Kitobni o'qish: «Свобода и любовь»

Пролог

Раздался стук копыт. Перед входом спешился всадник, одетый в серый тюрбан и хорошо знакомый красно- белый мундир, что выдавало в нем наемника британских войск, воюющего на стороне оккупантов, предателя, который принес им очередное письмо. Так думал раджа Рахул, чьи дети, Санкар и Радж, стали лидерами повстанцев на этой территории. Он надеялся, что это письмо принесет плоды и наконец его семью, его землю, хотя бы его, оставят в покое. Это противостояние, не выгодное никому, должно закончиться мирным договором, и его сыновья вернуться домой и их мать, его жена успокоиться и дети с невесткой будут довольны. Как и подобает хозяину этого роскошного дворца, Рахул подождал посланца в великолепной библиотеке, которая была одновременно и его кабинетом, что говорило об его образованности и уме, однако он сам понимал, что ему не хватало хитрости и умения плести интриги.

Гонец уверенно зашел в дом и с чувством превосходства над знатным и богатым хозяином дома вручил запечатанный конверт. Затем, увидев гордый гневный его взгляд и все-таки поклонился. Раджа, сохраняя чувство собственного достоинства взял послание. Наемник поклонился и, щелкнув сапогами, ушел. Рахул вскрыл конверт сломав печать Ост-Индской компании. Пробежавшись по тексту, выглянул в окно, британец вскочил на коня и умчался, напустив пыли на дорогу. Он явно спешил. Индиец провел рукой по волосам и смахнул пот, выступивший на виске.

Снова и снова прочитывая письмо, он думал о том, где совершил ошибку и как можно все исправить.

К нему подошла обеспокоенная женщина, в волосах которой блестела седина, а драгоценности, закрывающие возрастные изменения кожи на декольте красного вышитого сари были баснословной стоимости.

– Какие новости? – обеспокоенно спросила она. Он молчал. Она пододвинула к нему стул и усадила, приобняла сзади за плечи.

– Что случилось, дорогой?

– Они идиоты. Тупые жестокие грабители, которые хотят уничтожить все, что было нажито веками, все захватить, высосать кровь из наших детей, уморить нашу страну голодом и вывести все к себе. Мы потерям наших детей.

– Что ты говоришь! Санкар и Радж в плену? Они пленили их?

– Нет, они… Они хотят вынудить уехать нас с этой земли, чтобы мы покинули дом, в котором вырос ещё мой дед! Иначе они сами заберут всё.

– Так написано в этой бумаге?

– Тут написано, что британские военные под руководством капитана Джекобсона прибудут сюда через неделю. Их цель подписать договор, по которому мы передаем им все свое имущество, земли и уезжаем, уезжаем куда хотим… Иначе они нас убьют. Я хотел получить от них другой ответ.

– Есть же другая земля, вон ее сколько, зачем им наша?

– У нас богатая земля, организованна добыча руды.

– Они знают, что наши сыновья против них воюют?

– Увы. Но я здесь родился, здесь и умру, если понадобится. Я послал письмо им, они нас защитят. Скажи невестке собирать вещи и уезжайте с детьми.

– Когда прибудет армия?

– Через неделю, примерно.

– А Санкар?

– Послезавтра, я думаю.

– Чтож, значит нам не о чем беспокоиться. Не переживай, пойдем ко внукам.

Пожилой индиец, посмотрел на нее с глубоким уважением и сожалением, не так он представлял себе свою старость, что придется воевать за свою честь, переживать за родных. И она посмотрела на него, и во взгляде была любовь и уверенность в том, что он для нее как бог безупречен и вера в него была неоспорима.

Посланец вовремя добрался до лагеря повстанцев в джунглях и Санкар, этот отважный смелый войн сразу собрал своих воинов, своих единомышленников, братьев по оружию и индийской крови, бросился в путь на помощь к семье. Однако суждено было сбыться самым страшным предсказаниям. Ему увы, успеть было не суждено. Армия прибыла утром следующего дня. Капитан Джекобсон высокомерно и в резкой форме потребовал убраться с земель Ост-Индской компании на что получил отказ.

