Kitobni o'qish: «Ангел для кактуса»
Оформление серии Ольги Жуковой
Copyright © Мария Евсеева, текст, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2021
* * *
Лина: Когда я впервые увидела его, то подумала, что он один из тех самовлюбленных супчиков1, баловней судьбы, которым все сходит с рук. Он показался мне слишком напыщенным, слишком амбициозным, слишком нахальным. Он постоянно смеялся надо мной! Что бы я ни сказала, что бы я ни сделала.
Алексей: Потому что она вела себя как маленькая засранка.
Лина: Что-о?
Алексей: (*улыбается)
Лина: Ты же говорил, что я забавная!
Алексей: Забавная. Таких забавных маленьких засранок я давно не встречал.
Лина: (*резко бьет Алексея кулаком в бедро)
Алексей: Да-да, именно так она и делала. И продолжает делать сейчас! Слишком типично для маленькой засранки.
Лина: А он… Он все время улыбается своей улыбочкой «не придраться». Думает, очарует меня, сведет с ума, лишит рассудка… Эгоцентричный супчик!
Алексей: Я просто смотрю на тебя и не могу налюбоваться.
Лина: Бла-бла-бла.
Алексей: Вы видите? Она провоцирует меня.
Лина: Что-о? Поче… Я не… ом… м-м-м…
(*целуются)
Глава 1
Иногда у меня возникает желание уехать куда подальше, не объясняя причин и не оставляя контактов для связи. Взять только самое необходимое: плеер, несколько книг, теплую одежду, средства гигиены – и исчезнуть. Для всех. Но я делаю глубокий вдох, открываю глаза, достаю из сумки ежедневник и за десять минут свободного времени пытаюсь перекроить график, распланированный на будущую неделю. Или на месяц?
О нет! Совсем забыла! Я же обещала подготовить материал про хавортии2 и выложить сегодня пост. Придется и это перенести – мне сейчас точно не до «Инстаграма». Надеюсь, я никого не подведу? И вот это ужасное чувство «как бы никого не подвести» душит меня, и я испускаю мучительный стон.
Не отрывая взгляда от дороги, мама протягивает мне пакетик с леденцами. Она думает, химозная дынная конфетка переключит меня с волны негодования на волну позитива? Если бы все было так просто… Но я зачем-то беру упаковку, кручу-верчу-треплю, пытаясь ее вскрыть. Когда мама резко сворачивает влево, спеша перестроиться на крайнюю полосу, пакетик наконец-то поддается – и на меня обрушивается ливень из желтых стекляшек в прозрачных фантиках.
Мама с беспокойством косится на меня, и я закатываю глаза, предвидя, какие изречения Далай-ламы последуют за этим взглядом.
– Что? – оттягиваю ремень безопасности и лезу под сиденье, чтобы собрать леденцы. – Я-спо-кой-на!
На самом деле я злюсь. Не на маму, не на себя, а на весь мир и на ситуацию в целом. Хотя нет, стоп! В этой ситуации есть вполне конкретный виновник, и его имя – Альберт Эдуардович.
Кто этот человек? Как он выглядит? Неделю назад я даже не знала, как зовут нашего арендодателя, а теперь его имя скрипит на зубах, словно песок. Так не делается, о таком предупреждают заранее! Нельзя за пару дней найти подходящее место, а уж тем более собраться и переехать. Да, конечно, он в своем праве и все такое, но арендаторы тоже люди!
Я отворачиваюсь и смотрю в боковое окно – понятия не имею, куда мы едем. Мама сегодня уже дважды была в новом помещении, а я лишь в общих чертах представляю, где оно находится. Знаю, что витрины нашего магазинчика будут выходить на оживленную улицу, и это плюс. А то, что квадратных метров станет в два раза меньше, – естественно, минус.
Ну что ж, придется размещать стеллажи с учетом планировки, используя каждый драгоценный сантиметр.
Мы подъезжаем к мини-маркету на углу двух улиц и паркуемся у обочины, в неположенном месте.
– Нам туда. – Мама указывает на жилое здание с десятком разномастных салонов на первом этаже. Она то и дело оборачивается, надеясь наконец-то увидеть грузовую «газель», которая следовала строго за нами, но потом затерялась в потоке автомобилей.
