Kitobni o'qish: «Галопом на болота. Любителям походов посвящается»

– Василий Кузьмич! Ну, нету в этой тьмутаракани перспектив для развития туризма! Не-ту! – по слогам произнесла последнее слово Вика, потрясая перед носом научного руководителя бумагами с текстом, который в перспективе обещал обернуться диссертацией.

– Как же нет? Есть перспективы, просто искать нужно лучше, – спокойно пробубнил под нос Василий Кузьмич.

Вика заканчивала первый курс аспирантуры. Ее руководитель, которого за глаза звали Кузьмичом, подвизался на кафедре туризма и питал непонятную любовь к болотам. Он истово нес болотную страсть в народные массы, поэтому и диссертационное исследование ученицы направил в русло изучения перспектив развития туризма в заболоченных местностях Мурманской области. Год исследований показал, что в самых сказочных и непроходимых болотах эти условия слабоватенькие: ни тебе дорог, ни жилья. Ничего. Это и пыталась втолковать Вика упертому руководителю.

– А на что тогда наука? Скоро поедешь с экспедицией на болота, составишь туристические маршруты, потом подготовишь несколько публикаций… – знакомил Кузьмич подопечную с ударными перспективами на лето.

– Да Вы что?! – возмущалась Вика. – Я же сгину в этих топях!

– И не мечтай! Тебе еще два года учиться, – не разделял тревог аспирантки Кузьмич, – к тому же твои верные товарищи Саня Черный, Саня Белый и Геннадий не дадут случиться беде.

– При чем здесь Сашки?! – возмутилась Вика. – Они-то в болотную экспедицию не поедут!

Верные товарищи, о которых говорил научный руководитель, до поступления в аспирантуру учились с Викой в одной группе на геофаке. Более того, все друзья жили в университетской общаге.

ВУЗ, одаривающий ребят знаниями, был скромным и не выделялся на фоне десятков других подобных заведений, расположенных в центральной полосе России. Общага тоже была так себе, но Вике, приехавшей в город из глухой деревни, условия проживания казались сказочными: не нужно таскать воду и топить баню, чтобы помыться-постираться, не нужно бежать по морозу до дощатого туалета, чтобы по-быстрому справить нужду. Одним словом, цивилизация.

Учеба давалась Вике легко, так как мать девушки, школьный учитель физики и математики, вымуштровала в дочери прилежное отношение к поглощению знаний. Сосредоточившись на учебе, Вика проявляла полное равнодушие к тусовкам и вечеринкам. Ее присутствие на вечеринках было чисто номинальным: алкоголь она не употребляла и вместо того, чтобы веселиться, выполняла роль хозяйки – тут нарезать, там принести, отнести, вымыть.

Соседки по комнате считали Вику чудненькой, искренне не понимая, отчего «она не пользуется выгодной внешностью для охмурения какого-нибудь зачетного кадра». С фигурой и внешностью Вике действительно повезло. Роскошные, длинные светлые волосы она заплетала в незатейливую косу или скручивала пучком на затылке. Пухлые губы, аккуратный носик, большие голубые глаза и стройные ноги студентки притягивали внимание парней, но Вика этого не замечала. Привычка ставить на первое место учебу заставляла девушку не отвлекаться на посторонние предметы. Даже если посторонними предметами были ее одногруппники – Саня Черный и Саня Белый. Черный и Белый были прозвищами, прочно закрепившимися за парнями с первого курса.

Тезки жили в соседней с Викой комнате. Саня Черный, бородатый брюнет, являл собой олицетворение первобытной мощи. Его волосатое тело было невосприимчиво к холоду и вполне могло бы обойтись без одежды. Подчиняясь условностям цивилизации, парню приходилось носить спортивные костюмы. Брюк и пиджаков Черный не признавал. А если бы и признавал, они категорически не подходили бы его простоватому лицу.

Саня Белый, подобно соседу, был ростом под два метра, но обладал при этом астеническим телосложением. За Белым прочно закрепился образ романтика. Белокурые прямые волосы и античные черты лица заставляли чахнуть по их обладателю добрую половину общажных девчонок. Девичье внимание Сане льстило, но не более того. Оба тезки соревновались за сердце Вики. Та не принимала их ухаживания всерьез, поэтому, когда у одного или второго «жениха» случались короткие любовные интрижки, не расстраивалась.

