Kitobni o'qish: «Прощай!»
четверг, 1 августа,
Энск
Было семь часов утра. В офисе стояла мертвая тишина. Отпустив сторожа, Силаев прошел к себе в кабинет. Посмотрел в окно сквозь жалюзи: к подъезду мягко приближалась машина Санька – точен, как всегда. Он отошел от окна и сел за стол.
Силаев и сам не знал, зачем пришел на работу так рано. Мог бы с чистой совестью поваляться в шикарной спальне своей четырехкомнатной квартиры рядом с женой, пока дети у бабки в деревне. Или за утренним кофе почитать газету или журнал. Или новый диск с порнухой прокрутить пару раз, хотя за вчерашний вечер она ему надоела уже на середине, да и жене не понравилась. Ну, все равно мог бы найти себе занятие по душе. Нет же, приперся в офис ни свет, ни заря. И все потому, что чувствовал: сегодня он должен был прийти раньше. Было у него какое-то такое ощущение. Кроме того, события в последние дни стали разворачиваться слишком быстро, требуя его постоянного присутствия возле телефона.
Звонок заставил Силаева вздрогнуть от неожиданности, оторваться от своих мыслей и схватить трубку. Он вдруг понял, что этот звонок не принесет ему ничего хорошего. Послушав тишину на том конце, он сказал:
– Алло?
– Силаев нужен, – голос был уверенный, с легким оттенком барства, будто всю жизнь только и делал, что приказывал.
– Это я, – тихо ответил Силаев, уже догадываясь, кто это.
– Хорошо, – одобрил голос. – Мы сегодня заканчиваем. Деньги должны поступить, когда прибудут машины.
– Я все понял, – пробормотал Силаев.
– Тогда бывай, – и в трубке послышались гудки.
Силаев с облегчением отложил мобильник в сторону и откинулся на спинку кресла, поспешно расстегнув ворот рубахи и ослабив узел галстука. От напряжения жилка на его виске вздулась, и в голове застучало и загудело: тук-тук, тук-тук…
Это было самая важная, самая значительная сделка за все его пятьдесят два года сознательной жизни. Он ни минуты не раздумывал, когда ему сделали это предложение. Конечно, червячок сомнения покусывал его первые несколько дней: а вдруг сорвется? Но чем больше он вникал в общую картину, тем больше убеждался, что все должно получиться. Единственная проблема – шеф. Он, хотя и был младше на пятнадцать лет, слишком много сделал для него. Была идея посвятить и его во все нюансы, но Силаев знал, что не одобрит Санек, не такой он человек: раскричится, кулаками начнет стучать, не понимая вначале всей возможной прибыли, потом успокоится, встанет перед фактом и согласится – куда ему уже будет деваться? Так что меньше знает – лучше спит. Конечно, придется подстраховаться, ну да это не проблема.
Силаева эти мысли посещали не первый раз, и свою просыпавшуюся иногда совесть он глушил водкой или мечтами о деньгах, которые и не думал никогда иметь, а тут они сами плыли в руки. Упустить этот шанс – надо быть полным идиотом.
Немного успокоившись от внезапно охватившего его волнения, Силаев сложил в папку бумаги, которые только что просматривал в ожидании звонка, и вышел из кабинета.
Шефа Силаева все друзья, а за глаза и сотрудники, звали просто Санек. Наверное, в силу молодости (ему совсем недавно исполнилось тридцать семь) или легкого характера. Впрочем, в нужный момент он мог показать, кто в доме хозяин. Тогда он становился уже Александром Васильевичем Звягинцевым, и редко кто осмеливался перечить этому солидному бизнесмену с крепкой деловой хваткой и скорому на расправу начальнику. Санек всегда являлся в офис на час раньше, чем положено. Впрочем, что холостому парню делать дома в одиночестве? Его секретарша – симпатичная длинноногая блондинка Оля – пыталась несколько раз приходить хотя бы за полчаса до него, но Санек ее всегда опережал. В конце концов, Оля смирилась с неизбежным и вернулась к обычному распорядку.
Силаев пересек просторную и безлюдную еще приемную, обставленную мягкой мебелью и кадками с фикусами и пальмами, и заглянул в кабинет шефа:
– Можно?
– А-а, это ты, Дмитрич, – навстречу ему из-за стола поднялся человек в итальянском темно-сером костюме при галстуке и взглянул на свои золотые «Ролексы»: – Что-то ты рановато сегодня. Случилось что?
