Kitobni o'qish: «Амнезия»
Глава 1. Хорошие девочки на помойке не валяются.
В нос ударил запах гнилья, что выдернул меня из темноты. Фу, это невозможно терпеть! В спину уткнулось что-то твёрдое, вызывая болевые ощущения, да и всё тело затекло. Солнце ослепило яркой вспышкой, резануло по глазам. Прикрылась от него рукой и медленно, прищуриваясь, подняла веки. Зрение неспешно восстанавливается и привыкает к яркому свету.
Я понимаю, что нахожусь на свалке, в куче драных тряпок, обломков досок и картонных коробок. Как я здесь очутилась? В голове абсолютно пусто, ни одной мысли, даже глупой. Понимаю, что вообще ничего не помню, и своего имени тоже. А кто я?
Сажусь и смотрю на руки. Щуплые какие-то, и очень короткие. А они точно мои? Ноги тоже тонкие, стопа маленькая, как у ребёнка. Разве это я? Из одежды на мне светлые футболка и шорты, одного цвета и фактуры, а на ногах зелёные резиновые шлёпки с лягушками.
– Вот же!
Так не должно быть, тут что-то не так! Я не ощущаю себя девчонкой. Да и рассуждаю явно по-взрослому, страха и паники нет. Ладно, потом с этим разберусь. Надо понять, где я, вспомнить хоть что-то и разобраться, что дальше делать. Для начала было бы неплохо выбраться со свалки. Вот, опять поймала себя на мысли, что ребёнок в подобной ситуации расплакался бы. А я уже наметила небольшой план действий.
Осматриваюсь и вижу вокруг огромные кучи мусора. Где-то дальше, из-за куч хлама торчит сухая трава и, кажется, там дорожка. С других сторон здоровенная бетонная стена. Что-же, хотя-бы не заблужусь, больше всё равно идти некуда.
Встаю, немного пошатываясь с непривычки. Или мир огромный, или я ростом не вышла. Очень странно и необычно смотреть на всё с такого ракурса. Первые несколько шагов получились неуверенными, но тело быстро вспомнило, что от него требуется. И я легко зашагала в сторону дорожки, которую недавно заметила. Тапочки ещё с ног соскакивают…
Спустя какое-то время я вышла с территории свалки. Местность здесь откровенно убогая: ветхие разрушенные домики с проломленными крышами и стенами, по обеим сторонам от дороги грязь, помои и мусор. Сама грунтовка оказалась под стать месту: вся усыпана осколками битого стекла и кирпича. Тишина, вокруг ни одного живого человека, даже животных нет, только стаи голодных птиц. Куда я вообще попала? Почему нет людей? Так вроде тоже быть не должно.
В животе раздалось требовательное урчание. Когда я ела в последний раз? И этого не помню.
Иду дальше, петляя по дороге между ям, засыпанных мусором и камнями. Не хватало ещё ногу напороть о стекляшку или гвоздь. О, первый встреченный человек!
Впереди ковыляет прохожий – отвратительного вида мужчина в грязных лохмотьях. М-да, не хочется с ним болтать, выглядит так, что вот-вот набросится и придушит. Ускорила на всякий случай шаг. Надо постараться побыстрее выйти в более безопасное место. Постепенно улица начала оживать и наполняться прохожими. Все они выглядели потрёпанными, в рваной одежде, некоторые даже шли босиком. Мужчины с бандитскими лицами все как один косо на меня смотрели, оценивающе. Как будто прямо сейчас что-то решают на мой счёт. Странно, может, они меня знают? Хотя, я не обрадовалась бы иметь таких стрёмных знакомых. Постепенно окружение менялось: заметила, что некоторые более или менее целые домики не пустовали. Из дыр оконных проёмов за мной тоже с любопытством наблюдали.
Я вышла к перекрёстку и в нерешительности застыла. Разбитая дорога, по которой я всё это время двигалась, уходила дальше, в сторону местного рынка. А другая грунтовка, что пересекала мой путь, одним концом упиралась в похожую свалку. Противоположное ответвление вело прочь из города. Выбор невелик, пойду в сторону рынка. Приблизившись, разглядела впереди площадь, а на ней несколько рядов с разномастными шатрами, ящиками и корзинами. Там, прячась от палящего солнца под навесами, стояли торговцы, устало опираясь на прилавки. Меж рядами лениво ходили покупатели и зеваки. И зачем я сюда пришла, денег-то всё равно нет. И что делать? Решила побродить немного по площади в надежде, что какая-нибудь умная мысль посетит мою голову.