Третий товарищ Вики – Геннадий разительно отличался от тезок: был замкнутым и нелюдимым. В общаге его недолюбливали и за глаза называли Блатной. По неведомой причине Гена жил в комнате один, к нему никого не подселяли. Те немногие студенты, которым удавалось побывать в жилище Блатного, говорили, что «у него как в Пентагоне все есть: от тостера и кофеварки до оргтехники и тренажеров». Никто и никогда не видел Геннадия небритым. Одевался он в невероятно дорогие шмотки, чем добавлял себе нелюбви в голодном общажном сообществе.

Вика была единственным человеком, с которым Блатной водил дружбу. Ему импонировала дисциплинированность девчонки, ее равнодушие к дорогим вещам, отсутствие жеманства и кокетства. Когда соседки Вики зачинали в комнате пирушку с гостями, та уходила в Генкину комнату готовиться к занятиям. Поначалу им приписывали роман, но тезки эти мифы развенчали, вступившись за честь дамы и показательно наказав сплетников.

Тезки с удовольствием наваляли бы и Блатному, но Вика взяла с них клятву Генку не трогать. Впрочем, Блатной был темной лошадкой, поэтому исход потенциальной битвы был непредсказуем.

Генка олицетворял собой золотую середину: не высокий и не низкий, не толстый и не тощий, не красавец, но и не страшненький. Вот прямо такой, каким полагается быть обычному мужику в российских отчетах по статистике. Если бы кто-то спросил у Вики, каким цветом глаза ее друга, она, наверняка, не ответила бы. Ей и в голову не приходило его разглядывать. Более наблюдательные люди сказали бы, что Генкины зрительные анализаторы подтверждают среднестатистичность парня и не могут служить источником вдохновения для поэтов, художников, музыкантов и иных творческих личностей.

Генка был умным. С ним было интересно вести разговоры. Зато с тезками было весело. Почти каждый вечер Вика ходила с ними на прогулку.

– Представляешь, вчера с тезками мы познакомились с Германом. Он такой интеллигентный, приятный, рыженький, – делилась Вика новостями с Геной.

Тот изумленно уставился на нее:

– Это что-то новенькое! Ты раньше никогда с таким восторгом о мужиках не отзывалась.

– Ну так раньше я и не знала Германа. Он такой благородный. Мы ему дали сосиску, а он не набросился на нее, как другие сделали бы на его месте, а подождал, когда мы отойдем. И только потом стал трапезничать.

– Я не понял, вы бомжей что ль по вечерам подкармливаете?

– При чем тут бомжи? Неужели ты ни разу не обращал внимания, что вокруг общежития ходит много бездомных собак. Они же голодные. Вот и Герман…

– Так Герман – это пес? – дошло до Геннадия. – А я все думал, какие уроды стаю подкармливают? Псы эти множатся и множатся. Домой возвращаться иной раз страшно. А это оказывается ты с тезками.

– Нельзя быть таким бездушным! – не соглашалась Вика. – Мы вот когда с Сашками впервые увидели Стаса…

– Тоже пса?

– Ну да. Так вот. Когда увидели его впервые, такого черненького, хорошенького… сразу поняли, что это Стас. А еще Макс…

– Все, хорош. Я понял – ты с тезками уходишь в стаю, – Генка был далек от сентиментальности и тему бродячих животных не жаловал.

***

Получив дипломы о высшем образовании, все четверо: Белый, Черный, Вика и Гена подались в аспирантуру. Тезок прикрепили к кафедре экологии и природопользования, Геннадия – к кафедре геодезии и картографии.

– Давайте в парк сходим, потом в кафешке посидим – отметим окончание учебного года, – предложила Вика. Предложение было одобрено. Теплым вечером аспиранты разместились на веранде летнего кафе.

– Кто куда отправится на каникулы? – спросил Черный, доедая третью порцию мороженого.

– Я в деревню к родителям поеду, там сейчас самая страда, – ответила Вика. – Ближе к августу сюда вернусь, получу наставления от Кузьмича, некие письма наподобие верительной грамоты и отправлюсь рисковать жизнью на болота.

