Kitobni o'qish: «Родители и дети: ДНК Любви»

Shrift:

Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, включая электронную, фотокопирование, магнитную запись или иные способы хранения и воспроизведения информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.

* * *

Этапы развития ребенка – это основа осознанного родительства

Почему знание этапов развития ребенка – основа осознанного родительства? Нам может казаться, что новорожденный – это маленькая копия взрослого человека. На первый взгляд так и есть, особенно при визуальном наблюдении. Но если мы изучим, как формируется личность ребенка, то удивимся тому, что он не уменьшенная копия, а отдельная вселенная с закономерно выстроенными процессами. Мозг и психика ребенка – это структуры, находящиеся в процессе активного становления и адаптации к миру. И каждый возрастной этап требует от родителей разных форм взаимодействия. Когда родители не понимают, на каком этапе развития находится их ребенок, они начинают ожидать слишком многого – или, наоборот, делают за ребенка то, что он уже может сам. Это становится источником конфликтов, тревог, вины и неуверенности.

Нам, родителям, важно понимать: детство – не просто этап жизни, а период строительства личности. А любое строительство подразумевает множество инструментов и материалов. От составления плана – до ввода в эксплуатацию. В случае с детьми все так же. Как только мы погружаемся в сложную систему взросления, мы превращаемся в архитекторов судьбы нашего ребенка.

Современные исследования показывают, что развитие мозга ребенка происходит не равномерно, а поэтапно, начиная с глубинных эмоциональных отделов и заканчивая высшими логическими. Когда мы смотрим на младенца, нам легко забыть, что перед нами не просто крохотный человек, которому предстоит научиться жить. Перед нами – огромный мир в состоянии глубокой внутренней перестройки. И если телесное взросление мы замечаем – ребенок растет, сидит, ходит – то психическая и нейробиологическая работа остается невидимой. А ведь именно она – самая главная.

Исследования Гарвардского Центра по изучению развития ребенка доказали: в первые 1000 дней жизни, начиная с момента зачатия и до трехлетнего возраста, формируется до 80 % всех нейронных связей мозга. Это не просто физиология. Это в прямом смысле формирование судьбы человека. Помните фразу «Все проблемы из детства»? Уверен, после этой информации вы воспримете ее иначе.

Когда я начал детально погружаться в вопросы взросления детей, мой мир перевернулся. Представьте: рядом с нами, вне видения наших глаз, формируются нейросвязи ребенка, которые в будущем определят, как он будет воспринимать себя. Насколько он будет эмоционально устойчив. Как будет управлять своими чувствами, строить отношения и взаимодействовать с социумом. Как будет учиться – с интересом или растерянностью. Теперь вы понимаете, какое значение будут иметь ошибки, допущенные вами в течение этих первых 1000 дней жизни? Некоторые родители ждут, когда ребенок подрастет, чтобы наконец начать выстраивать с ним более близкие, осознанные связи. Но на самом деле это необходимо делать с самого рождения. Ведь фундамент всей будущей жизни ребенка формируется каждый день.

Давайте сравним мозг ребенка и взрослого. Мозг новорожденного содержит примерно 100 миллиардов нейронов. Мозг взрослого – практически столько же. В чем тогда разница? У новорожденных между нейронами почти нет связей – их необходимо формировать. Представьте жесткий диск, на котором нет никакой информации. Все, что мы туда загрузим, будет храниться до тех пор, пока мы этого хотим. Захотели – добавили файлы. Захотели – удалили.

С ребенком такое не пройдет. Мозг формируется настолько быстро, что каждая минута становится на вес золота. Скорость, с которой это происходит, невероятна: до миллиона новых нейронных связей каждую секунду. И что особенно важно – они формируются не сами по себе, а в ответ на опыт, который получает ребенок через контакт с миром. Через голос матери, ее настроение, прикосновения отца, ритм кормления, мимику взрослых, их реакцию на плач.

Многие родители думают, что ребенок с самых ранних дней жизни нуждается в игрушках, массажах, развивашках для формирования мелкой моторики, в физических нагрузках. Да, это важно, но не приоритетно. Первоочередный фактор полноценного взросления – качество эмоциональной среды, в которой находится ребенок. У тех детей, у которых установилась стабильная эмоциональная связь с родителями, более активно развивается гиппокамп (зоны мозга, отвечающие за память и обучение). И наоборот, ребенок, которого игнорируют, формирует гиперактивную миндалину (зону страха).