Моё внимание привлёк нахальный рыжий мальчишка, который, толкаясь локтями, пробирался поближе к одному из шатров, где торговали выпечкой. На затёртых подносах лежали румяные пирожки, пышные булочки в белой обсыпке, корзиночки с разными начинками. На отдельном подносе немного в стороне был неаккуратно свален в горку обычный хлеб.
Наблюдаю дальше, понимая, что поведение этого рыжего вызывает подозрения: зыркает по сторонам, нервничает, озирается. Ставлю всё, на то, что он воришка. Хотя и нет у меня ничего, но это не важно. Слежу за ним дальше, понимая, что мои выводы оказались верными. Этот прохвост стащил-таки несколько булочек, запустив их поглубже к себе за пазуху. А после, довольный, двинулся в противоположную сторону от шатра. Выдавало его то, что он продолжал искоса поглядывать на облапошенного продавца.
А вот с этим воришкой можно уже и поговорить, вроде ровесник, не так страшно. Да и тоже, видимо, без гроша в кармане, раз таким сопсобом еду себе добывает. Догоню и спрошу про это место, где здесь можно переночевать и заработать денег на еду.
Я уже дошла до перекрёстка, где мальчишка завернул налево. На этой улице домов почти не было, только пустыри, сараи и другие ветхие хозяйственные постройки.
Резко из-за поворота выскочили двое парней постарше. Мальчишка их узнал, это стало понятно по его испуганному лицу. Только сделать воришка ничего не успел. Один из подростков схватил его за грудки и прижал к стене, а второй начал быстро шарить по карманам.
Я остановилась и спряталась за углом дома, надеясь, что меня не заметят.
– Где деньги? – Сипло спросил парень. – Через неделю последний срок, больше ждать не будем!
– Так с собой нет! Пусти!
Рыжик даже не пытался вырываться и дёргаться, понимал, что не справится с двумя парнями, старше его.
– Ваших на рынок пускают? Пускают! – Начал второй. – Крыша есть? Есть! Плата где?
– Всё будет! Скоро!
– Да пусти ты этого сопляка. А не то обделается. Ха-ха-ха-ха.
– Это мы его сейчас отделаем! Ладно, живите пока. Старшему передай – неделя у вас.
Рыжий сполз по стенке, а парни вальяжно двинулись прочь с улицы.
Я решила, что пришло время подойти ближе и начать разговор.
– Эй, больно? Помощь нужна? За что они так с тобой?
Ой, и голос у меня, оказывается, тоненький такой, совсем детский.
Мальчик перевёл на меня осоловелый взгляд. Да он сейчас расплачется!
– А то не знаешь, это из банды Чистого. В этом месяце нечем им платить. Придётся валить из города, а куда? Война. А там, – махнул он рукой в сторону, – Эти…не пустят в общем.
Он быстро взял себя в руки и нацепил прежнее хамоватое выражение лица.
– Ты местный? Я тут не знаю ничего, только сегодня пришла.
Почему-то не хотелось вываливать первому встречному все мои проблемы. Не помню кто я, как жила и что делала. А как мне в этом поможет ребёнок? Я его только испугаю своим рассказом. Или подумает ещё, что я сумасшедсшая, тогда совсем разговаривать не станет.
– Марк. – Мальчишка поднялся и протянул мне руку.
– Чайка. – На автомате ответила я, уверенно пожимая ладошку.
Что? Откуда? Чайка…Как-то привычно звучит. Скорее всего, память услужливо подкинула моё имя, или прозвище. Вспомнила, что это такая белая птица, которая обитает обычно на побережье. Интересно, почему именно Чайка?
– А-а-а-а, это, потому, что ты белая вся. Я догадался! Ой, какая ты сильная, – он выдернул свою руку, – и не скажешь, что мелкая. Не отсюда…И идти тебе некуда. Ладно, пойдём, к нашим отведу. Девчонка одна точно долго не продержится, а ребята с улицы друг друга не бросают.
Марк, кажется, забыл уже, что пару минут назад мог получить хорошую взбучку. Он как ни в чём не бывало проверил, надёжно ли запрятано наворованное и двинулся дальше по дороге. Я поспешила за ним.
