Kitobni o'qish: «Становится темно и батарея садится»

Всем тем, кто будет по ней скучать.

Всем тем, кто уже скучает.

Когда стемнело, она впервые ощутила одиночество.

На горизонте поднимался песчаный вихрь, закручиваясь в плотный столб, легко сносящий все на своем пути. Она знала такие вихри: на ее век их пришлось немало. Но всегда казалось, что за ними наступит новый рассвет.

Теперь все было иначе.

Она научилась справляться сама – и с холодом, и с поврежденными колесами, и с отсутствием связи. Не искала компании – хотя в твиттере писали, что еще один ровер блуждает на другой стороне планеты, она не стремилась встретиться с ним. У нее своя работа, у него своя, да и стоит ли отвлекаться?

Не ждала и того, кто смог бы вытащить ее из насыпи песка, оставшейся после бури.

Песчаный вихрь гнался за ней по ее следам.

А потом наступила ночь, долгая холодная ночь, и ни единого солнечного луча не проникало через толстый слой песка, облепивший батареи. Было темно. Очень темно и тихо – буря ушла насовсем, оставив ее одну. Жаль: в шуме песчаного шторма ей иногда чудился человеческий голос.

Шаги на песке раздались ниоткуда.

Она догадывалась, что что-то произошло у кратера Лио. В этом месте, голубом и сияющем, была заключена главная тайна Марса, загадка, которую ей так и не удалось разгадать, хотя и находилась она теперь совсем близко. Синяя вспышка пробудила ее, не дав заснуть окончательно. Свет был настолько яркий, что пробился даже через забитые песком экраны.

Она подняла голову и прислушалась.

Шаги приближались.

Спустя какое-то время она поняла, что из окутавшей дремоты ее выдернул не свет, а звук. Странный, ни на что не похожий звук, который она ни разу не слышала на Марсе за неполных пятнадцать лет. Чужеродный и незнакомый, он бередил в ней желание отправиться исследовать незнакомое, но сил сдвинуться с места не было. Она чувствовала, что песок крепко удерживает ее на месте, ее слишком сильно вплавило в грунт, превращая в отросток на теле красной планеты.