Миндалина (амигдала) – это небольшая, но крайне важная структура в лимбической системе мозга ребенка, отвечающая за обнаружение угрозы, оценку опасности и реакцию «бей или беги». Она участвует в быстрой, автоматической обработке стимулов, особенно тех, которые мозг интерпретирует как потенциально опасные. Миндалина активно развивается уже с первых месяцев жизни ребенка.

Безусловно, многие родители могут возмутиться – ведь они не хотят подвергать ребенка осознанному стрессу. Причем здесь «бей или беги»? Да, вряд ли здравомыслящий человек специально будет подвергать угрозе собственного ребенка. Чаще всего родители делают это бессознательно. Здесь ключевую роль играет то, как родители могут регулировать свое эмоциональное состояние и справляться со стрессом. К самостоятельной регуляции ребенок пока не готов. И если у родителей таких навыков нет, это будет отражаться на нем.

Исследования показали: у детей, воспитывающихся в условиях институционального ухода (интернаты, дома ребенка, детские дома), намного более активная миндалина по сравнению с детьми, живущими в семье. Но и в семьях, где неблагоприятная эмоциональная обстановка, происходит то же самое, и даже при хорошем физическом уходе.

Если ребенок чувствует дискомфорт от голода, холода, одиночества, недостатка тактильной близости, у него запускается стресс-реакция, за которую отвечает вегетативная нервная система. Например, когда он долго плачет и не чувствует возле себя родителя, миндалина не получает сигнала безопасности. Она запоминает, что окружающий мир – непредсказуем и опасен. И если подобное происходит регулярно, ребенок сформирует хроническую тревожность и даже нейтральные стимулы будут восприниматься как угроза для жизни.

Потом родители удивляются, почему ребенок нерешителен, плохо адаптируется к внешней среде, замкнут и эмоционально уязвим. В случае, если рядом есть чуткий и внимательный родитель, который реагирует телом, голосом, мимикой – стресс снижается и миндалина запоминает: «Это не опасно», «Есть помощь», «Я в порядке». В будущем это позволит ребенку преодолевать трудные жизненные обстоятельства. От похода в школу – до несчастной первой влюбленности.

Далее мы подробно будем разбирать все возрастные этапы и поговорим о тех задачах, которые стоят перед нами. Каждый этап – это окно возможностей для ребенка и родителей. Вы слышали фразу: «Всему свое время»? Уверен, слышали. Ее можно применить к любой сфере жизни. От приготовления блюда – до строительства дома. В психологии существует такое понятие, как сензитивный период развития – это время, когда мозг ребенка лучше всего готов к освоению определенных навыков. Пропуская эти периоды, родители лишаются возможностей, которые они дают, и позже сталкиваются трудностями, пытаются исправить свои ошибки. И порой исправление этих ошибок превращается в насилие по отношению к себе и ребенку. Поэтому необходимо понимать, что важно для ребенка в его возрасте. Это позволит вам не бороться с естественными процессами, а взаимодействовать с ними и извлекать из них пользу.

Я много раз становился свидетелем того, как родитель борется с естественной природой ребенка. Чего лукавить, я и сам не без греха. Из-за отсутствия знаний о возрастных периодах родители требуют послушания у маленького человека, хотя он физиологически не способен к саморегуляции (ведь у него еще не развита префронтальная кора мозга). Однажды я наблюдал, как молодая мама, усадив ребенка на скамейку возле подъезда, требовала от мальчика четырех лет логических объяснений его поведения. Безусловно, она и не предполагала, что в этом возрасте ее сынишка находится в фазе магического и образного мышления – а значит, почти ничего не может объяснить логически.

Когда выступал с лекцией в Екатеринбурге, мне довелось пообщаться с одной из девушек в зале. Ее вопрос относился к воспитанию ребенка и его непослушанию. Ответив на вопрос девушки, я выдохнул: «Вроде поняла…». И тут же услышал: «Спасибо, Марк, теперь я поняла, как управлять ребенком». По залу прокатился легкий смех. Пришлось кое-что пояснить. Многие родители считают, что понимание возрастной психологии – это прекрасный способ управлять ребенком.