– Ага. Сбежала, заблудилась. Шла всю ночь, темно, ничего не видно. Потом выбралась на какую-то дорогу и попала сюда. Вообще ничего тут не знаю. Расскажешь?
Ой, насочиняла – будь здоров. Теперь бы не забыть самой выдуманную историю.
– А то! – Весело улыбнулся мальчишка. – Смотри, этот район – трущобы. Помойка, другими словами. И обитает тут всякая разная беднота – нищие, попрошайки, бездомные, кто от закона скрывается. Живём – как получится. Крыс ловим, воруем, но иногда работа есть. Старшие могут на дело позвать. Тогда всё хорошо, есть и деньги, и еда. Мы с ребятами под бандой Чистого. Они нас вроде бы как защищают от других и разрешают на их территории крутиться. За это мы им раз в месяц платим деньги, что удалось добыть. Не откупимся – нам хана. Без помощи взрослых тут не выжить. Мы сами за себя постоять не можем пока, лёгкая добыча для преступников и другого сброда. Особенно девчонки, вроде тебя. Ты, наверно, заметила, что девушек в трущобах совсем нет?
Марк уныло замолчал.
– Ты про войну говорил. Что знаешь?
Неожиданно это слово отозвалось тоской и болью в груди. Почему? Неужели, тоже что-то из прошлого?
– Да ничего нового, – пожал он плечами. В приграничье жопа. Технополис не вмешивается. Хочет миром всё решить. А у нас пока тихо. Но идти отсюда некуда: с одной стороны море, с другой – горы. Впереди граница, а за спиной напыщенные чистенькие индюки в белых рубашках из Технополиса, которым дела нет до наших проблем.
– А-а. Понятно.
Надо запомнить на случай, если придётся бежать. Знал бы ещё Марк про стороны света. А то пойди разбери, где жопа, а где индюки.
– Я нашего главного попрошу за тебя. Его зовут Пёс, самый старший из нас, ему почти двенадцать! Он жуть какой умный и всегда знает, когда пора сваливать. Ты его не бойся, он строгий, конечно, командует, но нас сильно не обижает, только за косяки. Ну, если заслужили, в общем.
Отлично, одной проблемой меньше. Ничего, сейчас освоюсь и пойму, что делать дальше.
– Спасибо!
Марк выбивался из общей унылой обстановки своим весельем и оптимизмом. Он постоянно болтал, шутил, отвлекая от тяжёлых мыслей. За разговорами мы вышли к домику на окраине. Деревянный, со съехавшей крышей и дырой в стене. Как тут вообще можно жить? Летом ещё ладно, а когда холодно?
– Милости прошу к нашему шалашу! – Марк радостно улыбнулся и поправил прядь волос, съехавшую на глаза.
Нас встретили обитатели дома. Такие же грязные, оборванные мальчишки, на вид от девяти до двенадцати лет.
– Кого ты к нам привёл? – Строго, с укором спросил темноволосый пацанёнок. Из разговоров Марка я поняла, что это и есть их главный.
– Это что, девчонка? Зачем она нам нужна?
Жильцы явно были недовольны моим прибытием. Но куда мне идти, если тут остаться не разрешат? Ночевать на улице в этом опасном месте – проще сразу утопиться в канаве. Надо любым спомобом здесь остаться.
– Лекс, Пёс, ну что вы? Не бросать же её? Она тряпки может штопать, или похлёбку варить. Найдём дело!
– Я буду стараться! – Неуверенно и тихо отозвалась я.
Лучше уж, если вокруг будут хоть какие то люди, пока я не освоюсь. Мне нужно больше информации об этом городе и вообще, о жизни. Многие вещи всплывают в памяти, но пока больше вопросов. Например, как-то же я догадалась, что Марк хочет стащить хлеб, про времена года знаю. Всё не так плохо, голова моя не совсем пустая. Но хорошо, если бы она оставалась целой и на плечах.
– Ладно, пусть живёт, – решил их главарь – мальчишка по прозвищу Пёс. – но только если напортачит – выгоню.
Марк радостно похлопал меня по плечу.
– Ну вот! Всё хорошо!
Второй, видимо, Лекс, длинный и худой, только хмыкнул и отодвинулся от дверного проёма, пропуская внутрь.