– Убирайтесь туда откуда приплыли, здесь наш дом, наша земля! Я не позволю здесь хозяйничать, – вспылил Рахул. Крик его, безоружного, молниеносно разрубленного напополам острой саблей, услышали на верху, и молодая невестка обняла своих малолетних детей, а жена испуганно закрыла рот руками, инстинктивно понимая, что уже вдова. До последней секунды они ждали, что Санкар успеет и поможет им, но надежде этой не суждено было сбыться. Наемники и солдаты, получив приказ уничтожали все, что двигалось и попадалось им на пути, не щадя и прислугу, награбленное выносили из дворца, а позже грузили на подъехавшие повозки. Трагически оборвалась жизнь всех, кто был в доме в тот печальный день. Однако Джекобсон рвал и метал, не найдя ничего особенного в груде вещей. Обагрив руки туземной кровью, он принялся срывать злость на своих подчинённых, что не помогло ему ни капли. В доме не нашли ничего особенного и баснословно дорогого. Тряпки, вазы, посуда, конечно, были дорогие и изумительной работы, но единственной и самой большой ценностью было женское украшение, снятое с шеи убитой старухи. Чего просто не могло быть. Тайника, разворошив весь дом, они так и не нашли. От отчаяния капитан даже заставил обыскать всех солдат, но все было безрезультатно. Продолжив путь дальше, к рудникам, британцы злобно подожгли дом и ближайшее поселение, привычно обрекая на уничтожение всё, к чему бездумно прикасались.

Радж первым увидел столбы дыма в той стороне, где был их родной дом. Поняв, что они опоздали, индийцы бросились со всех ног, но слишком большое расстояние их отделяло и когда войско Санкара подошло, то колонизаторов уже не было. Он упал на колени и заплакал, закрыв лицо руками. Брат обошел руины, протирая слезы с глаз и остановился у полуобгоревшего тела отца, – никто не уцелел. Санкар, брат – никто.

Радж сел рядом с ним. Мангала сочувствуя, положил руки им на плечи, встав сзади. Обыскав все, индийцы выносили из дома найденные части человеческих останков, все что нашли и дожили рядом с телом бывшего господина. Санкар подошёл и смотрел, как появилась вся их семья, отец, мать, его любимая красавица -жена и их замечательные ребятишки.

– Кумар?

– Его тела нигде нет.

– Ищите лучше, – приказал Радж и ударил кулаком в обугленную стену.

Кто то крикнул, показывая на деревья, – Смотрите!

Вправду, из лесу вышли несколько уцелевших. Подойдя ближе, мальчишка бросился на шею Санкара.

– Отец!

Санкар бросился на встречу и крепко обнял своего старшего сына, единственное уцелевшее дитя.

Как позже выяснилось, он с Вазу убежал от матери, поиграть, а Амала, зная привычки своего внука, который, хотя и был старше Кумара, что впрочем не мешало им вдвоем шалить и пакостить, хорошо знал лес вокруг деревни и его опасности, отправилась вернуть беглецов и задать им трепку, так как Вазу сбежал от своей работы, а Кумара ждали уроки и его мать беспокоилась. Санкар громко закричал, тряхнув брата за плечи:

– Брат, я клянусь, что отомщу убийцам. Их кровь обагрит эту землю.

Мангала молчаливо стоял рядом. Он потерял свою семью уже давно. Радж прощался с близкими смотря на безоблачное небо, день был солнечным, пепелище обдувал приятный ветерок, разнося пепел войны по округе и слегка выгоревшей траве. Он думал о том, сколько борьба уже отняла у них, у них всех и что ждёт его и их всех впереди?