Но на самом деле ребенок не нуждается в управлении. Он нуждается в любви и понимании. И когда мы изучаем возрастные процессы созревания ребенка, то понимаем, что значит быть рядом с ним – не разрушая его психику, не подавляя его волю, не теряя эмоциональной близости. Задайте себе вопросы: какого ребенка я хочу вырастить? Удобного? Послушного? Управляемого? С вечным чувством вины и стыда? Или свободного, психологически зрелого и эмоционально устойчивого? Да, вы можете не изучать ничего про возрастные этапы – и у вас есть на это все права. Но прежде задумайтесь, какие у этого могут быть последствия.

Начну с самого распространенного. Когда взрослый не знает, на каком этапе развития находится ребенок, он исходит из своих ожиданий, а не из реальности и ожидает от ребенка того, что детская психика пока не может дать. Папа отвел сына в угол комнаты и отчитал за наглое поведение, не зная, что в три года ребенок формирует автономию и волевые качества. Да, при желании папа способен уничтожить и то и другое в ребенке. Но к чему это приведет? Папа с чувством вины, подавленный и протестующий ребенок – и подорванное взаимное доверие.

Чем чаще мы требуем невозможного от своих детей, тем стремительнее они формируют «ложное Я». Дети – прекрасные переводчики, и, если рядом обесценивающий родитель, результат будет плачевным. Подгоняя его под свои ожидания, родитель сообщает: «Ты должен быть другим, чтобы тебя любили». Как только ребенок привыкнет к такой модели взаимоотношений, у него сформируется ложная личность, которая будет вынуждена подстраиваться, сдерживать эмоции, отказываться от собственных потребностей в угоду других.

Вы вырастите мне и моим коллегам клиентов, которые не будут покидать кабинет психолога. Поверьте, когда в кресле напротив сидит девушка и рассказывает, что не умеет злиться, боится что-либо просить, потому что не хочет, чтобы ее отвергли, или считает собственные чувства проблемой – я дам точную характеристику ее родителям и их системе воспитания. Детство и низкая самооценка, детство и депрессия, детство и психосоматика, детство и зависимость, детство и потеря смыслов – всегда взаимосвязаны. Эту взаимосвязь формируем мы, родители, а дети живут согласно ей, когда достигают осознанного возраста.

Мне часто пишут мамы и папы взрослых детей: «Марк, мы воспитывали так, как умели, как нас воспитывали», «Нас никто не учил быть родителями», «Вот меня папа шлангом бил, я же вырос нормальным мужиком». В этом вся проблема. Мы травмируем ребенка собственной системой воспитания – до тех пор, пока не признаемся себе в том, что то, как нас воспитывали – ошибка времени. У вас могли быть замечательные родители, но оттого, что они многого не знали, вся система воспитания была построена на страхе, подавлении или даже насилии. Скорее всего, их воспитывали так же. В результате большинство травмированных родителей живут в детских представлениях о взрослых и воспроизводят знакомые эмоциональные реакции, от которых сами когда-то страдали.

Именно поэтому так важно помогать ребенку понять себя и мир вокруг. Воспринимать капризы не как манипуляцию, а как призыв к помощи. Не сравнивать ребенка с другими детьми. Позволять ему ошибаться. Слушать и слышать его. И что особенно важно – не допускать крайностей в воспитании: от «Он еще маленький» до «Он уже должен». Уверен, вам всем знакомы эти фразы. Они противоположны по смыслу, но несмотря на это одинаково опасны.

Когда говорим: «Он же еще маленький» – мы недооцениваем потенциал и силу ребенка, обесцениваем его чувства, лишаем опыта и самостоятельности. Когда говорим: «Он уже должен» – мы переоцениваем способности незрелой психики и требуем невозможного, тем самым вызывая у ребенка стыд, тревогу и ощущение «Я не такой». Обе эти фразы не соответствуют возрастной реальности. В обоих случаях ребенок получает сигнал: «Тебя не видят». Фраза «Он уже должен» не делает ребенка зрелым – она делает его тревожным и несамостоятельным. Фраза «Он же еще маленький» не делает ребенка счастливым – она делает его зависимым. Ребенок растет не потому, что мы торопим его или жалеем, а потому, что видим, где он сейчас, и поддерживаем его. Это и есть любовь, обращенная к реальному человеку, а не к вымышленному, идеальному образу.