Нас пригласили в дом, который внутри оказался даже хуже, чем снаружи. Стены в обрывках бумаги, запах сырости и затхлости. Несколько комнат насквозь продувались всеми ветрами, стёкол не было, дощатый пол местами сгнил. В одной из комнат валялось сено, накрытое тряпками. Спальня – подтвердил мои мысли Марк. В другой прямо на досках стояло несколько мисок и большая закопчённая кастрюля, помятая с одного бока. От неё шёл аппетитный запах и парок.
В животе тут же забурчало, а рот наполнился слюной. Поесть бы…Я вопросительно посмотрела на Марка.
– Бери тарелку и плюхайся на пол. Пёс разрешил, ты теперь с нами, так что имеешь полное право. Сегодня больше никого не ждём, а Прут и Хвост на деле, будут только к утру. Но мы им оставим, голодными не будут.
Мне налили в грязную миску отвратительной на вид субстанции. Похожа она была на зеленовато-коричневую кашу. Марк разломил на несколько частей булку, что стащил с рынка и раздал всем поровну. Еда пахла сносно. Даже знать не хочу, из чего её готовили и сполоснули хоть как-то перед этим руки.
Проглотив свою порцию, я поняла, что хочу ещё. Желудок больше не болел, но моему телу явно требовалась добавка. Только вот посмотрев на мальчишек, я поняла, что на этом приём пищи окончен.
– Не грусти, – Улыбнулся Марк, – завтра ещё, может быть, поедим. Если ребята удачно поработают.
Лекс снова хмыкнул и поднялся с пола. Какой-то он скрытный очень. Пёс, вон, и не рад мне совсем, но делает вид, что дружелюбно ко мне настроен.
Потом мы вышли из дома и ополоснули миски в ручье. Это было лишним: вся посуда оказалась идеально вылизана. Растущий организм требовал питаться чем-то поприличнее, и, желательно, регулярно, а не раз в несколько дней. Из того же ручья и попили, черпая мисками воду.
Когда все ушли, я решила умыться и немного освежиться. Руки запачканные, лицо, наверно, тоже. Зачерпнув посудиной воды, вылила её на голову. Но следующая так и застыла у меня в руках. В отражении я увидела себя. Белая кожа, растрёпанные белые волосы по плечи, и яркие зелёно-голубые глаза. Что-то я не видела среди прохожих никого с такой внешностью. Все встреченные люди оказывались смуглыми, темноволосыми, только иногда русыми. Пригляделась к чертам лица. По всей видимости, мне около девяти лет. Это всё попросту не укладывалось в голове, но с другой стороны…а есть ли у меня выбор? Ребёнок, значит – ребёнок, ведь это не навсегда.
Я, как смогла, привела себя в порядок и пошла в дом. Остаток дня прошёл спокойно. Пёс улизнул по своим делам, а мы с Лексом и Марком разговаривали о всякой всячине, с удобством расположившись на соломенных лежанках. Мальчишки наперебой рассказывали весёлые истории, которые случались с ними или знакомыми. Я слушала и подмечала информацию, которая может пригодиться.
– Короче, я узнал, что Косой, это главарь одной богатой банды, – начал очередную историю Марк, – захотел вина попробовать из Технополиса. Собрал денег, нанял человека, чтоб ему три бутылки купил и принёс. Падкий он на алкоголь, жирует. А меня такая злость взяла! Мы тут, значит, с голоду пухнем, а ему вина из Технополиса подавай! Я узнал, когда его посыльный возвращаться с покупками будет и где хочет остановиться на ночёвку. За день добежал до Суны – это городок по соседству, и стал ждать. Когда курьер с вином остановился в гостинице и уснул, я влез в окно и одну бутылочку-то к рукам прибрал. Только назад развернулся, а мужик ка-а-а-ак храпанёт! Стены затряслись. Я со страху под кровать юркнул, сам не знаю как. А если засекут? Там один глоток, как вся моя жизнь стоит. Мужик проснулся, заворочался. Я подождал. Чутко, зараза, спит, не свалишь. А что делать? Ну, я со скуки её аккуратно открыл и выпил втихарца. А девать бутылку куда? И пришла мне в голову мысль…точнее, не в голову. И не мысль, а желание отлить – рыжий самым похабным видом улыбнулся и скосил взгляд в мою сторону, – в общем, я того, напрудил туда. Выждал ещё времени, пока мужик крепче уснёт, и полез в окно. В глазах плывёт, шатаюсь, цепляюсь за штору и лечу вниз со второго этажа… Но это фиг с ним, я удрал. А потом сижу и думаю: хочу видеть лицо Косого, когда он глотнёт этот мой шедевр! Вернулся, каждый день под окнами его убежища тёрся. И что вы думаете? Заглядываю и вижу, как Косой открывает мою бутылку, делает глоток…И косеет ещё больше! У него такие глаза были! А сморщился! Как задница старика!