Силаев знал слабость Санька: любил шеф коллекционировать галстуки. Да не какие-нибудь, а настоящие, фирменные, ручной работы, штучный товар. И в который раз по-хорошему позавидовал очередному шедевру.
– Да как тебе сказать, – Силаев протиснулся в дверь и присел на предложенный ему стул. – Поставщики просили человечков подослать документы доделать, организационные моменты решить. Сам же знаешь, как у нас такие дела делаются: не подмажешь – не поедешь …
– Знаю, – кивнул Санек и прищурился хитро, посверкивая голубыми искорками глаз.– Сколько мы с тобой телег подмазали, прежде чем раскрутились?
– Да, те еще времена были, – мечтательно вздохнул Силаев. – Как молоды мы были, как искренне любили …
– Ладно, не до ностальгии, – заключил Санек. – Что ты предлагаешь?
– Думаю, надо Федю с Пашей послать. Ребята надежные, серьезные. На дорогах сейчас небезопасно, они и за грузом проследят, и за себя постоять смогут, если что, – посоветовал Силаев, выкладывая из своей папки на стол перед Саньком отчеты.
– Ну, Федор – ладно, его должность обязывает. А Пашку-то зачем?! – удивился Санек, поднимая на него свою породистую голову.
– Для охраны, для компании. Нечего ему в городе летом сидеть. Закис уже совсем. Скоро последние штаны пропьет, из кабаков же не вылазит! Пусть развеется парень, – пожал плечами Силаев.
– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Санек, задумавшись на минутку. – Пашка что-то в последнее время совсем загулял . Да, ты прав.
– Ну, вот и ладушки, – обрадовался Силаев. – Пойду позвоню Федору, а уж он до Паши доберется.
Рука нащупала, наконец, мобильник, беспомощно танцующий на своей тумбочке под дурацкий рингтон: надо бы его сменить. Павел, не открывая глаз, поднес трубку к уху.
– Алло, Пашка, ты где? Быстро одевайся и приезжай в офис! – донесся до его сознания голос Федора. Федька когда-то служил с ним на Кавказе, но теперь остепенился, оброс семьей, ребенком, перевелся на должность начснаба. Чего ему понадобилось в такую рань?
Павел недовольно поморщился:
– Чего орешь? Говори тише.
– Опять с бабой? – догадался Федор. – Ладно, бросай ее и айда сюда. Санек ждет.
– Что случилось-то? – Павлу не понравилась эта спешка. Санек срочно вызывал только в экстренных случаях, значит, опять неделю-другую не будет спокойной жизни.
– Там узнаешь. Ладно, одна нога здесь, другая – там! – велел Федор.
Разговор был закончен. Послушав еще какое-то время гудки в трубке, Павел уронил мобильник на кровать и обернулся.
– Кто это? – сонно пробормотала красивая (хоть сейчас на обложку "Плейбоя") девушка, лежащая рядом с ним. Когда он с ней познакомился? Черт! Он абсолютно не помнил, что было вчера. Сдавленная боль в висках говорила Павлу, что была попойка. Наверняка пили много, с азартом, как и положено пить всем порядочным людям. Значит, он был в кабаке. Но с кем? Как оказался дома, да еще с такой обалденной телкой?
Поняв, что вспоминать бесполезно, Павел нехотя сел на кровати и, подперев в задумчивости щеку, стал следить за солнечным зайчиком на потолке, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. Пересилив, наконец, себя, он встал, надел брюки и пошел на кухню, бросив по пути дежурный шелковый халат своей новой пассии. Девушка неторопливо оделась, покрасовалась немного перед огромным зеркалом, встроенным в дверцу шкафа, и отправилась в душ.
Недолго промучившись в поисках чего-нибудь от головы, Павел заглянул к ней в ванную и, не обращая внимания на вид девушки (впрочем, она и не стеснялась, продолжая равнодушно растирать мочалкой свое загорелое стройное тело), спросил:
– Слушай, что вчера было?
Телка даже не обиделась:
– Мы с тобой в ресторане вчера были, потом ты повел меня сюда.
– Я был сильно пьян? – вопрос был глупый, Павел уже знал на него ответ, но марку хотелось сохранить.
