона, осталась лишь магия огня. А все остальные расы перестали существовать, превратившись в одну – итанэ, земноводных жителей, населяющих мир Анэр. Но иногда древняя сила просыпается в любом из нас. И тогда, – понизила голос Миневра и посмотрела на каждого слушателя, – этот итанэ может изменить мир.

Миневра закончила свой рассказ, и как всегда, какое-то время царила тишина. Слушатели обдумывали услышанное. Даже те, кто слышал этот миф о сотворении мира сотый раз – среди них и я – сидели молча, погрузившись в свои думы. Как ни странно, каждый раз после услышанного возникали разные вопросы и разные мысли. Вроде бы слова одни и те же, а эффект от них каждый раз был другой.

– Проклятые эльфы! – воскликнул самый бойкий из наших мальчишек, Майден. – Чего им не хватало?! А мы должны страдать из-за них.

Он сжал кулаки, словно желая, чтобы какой-нибудь эльф оказался прямо перед ним, чтобы он смог его проучить.

– Они возгордились и утратили чувство реальности. Обладая магией земли, они решили, что всемогущи, за что и поплатились. Теперь их имена прокляты на века, – поставленным голосом сказала для всех Миневра. – Из этого следует сделать вывод, что ни одна раса не должна считать, что она стоит выше других. Чтобы не повторились ошибки прошлого.

– Кто бы это драконам сказал, – тихо, но слышно для всех, сказала Майрана.

Мы весело переглянулись и фыркнули. Миневра попыталась послать нам строгий взгляд, но сама еле сдержала улыбку.

Не то, чтобы мы недолюбливали драконов. Наоборот, ими восхищались, ими восторгались, их уважали и возвеличивали. Но всё же, были драконы, и все остальные.

У драконов был материк, где кипела настоящая, насыщенная, жизнь. А у нас были перенаселённые дистрикты, с вечной нехваткой огненных камней и запасов питания.

Мы жили в так называемых «рифах», и это были не коралловые рифы, что были у маленьких островов в том периоде «до» катастрофы, как мы его называли (просто до и после – и всем понятно). А скалы, оставшиеся стоять одинокими пиками в воде после землетрясения. За эти века в скале ниже и выше воды всё было обустроено для жительства, испещрено жильём и другими помещениями, всё это напоминало густо населённый город, где все жили друг у друга почти на головах.

Каждый заселённый риф – дистрикт Анэр под порядковым номером. Всего их было сорок девять и… В мои думы ворвался истошный визг:

– Мелопея! Миневра! Майрана! Поторопитесь! Скоро объявят результаты! – подплыла к нам неугомонная Майна.

Все повскакали с мест и поспешили наверх, к визору. Мы были в подводной части, а визор, хоть и был влагостойким, но полностью под водой работать не мог. Поэтому, чтобы что-то посмотреть, приходилось подниматься на самый верх. Там специально оборудовали огромный зал, чтобы все жители дистрикта могли вместиться и узнать новости, или посмотреть то, ради чего мы сейчас спешили наверх.

И хотя я была главным героем, и сбор напрямую касался меня, сама я не спешила. Не потому что не хотела, а потому что не волновалась за результат. Сегодня должны наконец объявить результаты отборочного тура шоу вокалистов, на который от дистрикта отправят меня. И это очень важное событие для моего дистрикта.

Но волноваться за результаты причин не было – попробовали бы они не отобрать на конкурс ту, в ком проснулась кровь сирены. Ради нас это шоу и создавалось.

– Ты была бы неплохой ведущей, – оказавшись рядом с Миневрой, шепнула я ей.

– Я тоже так думаю. Я бы сказала – великолепной ведущей! – поправила она меня с задорной улыбкой. – Жаль, возраст и внешность подкачали.

– Глупости. Визгливая проныра Танария и в подмётки тебе не годится. А ведь она топ-звезда.

– У неё явно есть покровитель, – заговорщицки поделилась Миневра. – Иначе непонятно за что её держат. Вот ты выиграешь конкурс «Звезда Анэр» и замолвишь за меня словечко.

Миневра шутливо подмигнула, но я поморщилась. Её лицо удивлённо вытянулось.