Мы уже разбирали, что мозг ребенка развивается поэтапно: сначала – эмоциональные и сенсорные структуры, а потом – логика и контроль. Жан Пиаже (1950–70-е) доказал, что дети проходят качественно разные стадии мышления: сенсомоторную, дооперациональную, конкретно-операциональную и формально-операциональную. Переход между ними – не результат усилия, а созревание мозга. То есть в два года ребенок не может просто взять и перестать капризничать. В четыре года он не всегда может контролировать поведение. В шесть лет – начинает осознавать причинно-следственные связи. А в двенадцать – только учится понимать себя. И когда говорим: «Он уже должен!», мы требуем от мозга ребенка того, что тот не в состоянии обеспечить. Это как ругать щенка за то, что он не умеет говорить.

Что это значит для нас? Нам необходимо заменить обобщающие оценки на наблюдение. Говорить о том, что мы видим, а не о том, чего мы ожидаем от ребенка. Вместо: «Он уже большой – почему не может?» скажите «Сейчас ему трудно справиться с этим. Что я могу сделать, чтобы помочь?». А вместо: «Ты опять не слушаешься» – «Тебе тяжело сосредоточиться. Давай попробуем вместе». Почаще вспоминайте, сколько лет вашему ребенку. Это не риторика. Это напоминание: «Он растет». И ваша задача – быть рядом, а не торопить.

Наверняка вам интересно, что значит быть рядом с ребенком. Я не имею в виду физическую близость. Да, она очень важна. Речь идет про эмоциональную близость. Многие взрослые думают, что «Я рядом» – это значит находиться в одной комнате или квартире. Знакомая картина: мама готовит ужин, а ребенок играет. Папа сидит в телефоне, а ребенок строит башню. Запомните: присутствие тела – не равно присутствие души. Ребенку недостаточно видеть родителя. Ему важно, чтобы родитель был эмоционально включен и откликался на его сигналы. Да, это непросто с современным ритмом жизни, но учитывать это мы обязаны.

Быть рядом – это не воспитательная функция. Это человеческое присутствие. Это значит быть тем, на кого ребенок может опереться, чтобы строить свое «Я». Если мы умеем быть рядом – ребенок перестает бороться и начинает раскрываться перед нами. А вместе с ним раскрываемся и мы – как родители, как люди, как любящие взрослые.

Когда любовь – это выживание (0–1 год)

Я являюсь папой четверых детей. Три сыночка и лапочка дочка. Когда они появлялись на свет, я был убежден, что все только начинается. Но не предполагал, что начинается новое – то, от чего будет зависеть вся жизнь моих детей. Мы, взрослые, не всегда можем осознанно воспринимать этот период взросления. Не потому, что мы не любим своих детей или хотим причинить им вред. Скорее это происходит из-за элементарного непонимания и уверенности: «Воспитаем, как сможем».

Первый год жизни ребенка – это год, в котором формируется внутренний фундамент личности: чувство безопасности, доверие к миру, опыт безусловной любви и принятия. Младенец только учится быть в этом мире. И в нем все работает по другим законам и кардинально отличается от тех постулатов, которыми живем мы, взрослые. В таком возрасте у ребенка еще не развита речь, логика, саморегуляция, у него не сформировался осознанный контакт с миром и даже с самим собой. При этом у него невероятно чувствительная нервная система, которая помогает ему воспринимать мир через органы чувств: зрение, звуки, запахи, вкусовые ощущения и контакт с телом.

И если для нас, взрослых, мир, в котором мы живем – это отчасти знакомый нам мир, то для ребенка он вовсе не знаком и его вселенная – это взрослый человек. Психика, нервная система, биоритмы – настраиваются на эмоциональное состояние родителей. Мы становимся для ребенка камертоном. И если музыканты используют его, чтобы точно настроить свои инструменты для гармоничного звучания в оркестре – дети делают это через родителей, чтобы звучать в этом мире. И каким будет звучание ребенка, зависит от мамы и папы.

Именно поэтому младенчество требует от нас, родителей, не просто заботиться о малыше, но стать благоприятной средой для его развития. Особенно в первый год жизни, когда в мозге формируются миллионы нейронных взаимосвязей, от которых будет зависеть не только интеллект ребенка, но и способность чувствовать, любить, доверять, быть устойчивым к стрессу.