Глава 1. Отъезд

Под музыку вальса Эмилия кружилась с Ричардом, их движения были наполнены волнением, трепетом и романтикой. Его крепкие руки, привыкшие держать и саблю, и мушкет, трепетно вели супругу в ритме танца. Лорд Лоуренс был весьма привлекательным, русоволосым и высокомерным взглядом чистокровного британца, верным офицером короны, известным дамским угодником, но, когда обзавелся супругой, стал преданным и любящим мужем, на зависть ее подругам. Сейчас он любовался ею, белыми покатыми плечами, открытыми в бальном платье с провоцирующим глубоким декольте. Светлый персиковый цвет атласной ткани, кремовое кружево, украшавшее и верх платья, и его низ, подхваченное снизу персиковыми бантами, подчеркивали ее красоту. Эмилия была хороша: пухлые розовые губы, каштановые кудри, закреплённые гребнем, а массивное бриллиантовое колье определяли статус и достаток восемнадцатилетней дочери знатного графа и леди Лоуренс. Ранним утром, вернувшись домой с бала в разгаре сезона, Ричард, капитан армии Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, так называемых "Красных мундиров", радуясь приподнятом настроению супруги и мечтающий стать генералом британской армии, преподнес ей новость о его долгожданном переводе на службу в Британской Ост-Индской компании. Эмилия, в отличии от мужа, не была рада этой новости, к тому же смена места жительства для нее была неожиданна, а длительное морское путешествие в далёкую незнакомую страну пугало. Однако поддавшись уговорам смиренно последовала за Ричардом. Он пообещал ей роскошную жизнь под защитой империи в британской колонии, осыпать богатством, гордостью за его достижения в карьерной лестнице, которых было там проще добиться. Поэтому собрав необходимые вещи, попрощавшись со всеми и обещав непременно посылать еженедельно письма и весточки, благородная чета Лоуренсов отплыла из порта Тилбери в южном направлении на большом торговые судне ост-индского типа, которое сопровождалось конвоем пары военных судов.

Эти воспоминания занимали все ее мысли в последний месяц. Теперь все было кончено. Эмилия стряхнула несуществующую пылинку с нового платья черного цвета.    С завтрашнего дня у нее начинается новая жизнь, но сегодняшний день ей прожить ещё предстоит. За последние полгода она привыкла быть одна, а теперь это официально узаконено. Она оглядела свою просторную спальню с роскошной кроватью из красного дерева, с высоким резным изголовьем, на котором упитанный купидончик пытался поразить стрелой молодую нимфу. Горничная уже аккуратно застелила постель нежно голубым покрывалом в тон обоев. Лёгкая ироничная улыбка озарила лицо вдовы, когда она обратила внимание на траурную шляпу, которую держала в руках служанка средних лет, одетая в весьма подходящий наряд, чёрное платье с маленьким белым аккуратным фартуком и со смиренным лицом ожидающая пока ее благородная хозяйка не соблаговолит ее надеть, а уж она с радостью поможет. Но ее хозяйка ещё раз провела по креповому подолу юбки, подошла к зеркалу и оглядела себя. Симпатичная брюнетка, возможно слишком смуглая для английских салонов, но здесь, среди местных и других приезжих, выглядевшая королевой, даже несмотря на ужасный траурный наряд, который, впрочем, был ей к лицу и даже подчеркивал стройную талию и высокую грудь.

– Надо, так надо, Энн, ну что ты стоишь с этой шляпой, я опаздываю!

– Вот миледи.

Энн смиренно помогла одеть черную шляпку, с не слишком длинной траурной лентой и леди Эмилия спустилась в холл. Ее маленькая дочка, пяти лет и сопровождавшая гувернантка Ханна, педантичная, но добрая немка так же принимали участие в похоронной процессии.

Кареты, в которых сидели как будто бы печальные дамы и всадники с военной выправкой следовали за катафалком на кладбище, где было много свежих могил. Восстание на севере страны оставило многих женщин вдовами, а детей сиротами. Повстанцы проявляли особую жестокость к колонизаторам, которые отвечали тем же и лишь ссора возможно, позволила ей избежать страшной участи. Земля укрыла ее мужа, верно служившего своей родине и подчинившего свою волю и совесть на ее благо. Раздались прощальные выстрелы из ружей, это отдали прощальный долг своему командиру выжившие солдаты, британские офицеры и наемники, поддержавшие их. Разношёрстная группа молчаливых и серьезных, одетых в бело-красную форму военных, наконец поставила мушкеты и желающие пообщаться вереницей потянулись к родственникам усопшего.