– Странный он, твой Кузьмич, и идеи у него странные – зазывать туристов в топи, – прокомментировал слова девушки Саня Белый. – Ведь по сути, болота – это смерть!

– Вот тут ты не прав, – встрял в речь Белого Геннадий. – Если отвлечься от устоявшихся мрачных мнений-клише и посмотреть на положение дел объективно, мы получим совершенно иную картину. Болота – это жизнь.

– Ну-ну, – скептически усмехнулся Белый.

– Во-первых, болота зачастую являются истоками ручьев и рек, – не обращая внимания на выпад Белого, продолжил Гена. – Во-вторых, болота – это мощная планетарная система дыхания. Болото выделяет в атмосферу примерно в десять раз больше кислорода чем лесной массив той же площади. И углекислый газ болото поглощает намного интенсивней чем растительность. А вот если болото осушить, чем так увлекались в двадцатом веке, все пойдет с точностью наоборот: мы получим гарантированное ускорение парникового эффекта.

– Ты, Блатной, мужик, умный, но при этом невероятно занудный. У нас каникулы начались, а ты нам академическую дичь втираешь. Итак, с Викой все ясно. Она вначале едет родню навестить в деревню, а потом рванет в обитель жизни – на болота. А ты, Белый, куда?

– Я тоже в деревню поеду, – с готовностью ответил Черному тезка, – поживу пару недель у родителей, а потом к тебе в гости поеду.

– Я тебя не пущу, ты мне в общаге надоел, чтоб еще летом на тебя пялиться, – возроптал негостеприимный Черный.

– А ты-то чего молчишь? А, Блатной? На Мальдивы махнешь? – усмехнулся Белый.

– Да нет, я тоже поеду с родителями повидаться. А в конце лета с Викой на болота отправлюсь, – спокойно ответил Геннадий.

– Чегооо?! – почти одновременно завопили тезки.

– Это с какого перепугу ты с Викой поедешь? – продолжил возмущаться Черный.

– Я тему взял по Мурманской области, поэтому к Северному Ледовитому океану мы отправляемся вместе с Викой.

– А сколько билет на самолет до Мурманска стоит? – спросил Белый у Геннадия.

– Без понятий.

– Как это? Не поверю, что ты не узнавал.

– Зачем мне узнавать про билеты? Мы на машине поедем.

– Ты чего гонишь? На какой машине?! – кипятился Белый.

– У меня машина есть, на ней и поедем.

– У тебя?! Машина?! А что ж ты никогда про нее не рассказывал? Я с вами поеду! Это не обсуждается! А то встрянет твой тарантас посередь болот, а ты и сделать-то ничего не сможешь один.

– Я тоже поеду. Я не могу Викуську в опасности оставить, – поддержал тезку Саня Черный.

– Хорошо, – ответил Гена, – поедем все вместе, но бензин тогда делим на троих.

– А сколько бензина уйдет? – опасливо спросил Черный.

– Около пятиста литров. Плюс-минус. Потянете? – насмешливо поинтересовался Гена у тезок.

– Потянем, – одновременно выпалили те.

– Ну и прекрасно, – ответил Гена. – Раз уж у нас намечается такая коллективная экспедиция, давайте здесь на берегу обсудим, что с собой возьмем и когда встречаемся в городе. Предлагаю приехать загодя, хотя бы за пару дней до отъезда.

– Чтобы рассчитать запас провизии, нужно знать, на сколько дней растянется экспедиция, – ответил Белый и уставился на Вику.

– Нууу, – протянула та, – Кузьмич говорит, что неплохо бы недельки три по болотам побродить.

– Рассчитывайте на месяц пребывания, – ответил Гена.

– А чего так долго? – не понял Белый.

– Перед марш-броском в болота пройдем недельный адаптивный курс походной жизни с инструктором. С ним я уже договорился. Без проводника мы не сможем добраться до нужных болот. Инструктор, он же проводник, возьмет нас к себе в лагерь с другими туристами-походниками. Поживем недельку в тундре в палатке, адаптируемся к новым условиям жизни. Потом проводим группу походников на большую землю и уйдем с проводником в болота.