– Брешешь небось!– сказал Лекс, при этом хохоча в голос.
Вот так, слушая смешные истории мы и провели этот вечер. Такие спокойные вечера удавались не так часто, поэтому мальчишки засиделись почти до полуночи. А уже завтра меня обещали взять на рынок, посмотреть, как работает Пёс. Его считали везучим карманником и все надеялись, что выйдет своровать что-то ценное.
Когда глаза начали слипаться от усталости, с историями решено было закончить и мы легли спать на гору сена и тряпок. В трущобах всегда совсем-совсем темно, потому что денег на освещение ни у кого нет. А электричество, по словам ребят, только в рабочем и богатом квартале имеется. Я долго лежала, разглядывая кусочек неба, который виднелся через дыру в крыше, прокручивала в голове всё, что случилось за день.
Получилось, что я попала в отвратительное место. Спасибо, конечно, за крышу над головой и еду, но мириться с грязью, вонью и крысами не хочется. Как здесь вообще дети растут? А как тут оказалась я? Попыталась вспомнить хоть что-то. Но старания оказались безрезультатными: голова ощущалась пустой. «Всего один день прошёл. Я что – нибудь придумаю. Рано или поздно, всё вспомню и выберусь из этого ужасного места.» – уговаривала себя. В итоге сон оказался сильнее впечатлений первого дня в трущобах и тревог за будущее.
Выспаться не получилось. Всю ночь мелкая живность шуршала под прогнившими досками, не давая сомкнуть глаза. Я с непривычки подскакивала от каждого шороха. Надеялась только, что кто-то из спящих мальчишек приглянется мышкам или крысам больше. Рассветные лучи солнца самым наглым образом ударили прямо в лицо через дыру в крыше. Так ещё и кто-то из ребят начал верещать над ухом.
– Эй, просыпайся. Всё проспишь! Пёс идёт на дело. Айда смотреть! Он та-а-а-кое умеет! Руки куда угодно незаметно может засунуть, хоть в зад самому крутому министру Технополиса!
Вот же! Только успела прикрыть глаза, а уже вставать и куда-то идти. Кое-как разлепила веки. Серые убогие стены, колючая солома, вонючие тряпки. Надо мной стоит и верещит вчерашний знакомый с улицы – рыжий Марк. Пришло осознание, где я нахожусь. В животе снова заурчало.
Так, ладно, вставать всё равно придётся. А там и едой разживёмся.
В углу мирно сопели двое мальчишек, наверно те, что вчера работали. Один светлый, худощавый и высокий. Его волосы по цвету напоминали солому, да и были также растрёпаны, как и подстилка, на которой он дрых. Второй парень был чуть плотнее. Но разглядеть его лицо не получилось, он с головой был укрыт куском тряпки.
Похоже, что устали они вусмерть, раз наши разговоры им ничуть не мешают.
Лекс сказал, что дом сторожить не станет, а пойдёт с нами и тоже попытает счастье. Жилище, кстати, они называли убежищем. И обычно назначали кого-то на охрану, чтоб никто не стянул их имущество и не занял хорошее место.
Улица немного приободрила. Свежего воздуха в трущобах не было, но он хотя бы пока был прохладным.
Пёс выдвинулся первым, а мы с ребятами, выждали пару минут и пошли следом. В бедном районе сегодня оказалось гораздо больше прохожих. Лекс сказал, что все работают с раннего утра и поздно вечером, когда не так жарко. Но совсем скоро начнётся осень и дожди будут идти чуть ли не два месяца, тогда нам станет ещё сложнее выживать.