Я подхватываю партию эхеверий и иду следом за мамой, а на заднем сиденье авто остаются три флорариума3. Я не смогла доверить их варварам в засаленных комбинезонах, несмотря на то, что каждый сосуд упаковала на совесть. В отличие от глиняных кашпо с малышками-суккулентами.
Мы спешим к входу – вторая дверь справа. Пока мама возится с ключами, я опускаю эхеверии на порожек и бегу за остальными растениями. На обратном пути сбавляю темп, чтобы ненароком не споткнуться и не разбить флорариум. И только остановившись на верхней ступеньке, немного расслабляюсь.
Последний рейс мы делаем вдвоем. Мама заметно нервничает – «газели» все так и нет, – а мой желудок противно скулит. Я не то что не обедала – даже не завтракала! Вывеска кафе через дорогу так и манит названием «Пицца-рай», но я, вновь обнявшись с суккулентами, захожу в пустое помещение.
Ничего так, свежо и уютненько. Стены светло-зеленые, удачного оттенка. Вот только если расположить стойку как раньше, для больших растений места не останется. Но я, кажется, видела нечто подобное в «Инстаграме», в профиле одной цветочной лавочки. Может, подсмотреть у них идею обстановки?
Лезу в сумку за телефоном, а достав его, вижу пропущенный вызов.
Что за день такой!
Мысленно считаю до двадцати, но это не помогает. Зажмуриваюсь и начинаю счет заново. А ближе к семнадцати открываю глаза, подхожу вплотную к витрине и, заметив суету под окнами – эти нерасторопные грузчики наконец-то приехали! – усаживаюсь на кусок картона, что лежит на подоконнике.
– Привет, Ник! Прости, совсем забыла, что сегодня суббота.
Еще после сдачи первой сессии мы придумали традицию: раз в неделю встречаться в «Шоколаднице» и болтать о том о сем. У заочников жизнь куда менее насыщена, они не имеют привычки сближаться. По крайней мере, так считают многие.
Ника атакует словесно-автоматной очередью:
– Ну нормально! Я ее жду, значит, а она забыла. Названиваю – не реагирует! Ты записывай, что ли, веди ежедневник, если за неделю все из головы успевает выветриться. Привет! – смеется она. – Ты куда пропала-то? Парень, что ли, появился?
– Ага, парень, – смотрю на грузчиков, которые стремятся захватить несколько коробок разом, и начинаю кипеть от злости. Мама максимально деликатна с этими криворукими – а те, только отвернись, в пять секунд угробят все растения. – Слушай, Ник! Я не смогу к тебе сегодня присоединиться, извини еще раз.
И пусть выпить кофе и слопать пирожное мне жутко хочется, я давлю в себе эти желания. Наши традиционные субботние посиделки придется отменить.
– Значит, угадала. Парень! – еще больше оживляется она.
– Да какой парень? – Выскакиваю на улицу, не в силах спокойно наблюдать за этим безобразием, и саркастично цежу сквозь зубы: – Крас-са-авчики!
Видимо, получается громко и отчетливо, потому что Ника спрашивает:
– У тебя их несколько?
– Двое. И они преклонного возраста.
Одногруппница вновь смеется.
– Тяжелый случай!
– Ник, слушай, мне реально некогда. Мы тут переезжаем. В смысле, не мы, а наш магазин.
– И как теперь вас найти?
Оборачиваюсь, чтобы разглядеть табличку на здании.
– Московская, восемнадцать. Мы пока без вывески.
– Я как-нибудь заскочу. Любопытно.
– Хорошо, увидимся!
Завершаю вызов и подхожу к маме. Возле нее уже образовалась целая гора: витрины и стеллажи, разобранные на отдельные полки; металлические стойки и подвески, завернутые в полиэтиленовые пакеты; десять ящиков с растениями, каждое из которых было хорошо упаковано еще с утра, когда казалось, что времени еще вагон, и несметное количество мелких коробок. В них мы, буквально в последние полчаса перед приездом службы грузоперевозок, судорожно раскладывали оставшиеся кактусы, седумы, хавортии, милашки-каланхоэ, фиалки, пустые кашпо и всякую мелочь и не могли не переживать за самочувствие каждого при транспортировке.
А сейчас эти два недочеловека практически швыряют малюток на асфальт!