– Где нам столько денег набраться на адаптивы и проводника-инструктора? – заговорила в Сане Черном прагматичность.

– Об этом не беспокойся. Инструктора и расчеты с ним я беру на себя, – ответил Гена.

– Я что-то не понял… ты незаконнорожденный отпрыск Рокфеллеров? Машина у него есть… с инструктором он расплатится… – встрял Саня Белый.

– Сам ты незаконнорожденный, – огрызнулся Геннадий.

Вечер подходил к концу. Ребята вернулись в общежитие и разошлись по комнатам. Ранним утром, ни с кем не прощаясь, Вика уехала на автовокзал.

***

В райцентре ее встречал отец с двумя младшими братьями-близнецами.

– Ах, сорванцы! Не могли меня дома подождать, – бросилась им навстречу Вика. – Разбирайте гостинцы, – протянула она одинаковые пакеты с лакомствами. – Где наш танчик? – улыбаясь, спросила аспирантка у отца.

– Придется немножко пройти. Я его подальше оставил, чтоб гаишники не довязались, – ответил тот.

Семья Вики была счастливой обладательницей трактора Т-150К. Танчик, как ласково его называли в семье, был незаменим в ведении сельско-хозяйственных работ, в чистке снега и в транспортном сообщении с ближайшими населенными пунктами по бездорожью. Именно на нем отец ежедневно возил мать с детьми в школу в соседнее село.

Идти до танчика пришлось километр. Вбившись в кабину, семейство тронулось в путь через поля, леса и перелески.

Не тратя время на пустые разговоры, близнецы принялись за гостинцы. Отец отвлекся от дороги и прокомментировал импровизированный пир:

– Шустрей грызите, чтобы мать не увидела.

Встретив недоумевающий взгляд Вики, отец пояснил:

– Твои братья наказаны и лишены десертов, если что… В департаменте образования мать выхлопотала этим бандитам путевки в оздоровительный лагерь. Решила их побаловать, так сказать. Лагерь от дома в двухстах километрах. К тому же у нас работа-огород… сама понимаешь…. Короче, навещать Витьку с Федькой нам было некогда и совершенно невозможно. А к другим детям родители ездили. У них там, оказывается, родительский день есть. Так вот, Витька с Федькой вначале тихо завидовали товарищам, а потом случилось позорище. В родительский день на второй неделе пребывания в лагере Федька начал плакать: мол, ко всем детям родители ездят, а нас бросили…

Вика с жалостью посмотрела на брата, но тот увлеченно грыз грильяж, будто речь шла вовсе не о нем.

– Так вот, – продолжил отец, – прибывшие жалостливые мамаши стали Федьку пытать: «Отчего такой хороший мальчик плачет?» Хороший мальчик давай им жаловаться на судьбу. «А, действительно, что ж вас родители не навещают?» – продолжали докапываться мамаши. И тут, со слов Витьки, чтоб от них отстали, он возьми, да и ляпни: «А не могут они к нам приехать. Мамка у нас пьет, а папка ее сторожит, чтобы, значит, всех поросят не пропила, а то ведь с голоду по миру пойдем». Мамаши в ужасе: что да как? Хотят подробностей. А Витька уже в образе. Да и Федька тоже – развлечение же у детей: они сроду такого внимания к себе не видали, опять же их все жалеют – вкусности отдают.

Суть да дело, мы с матерью ни о чем не подозреваем, а тут к нам раз – и органы опеки являются. И, как назло, в этот момент соседка Верка дает матери бутыль самогона на сохранение от мужа. Мать с бутылью идет в дом, а тут эти… И получается, будто слова пацанов находят подтверждение. Скандал был чуть не районного масштаба: мол, чему может научить детей учительница-алкоголичка? Как можно оставить ей на попечение родных детей? И так далее и тому подобное. Короче, пока разобрались, потеряли уйму нервов и времени…

– Ребят?! Да вы что?! Как вам такое могло в голову взбрести? – потрясенно спрашивала Вика у братьев.

– Мы больше так не будем, – не моргнув глазом, ответили жующие мальчики.

– Вот именно так действительно не будут. Они что-нибудь новое изобретут. Изобретатели. Помнишь историю с ДПС-никами? – вновь отвлекся от дороги отец.