Мы свернули на знакомую улицу, вот-вот и дойдём до рынка. У входа я заметила парней, что вчера напугали Марка. Я разглядела у каждого по нашивке со светлым прямоугольником и маленькими кружочками. Понятно, контролируют территорию, чтоб только свои могли приходить и работать. Получается, что торговцы разместили ряды прямо между основной частью города и нашими бедными кварталами. На всякий случай ещё и забор поставили, чтоб голытьба лишний раз глаза не мозолила. Сейчас мы зашли с другой стороны, и я увидела, что тут есть и вполне приличные домики. Сегодня рынок выглядел иначе: мужчины и женщины в светлых одеждах чинно прохаживались от прилавка к прилавку, бабушки с корзинами или тканевыми авоськами выбирали самые свежие продукты, а торговцы с азартом нахваливали свой товар. Люди все были здесь темнокожими, брюнетами или шатенами. Изредка встречались прохожие с загорелой кожей и соломенными волосами. Ещё раз убедилась в том, что белых среди местных не видать.
А вот и Пёс. И не узнать! Когда только успел переодеться в приличную одежду? Мальчик в светлом костюмчике шёл за немолодой парой, всем видом показывая, что он гуляет именно с ними. Чихает, роняя что-то из рук в пыль под ногами. Стройная девушка в голубом лёгком платье присаживается рядом, улыбается и протягивает Псу потерянную вещь. Он с благодарностью смотрит ей в глаза, кивает и забирает предмет. Мгновение, и с нежных пальчиков девушки пропадает колечко. Пёс же, раскланявшись, догоняет пару, за которой шёл до этого.
– Ва-а-а-у, – с восхищением протянул Марк.– Видела? Он лучший!
– Хм, я тоже так могу! – С обидой произнёс Лекс. Только вы меня почему-то никогда не замечаете. Смотрите!
Мальчик отделился от нашей группки и двинулся в толпу. И что-то мне подсказывало, это хорошим не закончится и пора делать ноги.
– А я вот так не умею. И что такого? Чего он обиделся? – Надулся рыжий.
Тем временем Лекс бесцеремонно влез в карман к прохожему, за что тут же поплатился. Мужчина схватил запястье мальчика и во всё горло начал орать:
– Вор! Вор! Я поймал его за руку! Полиция!
– Бежим врассыпную, встречаемся в убежище. – Шепнул мне Марк и рванул с места.
Я запаниковала. Тутже к выходу из рынка подбежали люди в одинаковой тёмно-синей форме. Наверно, полиция, местные служители закона. И что делать? Быстрее! О, я видела дыру в заборе, через неё легко можно проскочить. Я маленькая, точно получится, но туда ещё добраться надо.
И я со всех сил рванула через всю рыночную площадь к забору. Неслась, ловко огибая прохожих, одного справа, другого слева. А этого чуть толкнём. С дороги, толстяк! Иначе тебя не обогнать. Покатился колобок! Ещё немного… И вот, я уже на нужной стороне, в знакомых мерзких трущобах.
Спустя десять минут мы все сидели в нашем убежище. Кроме Лекса.
– Плюсы такого жилища в том, что никто не будет шариться по помойке и искать детей. Мы здесь никому не нужны.– С важным видом объяснил Пёс. – Да и если найдут, что с нас взять?
Несмотря на то, что прошло уже достаточно времени, сердце всё ещё бешено колотилось, а тревога не отпускала.
– А как же Лекс? – Я переживала за мальчишку. – Какое наказание его ждёт за воровство?
– Если он смог сбежать, то сейчас путает следы или где-то отсиживается, чтобы не привлекать к нам внимание. Часа через два должен появиться. Ну, или к вечеру. – Беспечно ответил Пёс.
– А если не смог, то мы его больше не увидим. – Подытожил рыжий.– Жалко этого добрячка.
Стало грустно. Не должны дети так жить. Стоп, откуда такие мысли? Я вроде бы и сама ребёнок, разве нет?
Марк заметил мою грусть и попытался немного приободрить:
– Эй, Чайка, а ты шустро бегаешь. Может, и крыс наловить сможешь?
– Что? – Меня передёрнуло от омерзения. – Вы правда их едите?
– А куда деваться, тут все так живут. – Беспечно ответил Марк. – Иначе совсем есть нечего.
Нет, нет, не буду! Хочу нормальной еды! Но где её взять?