– Кто только не просит замолвить за него словечко. Но не волнуйся, вы с Майраной будете в приоритете.

– Ох, сочувствую, – участливо похлопала меня по плечу Миневра.

Мы как раз подошли к нашему «лифту» – бьющим снизу струям фонтана. Встаёшь в поток и поднимаешься на нужный «этаж». Я не очень любила этот способ передвижения из-за своих крыльев и проснувшейся природы сирены – мне больше было по душе находится над водой, а не в воде, хотя и не доставляло сильного дискомфорта – но лучшего способа быстро подняться наверх не было.

– О чём шепчетесь? – вклинилась в нашу пару Майрана.

– О том, какую судьбу я должна устроить для каждого жителя дистрикта, когда выиграю конкурс, – вставая в поток, сказала я.

– Мне нравится твоё уверенное «когда», а не «если», – услышала я, когда вышла наверху из потока, отплёвываясь.

Из-за сильного давления, вода выдавливала из лёгких весь воздух, минимум которого, нам, земноводным, всё равно необходим, чтобы жить и дышать под водой.

– Кем ты собираешься стать на материке? – не прокомментировав реплику подруги, спросила я. – Учти, место певицы и ведущей уже заняты.

– О, тогда я стану журналисткой в ведущем светском обозревателе «Топ-50 холостяков Анэр», – поддержала шутливый тон Майрана, и мы все трое рассмеялись. Потому что знали о мечте подруги стать стражем правопорядка и насаждать добро и справедливость. Даже тем, кто против. Особенно им.

Наш смех вызвал косые взгляды уже собравшихся соседей по дистрикту. Но, увидев меня, лица светлели, и меня проталкивали вперёд, ближе к визору и нашей главе дистрикта – Мелисанде.

В это время как раз увеличили изображение и включили звук на всю громкость:

– Во втором отборочном туре участвовали шестьдесят четыре конкурсантки. И уверяю вас, таких сладких и сильных голосов Анэр не слышал уже много лет, – вещала в камеру истеричная, упомянутая уже Танария. Сейчас она изображала из себя сладко мурчащую томную кошечку. И надо сказать, ей это неплохо удавалось: – Это будет очень сильный конкурс, сумасшедшая конкуренция, накал страстей и захватывающий драйв от наблюдения! Я чувствую это уже на стадии отборочного тура. А интуиция меня никогда не подводила.

Камера крупным планом показала подмигивающую ведущую, скрыв прекрасную архитектуру Дворца Искусств (Храма сирен, как называли его в народе) на заднем фоне. Потом акцент сместился на вытянутые в трубочку губы:

– Я чувствую на кончиках пальцев разлитое напряжение в воздухе, – замогильным голосом глухо просипела она в камеру. Видимо, изображая это напряжение. – Это будет грандиозное шоу!

– Она говорит так каждый раз, – фыркнула Майна, уже оказавшаяся рядом с нами.

Этой непоседе всего тринадцать, но у меня было такое ощущение, что рядом с ней год шёл за два.

Дальше пошли кадры с нашими выступлениями.

– Итак, не представляю, как сложно было сделать выбор жюри – я бы выбрала всех конкурсанток – но они справились. И вторые пятнадцать конкурсанток…

Дальше зазвучали имена моих соперниц, и на экране пошли короткие вырезки выступлений. Я внимательно приглядывалась, хоть и наблюдала это всё за кулисами отборочного тура.

Ведущая в этот раз была права, поскольку я смотрела все конкурсы и не по разу, в этом году участницы были сильнее прошлых в разы. Причём даже те, что выбыли, могли утереть нос финалистам прошлых сезонов шоу.

Я даже немного понервничала. Всего пару минут. Но мы все знаем, что симпатичную сирену не выкинут в отборочном туре – такого ни разу не было. Сирены всегда доходили до финала, а потом в финале боролись между собой.

Народ вокруг меня заволновался, имена называли и называли, но моё не звучало. Осталось назвать последнее, а остались пять самых сильных претенденток – некоторые из их песен уже ушли в народ, я слышала даже как наши напевали мотивы моих соперниц, хотя и должны были патриотично поддерживать только меня.