Эмилия держалась спокойно, крепко держа стоящую чуть впереди дочку за руку, другой обнимала ее за плечо, прижимая к себе и принимала надоевшие соболезнования, которые шли одни за одним, сплошной чередой лиц.

– Соболезную, леди Лоуренс.

– Очень жаль, ваш муж столько сделал для Британии.

– Примите мои глубочайшие соболезнования. Мы все глубоко уважали полковника Лоуренса, без него армия уже не та.

Эмилия печально кивала, думая не об утрате мужа, полковника, лорда, а о том, что ей предстоит сделать. Зелёная травка укрывала усопших, голубое жаркое небо напоминало о будущем и ещё не всё окончено, даже в окружении белых памятников и черного дерева могил. Наконец все стали расходиться.

– Мама, папы больше нет, это что значит? – Растерянно спросила малышка у матери.

Эмилия чуть присела, подобрав юбки и взяв дочку за подбородок, посмотрела ей прямо в ее красивые голубые глаза.

– Это значит, что мы сами будем о себе заботиться, пойдем дорогая, нам тоже пора.

– Ваш папа в лучшем мире, – добавила Ханна, смахивая с заплаканных глаз судорожно сжатым в цепких пальцах платочком. Лёгкий ветерок развивал траурную ленту молодой вдовы, она откинула ее назад и взяла дочку за руку, твердой походкой они уверенно покинули кладбище.

Когда Эмилия наконец оказалась в доме, первое, что она приказала так это собирать вещи.

– Мы уезжаем в Бомбей, как можно быстрее. Я бы хотела попрощаться с полковником Николсоном и поблагодарить его за всё, что он сделал для нас, едва ли мы ещё увидимся.

– О, миледи, думаю, что им не до нас сейчас. Я так рада, что покидаем Пешавар.

– Да, Ханна, уж как я рада, что окажусь в своем уютном доме, в безопасности. Ну, идите, идите в детскую, полноте тут стоять, сейчас у окон лучше не находится, – Эмилия проводила взглядом гувернантку с дочерью, поднимающихся по лестнице на второй этаж этого небольшого, но когда-то уютного дома, в те далёкие времена, когда лорд Ричард, ее муж, только принял назначение в городе. В городе, в котором она была так счастлива, а потом оказалась так несчастна.

Ей хотелось просто взять и сбежать из этого смутного города, грязного, пропахшего порохом, гарью и гниением разлагающих на жаре тел, полного отчаянием обреченных на смерть остатков мятежного туземного полка, которые имели дерзновение поднять руки на них, англичан, принесших якобы цивилизацию на эти дикие земли, а теперь бунт сходил на нет и лишь отдельные мятежники, разбросанные по стране, пытались что-то противопоставить армаде хорошо экипированных и обученных войск. Город, в котором она сейчас находилась, с огромным трудом и большими жертвами, защитил большую своих жителей. Немалую роль в этом сыграл полковник Николсон, проявивший отвагу и недюжинную смекалку, впрочем, как и ее ныне покойный муж, проявил мужество и смелость в последнем бою, что стоило ему жизни и геройская смерть искупила  его вину по отношению к ней. Сейчас она прощалась с ним и со свои прошлым, отпуская его, не в силах на что-либо повлиять. Хотя это лукавство, ведь у нее есть планы кое что поменять!

– Пожалуй я возьму с собой в Бомбей вот эту китайскую вазу, она мне всегда нравилась!

Эмилия приказала упаковать шикарную восточную вазу, которая стояла в холле.

– Госпожа, может быть ещё картину, которой вы любовались с утра в столовой?

– Да, Энн, ты права, и ее тоже. И портрет Ричарда в парадной форме, пусть будет, только упакуйте так, чтобы не повредить холст и раму. А также отправьте в приемную к полковнику мою записку, где посыльный?

– Одну минуту, миледи.

Леди Лоуренс пробежалась по ещё вчера написанному письму и запечатала его.

"Уважаемый полковник Николсон, я хочу высказать Вам свою благодарность и попрощаться. Я понимаю вашу занятость в такое суровое время, будет ли удобно если я зайду завтра в 10-00? С восхищением, леди Лоуренс."