– А если попробовать по-другому воровать? Я правда шустро бегаю. Стащу что-нибудь и быстренько сделаю ноги?
– Опасно… – Протянул Пёс. – Хотя, решать, конечно, тебе. Колечко у нас есть, только дадут за него немного. Мы – дети, и отношение к нам тут так себе…Знают, что рады любым деньгам, поэтому ворованное скупают за бесценок. А ещё банде Чистого плату собрать нужно, так что на сегодня крысы.
Получается, брать лучше сразу деньги, а не украшения. Хватать и быстро сваливать.
– Есть во что переодеться? Я слишком приметно выгляжу.
– Хах, это уж точно. Таких белобрысых у нас нет. Сейчас.
Пёс вышел в другую комнату, и вскоре принёс небольшой тюк тряпок.
Ага, девчонки любят наряжаться. Вот сейчас и наряжусь, только в мальчика.
Я нашла себе бесформенную рубаху, широкие штаны на резинках и треугольный платок на голову. Много местных такие носят, завязывая его на затылке узлом. Теперь макияж! Потёрла рукой бок кастрюли и испачкала сажей лицо. Ну вот, можно и на свидание идти.
Через пятнадцать минут я снова была на рыночной площади. Мужчин в синей форме прибавилось. Ну да ладно, быстрые ноги…чего-то не получают. Не помню чего.
Присматриваюсь. Где тут самые дорогие товары? Вот, вижу, как покупатель медленно тянет бумажную купюру. Как удачно, это мой шанс!
Бегу и выдёргиваю из руки деньги, крепко сжимая их в кулаке. Несусь дальше. Ну и сони! Я уже успела перемахнуть через половину рынка, а они только заметили пропажу и подняли шум. Но меня уже не остановить и не поймать. Так же легко, как и утром, бегу, лавируя меж групп покупателей. Из-за волнения кажется, что время стало течь чуть медленнее, а я, наоборот, только ускоряюсь и ускоряюсь. Прохожие словно и не замечают меня.
Выхватываю в толпе цепкий колкий взгляд. Молодой брюнет в чёрном деловом костюме наблюдает за мной и ухмыляется. Впрочем, не пытается остановить, и на том спасибо. Вот я уже у забора. Юркнула в щель. Стираю с лица сажу заранее приготовленной мокрой тряпкой. Снимаю платок, закручиваю его и делаю пояс для широкой кофты. Теперь штаны. Затягиваю резиночки на брючинах и закатываю их выше, чтобы казались короче. Распускаю волосы. Этого должно хватить. Спешным шагом возвращаюсь к ребятам.
– А я с уловом! – С порога радостно кричу я. – Марк, где нормальная еда продаётся?
Кручу украденной купюрой перед лицами мальчишек. Да у них просто челюсти отвисли!
Воровать, конечно, плохо, но сейчас другого выхода пока я не вижу. Можно рассуждать долго о морали, но не когда у тебя пустой живот.
– Ну ты даёшь! Мы два месяца на эти деньги жить можем, вместе с откупными. Как?
Марк лучился счастьем. Пёс поглядывал на меня с недоверием. Но вскоре он сменил гнев на милость и отправил мальчишку по кличке Хвост за продуктами.
Через час мы все стояли над горой еды в комнате – столовой. Мальчуган притащил и хлеб, и кусочки вяленного мяса, и сыр, и крупы в тканевых мешочках. Ребята не верили своим глазам. Никто не решался притронуться к еде.
– Чего ждём? Налетай! – Скомандовал Пёс.
Сначала утолили первый голод, жадно запихивая в рот бутерброды. Потом принялись за готовку.
– Ну Чайка, ну спасибо! – Искренне благодарили меня мальчишки, уминая за обе щеки кашу с мясом и хлеб с кусочками сыра.
Я и сама была рада. Да что уж там, просто счастлива! Наконец-то удалось нормально поесть. После моей авантюры ребята стали ко мне лучше относиться. Я поняла, что в этом месте в первую очередь ценятся поступки. Те, что помогут всем выжить. И девчонка – плакса тут никому не нужна. А я показала, что не боюсь рисковать, и могу быть очень полезной. Поэтому могу рассчитывать, что мне помогут, если понадобится.