– И последняя участница вокального шоу «Звезда Анэр»… Ей становится…

– Ну давай же, – не вытерпела Миневра, хотя сама пользовалась этим нечестными приёмом с драматическими паузами.

– И ей становится… кто же, кто же?.. И это – Мелопе-е-ея из девятнадцатого дистрикта-а-а! – заорала во всю глотку Танария, и вслед ей рёвом взорвался весь девятнадцатый дистрикт.

– Ур-ра! Мелопея! Даёшь наших! – со всех сторон кричали итанэ.

– Признаться, у меня на миг сердце остановилось, – прокричала мне в ухо, обнимая, Миневра.

Я ни за что не признаюсь, что у меня тоже.

– Поздравляю! – набросилась на меня Майрана.

– А я нисколько не сомневалась, – прижалась ко мне Майна. И дразня, сложила пальцы перед лицом: – Ну разве что чуть-чуть.

Я рассмеялась на её хитрое выражение личика, и она показала мне язык.

– Подойди ко мне, моё дитя! – прозвучал в громкоговоритель голос Мелисанды.

В обнимку с подругами я подошла к сцене, попутно принимая поздравления от других и заверяя всех, что сделаю всё, что смогу, чтобы победить.

– Мелопея, – обратилась ко мне глава нашего дистрикта, в её глазах растроганно застыли слёзы. – Ты наша гордость. Ты наша надежда. На тебя ложится большая ответственность. И мы верим, что ты её оправдаешь.

Глава обняла меня. А потом мне пришлось прослушать ещё кучу напутствий и пожеланий, прежде чем меня отпустили со сцены.

Дальше мне предстоял серьёзный разговор с главой дистрикта наедине. А потом за мной прилетит воздушный экипаж и увезёт на материк для участия в самом крутом шоу мира Анэр.

Глава 2

– Присаживайся, – радушно указала мне на место напротив себя за скальным столиком Мелисанда.

Она единственная кто мог бы позволить деревянную мебель с материка, и когда-то главы дистрикта заказывали её себе, но, несмотря на то, что кабинет главы находился в надводной части (вдруг дракон пожалует – где его принимать?), мебель от влаги и морской соли портилась быстро, поэтому тратить бюджет дистрикта предпочитали на более важные вещи. Например, на огненные камни и продукты питания с материка.

Которые, например, я сейчас наблюдала выставленными перед собой на столике. Тут были и фрукты с овощами, и лепёшки из теста, и даже – боги мои! – десерты.

– Угощайся, ты заслужила, – провела рукой над деликатесами Мелисанда.

– Очешуеть… – пробормотала я. – Это всё мне?

Я подняла голову и неверяще смотрела на Мелисанду. Почувствовала как во рту стало вязко от сгустившейся слюны, и как заурчало в животе при виде явств.

Итанэ, в основном, питались рыбой. И, в основном, сырой. Чтобы готовить её, нужны были огнекамни – они единственный источник огня у нас. Куски угасшей лавы, в которых драконы поддерживали огонь на длительное время. Раньше, в период «до», огонь давало дерево. Сейчас зелёные чащи остались только на материке и охраняются законом. Вырубить дерево – преступление, за которое следует смертная казнь. На наших рифах тоже росло несколько деревьев, мы берегли их как зеницу ока. Древесина прогорит за пару дней, а деревья растут долгие годы.

Огнекамни нужны были не только для готовки. Мы, земноводные, так и не привыкли к холоду глубин. Рифы, осколки скал, смогли уцелеть только в самых северных местах прошлого мира. Там, где огненная лава сошлась с холодом севера, что смог немного остудить стихию. И хотя после катастрофы климат серьёзно поменялся, и даже в северных районах стал умеренно-континентальным, с каждым годом температура воздуха падала, возвращаясь к минусовой отметке. А для того, чтобы жить и размножаться, итанэ нуждались в тепле.

Когда-нибудь, надеялись наши учёные, эволюция приведёт к тому, что условия станут для нас естественными (или как шутит Майрана, мы обрастём шерстью), а ещё будем размножаться метанием икры (этого особенно ждут не дождутся все женщины, желая облегчить себе боль от процессов обычных родов). Но пока мы нуждались в огненных камнях.