– Во всяком случае, на ногах держался, – пожала плечами она, входя под водяную струю душа, и с загадочной улыбкой добавила: – И потом тоже был неплох.
– Понятно, – Павел задернул занавеску и вернулся на кухню, где уже шипел, закипая, чайник. Вид ее несомненно сексуального тела его почему-то сейчас не возбуждал. Видимо, запал прошел.
Закончив марафет, девушка появилась на пороге кухни и выжидательно сложила красивые губки бантиком.
– Чего тебе? – Павел сжал пальцами виски, пытаясь заглушить боль: – Ах, да! Сколько?
– Сто баксов.
– Сколько?! – удивился Павел, чуть окончательно не протрезвев.
– Ты сам обещал, – напомнила она с возмущением.
– Ладно, черт с тобой. Сто так сто, – махнул рукой Павел. Покопавшись в карманах брюк, он протянул ей деньги: – Держи и проваливай.
– Если понадоблюсь, звони, – улыбнулась загадочно девушка и ушла.
Допив третью чашку кофе, Павел надел куртку, сунул в кобуру под мышкой пистолет и посмотрел в зеркало, висевшее в прихожей. На стекле красной губной помадой был написан номер телефона и имя: "Карина". Из-за надписи на него глядело его собственное измученное похмельем отражение.
– Ну что, Паша? – сказал он сам себе. – Опять для тебя работенка? Когда ж ты ее бросишь-то?
И сам себе ответил:
– Никогда.
В офисе его встретил Гена, коммерческий директор. Было время, когда они вместе гоняли мяч во дворе, когда на карате вместе ходили. С самого детского сада они были не разлей вода. Именно Генка позвал Павла работать у Санька. И Гена был единственным, от кого Павел никогда ничего не скрывал. Если бы кто-то надумал покопаться у Гены в мозгах, у этого исследователя уши в трубочку свернулись бы – столько там было Пашиных секретов, один другого хлеще. Будь у них достаточно свободного времени, они бы и сейчас, может быть, расслабились у Гены в кабинете за бутылочкой-другой пивка и интepecным разговором, тем более, что Павлу это сейчас 6ыло жизненно необходимо, но Санька нельзя было заставлять ждать.
– Да-а, Паша. Ты себя в зеркале-то сегодня видел? – поинтересовался Гена, почесав в затылке и критически осмотрев товарища с головы до ног.
– Знаю, знаю, – отмахнулся устало Павел. – Что, совсем плохо что ли? – его лицо было исполнено безнадежности и скорби.
– Хуже некуда, – заверил Гена, сочувственно вздохнув.
– Пить надо меньше, – решил для себя Павел.
Гена ехидно хихикнул:
– Я в чудеса не верю, – и похлопал друга по плечу. – Ладно, клоун, иди. Тебя Санек ждет.
– Иду, – отозвался Павел и прошел дальше.
В кабинете Санька уже были Федор и Силаев, вице-президент фирмы, со своей вечнонеразлучной папкой документов.
«Интересно, что он в ней держит?» – уже в который раз подумал Павел. Будто прочитав его мысли, Силаев придвинул папку поближе к себе.
– А-а, Паша, заходи! – пригласил Санек, завидев Павла. Павел молча прошел и сел в кресло у стены.
– Ты опоздал, – с укоризной проговорил Санек, но тут же перешел на другую тему: – Рассказывай, Дмитрич, поподробнее, чтобы ребята быстрее поняли.
– Говорят, документы не все, надо доделать, кое-где подписать, проштамповать. Водителей нанять на транзит, ну и всякие шуры-муры, вы же понимаете, – продолжил Силаев, покосившись на Павла.
– Короче, надо кому-то ехать, – подытожил Санек.
– Надо, – подтвердил Силаев.
– Вот Федю с Пашей и пошлем, – решил Санек.
– Да это же любой и без нас уладит! – Павел разочарованно отвернулся к окну. – Я-то думал, правда, случилось что.
– Любой – да не любой, – загадочно пробормотал Силаев, копаясь в своих бумагах.
Павел посмотрел на него, пытаясь понять, что он имеет в виду.
– Ладно, Паша, едем мы, и точка, – вмешался Федор, отвлекая его от Силаева. – Быстрее сделаем, быстрее освободимся. Не все же тебе сопляков пугать, которые и пушку-то держать не умеют толком.