Вика хмыкнула. История с ДПС-никами случилась, когда близнецам было по 6 лет. Как-то летом они начали канючить, выпрашивая костюмы ДПС-ников. Лишних денег в семье не водилось, отчего требуемые наряды мальчишкам пошила мать. Фуражками советского образца отец разжился у знакомых мужиков за деревенскую сорокоградусную валюту, а в качестве жезлов пацанам торжественно вручили деревянные толкушки, умело разрисованные бело-черными полосами.

По деревенским меркам 6 лет – это вполне разумный возраст, отчего участие взрослых в воспитании детей сводилось к накормить-обстирать-дать дельное, посильное поручение. Предоставленные сами себе Федор с Виктором взялись реализовывать давнишнюю мечту о больших деньгах. В полном обмундировании они отправились в дальнее путешествие к оживленной трассе и приступили к исполнению профессиональных обязанностей: тормозили проезжающий транспорт, вели разъяснительную работу с водителями и собирали дань. Отчего-то ни у одного водителя не возникло закономерного позыва отправить пацанов домой подальше от опасной дороги. Зато доподлинно известно, что за три дня «работы» казна близнецов превысила месячный заработок матери. Водители останавливаемых машин поголовно умилялись мальчикам и совали кто шоколадку, кто десятку. А кто и сотню.

Халява оборвалась на четвертый день, когда мимо близнецов проехала настоящая патрульная машина. Посмеиваясь, ДПС-ники привезли юных конкурентов в отчий дом под вой сирен и уважительное гавканье местных собак. Для пресечения незаконного обогащения детей отец их выпорол, а мать использовала новенькие костюмы в качестве одежды для огородных чучел.

***

Дом встречал Вику непередаваемым ароматом печных щей и пирогов. Быстро переодевшись, она уселась за стол и протянула матери конверт:

– Мам, возьми, это тебе. Купи ребятам что-нибудь к школе.

– Нет, Викусь, не возьму. Тебе для снаряжений в экспедицию пригодится.

– На экспедицию я уже отложила, – возразила Вика и насильно втиснула матери деньги.

Еще будучи студенткой-первокурсницей, Вика стала востребованным репетитором по географии. Она никому не отказывала и добросовестно делала свою работу. «Ой, да чему может научить эта деревня?» – посмеивались Викины соседки по комнате. Как бы то ни было, но двое Викиных учеников за ЕГЭ по географии набрали сто баллов, и вот тогда за репетиторшей началась настоящая охота. Девушка подняла расценки на свои услуги, и с тех пор она не только перестала зависеть от родителей, но и начала оказывать им материальную помощь.

За повседневными заботами аспирантка не заметила, как пролетели каникулы. Пора было возвращаться в город.

***

– Викуся! Это тебе! – вручил на автовокзале девушке нежный букетик петуний Саня Белый.

– Возьми лучше мои цветы, они дольше простоят! – сунул в Викину руку бархатцы практичный Черный.

Аспирантка покосилась на оплешивевшую городскую клумбу:

– Медведи!!! Вы зачем красоту разоряете!

– Да ладно, они скоро опять вырастут, – примирительно протянул Черный.

– Кстати, а как вы тут оказались? – запоздало удивилась Вика.

– Дедукция, – загадочно ответил Белый.

– Мы ж договорились завтра утром встретиться, – ответил бесхитростный Черный. – У тебя автобус только в пять вечера приходит, следовательно, ты должна сегодня приехать. Вот мы и приехали тебя встретить. А Генка отказался с нами идти, – с удовольствием произнес последнюю фразу Черный.

Впрочем, нужного впечатления заявление про Генкино равнодушие на Вику не произвело.

После каникул, проведенных дома, девятиэтажное здание общежития показалось аспирантке исполином. «В комнате, наверное, пылищи море накопилось, – машинально подумалось ей, когда ребята поднялись на свой этаж. – Полчаса уйдет на уборку. Потом нужно в магазин сбегать чего-нибудь прикупить. Зря я отказалась еду из дома взять», – запоздало сокрушалась Вика.

– Вик, заходи ко мне ужинать! – словно подслушав горестные девчачьи мысли, Генка высунулся из комнаты и позвал подругу на застолье.