Внизу рифа было воздушное помещение, в котором держали эти камни, и они нагревали снизу каменные стены рифа, разгоняя по ним тепло.

– Сегодня твой праздник, – подтвердила радушно Мелисанда.

Сама она чинно сидела, сложив руки на коленях. Но её чопорность меня сейчас не смущала и не отвлекала от богатств передо мной. Не хочет, пусть не ест. Я схватила первый попавшийся фрукт в одну руку, лепёшку в другую, откусила и зажмурилась от удовольствия. Очень редко нам доставалась такая пища, она считалась деликатесом.

Однажды наши охотники поймали несколько архентиниусов – это огромные ядовитые черви в несколько метров длиной, обитающие почти на самой глубине океана, из-за этого и считаются трудно добываемыми. Их яд имеет привлекательный вкус и в малых дозах служит приправой, высоко ценящейся на материке. Платы за этот улов хватило на покупку огнекамней на несколько лет вперёд, и часть потратили на провизию – муку, сахар, масло… Нам, детям, пекли сладкие булки, и в жизни я ничего вкуснее не ела.

А ещё однажды течением на нашу границу принесло остатки какого-то древнего железного корабля. Его подняли наверх. Нам оттуда мало что пригодилось – железная посуда, да кое-какая мебель. А всё, что было выгодно продать, то продали на материк. С этих денег тоже удалось часть потратить на овощи, фрукты и муку. Это был праздник!

Пока я наслаждалась небесной пищей, Мелисанда наставляла меня, как я должна вести себя на конкурсе, чтобы не посрамить честь нашего дистрикта. Особая ответственность на меня возлагалась ещё и потому, что две предыдущие сирены до меня, которым выпал такой же шанс, оказались неблагодарными. Дойдя до финала и хорошо устроившись по окончании шоу, они забыли о родном дистрикте, словно не родились и выросли здесь.

– Надеюсь, ты не поступишь так, как они, – выговаривала мне Мелисанда.

– Конечно, – пробубнила я между поеданием сладкой малинаты и воздушной зефиркой. Боги, какое же наслаждение…

– Не оказывай откровенные знаки внимания первому же дракону, который тебя выделит, – продолжала наставлять меня Мелисанда. – Чем ближе к финалу ты доберёшься, тем более высокого дракона по положению ты сможешь заполучить. В этом году свою санорэ будет выбирать сам Ал Драконье Сердце.

От удивления я даже перестала жевать и подняла глаза на Мелисанду.

– Это точно? Такие слухи ходят каждый раз, подогревая интерес к шоу, но ни разу не подтвердились.

– Точно. Информация проверенная. Для вас это будет такой же сюрприз, как и для зрителей. Всё, чтобы устроить побольше шумихи и заснять ваши эмоции. Так что ты уже постарайся, не подведи, – усмехнулась она.

Я лишь пожала плечами.

– Тебе, конечно, его не видать. Говорят, у него уже есть фаворитка, её и выберут. Но всё может измениться во время шоу, не правда ли? Ты всё же постарайся. В любом случае, его участие потянет за собой и участие приближённых драконов, готовых сделать выбор своей санорэ. И тут перед тобой откроются поистине шикарные возможности. Расскажи мне, что ты знаешь о статусах драконов и выборе санорэ, – решила она меня проэкзаменовать.

Пришлось отложить еду в сторону, заодно дать животу и вкусовым рецепторам передышку, а то все вкусы уже смешались в один сладкий коктейль.

– Статус дракона зависит от его магии огня, которая определяется ритуалом ка-фу-ри-нэ-дэ и состоит из пяти этапов. Все пять этапов редко кому удаётся пройти, в истории было только раз, когда в одно время жили три дракона со столь сильной магией. Обычно это один дракон, и именно он занимает статус главного, получая приставку Драконье Сердце. Сейчас это дракон по имени Ал, – Мелисанда внимательно слушала и кивала в такт моим словам.