– Ну, насчет сопляков – это ты загнул, – примирительно сказал Санек. – Сопляки вам не попадались даже когда ты еще под Пашиным началом ходил. Но я уже сказал: поедете вы. И не о чем спорить. Лады?
Выйдя от шефа самым первым, Паша пнул ногой первую попавшуюся кадку с фикусом. Ради такой дряни вызывать его?! Да Санек спятил!
– Паша, не злись, – тихо сказал Федор, подойдя к нему и тронув его за плечо. – Если посылают нас, значит так надо.
Видимо, его уже проинструктировали о чем-то таком, чего Павел не знал, это вымораживало еще больше.
– Ты что, серьезно?! – заорал Павел, теряя терпение. – Тебе не в облом бросать жену с сыном и ехать в соседнюю область оформлять бумаги? Почему не послать каких-нибудь шестерок – пусть разгребают! Мы-то здесь при чем?
– Мы работаем – нам платят, – ответил он. – А моей жене спокойнее, если я езжу оформлять бумаги. Ей такая моя работа больше по душе, чем прежняя, когда приходилось каждую неделю затевать рукопашные с какой-нибудь мразью или детектива из себя корчить.
– Федя, только ради тебя, – сдался Павел.
Через два часа они уже сидели в машине и слушали последние инструкции начальства. Сам факт, что его величество шеф спустился лично их проводить, несомненно льстил, но заставлял задуматься о серьезности внешне безобидного поручения. Павел так и сделал. Его отсылали в Тьмутаракань, видимо, за его кабацкие похождения, потому что никому не хочется видеть своего начальника службы безопасности в состоянии хронического похмелья. Но вот в эффективности данной меры в своем отношении Павел очень и очень сомневался. Серую паршивость, угнездившуюся в его душе в последнее время, водка глушила хоть и временно, но очень удачно. А другого лекарства Павел не знал.
– Три дня, больше не дам, – предупреждал Санек. – Третьего числа вы должны сидеть у меня в кабинете. За деньги отчитаетесь.
– Смотрите с машиной поосторожнее, – напутствовал Гeнa. – Я этот джип только месяц назад купил. Даже полную страховку еще не сделал.
– Мы его на руках носить будем, – пошутил Павел.
Гена наклонился к окну и тихо сказал ему:
– Паша, если что … – и проникновенно посмотрел на друга.
– Все будет нормально, – заверил его Павел. – Ты же меня знаешь.
– Вот именно, знаю, – Гена вздохнул обреченно и отошел от машины.
пятница, 2 августа,
другой город
Чума поерзал на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, и взглянул на Юрца. Тот внимательно рассматривал свою красивую морду в зеркале: не выскочил ли где случайно прыщик. Ему было двадцать два, но выглядел он солидно, на все двадцать пять, и одевался круто. Бабы на него западали буквально пачками, не успевал отбиваться, и Чума даже поначалу завидовал другану. Сменяться бы с Юрцом своей картошкой, которую он привык считать носом, и лопуховидными ушами, тогда бы не прикалывался над ним весь честной народ, и девчата смотрели бы поласковее. Но сейчас появилась у него одна подруга, которая искренне считала, что Чума (ее разлюбезный Витенька) – лучший из всех, кого она знала. Чума смущался, но в душе был рад, что Юлька – очень даже ничего так телочка – каждый день не уставала мотаться за ним и трезвонить по всему городу, что через полгода они поженятся. Юрец, конечно, ржал до потери пульса, он сам с ней раньше встречался и теперь утверждал, что у Юльки затмение, если она в Чуме разглядела красавца. Но Чуме на Юрцовские шутки было наплевать. Что ни говори, а приятно, когда на твою девчонку на улице мужики оборачиваются, и даже Юрец – красавец-раскрасавец – не исключение. Ревности Чума не питал: Юльке верил, а это было главное.
Юрец, закончив свой каждое утро повторявшийся ритуал, лениво поковырял зубочисткой во рту, вычищая остатки завтрака, и, наконец, произнес своим мелодичным баритоном:
– Где эти козлы пропали?
В этот момент из-за угла показались еще двое парней.