– Ма-ам! – вырывается из меня, когда одно бездушное тело собирается сделать пирамиду из коробок с суккулентами.
Мама тоже тревожится. Но это не мешает ей вежливо апеллировать словами:
– Молодой человек, занесите, пожалуйста, только мебель и упакованные ящики, а с открытыми коробками и отдельными растениями мы разберемся сами.
Я выхватываю из чужих медвежьих лап кадку с каучуконосным фикусом и, сдерживая себя, чтобы не выругаться в голос, направляюсь к дверям магазина.
Спасибо, Альберт Эдуардович! Было так любезно с вашей стороны помочь женщине в ее и без того катящемся под гору мелком бизнесе!
Грузчики с ухмылкой таращатся на меня, когда я берусь за объемную коробку с кактусятами. Она не тяжелая, но громоздкая, и я выглядываю из-за нее, чтобы не оступиться. Иду неторопливо, вымеряя каждый шаг, а когда оказываюсь внутри помещения, нестерпимо хочется показать наблюдателям неприличный жест. Но я ставлю коробку у стены и принимаюсь осматривать своих «малышей», делая вид, что на гоблинов из «газели» мне наплевать. Хотя внутри меня бушует тайфун.
Вообще-то я безумно люблю то, чем мы с мамой занимаемся, и готова часами нянчиться с растениями. Но сейчас, помимо негодования и голода, я испытываю усталость. Поэтому могу думать лишь о горячей пенной ванне, в которой я буду лежать уже сытая и в меру довольная.
– Все, уехали! – докладывает мама и оглядывается по сторонам. – Надо бы сдвинуть это к стене, чтобы не мешалось на проходе.
Я, кстати, тоже об этом подумала, когда входила. Поэтому без лишних слов отправляю кактусы на окно и присоединяюсь к маме.
Мы корячимся с мебелью минут пять-семь, не больше. Со стороны, наверное, кажется, будто две сумасшедшие феминистки стремятся доказать всему миру, что способны свернуть горы и без мужского участия. Но на самом деле ни я, ни мама не являемся приверженцами этой идеологии, просто…
Снаружи раздается странный звук, который заставляет вздрогнуть всем телом.
Я первая выбегаю на улицу. О, нет! Не-е-ет!
Две коробки с сенполиями опрокинуты, что-то похожее на третью – виднеется под колесами. Кругом глиняные черепки, размазанный грунт и… вдавленные в асфальт пахифитумы.
Падаю на колени и, будто не веря своим глазам, заглядываю под машину. У меня невольно вырывается протяжный стон. Хватаюсь за уцелевшие фиалки, подгребаю их к себе, осматриваю со всех сторон. От осознания увиденного мне хочется разрыдаться. И тогда я резко вскакиваю, собираясь садануть по этой вылизанной черной убийце с надписью RANGE ROVER на багажнике хоть чем-нибудь: ногой, рукой, кирпичом – мне сейчас все равно. Но из машины, к моему счастью, выходит ее хозяин, и я без малейшей заминки обрушиваю весь гнев на него:
– Ты совсем слепой, что ли? – кидаюсь ему навстречу. Любезничать, как мама, не собираюсь.
Кстати, мама уже стоит у меня за спиной. Чувствую ее руку у себя на плече и задыхаюсь от возмущения: ну как она даже сейчас может оставаться такой спокойной?!
Кажется, парню нет никакого дела до нас. Он осматривает свою поганую тачку; заметив что-то – может, царапину, – вскидывает руки и запускает пальцы в небрежно уложенные волосы.
– Ч-черт! – срывается с его губ.
Наши взгляды встречаются. И я еще больше злюсь, потому что он вдруг премило улыбается.
– Простите, ради бога! Я не хотел!
Что-о? Простите? Не хотел?
Мама спешит уладить ситуацию, но я не даю ей вставить и слова.
– Если есть бог на этом свете, есть и дьявол! – задыхаюсь, меня просто разрывает от возмущения. – И этот дьявол, кто бы мог подумать, ездит с выданными в преисподней правами! И номерами тоже!
Вместо того чтобы как-то оправдаться или ответить на мой выпад, этот папенькин сынок снова улыбается. Вот так запросто: смотрит на меня и улыбается.
Как же бесит!