– Дик, отнеси полковнику Николсону. И смотри, дождись ответа!

Служанка передала письмо мальчишке- посыльному, лет двенадцати, который с   оживлением бросился выполнять распоряжение и умчался за дом, вдоль потрёпанной улицы, с разбитыми витринами домов. Ещё бы, его отправили к герою сражения за город, к самому полковнику Николсону, он с гордостью нес свою посылку и с радостью, даже с некоторой важностью спрашивал, где сейчас полковник, не найдя его в гарнизонной администрации. Наконец, разыскав его адъютанта, Дик узнал, что ему надо на площадь. Полковник действительно оказался там. С огромным уважением и робостью мальчишка передал письмо этому молодому, скромно одетому темноволосому, бородатому мужчине, который с суровым, озабоченным лицом быстро пробежался по буквам и, окинув проницательным взглядом дожидающегося мальчика бросил:

– Да, завтра утром я буду в своей приемной.

Дику только того и было нужно, он побежал обратно. Площадь была усыпана рваными останками разорванных тел казнённых, и в смрадном воздухе была тяжёлая вонь жженого человеческого мяса. Это был второй день после казни пленников, туземцев-участников мятежа,  которых разорвали ядрами из пушек, в то время как оставшиеся из около ста двадцати выживших ждали своей менее жуткой, но все же смерти.

Дик, добравшись до дома леди Лоуренс, постучавшись с черного входа в поврежденную следами от выстрелов темную дверь, с облезлой краской, вошёл в дом. Через этот проход в дом заносили тяжело раненного лорда Ричарда, который долго мучился и чудом дожил до приезда своей жены с дочерью и умер, едва успев попрощаться с ними, тихо прошептав пару слов. Совсем не так он ожидал окончить свою жизнь, даже с учётом военной службы, слишком быстро и неожиданно произошло восстание, слишком много планов было разрушено и надежде на примирение с Эмилией не суждено было сбыться. Но его самопожертвование в разгар битвы, когда он возглавил вылазку в обход основных сил противника и его отряд неожиданно ударил в левый фланг и принес смятение в стан врагов дало время основному войску обезглавить вожака и разбить нападавших.

– Миледи, миледи, – закричал Дик, торопясь отчитаться и получить свой грош за услуги. Эмилия услышав его крик, немного поморщилась, но вышла ему на встречу из кабинета.

– Ты нашел полковника?

– Да, он был на площади, он сказал, что утром будет у себя в казармах.

– О, он вас примет, передайте от нас слова признательности за наше спасение, что мы ему низко кланяемся! – восхитилась покрасневшая Энн.

– Очень хорошо, – обрадовалась Эмилия.

Утром, когда наспех позавтракав у себя на верху, она спустилась в холл и стала наблюдать за тем, как слуги грузили вещи на повозку, ведь отъезд в Бомбей был назначен на следующий день, как вдруг обратила внимание на часы, высокие, с ее рост, с узорчатыми вставками, которые напомнили ей о времени.  "Нехорошо опаздывать", -подумала она и, ускорив сборы, поспешила на встречу.

Полковник Николсон, этот харизматичный, худощавый ирландец, который совсем недавно жёстко расправился с восставшими сипаями, на удивление был доволен и благожелательно встретил вдову героя войны, цепко осмотрев ее сверху до низу, а затем, уставившись в светло карие глаза Эмилии, вежливо и слегка поклонился ей, поцеловав правую руку, протянутую ему.

– Добро пожаловать в мои апартаменты, леди Лоуренс, – с некоторой иронией произнес он. Затем продолжил, – я слышал, вы возвращаетесь в Англию?

– О, полковник, слухи разносятся быстро, пока я лишь возвращаюсь в Бомбей. Надо уладить кое какие дела. Увы, теперь все на мне.

Она замолчала на несколько секунд и продолжила:

– Жизнь продолжается и мы все, очень, очень признательны вам, я, как и все горожане, благодарю Вас за то, что вы сделали для нас, для Англии.