Все итанэ в дистриктах носили имена на одну букву алфавита, их распределили давным-давно, и нашему девятнадцатому дистрикту досталась буква «М». Первую букву «А» сначала решили оставить материку. Но вскоре имён стало не хватать, фантазия иссякла, а поскольку материк населяли не только драконы, но и наиболее удачливые из итанэ, то решили, что жители материка имеют свободу выбирать себе любое имя. В том числе и драконы.

Но они остались приверженцами традиций, и все носили имена на А. Причём, чем дракон был выше по статусу, тем имел более короткое имя, которое отсекалось по мере прохождения этапов магического ритуала.

В начале им давалось длинное имя, например, тот же Ал носил имя Аллистериус-дан. Окончание «дан» отсекалось после первого этапа и считалось, что дракон стал совершеннолетним и самостоятельным. Затем, если проходились остальные этапы магического ритуала, отсекалось по слогу, в итоге мог остаться, как у Ала, один.

Понять статус дракона можно было и без имени по глазам. Глаза драконов имеют оттенки огня: от янтарно-жёлтых до пепельных. Янтарно-жёлтый оттенок у самых слабых драконов, потом оранжевый, алый, багровый и опасно пепельный с красными отсветами удерживаемого огня.

Нам всегда было интересно, что значит, пепельный цвет глаз, поскольку другие в воображении представить было проще. Но мы не видели никаких, поскольку драконов наблюдали только издалека.

Пару раз мы даже были с экскурсией на материке, но драконов всё равно не видели. Экскурсию проводили местные итанэ, а по пути драконы нам не попадались. У итанэ же, как у магов воды, глаза имели в основном, её же оттенки – от бледно-голубого до тёмно-синего, сине-зелёного и серо-синего.

На теме выбора драконами санорэ я замялась. Для того, чтобы унять бушующую магию огня, драконы выбирали себе спутницу с водным даром, простую итанэ. Иметь в санорэ сладкоголосую сирену – повышало статус дракона, её могли себе позволить только высшие драконы. Ну или самые щедрые, готовые положить к ногам своей санорэ весь мир. Такое сирены очень ценили.

Статус санорэ – это не жена. Потому что магия воды и огня конфликтовала, и шансы родить огненного дракона в паре итанэ-дракон были очень малы. Когда-то были и такие браки, но после того как поняли, что в такой паре дракон рождается один на сто, их запретили.

Дракон женится на драконице, чтобы у них родились огненные маги. И также имеют законную санорэ – возлюбленную, любовницу, сожительницу, как ни назови, суть от этого не менялась. Это была официальная возлюбленная, которую дракон выбирал по своему сердцу. Он любил её, холил, лелеял, берёг и осыпал богатствами. Только детей дать не мог.

Быть санорэ считалось престижным, никто таких девушек не осуждал. Наоборот, это был почётный титул, и любой итанэ, в том числе и мне и моим подругам, с детства втолковывалось, что для нас это шанс устроиться на материке, улучшить свою жизнь, помочь своему дистрикту, и, вообще, наивысшая и лучшая награда для девушки.

– Всё правильно, – выслушав меня, сказала Мелисанда. – Если тебе повезёт, тебя сделает своей санорэ влиятельный дракон. Они ни в чём своей санорэ не отказывают, это закон.

– Кроме детей, – отметила я.

Глава 3

– Таковы правила, – согласно кивнула Мелисанда. – Но дети это не проблема.

Да, такого мнения придерживались на рифах. Здесь жили общиной, не семьями. Как только дети рождались, их отнимали у матери. Дети жили отдельно, взрослые отдельно. Если у кого-то из итанэ был сильный материнский или отцовский инстинкт – они работали на должности воспитателя и учителя с детьми, не делая между ними отличий.

Я знала своих мать и отца, мы даже иногда проводили время вместе – это не запрещалось и не поощрялось. Если у всех сторон было желание, родители и дети общались, родители интересовались делами и успехами детей, помогали им в чём-то. Главное правило было, чтобы не во вред и не обделяя других. То есть моя мать не могла мне, допустим, сунуть купленную лепёшку в руку втайне от других. Если бы она хотела меня угостить, она должна была угостить и других детей.

