Мария постучала в дверь комнаты дочери и зашла. На ней было ее старое черное платье с разрезом почти что до бедра. Смелое платье. Ей не хотелось упасть лицом в грязь перед одноклассниками Вероники. Раз уж она вызвалась быть наблюдателем, следящим за дисциплиной на дискотеке, она должна выглядеть сногсшибательно. Ну, или хотя бы лучше других родителей.

– Ты не готова?

Вероника подняла голову и замахала руками.

– Я никуда не пойду!

– Пойдешь, конечно! Милая, тебе нужно повеселиться. Мы давно не развлекались вместе. Помнишь, как раньше?

– Раньше? – взвилась Вероника. – Раньше с нами был отец!

Мария присела на край кровати, вздохнув.

– Веселиться можно и без него, поверь мне.

– Почему он ушел? – спросила Вероника. – Почему? Он бы понял меня!

– Он? – удивилась Мария. – Да он бы такую взбучку тебе устроил из-за этого «Тиндера»!

Вероника приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на маму.

– Он ушел из-за меня?

– Точно нет, – отрезала Мария. – Он ушел, потому что принял такое решение. И мы никогда не узнаем, почему. Нам разве плохо вместе? Я тоже умею веселиться! Смотри!

Мария поднялась с кровати, включила аудиосистему дочери и начала двигать телом под американскую музыку в стиле рэп.

– О, Боже, – простонала Вероника.

– Одевайся. Мне тут сказал один человек, что ты в любой ситуации добьешься своего. И это правда. Я горжусь тобой, родная. Ты покажешь им всем.

Вероника сузила глаза. Тут и придраться было не к чему. Мать впервые за долгое время сказала вещь, с которой она была согласна. Испугалась этих разодетых богачей, надо же, глупость какая!

Глупостью это казалось, когда они с мамой вышли из дома, когда проходили по аллее, мимо изогнутых кустарников, даже когда поднимались в актовый зал, где неистово грохотала музыка. Но, как только вошли внутрь, Вероника застыла в ступоре. Она увидела вдалеке Юлю, ее было сложно не заметить. На ней было серебряное сияющее платье в пол. Мария легонько подтолкнула дочь вперед.

– Не бойся, – сказала она. – Просто будь собой.

Вероника двинулась вперед. В маминых туфлях на высоком каблуке передвигаться было сложно, почти нереально. Большой палец приходилось поджимать, пятка пульсировала от боли. Вероника предчувствовала, как под конец вечера ее ноги будут кровоточить, но это не остановило ее. Она шла вперед, на свет, отражающийся от платья Юли, точно на казнь.

– Где же твой мужчина? – спросила та откуда-то сверху.

Ее каблуки были намного выше. «Наверно, поэтому она и не танцует», – подумалось Веронике.

– Я одна.

– Тоже мне, удивила, – заметила подружка Юли, на ней снова были брюки в облипку, только другого цвета: золотого.

Они засмеялись. Несмотря на громкую музыку, этот смех был просто оглушительным. Казалось, что этот гогот подхватили все вокруг. Даже стены дрожали и пульсировали разноцветными веселыми пятнами, излучаемыми специальной машиной. Вероника почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Где она? – крикнул кто-то прямо в ухо Марии.

Та попятилась, расплескав фруктовый сок. Перед ней стоял мужчина в костюме. Мария медленно оглядела его. Да, таким она видела его впервые. Даже внимательные зеленые глаза стали какими-то другими.

– Андрей Викторович… – пробормотала она.

– Где же она? – переспросил он и улыбнулся.

Эту улыбку босса Мария помнила. Она видела ее несколько раз в жизни, но хорошо запомнила. Он будто бы светился изнутри.

– Кто?

– Мария, Мария… Вы так ничего и не поняли?

Женщина перестала моргать. Шестеренки в ее голове начали соединяться воедино под медленную зарубежную песню группы Битлз.

– Она… Она… Вон она, танцует с парнем. Подходящим ей по возрасту!

Вероника чувствовала прикосновение теплых рук Дэна на своей талии. А еще она ощущала острый взгляд Юли.

– Я вовремя? – промурлыкал Дэн.

– Да. Очень-очень вовремя.

Тошнота отступала. Дэн, точно рыцарь, возник из темноты и пригласил ее на танец. Смех моментально стих.

– Я знал, что никакого парня у тебя нет. Ты так сказала, чтобы вызвать у меня интерес?

Вероника помотала головой.

– Не прикидывайся. Скажи правду.

– Он был. Но теперь нет.

Дэн усмехнулся.

– Ладно. Прогуляемся?

Дэн прикрыл дверь актового зала и каким-то обволакивающим взглядом прошелся по телу Вероники.

– Фигурка ничего, – сказал он, подмигнув.

– И ты знал, что общаешься с пятнадцатилетней девчонкой? – не унималась Мария. – Да что с тобой такое?

– Да не знал я!

– О, Господи! И требовал от нее эти ужасные фотографии?!

– Какие еще фотографии?

– О-о-о… – протянула Мария, прикрыв глаза ладонью.

– Послушай меня. О том, что изначально я общался с твоей дочерью, я узнал позже, ты сама мне рассказала. Она ведь врала насчет возраста, как я мог это знать? Она была милой и чуть напористой. А потом вдруг стала язвить и осаживать меня. Теперь я понимаю, что это включилась ты. Однажды я пришел на работу и услышал твои слова. Ты цитировала мои сообщения вслух. «Когда ты впускаешь злость, для страданий не остается места». И я понял, что общаюсь с тобой. Ты не представляешь, как я удивился! Я не знал, что ты можешь быть такой… Жесткой, что ли. Ты ведь всегда мне в рот смотришь.

– Ты же мой босс, черт тебя подери, куда мне тебе смотреть?!

Андрей Викторович снова заулыбался, провел рукой по короткостриженым волосам.

– Ты в курсе, что та жесткая девчонка по переписке плюс та терпеливая красивая женщина, разливающая кофе, равно идеальная женщина?

Мария вспыхнула.

– Я увольняюсь, – выдохнула она.

– Нет, не увольняешься.

– Увольняюсь.

– Нет.

– Андрей… – Мария опустила глаза, затем подняла, и теперь они могли расплавить металл. – Когда ты говорил о той сотруднице, ну, которая будет вечно страдать…

– Да, сглупил, – ответил Андрей Викторович. – Но ты ведь первая дала понять, что я – твой самый страшный кошмар.