" Нет такого глупого генерала, который не считал бы себя прирожденным диктатором"
Невысокая дверь в спальню императрицы, находившаяся посередине короткой стены, была плотно прикрыта, и из-под нее на ковер ползла небольшая полоска бледного света. Безбородко, выпустив руку Валуева, уставился на эту дверь, поискал кого-то глазами, затем отошел
"Неужели этот ров, где вместе лежат они все, этот ров, облепленный трупными мухами, этот ров, из которого несётся нестерпимый запах падали, неужели это и есть Великая Французская Революция?". (Восклицание Штааля при виде похорон Робеспьера в общей яме жертв гильотины).
Нет суда истории, есть суд историков, и он меняется каждое десятилетие.
Чем больше политический деятель прольёт крови, тем больше чернил и слёз прольют в его оправдание умиленные дураки потомства.