– Раз вы в лице всех горожан, а в особенности наших прекрасных женщин так благодарны мне, то это лучшая награда! – воскликнул Николсон,  стараясь не показывать смущения.

– Надеюсь, Вы будете вознаграждены не только словами, но и более существенным образом, корона должна проявить щедрость за доблесть, – мягко намекнула Эмилия на скорое повышение в звании.

– Мне очень жаль, что Лоуренс погиб. Он был достойным воином и без его смелого поступка все могло произойти совсем по-другому. Я надеюсь, что больше огорчений на Вашу жизнь не выпадет.

– Пусть так и будет!  Надеюсь, что мятежники понесут достойное наказание, что будет с оставшимися пленниками?

– Начальству виднее, часть молодых отпустим, некоторые поедут с военным обозом, завтра. Который будет вас сопровождать.

– Спасибо Вам ещё раз, прощайте, полковник!

– Прощайте, леди Лоуренс, был рад встрече.

Следующим утром три повозки, запряженных быками, со скарбом Эмилии соединились с повозками остальных желавших покинуть неспокойный север. Белые господа ехали с поварами, десятками слуг, носильщиками, сотнями телег с мебелью и прочим. В окружавшей неразберихе она заметила нескольких грязных, измождённых индусов, этих пленников, как и говорил полковник, везли в Бомбей в сопровождении небольшой армии наемников, под командованием высших офицеров. Оставив дочь с гувернанткой Ханной и в окружении верных слуг, Эмилия, как бы невзначай, прошлась вдоль ряда этих измученных людей, разглядывая их лица, ища знакомые лица. Неожиданно она увидела индийца, с яркими серыми глазами, чьи седоватые волосы висели грязной паклей. Перепачканное лицо его было несколько вытянутым, скулы обтянуты тонкой кожей и через все лицо проходил подживающий шрам. Он смотрел на красивую англичанку, проходившую мимо, холодным, но смелым, непокоренным взглядом, сохранив достоинство в тяжёлой ситуации. Эмилия чуть споткнулась, проходя рядом и что-то сказала ему на хинди, получив в ответ малозаметный кивок.

Наконец, всадник в красном мундире, ударил кнутом по молодому жеребцу, на котором он сидел, тот недовольно заржал, громко гаркнув:

– Отъезжаем!

Солдаты и гражданские услышали поданные к отъезду сигналы и поспешили занять свои места у повозок. Дождавшись, пока все выстроятся в распланированный строй, длинная вереница обозов потянулась из города.

Дорога была знакома Эмилии. Недавно она ехала по ней в Пешавар, торопясь попрощаться с мужем, а теперь возвращалась в Бомбей. Разбитая грунтовка отдавалась во всем теле, быки мычали, погонщики индусы болтали о своем, а ей не хотелось ничего, но приходилось успокаивать дочку и Ханну, которым поездка давалась с трудом, а это было только начало.

Когда стало темнеть, обозы остановились на первую ночевку. Это был очередной пустырь, в окружении каменистых песков и клочков кустарников, похожий на многие другие. В первую же ночь пленники попытались бежать, дождавшись, пока усталые и возбужденные путешествующие расположатся на ночлег, зажгут костры. Услышав шум и последовавшие за ним выстрелы, Эмилия проснулась и приготовилась. Счастливчикам удалось сбежать,

нескольких удалось поймать, двоих застрелили, а раненых добили солдаты, все равно они бы не выдержали дорогу. Одним из сбежавших оказался седой индиец со шрамом. Леди не была удивлена, когда заслышав негромкий свист у своего лагеря и выглянула из под тента повозки, махнув рукой, военные были заняты далеко от них, заметив ее, незаметной тенью мужчина скользнул внутрь и произнес слова благодарности, коснувшись правой рукой ее плеча, а левой, своего сердца, дав понять, что обязан ей жизнью. Надёжно спрятав его на дне повозки, под тюками, Эмилия уберегла вызволенного, и англичане не нашли мужчину при обыске, который начался утром. Так никого больше не найдя, обозы с англичанами и их прислугой продолжили путешествие, которое, впрочем, далее прошло без происшествий, которые бы стоило упомянуть.