Но мои родители и сами не горели желанием проводить со мной всё время. Лично ко мне они обращались пару-тройку раз в год, остальное время мы просто здоровались и перекидывались новостями, когда пересекались в рифе. Отец был исследователем глубин, и много времени проводил вне дома. Мать была лучшей «ракушницей» – делала мозаики из ракушек, и подбирала их в рисунок идеально. Панно из ракушек украшали богатые дома на материке и общественные здания Драконьего Завета, суда, библиотек и, конечно же, храма сирен.

Родители гордились, что в дочери проснулась кровь сирены, но от этого их родительская любовь не стала больше. Меня уважали за то, что я могу принести процветание дистрикту уже одним лишь существованием. Ребёнка с проснувшимся древним даром вообще растят как достояние общими усилиями, так что я была не в обиде.

Вот Миневра, та очень любила детей. Своих у неё не было, потому что она пока не нашла свою пару. А я вот нашла, Мерлока. Весёлого красивого парня, камнереза, который работал со скалой-рифом.

У него были сильные крепкие руки, открытая тёплая улыбка и ярко-синие глаза. Он нравился многим девушкам, в том числе и мне. А ему нравилась я.

Но мы изначально знали, что мне предстоит уехать на материк и принадлежать дракону. И тем не менее это никак не могло повлиять на то, чтобы он перестал нравиться мне, а я ему. Это лишь добавляло драматизма в нашу невысказанную и обречённую любовь.

– Как тебе известно, ты можешь взять с собой одного итанэ из дистрикта. И хотя условно право выбора предоставляется тебе, решает дистрикт. Исходя из шансов итанэ хорошо устроиться и принести пользу дистрикту. Так что ты поедешь с Муреной.

Назвала Мелисанда имя нашей местной спесивой красавицы. Мы с ней никогда не дружили. Хотя я не представляю, кто с ней вообще мог дружить. И тем более ей нравился Мерлок. Мой Мерлок.

– Я возьму с собой Майрану, – сказала то, что решила для себя довольно давно.

Моя вторая подруга была… как бы это мягко сказать… она задавала слишком много вопросов, над слишком многим задумывалась и высказывала вещи, которые не поощрялись. Ей было тесно в дистрикте, в рамках общины, чьи порядки она часто осуждала. Рано или поздно она стала бы неугодной, а, может, и даже хуже, её бы выгнали. Нет ничего хуже быть отверженным своим дистриктом. Поэтому я решила, что на материке ей будет лучше, и, возможно, это её шанс устроить жизнь так, как она хочет.

– По-моему, ты не слушала, что я тебе говорила. Я решаю с кем ты едешь. И ты возьмёшь с собой Мурену.

– Я возьму с собой Майрану или никуда не поеду, – твёрдо сказала я, глядя в глаза Мелисанды.

Она откинулась на спинку кресла. Посмотрела на меня прищурив глаза.

– Ты уже ставишь условия? Рановато. Ты пока ничего не выиграла, только…

– Но и ничего не проиграла, – оборвала я её. – Я ничего не теряю, не поехав. А дистрикту нужны огненные камни.

– Нужны, – согласилась она. – Как и тебе. И твоей семье, и твоим подругам.

– В Кодексе есть статья о добровольном согласии итанэ с проснувшейся древней кровью на использование его дара. И о запрете преследования, угроз, шантажа и причинении вреда в случае его отказа.

– Почему все сирены из нашего дистрикта такие неблагодарные? – разозлилась Мелисанда. – Что мы делаем не так в вашем воспитании, что вы предаёте свой дистрикт, который вас вырастил и подарил вам возможность взлететь на вершину этого мира?

– Мне кажется вы преувеличиваете, приравнивая моё желание взять близкого человека вместо враждебной мне Мурены, к неблагодарности. Вы заботитесь об интересах дистрикта, считая, что с ней наши шансы устроиться увеличиваются вдвое. А я забочусь о том, чтобы выиграть. Мурена мне в этом не поможет, она будет занята собой. И может так получиться, что тогда мы не выиграем обе. А Майрана, знаю, удвоит мои шансы на выигрыш, потому что будет действовать в моих интересах. А она, вы знаете, девушка очень деятельная.

Сделала я акцент на практичной части вопроса, на том, что должна понять деловая Мелисанда. О выгоде.

– Хорошо, – процедила она. – Не подведи, Мелопея.