– Вот они, падлы, – зло прошипел Юрец, но тут же расплылся в улыбке: – Привет, пацаны! Опаздываете …
– Да мать опять шмон наводила, достала уже, – осклабился один из пришедших. – Пока все базары закрыли, развели на понятия …
Это были Сема и Тема, два брата-близнеца. Чума знал их уже пару лет. Пацаны были правильные и решительные, друг за друга любого готовы были порвать. Юрец почему-то их недолюбливал, но перед ними, конечно, этого не показывал. Впрочем, это было его личное дело, и Чума ему за это не высказывал.
Оба брата уселись на заднее сиденье Юрцовской «десятки», и тот нажал педаль сцепления.
– Мягко идет, – оценил Сема. Он еще не видел этой тачки. – Давно купили?
– Две недели уже. Отец на день рожденья подарил, – неохотно ответил Юрец.
Отец у Юрца руководил какой-то крупной фирмой, и сынок его, соответственно, ни в чем не нуждался и горя никогда не знал. Фэйсом его Бог тоже не обидел. Единственное, чего Чума не понимал, так это почему мажор Юрец с ними лазит. От скуки что ли? Они явно не вписывались в его обычный круг общения. Чума даже подозревал, что Юрец их презирает всех вместе взятых.
– Куда едем-то, Юрец? – поинтересовался Тема.
– Куда надо, – кратко пояснил тот, включая поворотник.
Тема заткнулся и стал смотреть в окно.
Вскоре они подъехали к гостинице. Затормозив возле крыльца парадного входа, Юрец забрал ключ от зажигания и сказал:
– Ждите здесь, я скоро.
После этого он вышел из машины и скрылся в вестибюле.
– Че-то Юрец сегодня не в настроении, – пробормотал Сема.
– Он уже два дня не в настроении. Деловой стал, рамсы попутал, – продолжил развивать тему его брат.
– Ладно вам, пацаны, нервы у него просто на пределе, – вступился Чума. – Дело какое-то намечается, вот и орет.
– Дело? – заинтересовались братья. – Че за дело-то?
– Да пришлых тут надо затормозить. Обидели кого-то, что ли, точно не знаю. В общем, поучить надо. – Чума не кривил душой. В курсах пока был только Юрец, а он еще ничего толком не объяснял. Но дело было наверняка прибыльное: за другие Юрец не брался.
Братья оживились. Значит, хамство Юркино можно и потерпеть, пока до бабок дело не дошло. А уж там видно будет, вставить ему по первое число, чтобы не зарывался, или нет.
Юрец постучал в дверь люкса, и ему немедленно открыли. Шкафообразный парень ошмонал его на всякий случай, и Юрец про себя усмехнулся: кто же так шмонает? Процедура эта повторялась уже не впервые, и с каждым разом его презрение к этому недоумку усиливалось.
Юрец прошел в соседнюю комнату и улыбнулся:
– Здравствуйте, Антон Евгеньевич! – а затем сел с независимым видом в кресло и закинул ногу на ногу.
Антон Евгеньевич Карасев, а в миру просто Карась, окинул его усталым взглядом. Малец, конечно, нагловатый, но сейчас именно такой ему и был нужен. Попозже надо будет его научить правильно разговаривать с серьезными людьми, но это пока подождет.
– Как дела у отца? – осведомился он для приличия.
– Спасибо, хорошо, – радостно отозвался Юрец. Его самолюбию льстило, что он вот так запросто может говорить с самим Карасем. Ему хотелось сейчас, чтобы его увидели Чума и «дубли», как он про себя называл Сему и Тему. Вот кто сдох бы от зависти!
– Хочу поручить вам серьезное дело, – продолжил Карась. – Только можно ли его вам доверить? – его мучили опасения, что эти юные отморозки завалят всю операцию. Но шеф настаивал: пацаны должны быть левые, ни фига не знающие об истинном положении вещей.
– О чем речь, Антон Евгеньевич? – картинно оскорбился Юрец.
В принципе, он уже знал, о чем скажет Карась. Умел он анализировать и обобщать крупицы информации, поступаюшей к нему из разговоров, сплетен, ничего вроде бы не значащих слов. И давно уже сделал свои выводы: одна фирма кинула другую на очень большие бабки, а теперь пацаны хотят смыться, и их надо поучить. Он был настолько уверен, что дело поручат ему, что даже обмолвился об этом Чуме. Раньше ведь они уже стригли барыг по поручению Карася, теперь же их наверняка захотят проверить в более крупном деле. – Вы же нас знаете, мы не подведем, – заявил он.