Если бы младенец мог говорить, его главными словами в этот возрастной период были бы: «Этот мир – безопасен? Я здесь нужен? Меня услышат, если мне страшно?» Именно эти вопросы – неосознанные, телесные, врожденные – и формируют то, что в психологии называют базовым доверием к миру. Это не просто настроение. Это глубинное ощущение, что быть в этом мире – безопасно, что потребности можно выражать, чувства – проявлять, а рядом всегда будет взрослый, который заботится обо мне. Базовое доверие к миру формируется не тогда, когда ребенок научился говорить. Процесс запускается с первых дней жизни, с каждого «хнык!» и «кто пришел?», с каждого «меня взяли на руки, когда я испугался», с каждой эмоциональной реакции взрослого, в которой ребенок чувствует: «Я важен».

Эрик Эриксон, один из основателей возрастной психологии, называл этап от рождения до года периодом формирования базового доверия – или базового недоверия. В зависимости от того, как ребенок проживает первые месяцы своей жизни, формируется либо ощущение: «Мир – это место, где обо мне заботятся», либо: «Мир – это место, где я один, где мне опасно и нужно быть наготове». Исследования Гарвардского Центра по развитию ребенка (Д. Шонкофф, 2007) показали, что регулярный эмоциональный отклик взрослого снижает уровень кортизола у младенца – гормона стресса, который влияет на весь последующий эмоциональный фон жизни. Дети, пережившие ранний эмоциональный отклик, демонстрировали более активное развитие префронтальной коры мозга, которая отвечает за саморегуляцию и устойчивость.

У младенца активно работает лимбическая система – древняя эмоциональная часть мозга. Она следит за безопасностью. Когда мама откликается, обнимает, поет, гладит – у ребенка снижается уровень кортизола, активируется выработка окситоцина и серотонина и мозг «отмечает»: «Я не один», «Мир доброжелателен», «Здесь можно жить». Если родитель холоден, раздражен, ведет себя непоследовательно или издает громкие пугающие звуки – мозг ребенка включает постоянный режим тревоги. Это приводит к нарушению ритма сна и пищевого поведения, к повышенной чувствительности и в будущем – к трудностям в формировании привязанности и саморегуляции.

Давайте на примере правого полушария мозга ребенка посмотрим, как материнское присутствие формирует архитектуру детской психики. Один из крупнейших исследователей в области нейропсихологии развития, доктор Аллан Шор, сформулировал то, что интуитивно знали лучшие родители всех времен. Мозг младенца созревает не в вакууме. Он созревает в отношениях. И если быть точнее – в устойчивом эмоциональном контакте со значимым взрослым, чаще всего – с матерью. Именно от этого зависит формирование правой стороны мозга.

Правое полушарие мозга начинает активно развиваться еще до рождения и особенно быстро – в течение первых 18 месяцев жизни. Именно оно регулирует уровень возбуждения и успокоения, отвечает за интуитивную реакцию на опасность или безопасность, позволяет различать намерения других людей, считывая выражения лица, тон, мимику, формирует невербальную привязанность и эмоциональную память. В отличие от левого полушария, которое развивается позже и занимается логикой, речью и планированием, правое полушарие формирует способность чувствовать, быть в контакте с собой и другими, распознавать внутренние сигналы и управлять собой в стрессе.

Тот факт, что мозг созревает через отношения, в первую очередь требует от родителя понимания: младенец еще не умеет сам регулировать уровень возбуждения и стресса – эту функцию выполняет родитель. И самое нелепое, что он может сделать – это проявлять агрессию и неуравновешенность, видя беспокойного ребенка. Ребенок нуждается в со-активном родителе, то есть во взрослом, который помогает пережить эмоциональное потрясение. Когда родитель через постоянные эпизоды регуляции взаимодействует с ребенком, это формирует систему предсказуемых и безопасных ритуалов. Например, ребенок плачет – мама берет на руки, покачивает, говорит мягко и спокойно, ритмично дышит.

Важно выработать узнаваемое для ребенка поведение. Покачивания должны быть максимально бережными, без резких одергиваний и сбоя ритма. Определите для себя, как вы это будете делать, и придерживайтесь постоянного плана. Ребенок должен узнавать вас через прикосновения. Это значит, что они должны быть исключительно особенными, принадлежать только ему. Говорить мягко – значит выделить для ребенка особую интонацию, которая будет отличаться от интонации, которую вы используете для других членов семьи – от мужа до кошечки. Ритмичное дыхание – еще один способ контакта с ребенком. Ребенок подстраивается под ваш ритм и темп дыхания. Если мама задерживает его, дышит очень поверхностно или прерывисто, ребенок также подстроится под это.