Усмехнулась напоследок глава дистрикта, и прозвучало это как угроза.

Когда за мной прибыл гидролёт, мы с Майраной уже со всеми попрощались и стояли в ожидании транспорта.

– Ты волнуешься? – спросила Миневра.

Я же обменивалась прощальными взглядами с Мерлоком, который стоял недалеко и с грустью смотрел мне в глаза. Рядом с ним крутилась нарядная Мурена. Слишком нарядная. Это мой отъезд что ли для неё такой праздник?

– А чего ей волноваться? – откуда-то сбоку вынырнула голова Майны. – Она красавица и поёт лучше всех.

Я посмотрела на девчушку и погладила по голове.

– Я не волнуюсь. Я буду скучать по вам, – чмокнула я обеих в щёку одну за другой. – Если у меня получится устроиться, я…

– Не загадывай ничего, – замахала на меня руками Миневра. – Не будем испытывать терпение Итандра.

Подруга сделала защитный осеняющий жест бога воды и океана.

– Мелопея, спой, пожалуйста, нам напоследок, – подошёл поближе и попросил Мерлок. – Хочу услышать твой голос на прощание.

– Только мой голос ты и будешь теперь слышать с визора, – неловко пошутила я.

– Это другое. Я хочу услышать вживую. И каждый из нас представит, что ты поёшь для него, – выразительно посмотрел он на меня.

Я кивнула.

– На шоу я также буду петь для вас. Буду представлять Миневру, Майну, тебя… – завуалированно сказала я, что буду петь, думая о нём.

Он понял, кивнул медленно. Синие его глаза сейчас выдавали столько страстей, что у меня сжималось сердце. В ответ на это сразу из души полилось пение:

Я оставляю здесь свою любовь,

Я оставляю здесь своё сердце.

С собой возьму лишь память твоих слов,

Усиленных эхом Итандром-громовержцем.

Я буду верить, что найду путь назад,

И звёзды укажут мне место встречи,

Я пройду лабиринт из преград, сквозь бури и снегопад,

И мой подвиг любви будет увековечен…

Древняя баллада о любви итанэ, отправившегося искать материк после катастрофы, чтобы потом вернуться и забрать свою возлюбленную, как нельзя лучше подходила моменту. В балладе всё закончилось тем, что итанэ не нашёл материк, зато вернулся к своей паре, и они устроили первую общину на рифе, а к ним потом присоединились ещё несколько пар итанэ.

Послышался шум гидролёта. Этот транспорт умел передвигаться как по воде, так и по воздуху.

Ко мне подошла Мелисанда, требуя знаками от других отодвинуться от меня.

Мерлок порывисто притянул к себе и прижал к сильной и тёплой груди, в которой сейчас учащенно билось сердце.

– Прощай, Мелопея. Несмотря на то, что я желаю тебе удачи на конкурсе, я буду ждать тебя, – Мерлок сунул мне в руку что-то гладкое.

Он отошёл, и я увидела в руке выточенную из камня, скалы нашего рифа, крылатую фигурку сирены. Она смотрела вдаль, с мечтательной улыбкой на лице. Её волосами играл ветер, и, казалось, что она живая, а не сделанная из камня, настолько искусно была сделана работа. Я прижала её к сердцу, Мерлоку удалось проникнуть в душу полюбившейся сирены.

Последние объятия с Миневрой, и вот мы уже около открытых дверей гидролёта. Наши вещи уже там, а Мелисанда тянет меня к транспорту.

– Мне удалось выторговать двух итанэ в сопровождение. Ставки на этот конкурс растут, и вам сделали послабление, – кричит она мне, потому что гидролёт поднял сильный ветер.

Я смотрю в сторону Миневры. Но прежде чем успеваю открыть рот, Мелисанда меня обрывает. Обзор закрывает Мурена.

– С тобой полетит Мурена.

Меня толкают в тёмную пасть гидролёта. За мной входят Мурена и Майрана. И меня озаряет. Как я не могла понять этого раньше? Мурена – дочь Мелисанды.

Встречающий итанэ проводил нас на наши сиденья, люк гидролёта захлопнулся, и мы поднялись в воздух.