– Что ж, – кивнул Карась. – Будем надеяться. И вы тоже надейтесь. Облажаетесь – пеняйте на себя.
Прозвучало это равнодушно, но у Юрца холодок пробежал по спине: он понял, что это угроза. Стараясь не выдать свое волнение, Юрец улыбнулся натянуто:
– Итак, Антон Евгеньевич, чем мы можем помочь?
Чума первым заметил, как заметно побледневший Юрец с большим свертком в руках вышел из подъезда гостиницы, и приглушил радио. Юрец сел за руль и передал сверток Чуме:
– На, брось под ноги. Пусть полежит.
Сверток оказался тяжелым и плотно перетянутым бечевой. Чума осторожно положил его под сиденье и взглянул на товарища. Тот завел машину и медленно поехал по дороге. Стараясь казаться равнодушным и снисходительным, Юрец заговорил:
– Короче, пацаны, завтра дело намечается. Работы еще по горло. Сейчас поедем к дяде Васе, заберем кое-что. Чума, где сейчас лучше упасть, чтобы чужие случайно уши не нагрели?
– У меня можно, – ответил Чума, поразмыслив немного. – Матери дома не будет до вечера, отец в рейс ушел. Если только Юлька припрется.
– Ладно, тогда потом у тебя осядем, – решил Юрец.
Остальное время до стоянки, где они должны были встретиться с дядей Васей, он молчал. Дело, которое поручил им Карась, действительно, было серьезнее, чем все вместе взятые до сих пор. С одной стороны, конечно, присутствовал страх и волнение, с другой, не хотелось ударить в грязь лицом перед старшими, да и перед пацанами тоже. Хоть они и не отличались большим умом, но, по крайней мере, уважали его и могли заставить сделать это других. Юрец давно хотел сколотить свою бригаду, и эти трое его нынешних приятелей могли стать костяком такой бригады. Юрцу нравилась власть, он хотел ее, стремился к ней каждой клеточкой своего тела, но понимал, что для этого он должен пока стелиться перед Карасем и ему подобными. И он будет это делать, пока не добьется своего. Но дальше … Еще неизвестно, кто перед кем будет стелиться. Сейчас пока нужно поднабраться опыта, собрать ребят, желательно не слишком умных, но и не слишком тупых, установить некоторые связи. И первые шаги в этом направлении он уже делает.
Пацаны вопросов не задавали, пока они не подъехали к стоянке. Там среди прочих машин стояла белая «десятка» с синей полосой и сиреной на крыше, возле которой, то и дело поглядывая на часы, топтался мужик.
– Атас! – прошептал Сема. – Менты!
– Это дядя Вася, – с презрением заметил Юрец. – Не баламуть людей.
И Сема затих.
Юрец подрулил к мужику и из окошка весело ему подмигнул:
– Привет, дядь Вась! Как жизнь молодая?
– Опаздываешь, – с укоризной заметил тот. – Я уже полчаса жду. Давайте быстрее забирайте. Мне на службу пора. Дополнительный инструктаж нужен?
– Да нет, зачем, Антон Евгеньевич мне уже все рассказал, – отказался Юрец. – давайте, пацаны, грузите, – скомандовал он друзьям.
«Дубли» поднапряглись и быстро впихнули в багажник длинный и тяжелый сверток, а затем Чума сверху бросил еще пару больших сумок, набитых чем-то мягким. Юрец захлопнул багажник и улыбнулся:
– Ну, все, дядь Вась. Мы поехали. Спасибо за помощь.
– Ну-ну, ребята. Главное, не подкачайте, мы на вас надеемся, – сказал мужик, похлопав его отечески по плечу.
После встречи с дядей Васей Юрец поехал к себе в гараж. Включив свет и закрыв за собой дверь бокса, он, наконец, стал объяснять друзьям задуманное:
– Короче, пацаны, дело вот в чем. Сейчас надо превратить мою тачку в патрульную машину ГАИ, как у дяди Васи.
– Зачем?! – удивились Чума и «дубли». – Ты че гонишь-то? Нас же в момент упекут!
– Все продумано людьми поумнее вас, так что нечего кипеж поднимать раньше времени, – огрызнулся Юрец, и глаза его сузились зло. – Вы сейчас что таскали, по-вашему? Бревна что ли?
– Че? – не поняли «дубли».