– Мы тоже ужинать хотим, – заявил Черный.

– В чем же дело? – парировал Генка. – Семь раз уже приготовили бы ужин вместо того чтобы муниципальные клумбы обносить.

– То есть нас с Белым ты не приглашаешь? – вносил в ситуацию ясность Черный.

– То есть не приглашаю, – вынес вердикт Блатной.

– Я все равно зайду к тебе чай пить, – сказал Белый, – не переживай, я со своей заваркой и со своим батоном.

– Ну раз со своим, тогда милости просим, дорогой гость, – усмехнулся Геннадий.

В комнату Блатного тезки ввалились одновременно. Саня Белый с кружкой готового чая и обещанным батоном, Саня Черный – тоже с чаем и с засохшим за каникулы обгрызышем черного хлеба. Под завистливые взгляды тезок Гена положил себе и Вике плов, порезал помидоры и огурцы.

Вике было неудобно ужинать в присутствии голодных тезок. Геннадий, правильно истолковав ее смущение, подбодрил подругу:

– Не обращай на них внимания.

Плов действительно был вкусным. Просто не оторваться. Поэтому вскоре Вика забыла о смущении и получала полноценное гастрономическое наслаждение. Саня Черный вдумчиво окунал свой сухарик в литровую кружку чая, доставал, обмусоливал и, подобно Вике испытывал своеобразное вкусовое удовольствие. Из общей компании довольных жизнью людей выбивался Саня Белый. Он уныло жевал батон и подозрительно пялился на Блатного. В конце трапезы он задал мучавший его вопрос:

– А у тебя тачка все еще на ходу?

– Конечно на ходу, что ей сделается, – легкомысленно отозвался Геннадий.

– Какие у нас планы на завтра? – продолжал допрос Белый.

– Предлагаю купить, кто еще этого не сделал, снаряжение для экспедиции.

– А ты сам уже экипировался? – спросила Вика Геннадия.

– Разумеется.

– Ну-ка, покажь! – попросил Черный.

– Пожалуйста, смотрите, – пожал плечами Блатной. – Рюкзак у стола стоит.

Не заметить рюкзак было невозможно. При желании в нем поместился бы один из тезок.

– Что такого можно туда понапихать? – недоумевал Черный.

– Палатку, спальный мешок, сапоги, коврик, трекинговые палки… – начал было Гена, но Саня Черный его перебил:

– Это такие палки, с которыми в городе по лесу старухи гуляют? Типа, для скандинавской ходьбы? На фига они нам?

– Во-первых, с ними легче переходить вброд ручьи, они помогают сохранить равновесие, во-вторых, мы идем в болота, и если кто-то начнет тонуть…

– Тьфу-тьфу-тьфу, – в унисон застучали по дереву аспиранты.

– Если кто-то начнет тонуть, без палки не обойтись, – продолжил Геннадий.

– Ага, – заржал Белый, – тюкнул по темечку бедолагу, чтоб не мучился и дотопил.

– Именно так мы с тобой и поступим, – обиделся Блатной.

– Ген! А это чего такое? – спросил Черный, брезгливо разглядывая картинку на упаковке со шмотками Блатного. – По телику в таком балеруны по сцене скачут.

– Это термобелье, – терпеливо ответил Гена.

– Мне западло в такое наряжаться, – сказал куда-то в сторонку Черный.

– Никто и не заставляет. А вот без спального мешка в тундре не обойтись. Кстати, Вик, ты можешь спальный мешок не покупать. Если что, у меня двухместный.

Тезки захлебнулись от услышанной наглости, но Вика пресекла скандал на корню:

– Спасибо, Ген, у меня свой есть.

– Я из дома ведро картошки привез, – похвастался Черный.

– Ты сейчас к чему это сказал? – не понял Геннадий.

– Ну как же? Считай, что еда на неделю уже есть.

– Какая картошка в тундре?! – изумился Гена. – Мы уходим в экспедицию на месяц. Там нет ни рынков, ни магазинов. Ничего нет, если ты еще не понял. Поэтому все свое добро придется таскать на себе. Неужели мы будем шляться по тундре с мешком картошки? Из еды берем только самое необходимое: тушенку, консервы, галеты, сушеное мясо… Насчет сушеного мяса я договорился. Оплачиваю я, – ответил Гена на немой вопрос Сани Черного.