Задача: помочь малышу настроить свои структуры на определенный ритм, почувствовать безопасность. Если такое взаимодействие происходит систематически, правое полушарие получает богатый эмоциональный опыт и развивается в сторону устойчивости, адаптивности, телесной стабильности. Если же эти контакты хаотичны, отсутствуют или травмируют ребенка, правое полушарие формируется с признаками гиперактивности. Важно понимать, что нейронные пути, отвечающие за эмоциональную регуляцию, формируются только в условиях повторяющейся внешней регуляции – то есть, когда кто-то рядом помогает ребенку справиться с чувствами. И ключевое слово здесь – «повторяющийся».

Вам может показаться, что я пишу о совершенном родительстве. Это не так. Я говорю о достаточно хорошем и осознанном родителе с правом на ошибку и ее исправление. Далее мы подробно разберем фундаментальные аспекты, формирующие ощущение безопасности у ребенка.

Для начала представьте, что вы – эмоциональный контейнер, в котором есть все для взаимодействия с ребенком и переработки детских состояний. В чем суть эмоционального контейнера? У младенца нет слов, нет логики, нет зрелого мозга, чтобы объяснить, что с ним происходит. У него есть только ощущения, импульсы, рефлексы и крик. Все, что он может – это выразить свое состояние телом и звуком, передать его в мир в надежде, что мир примет, поймет, поможет. Вот в этот момент – рядом должен быть взрослый. Но не просто физически рядом. Он должен быть внутренне способен выдержать детские эмоции. Не испугаться. Не отразить их обратно. Не обрушиться в ответ. А контейнировать. Это и есть суть эмоционального контейнера – способность взрослого принимать, удерживать, обрабатывать и возвращать эмоции ребенка в «переваренном» виде.

Когда младенец кричит, он не просто жалуется. Он буквально выбрасывает во внешний мир свое внутреннее состояние, потому что в психике еще нет структуры, которая бы удерживала тревогу, страх, голод, одиночество. Такой внутренний контейнер формируется через внешний – через взрослого. Как это выглядит:

• Ребенок плачет от страха. Мама не пугается этого. Она дышит спокойно, качает его на руках, говорит мягким голосом.

• Ребенок раздражен. Папа не раздражается в ответ, а остается рядом и говорит: «Ты злишься? Я с тобой. Это нормально».

• Ребенок не может заснуть и плачет. Взрослый не пытается подавить эти проявления, а успокаивает: «Ты устал, но не можешь заснуть. Я рядом».

В такие моменты эмоции ребенка не отражаются обратно, как от стены, и не усиливаются, как в увеличительном стекле – а поглощаются, перерабатываются и возвращаются в безопасном виде. Когда родитель остается спокойным в момент детского аффекта, это активирует у ребенка регуляцию вегетативной нервной системы, снижение уровня кортизола, укрепление нейронных связей в префронтальной коре, ответственной за саморегуляцию. И самое главное, у него формируется опыт, который понадобится в будущем: «Мое сильное чувство можно выдержать», «Я не один», «Это не катастрофа». Так рождается то, что во взрослом возрасте станет внутренним голосом, который скажет: «Мне страшно, но я справлюсь», «Я могу чувствовать», «Я не разваливаюсь от эмоций». Теперь вы понимаете, почему взрослые девушки-женщины, юноши-мужчины так болезненно переживают потрясения в разных сферах жизни. Они в буквальном смысле боятся своих эмоций и не способны управлять ими.

Как стать для ребенка таким контейнером? Самое интересное: мы уже многое умеем, но, к сожалению, пока не можем применять это во взаимодействии со своими детьми. Давайте разберем пример. Сотрудницу вызвал начальник и резко отчитал. Она не разрыдалась, не закричала, не ушла хлопнув дверью. Почему? Потому что она знает, что нельзя выплеснуть свои эмоции наружу в любой момент. Она умеет держать лицо. Знает, что важно сохранить отношения, и контейнирует свои чувства ради ситуации. Но та же самая женщина, возвращаясь домой, слышит плач младенца – и вдруг срывается. Кричит: «Да сколько можно?» Или отворачивается от него в глухом раздражении. Что произошло? Ребенок меньше, слабее, беззащитнее – и именно поэтому ему труднее всего контейнировать в себе неуравновешенного родителя. У взрослого, наоборот, есть все ресурсы, чтобы выдержать ребенка – если он сам не в состоянии истощения. Родительство требует той же эмоциональной зрелости, что и общение с начальником. Но на кону – не премия и не лояльность, а психика вашего малыша.