– Разверните и посмотрите, – предложил Юрец, чувствуя превосходство над этими дебилами-неандертальцами. Не-ет, они не способны думать, они могут только подчиняться. Хорошо еще, что он, Юрец, взялся их опекать, а то давно бы уже они грели нары где-нибудь на Магадане.
Сема полез разворачивать самый длинный и тяжелый сверток в багажнике. Несколько минут он шуршал бумагой, затем отступил назад, обалдело уставившись на Юрца:
– Че это за фигня?
– Где? – Тема глянул в багажник вслед за братом. – Ни фига себе! Это же сирена ментовская!
– Че, в натуре?! – не поверил Чума и тоже полез в багажник.– А в сумках что?
– Форма, – сообщил Юрец. – Я же сказал, все продумано. Но это потом. Сейчас главное – тачка. К завтрашнему дню она должна быть один в один, как надо. Наклейки все сейчас дам. А я с Чумой сирену приделаю.
Через час, уставшие немного, но довольные, все четверо, присев на кирпичи возле стены, заменявшие Юрцу лавку, оглядывали свою работу. Перед ними стояла настоящая патрульная машина – не придерешься.
– Ништяк! – гордо произнес, наконец, Сема.
· – Короче, – Юрец не дал им окончательно насладиться результатом работы, – сейчас забираем все и валим к Чуме. Надо форму примерить, подогнать, если потребуется. В общем, чтобы завтра все выглядели как настоящие мусора, – Юрец еще раз полюбовался на их творение и, забрав из машины сверток и поручив Чуме сумки с формой, пошел к выходу. Остальные потянулись следом.
По коридору офиса фирмы «Стелла» шел мужичок в хорошем сером костюме, чернявый, с залысинами. Обычный мужик, таких сотни. Но что-то в его походке и манерах показалось Федору несоответствующим внешнему облику. Сам в прошлом офицер, он почти сразу почувствовал военную выправку, будто не часто приходилось этому типу ходить вот так, свободно, в штатском, что привык он маршировать во фрунт, вытягиваться по стойке "смирно", отдавать честь. Впрочем, какое ему, Федору, до этого дело? Может быть, тоже мужик недавно получил отставку – везде же повальное сокращение, и решил податься в деловую сферу. Федор прошел мимо и не видел, как тот обернулся на него на несколько секунд и после скрылся за углом.
Федор между тем вошел в приемную и сказал секретарше:
– Я хотел бы увидеть Егора Петровича. Мы договаривались о встрече.
– Федор Алексеевич? – уточнила секретарша, заинтересованно взглянув на посетителя. – Он вас ждет.
И Федор прошел в кабинет ее шефа. Тот, седовласый и грузный мужчина лет пятидесяти, развалясь в кресле и нацепив очки, читал какие-то бумаги. Увидев Федора и узнав, откуда и почему он здесь, Егор Петрович расплылся в улыбке:
– Проходите-проходите, пожалуйста. Признаться, заждались уже вас наши бухгалтеры. Ведомости надо закрывать, а доплаты все нет и нет.
– Деньги мы привезли. Хотелось бы оформить все как можно скорее, – Федор сразу перешел к делу. – Понимаете ли, Егор Петрович, мы ограничены во времени.
– Да, конечно. А наши правоохранительные органы не торопятся. Не ценят чужого времени. Непонятны им законы бизнеса «время – деньги». Техосмотр уже третий день не могут провести, транзиты на машины нормально оформить. Да и наши тоже хороши: по невнимательности своей написали все путевые листы с ошибкой в названии фирмы. У вас ведь холдинг "Омега"? Ну вот, а они написали "Амега", и по всем документам так провели. Идиоты, конечно. У нас в России ведь две беды, как вы сами знаете.
– Да, знаю, – кивнул Федор. – Но я надеюсь, что сегодня мы закончим исправлять все ошибки, и завтра можно будет спокойно уезжать?
– Конечно, – заверил Егор Петрович. – Вы – один из самых крупных наших клиентов, ваше время мы особенно ценим. Настолько ценим, что даже сами начали набирать водителей для транзита к месту назначения. Не хватает еще двух человек, но и эту неприятность мы сегодня разрешим. Кстати, не хотите ли коньячку за встречу? Отличный коньяк!