Марк шутил не переставая, взахлёб рассказывая о том, каким стало лицо у мужчины, которого Лекс неловко ухватил за зад сегодня с утра. Я смеялась вместе со всеми, совсем позабыв о том, что ещё вчера очнулась на свалке, у меня не было крыши над головой и еды. «А здесь не так уж и плохо» – поймала себя на мысли.
Сам Лекс вернулся, когда уже стемнело. Выглядел он уставшим и потрёпанным. Проглотив свою порцию в один миг и ничего никому не сказав, завалился спать в угол.
На следующий день меня никто не разбудил. Запас еды имелся, деньги тоже, поэтому можно было немного передохнуть.
Проснувшись, я чувствовала себя превосходно. Всё-таки хорошее питание и крепкий сон творят чудеса. Но весь день сидеть в убежище не хотелось, энергия била через край, хотелось чем-то заняться.
– Марк, у нас же есть деньги? Я хочу приличную одежду. И по городу погулять, а не сидеть на мусорной куче. Тут же наверняка много всего интересного.
– Так зачем тратиться? Укради, и всё. Мы все так поступаем, когда нужно.
Я осмотрела внешний вид Марка и мальчишек. Да-а-а, так дела не делаются. Таких оборванцев, как они, заметно за версту. Хочешь – не хочешь, а поймёшь, что перед тобой беспризорник.
– Скоро вернусь.
У меня был план. Даже не план, а планище! Ну кто виноват, что все тут такие нерасторопные? Метод же работает – бери и беги.
Через два часа с помощью хватких рук и быстрых ног я обзавелась тремя штанами, рубахами в том же количестве, длинной юбкой в пол и огромными розовыми труселями с кружевом. Выкидывать такой трофей не стала. Принесу Марку, подкину в его вещи и посмотрю на его лицо. Одежды пока хватит. На каждый воровской заход меняла образы. Например, штаны стащил мальчишка с сажей на лице. А рубахи – девчонка с большими глазами. Всего-то и требовалось аккуратно нарисовать себе стрелочки и подвести веки. Откуда я это всё знаю и умею? Хороший вопрос. Не помню. Просто в голове возникают мысли и картинки, как лучше сделать. Это не полноценные воспоминания из жизни, а сухие знания. Жаль, конечно, что память пока не возвращается, ни кусочка из прошлой жизни. Когда мысленно возвращаюсь к вопросам о себе, становится как-то грустно и тягостно.
Так, не надо только сопли распускать! Время для разведки местности. Я выдала новую одежду мальчишкам и отправила их к ручью умываться. Придирчиво осмотрела каждого, Марка пришлось заставлять идти отмывать чернющую шею. Но полученный результат меня удовлетворил: мальчишки стали опрятно выглядеть. Теперь нас с большей вероятностью можно было принять за горожан среднего достатка. Отлично!
Мы насквозь прошли трущобы, рынок и попали в новый район. Вот тут жизнь кипела и бурлила! Скверы, фонтаны, поющие и танцующие артисты, приятные мелодии, гомон толпы и шелест сатиновых юбок. Меня поразил центральный квартал города своей живостью, яркостью и лёгкостью. Хотелось радоваться, хохотать, петь и кружиться. Как же мало нам нужно для счастья!
Ну вот нету у меня ничего, ни родных, ни дома, ни памяти. Но сейчас мне так хорошо, что это и неважно вовсе. Я часть этого прекрасного мира!
Мы до самой ночи гуляли по городу, пока ноги не отвалились. Никому из нас не хотелось возвращаться обратно в грязное жилище.
Следующие день мы тоже провели в праздном безделии. Я бесцеремонно потащила Марка развлекаться. Гуляли по светлым улицам, ели ароматные пирожки, сидели в тени деревьев парка. Даже зашли в богатый район, угораздило же. Меня впечатлили и поразили высотные здания с блестящими окнами, чистые улицы, ровные тротуары, ухоженные клумбы с приятно пахнущими бутонами. По широким асфальтированным дорогам ездили шикарные автомобили.
Люди здесь выглядели надменными и дорого разнаряженными. Когда мы проходили мимо, они смотрели на нас с презрением и… ненавистью что ли? Но интересным оказалось то, что я не чувствовала себя здесь чем-то инородным. Спина сама собой выпрямилась, а взгляд наполнился уверенностью, когда я только-только зашла на улицы района. Возможно, когда-то я могла быть одной из них, раз знаю, как надо себя тут держать.