Глава 2
– Дай мне хотя бы шанс проявить себя!
– У тебя будет шанс. И не один.
– Но когда?!
– Не сейчас.
– Слушай, ты говоришь мне это каждый раз…
Тут отец перебивает меня:
– Хватит!
Он садится в свою машину, демонстрируя полное отсутствие интереса к данному вопросу, да и ко мне в целом. Но прежде чем уехать, все-таки опускает стекло.
– Алексей, скажи, чего тебе не хватает?
– Ты даже не взглянул на мой проект!
– Алексей, зачем тебе все это нужно? Гуляй, пока молодой, получай от жизни удовольствие. Успеешь!
Да что за черт!
– Я получаю удовольствие. Именно от этого! К тому же дело перспективное!
– Не смеши меня.
– Смешон сейчас ты!
– И не держи за идиота, я это ненавижу.
– Мне кажется, за идиота здесь держат меня!
– Тебе лишь кажется.
Его «Майбах» почти бесшумно трогается с места, а я продолжаю выкрикивать вслед:
– Запомни это: я – не ты! И тебе не понять моих удовольствий!
Приваливаюсь к капоту своей машины и несколько минут стою неподвижно, соображая, что делать дальше. Собрался же с ним поговорить на равных: показать, объяснить, убедить, доказать! Но он опять за свое. Сколь-ко-мож-но?!
Сажусь за руль – сейчас только он способен меня понять и спасти. Путь. Мне нужен длинный и долгий путь, и без разницы, куда ехать.
В салоне душно. Я включаю кондиционер, надеваю солнечные очки и вдруг вспоминаю про Шушу. Точно!
– Оль, привет! Как отдыхается? …Да вот, чувствую себя дураком, что отказался от такого приглашения… Ждете? Меня? А-ха-ха. Говоришь, все еще в силе? – осматриваюсь, решая, как лучше выехать отсюда, чтобы не задеть тачку какого-то умника, брошенную посреди дороги. Смотрю в зеркало заднего вида, но ловлю там свое отражение. Ухмыляюсь. – Уже еду!
И сдаю назад.
Вот черт!
Что-то глухо бьется о задний бампер, а потом недовольно хрустит под левым колесом…
Опускаю голову на руль – в виски впиваются дужки очков. Снимаю их и откидываю на пассажирское сиденье. Надеюсь, ничего серьезного: ни кошки, ни собаки, ни… Пф-ф! Даже думать о таком не хочется!
Растираю ладонями лицо и выхожу из машины.
– Ты совсем слепой, что ли? – доносится со стороны.
Но я спешу убедиться, что никто не пострадал. Обхожу машину, заглядываю под колеса, а там какие-то коробки. Кажется, никто… если не брать в расчет салат, который я размазал по асфальту.
А потом замечаю царапину на бампере.
– Ч-черт!
Оцениваю то, что лежит рядом, и понимаю – все это ассорти для цветочного магазина, а девушки, которые сейчас прожигают меня взглядами, по всей видимости, головой отвечают за сохранность своих подопечных.
– Простите, ради бога! Я не хотел! – стараюсь улыбнуться, как бы глупо это ни выглядело. Ведь все не так страшно и легко поправимо.
Но одна из девушек настроена решительно: она не собирается прощать меня ни за какие коврижки.
– Если есть бог на этом свете, есть и дьявол! И этот дьявол, кто бы мог подумать, ездит с выданными в преисподней правами! И номерами тоже!
Ухмыляюсь невольно. А она забавная!
– Ты издеваешься? Тебе весело? Ты не только слепой, но еще и тупой!
Девушка кидается на меня с кулаками, но вторая успевает схватить ее за локоть.
Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Поэтому отворачиваюсь и улыбаюсь встречным прохожим.
– Ты посмотри, ему еще и смешно!
– Я искренне прошу у вас прощения и готов возместить все убытки, – обращаюсь ко второй девушке, которая способна более адекватно оценить ситуацию, и достаю из кармана айфон. – Вы только скажите, сколько я вам должен, и я сейчас же переведу необходимую сумму.
А сам искоса поглядываю на фурию, готовую в любой момент разорвать меня на кусочки.
Она реально смешная. Девчонка еще совсем, даже бровки домиком. Вся такая светлая от природы, но в душе, похоже, бунтарка.