Когда Федор отделался от прилипчивого директора, два часа ходившего вокруг да около и предлагавшего то баньку, то ресторашку, то еще что-нибудь, начинался обеденный перерыв. Все бумажные дела Егор Петрович пообещался уладить к концу рабочего дня, и чтобы как-то заполнить время, Федор отправился на стоянку, где пребывали предназначавшиеся для его фирмы машины.
Стоянка была крутая: рядом автосервис, автомагазин, кафе, пара киосков, охрана, конечно, – все для клиентов. Подъехав к автосервису, он вышел из джипа и обратился к одному из механиков, гревшемуся на солнышке возле входа:
– Привет трудовому народу! Масло не посмотрите?
– Конечно, – с готовностью откликнулся мужик, предчувствуя хорошие бабки: джип был по виду совсем нулевый.
Открыв капот, он стал копаться в двигателе, а Федор тем временем с равнодушным видом взирал на машины на стоянке и как бы для общего интереса спросил:
– У вас тут, наверное, и техосмотр можно пройти?
– Бывает, приходит к нам из автоинспекции Василий, – согласился механик, про себя чертыхаясь: джип действительно был нулевый, чинить в нем было абсолютно нечего, даже масло менять не требовалось. – Он и проводит. А что вам-то беспокоиться? Вы в этом году уже прошли.
– Да так, интересно просто, – пожал плечами Федор. – Смотрю, стоянка сделана хорошо, с удобствами. Тут ставишь, тут ешь, тут и техосмотр, и ремонт. Надо будет запомнить место, может, пригодится. Работы у вас, наверное, полно. Вон, полстоянки старьем заставлено. Наверное, трясутся над каждым винтиком. С новыми-то и работы никакой.
– Это точно, – механик, захлопнув капот и вытирая руки тряпкой, подошел к Федору и тоже поглядел в сторону стоянки. – Хотя раз на раз не приходится. Иногда и новые тачки работы задают на все сто двадцать процентов.
– Как это? – удивился Федор. – Заводской брак, что ли?
– Да хрен его знает, – выругался механик и сплюнул с досадой. – Тут на днях такой шухер стоял! Тачек нулевых нагнали, а потом потребовали им все колеса заменить на другие, типа того более крутые, еще всякой туфты назаказывали. Делать что ли нечего? Колеса были нормальные, необкатанные даже толком, я сам смотрел.
– А зачем меняли? – не понял Федор.
– Говорят, брак в них нашли, да не знаю, это их дела. Хотят деньги потратить – нам-то что? Наше дело маленькое.
– А те колеса куда дели? Выбросили что ли? Это ж сколько резины! Или на завод отправили?
– Не знаю, погрузили на самосвал и увезли куда-то. Да какая разница? Дурью люди маются, вот и все. И вы вместе с ними. У вас вот тоже машинка новая, а вы масло просите проверить. Тоже деньги девать некуда.
– Да это я по привычке, – улыбнулся Федор. – У меня раньше "шоха" была, у нее постоянно то фильтры, то свечи, то клапана. Вот и решил подстраховаться.
– Оно и видно. Только зря беспокоитесь. Такая ласточка вам хлопот не доставит в ближайший десяток лет, а если беречь будете, то и больше протянет, – пообещал механик.
Федор заплатил ему за беспокойство и отъехал восвояси, пропустив въезжавшую на стоянку патрульную машину. К своему изумлению, за рулем этой машины он увидел того самого мужика, которого заметил в коридоре у Егора Петровича. Только теперь мужик этот был в форме.
«Странное что-то творится», – подумал Федор. Интуиция подсказывала ему приближающуюся опасность, но он не мог понять, откуда и почему могла она возникнуть. Сначала этот мужик (скорее всего он и есть Василий) что-то делал у Егора Петровича. Интересно, что? Потом эта история с колесами. Да еще нелепые отговорки по бумагам. Не могут быть сотрудники солидной фирмы настолько тупы, чтобы сотню раз сделать одну и ту же ошибку. Санек бы, например, за такое уволил сразу. Значит, было указание эту ошибку сделать. Но зачем? Чтобы был предлог для задержки машин? Для чего? Чтобы успеть заменить колеса. Но кому и зачем это могло понадобиться? И вообще, не слишком ли много непонятных поступков для одной банальной поставки машин? Многие ответы мог бы дать осмотр машин. Надо будет заняться этим чуть попозже. А пока навестим Егора Петровича в его офисе. Может быть, бумаги уже готовы?