– Я настаиваю на картошке, – гнул свое Черный. – Разве может человек обходиться без первого? Как без картошки похлебку-то варить?

– А еще и без морковки, и капустки, и лучка, – саркастически отозвался Генка. Однако, увидев искреннее расстройство на лице Черного, Блатной проявил человечность. – Ладно. Будут тебе овощи. Возьмем мешочек сушеных.

– Неужто бывают сушеные картошка с капустой? – проявила живое участие в беседе Вика.

– Бывают, – ответил Блатной.

– А это что за штуковина? – сдул челку со лба Белый.

– Свисток, чтоб медведей отпугивать.

– Не свисти!!! – подорвалась со своего места Вика и отобрала у Белого свисток.

– Ты чего?! – обалдело уставился тот на аспирантку.

– Не свисти в доме – денег не будет, – спокойнее объяснила та.

– Спасибо, что спасла от разорения, – засмеялся Генка.

– То есть то, что мы едем к медведям, тебя не страшит, а вот что у Блатного деньги перестанут водиться – тебя пугает. Так, да? – надулся Черный.

– Я уже устала бояться. И болот. И медведей. А насчет денег… Белый так свистнет – всю общагу звуком накроет. И мою… и вашу комнату.

Последняя фраза примирила тезок с выходкой Вики.

– Кстати, я слышала, что есть специальные ультразвуковые приспособления для отпугивания медведей, – вернулась Вика к теме спасения от диких животных.

– Верно, их называют портативными ультразвуковыми отпугивателями крупных животных, – отозвался Геннадий. – Но они требуют подзарядки. А где мы их будем в тундре заряжать? Есть еще специальные спреи, заряженные красным перцем. Там такая дозировка, что сбивает медведей с ног. Но здесь нужно изощриться, не растеряться, выйдя на контакт с хищником. Еще один минус спрея – вес. Если бы мы таскались по тундре только с одним баллончиком в руках, тогда и вопросов бы: взять-не взять не возникло. Но когда месяц таскаешься с тяжелым грузом за плечами, лишние граммы имеют значение. Так что свисток в нашем случае – оптимальная защита от медведей. А ты, Вик, купи ножик: ты упертая и запросто затыкаешь крупного хищника насмерть.

Парни одобрительно заржали, представляя, как именно Вика будет утыкивать грозу тундры.

Следующие сутки были полностью посвящены подготовке к экспедиции: закупили все, что еще не было куплено, Вика и Гена получили последние наставления от научных руководителей. Оставалось ждать утра.

***

Двери комнат Вики и тезок открылись одновременно. Саня Черный торкнулся в комнату Геннадия. Дверь не поддалась.

– Блатной! Проспал что ль? – пробасил на весь этаж Черный.

– Гена полчаса назад ушел, я слышала, как хлопнула его дверь, – сказала Вика.

– Отлично! Значит заходим на посадку, – гаркнул Белый и, выхватив Викин рюкзак, помчался вниз по ступенькам.

Выйдя из подъезда, ребята заозирались по сторонам.

– Я чего подумал, – протянул Саня Черный, – а с чего мы, собственно говоря, так доверились Блатному? И в машину его поверили, и вообще. Сейчас как причалит на Запорожце…

Внезапно машина, стоявшая напротив подъезда, призывно заморгала ребятам фарами.

– Че за фигня? Че за перец возле общаги на такой тачке запарковался? – прокомментировал моргание фар Саня Белый, с завистью разглядывая Линкольн Навигатор и наглую морду водителя в черных очках.

– Долго будете в гляделки играть? Может, уже рассядетесь? – высунулась из окна джипа наглая морда с голосом Блатного.

– Ёёёёшечки-матрешечки! – завизжала Вика и побежала к машине.

Тезки изумленно переглянулись.

– Ты замочил что ль кого, а в болота прятаться едешь? – глухо пробасил Саня Черный, ерзая на сиденье. Джип Блатного вполне мог занять Викино сердце, и тогда, ему Сане, места там уже не останется.