Спохватываюсь запоздало:
– Слушайте, давайте я для начала помогу вам это все занести, а то… как вы сами-то?
– Да уж как-нибудь!
Стараясь не реагировать на гневные выпады, продолжаю:
– А потом мы решим финансовую часть проблемы.
Отправляю айфон обратно, наклоняюсь и как можно аккуратнее берусь за одну из уцелевших коробок.
– Куда прикажете доставить?
– Туда, – указывает на витрины неподалеку вторая девушка.
– О’кей.
Слышу, как они за моей спиной переговариваются, и из реплик понимаю, что это мама с дочкой.
Заношу ценный груз в полупустое помещение (похоже, это их магазинчик, и он еще даже не открылся) и возвращаюсь обратно. По пути замечаю, как маленькая злючка укладывает в коробку покалеченные растения, бережно смахивая с них землю.
– Простите меня еще раз! – не сдерживаю очередного порыва извиниться. – Дело в том, что кто-то бросил свою «Киа» посреди дороги. У меня не было выхода, кроме как сдать назад. Ваши коробки стояли слишком близко к моей машине, и их нельзя было увидеть в зеркало. Мне очень жаль! Правда, жаль! И я ни в коем случае себя не оправдываю.
«Мама» смотрит в сторону «Киа» и рассеянно произносит:
– С кем не бывает.
Присаживаюсь на корточки рядом с ними, спеша помочь. Тянусь за кактусом, который лежит на черепках своего домика, в миллиметре от колеса, кладу его на ладонь и пытаюсь пошутить:
– Парень, ты не представляешь, как тебе повезло!
– Да уж, повезло! – язвительно хмыкает девушка.
Ясно вижу, что действую ей на нервы, поэтому отправляю чудом выживший кактус к его сотоварищам, беру в руки надорванную коробку и прижимаю к животу как можно плотнее, чтобы еще и целую компанию зеленых колючих прыщиков ненароком не растереть об асфальт.
«Мама» догоняет меня у входа.
– Извините, как вас по имени?
Останавливаюсь.
– Алексей.
– Алексей, – голос ее дрожит, она отчего-то волнуется, но говорит мягко, без спешки, – это вы должны простить меня за безалаберность. Та «Киа», – она оборачивается и кивает в сторону красного авто, – моя. Когда мы подъехали, места на парковке были заняты, и я решила временно приткнуться сбоку. Собиралась отогнать машину во дворы, как только выпадет свободная минутка, а потом забыла. Да и не было ее, минутки этой. И вот… Сама виновата.
От ее признания мне становится жутко неудобно.
– Мне тоже надо было быть более внимательным, – пожимаю плечами и пропускаю ее вперед, внутрь помещения.
Она указывает, чтобы я поставил коробку к противоположной стене, и вдруг обеспокоенно спрашивает:
– Вы, наверное, спешите?
Вспоминаю про Шушу, едва заметно ухмыляюсь. Кажется, я уже никуда не тороплюсь.
– Совсем нет.
– Тогда помогите нам с оставшимися коробками, и мы квиты.
– Ничего себе, квиты! – слышу знакомое негодование совсем рядом. – Мам, ты серьезно?
Девушка не смотрит в мою сторону, все ее внимание обращено на мать, и я могу поулыбаться вволю. Даже не знаю, что толкает меня на это: вероятно, она провоцирует своим поведением. А может, ее по-детски вздернутый носик вызывает умиление.
– Посмотри на него! Ему снова смешно!
Ловлю ее взгляд и замечаю, что глаза у нее тоже светлые. То ли серые, то ли серо-голубые.
– Лина, я сама виновата. Во-первых, надо было парковаться по правилам, во-вторых, не ставить коробки так близко к чужим машинам.
– Мама!
– Не переживайте, – встреваю я в их диалог. – Я все оплачу.
Лезу в бумажник в надежде найти там пару солидных купюр: заморачиваться с банковскими переводами «мама», по всей видимости, не желает.
– Этого хватит?
– Вы в своем уме? Я не возьму деньги! – проявляет характер женщина и хмурит брови так же смешно, как ее дочь.
Мы выходим на улицу за оставшимися растениями.
– Простите, как к вам можно обращаться?