Попробуйте визуализировать свои эмоции и эмоции ребенка в пропорциях тела. Вы большой, ребенок маленький. Маленькие ручки, ножки, глазки и маленькие эмоции. Маленькие для нас, взрослых, но в масштабе личности ребенка они огромны, как вселенная. Скорее всего, накопленный вне дома стресс становится причиной того, что мы воспринимаем детские эмоции как что-то незначительное. Постарайтесь понять и запомнить все это. А еще лучше, выделите для ребенка отдельный эмоциональный контейнер и не смешивайте его с другими. Мне очень нравится, как английский психоаналитик Уильфред Бион объясняет суть контейнирования. Мама, папа или другой значимый взрослый становится сосудом, в который ребенок складывает свои эмоции. Если сосуд стабилен, надежен и не трескается – ребенок учится самостоятельно обрабатывать свои чувства.

Контейнировать – не значит быть идеальным. Достаточно быть устойчивым, чтобы не разваливаться от крика, страха или злости ребенка. Это не всегда легко. Но это – основа эмоционального фундамента человека. Младенец не требует, чтобы вы были всегда веселым. Он нуждается в том, чтобы вы были безопасным. Чтобы ваши глаза говорили: «Ты в порядке, и я тоже. Мы справимся».

Ощущение безопасности – это не просто идея. Это телесное чувство, которое закладывается в самые ранние месяцы жизни – еще до того, как ребенок начнет говорить, понимать слова или осознанно отличать себя от мамы. Для младенца мы – это и есть мир. А наше тело – это пространство, в котором он живет. Младенец не ищет смысла. Он ищет ритм. Он слушает, как дышит мама. Как она говорит. Как поднимается и опускается ее грудь. Как его качает папа. Как шепчет бабушка. Эти ритмы становятся его первой музыкой – той, что учит: «У всего есть порядок, у всего есть повторяемость», «У всего есть структура». А там, где есть структура, появляется ощущение, что хаос можно выдержать.

Когда родитель устает, злится или тревожится, младенец не знает причину этого. Он улавливает только одно: «Мне страшно быть рядом с тем, кто не держит себя в руках». Ребенок не умеет объяснять. Но он умеет чувствовать. И его тело моментально реагирует: учащается пульс, сжимается живот, начинается плач. Это не каприз. Это тревога тела. Поэтому родительство – это в первую очередь не контроль над ребенком, а регуляция себя. Тело родителя – это не просто кожа, мышцы и тепло. Это проводник смысла: «Ты принадлежишь». Ощущение принадлежности – одна из базовых психологических потребностей. Но до того, как стать осознанной, она переживается на уровне прикосновений и включенности. Когда ребенка берут на руки – не как груз, а как человека, когда его телу радуются – не по долгу, а по любви, когда он ощущает, что его вес – не в тягость, а в радость, он запоминает: «Я не случайный», «Я – часть», «Меня носят не потому, что должны, а потому, что хотят». И тогда в будущем он будет носить себя с этим же чувством спокойной ценности.

Только представьте: ваши прикосновения к ребенку способны строить и разрушать личность малыша. Я думаю, вы слышали про окситоцин. Если бы у заботы был биохимический маркер, это был бы он. Это не просто гормон любви, как его иногда называют в популярной психологии. Это – гормон привязанности, доверия и социальной устойчивости. Он вырабатывается в теле не только во время сильных эмоций, но и в ответ на простые нежные касания.

Именно прикосновения – главный триггер этого гормона у младенца. Когда мама бережно гладит ребенка, обнимает, держит на руках – в его теле запускается волна окситоцина. Эта волна не только делает ему телесно хорошо, но и формирует внутреннюю карту: «Мир – это безопасно», «Близость – это приятно», «Другому можно доверять». Исследования показывают, что даже небольшое регулярное тактильное взаимодействие в младенческом возрасте усиливает иммунитет, стабилизирует дыхание, улучшает рост и развитие у недоношенных детей, укрепляет привязанность и снижает тревожность.