– Никого я не убивал, это подарок бабушки, – не отвлекаясь от дороги, сообщил Генка.

– Я ж говорю, подарок клановой Рокфеллеровской бабушки незаконнорожденному внучку, – изрек Белый.

– Мальчики! Это просто неприлично так изводиться от зависти! – выступила Виктория.

Обсуждение родства Блатного закончилось. Деятельная натура Сани Черного статичности не терпела, он елозил на сиденье и то и дело лез с разговорами к своим попутчикам:

– Слышь, Ген? Ты вот тут запретил мне картошку брать, а я чего подумал… А как же с водой-то нам быть? Если мы на месяц в тундру уходим, нам этой воды на четверых целый вагон нужно. Как быть-то? Нет, я понимаю, конечно, что теоретически мы будем встречать чистые озера и пополнять тем самым наши запасы. Но все равно, сколько той воды придется таскать на себе от стоянки до стоянки, от озера до озера…

– С водой вообще никаких проблем не будет, – ответил Гена, – цепляем на пояс кружку. И все. Захотел пить, зачерпнул – выпил. К счастью, в тундре источники воды повсюду: озера, реки, ручьи. Арктика еще достаточно чистая для того, чтобы без опаски пить воду без кипячения. Главное, совсем уж из копытц не пить… короче, не будет проблем с водой.

– А мне вот интересно, откуда ты у нас такой всезнающий? – с сарказмом в голосе спросил Саня Белый. – Книжки любишь читать про тундру или телепередачи смотреть?

– Я там жил, – ответил Гена.

– Надо думать, ты там проводил лето у бабушки из славного рода Рокфеллеров, – не унимался Белый.

– Почти угадал. У моей бабушки по линии отца был небольшой домик на севере, только к Рокфеллерам она никакого отношения не имеет.

– Ну да, ну да, она же спекулирует престижными джипами, ей некогда с Рокфеллерами родниться.

– Машину мне подарила другая бабушка. По линии матери. А если ты от меня сейчас не отстанешь, я тебе репу начищу! – вышел из себя Генка.

– Да прекратите вы в конце концов! – выпалила в сердцах Вика.

– Кстати, мужчины, у вас права есть? – не без издевки спросил Геннадий. – А то нам до Мурманска больше суток ехать – менялись бы время от времени местами, чтоб на ночевку не останавливаться.

– Нашел лохов, – набычился Саня Черный, – у него тачка неизвестно сколько лямов стоит. Сядешь за руль, стукнешь по нечаянности – и в пожизненное рабство. Кстати, на фига жить в общаге, если есть такая машина? Продал бы: и на квартиру в центре города хватило бы и на машинку поскромнее.

– Тебя забыл спросить, как мне с бабушкиным подарком половчее обойтись, – огрызнулся Генка.

Поездка утомила ребят. Тезки зевали, ерзали и лезли к Вике с разговорами.

– Эх, сейчас бы селяночки, – мечтательно протянул Черный.

– Саша, угомонись. Что ты как малое дите? Мечтай молча и усиленно: не зря же говорят – мысли материальны и имеют свойство сбываться, – отмахнулась Вика от аспиранта.

В салоне воцарилась блаженная тишина. Правда, ненадолго.

– Если бы мысли материализовались, я бы мечтал о том, чтобы на тебя напал дикий кабан, – сообщил изумленной Вике Белый. – Я бы тебя спас, – на чистом глазу продолжил он, – про нас бы написали в газете, и мы бы прославились, а потом ты бы вышла замуж за своего спасителя.

– Да ты сам как дикий кабан! – возмутилась Вика. – У разумного человека подобной дичи даже в помыслах не возникнет!

– Два, – возник Блатной.

– Что два? – не поняла Вика.

– Два диких кабана, – пояснил Генка. – Первый вечно о жратве мечтает, а второй, как ты сама сказала, – Белый.

***

В Мурманске Геннадий подрулил к частному дому. К ребятам вышел мужчина средних лет:

– Здорово, племяш! Знакомь дядьку со своей гвардией!

– Здравствуй, дядь Вить!

– Народ! Знакомьтесь – мой дядя, Виктор Павлович.

– Дядь Вить, это Александр, Александр и Виктория.