– Лариса, – сдержанно сообщает «мама». Отмечаю, что она похожа на двоюродную сестру моего отца, тоже Ларису: такая же стройная и ухоженная женщина.
Мотаю головой и на ходу протягиваю ей деньги.
– Лариса, вы еще даже не открылись, а уже…
– Мы давно работаем. Переезд, – перебив меня, сообщает она довольно равнодушно, как будто заранее внесла графу «убытки» в распланированный бюджет.
– Тем более! Что там у вас было? Кактусы, фикусы, крокусы, синеглазки…
– Сенполии! – шипит злючка. Совсем не понимает моего юмора.
Под ее пристальным ревностным взглядом я беру узкую длинную коробку, кладу туда деньги, стараясь не навредить ни одному растению, и с нарочито серьезным лицом отправляюсь обратно.
– Лина! – вскользь одергивает «мама» и спешит следом за мной. – Вижу, вы не привыкли сдаваться?
Я останавливаюсь. Кивком отвечаю на ее доброжелательную улыбку, а сам провожаю взглядом маленькую фурию, которая обгоняет нас, решив не терять времени даром и лишний раз показать свою непоколебимость и независимость. Не верится, что в таком хрупком теле может скрываться разрушительная стихия!
– Хорошо, давайте так: я напишу вам названия растений, которые по стечению обстоятельств оказались у вас под колесами, а вы закупите все по списку.
Женщина делает шаг вперед, увлекая меня за собой. И указывает на недра коробки:
– А так делать не надо.
Снова киваю, но быстро спохватываюсь:
– О, а если мне каких-нибудь чахликов подсунут и я вас снова подведу? Давайте я лучше перекину на ваш счет нормальную сумму, с запасом, и вы сами все закажете у проверенных поставщиков.
Пропускаю ее внутрь магазинчика. Она проходит, ставит плошку с зеленеющим кустом на стойку и отвечает с нажимом:
– Нет, я тоже категорична. Сказала, что денег с вас не возьму, – значит, не возьму!
Так вот откуда у злючки такой характер!
Смеюсь, не в силах противиться сам себе, и «мама» одаривает меня искренней улыбкой.
– Тогда вот как мы поступим. Помимо списка, у вас будут координаты оптовых баз, питомников и других наших поставщиков… – Она отвлекается, что-то ищет за стойкой, а потом достает увесистую папку и окликает дочь: – Лина! Все подробно распишешь и дашь явки-пароли Алексею.
– Почему мы не можем просто взять с него деньги? Хотя бы за моральный ущерб! – недовольно отзывается девушка, продолжая расставлять на полках причудливые толстокожие кактусы.
– Это даже не обсуждается.
– Может, так и впрямь было бы удобнее? – киваю в сторону злючки, обращаясь к Ларисе.
– У нас и так два дня выпало из графика, – в ее голосе звучит мужская твердость, – мотаться по базам я сейчас не намерена.
– А, все. Понял. Нет вопросов. Раз вам так проще, то я все сделаю.
Отхожу немного в сторону, ожидая, когда моя новоиспеченная помощница будет готова уделить мне внимание.
Она будто спиной чувствует мой неприкрытый взгляд и, обернувшись, испепеляет меня ненавистью.
– Что? Так и будешь над душой стоять?
– Да, Алексей, вы пока можете ехать по своим делам. Расстановка растений займет некоторое время, а это сейчас в приоритете. Давайте я вам позвоню, и мы договоримся об удобном для вас и для нас времени. Оставьте свой номер телефона, пожалуйста.
Лариса протягивает ручку и листок бумаги.
– И паспорт тоже! – вставляет свои пять копеек «дочка».
– Лина! – в который раз одергивает ее тактичная мама.
– Что «Лина»? Он сейчас уедет, а ты, наивная, будешь искать его по несуществующему номеру!
Пишу цифры, а они прыгают туда-сюда – еле сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться в голос. А когда возвращаю обратно канцелярию, лезу во внутренний карман пиджака за документами.
– Пожалуйста! – подаю девушке паспорт.
– Это у нее шутки такие дурацкие, – спешит оправдаться Лариса.
– Нет-нет, пусть будет! – стараюсь не смотреть на фурию, чтобы не спровоцировать новую волну негодования. – Для спокойствия.
