Kitobni o'qish: «Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище»

© С. Наумова, 2018

© М. Дубинина, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Хотим выразить огромную благодарность клубу «Офигенных» за поддержку и советы и нашим читателям – за терпение, которое дало нам силы закончить эту историю!

Отдельное спасибо Евгении Кравець за помощь в вычитке. Если бы не она, роман никогда не приобрел бы свою нынешнюю завершенную форму.

Часть первая
Беглая принцесса и прочие неприятности

Урок 1
Из любой ситуации есть выход, даже если он похож на тупик

На поездку на комфортабельном лайнере попросту не хватило денег. Долгое путешествие по обитаемым мирам обошлось недешево, поэтому из города Стефания и ее подруга Ситри добирались пешком. Но цель, как говорят, оправдывает средства, и вот эта цель уже возвышалась над ними массивным зданием из красного кирпича. Дежурный пропустил их на территорию, проверив документы, разумеется, ненастоящие, и показал, как дойти до здания администрации. Дорожка шла прямо, по бокам обрамленная аккуратно подстриженными цветочными кустиками.

Не Училище военно-магических дисциплин, а пансион благородных девиц какой-то.

В открытых окнах административного корпуса шелестели белоснежные занавески, входные двери тоже не выглядели неприступными, так что Стефания решительно поднялась по ступенькам крыльца и вошла в здание.

– Приемная комиссия, – сказала она первому попавшемуся на глаза человеку. – Где она?

Первым попавшимся оказался не очень приветливый на вид длинный парень в темно-синей ученической форме.

– Закрыта, – ответил он односложно и, смерив девушек строгим взглядом, решил уточнить: – Месяц назад. А вы кто такие?

Он покосился на секиру в ее руках, хотя полумесяц лезвия был замотан тряпкой, чтобы не привлекать внимания.

Тяжелая рука Ситри легла на плечо, напоминая, что силой проблему не решить, а Стефанию так и подмывало взять парня за грудки и как следует встряхнуть. Она трижды вдохнула и выдохнула. Ладно, сама найдет, не нужна ей ничья помощь.

Стефания осмотрелась. В холле обнаружилась лестница, ведущая вверх, на второй этаж, и вниз – на цокольный.

– Наверх? – спросила она у Ситри и, не дожидаясь ответа, стала подниматься.

Полы были гладкими и блестящими, возле окон стояли горшки с высокими цветами. Стефания с любопытством осматривалась – уж больно все выглядело неподходящим тому образу военного училища, которое она себе нарисовала в голове. Бодро вышагивая по коридору, она уговаривала себя успокоиться.

– Плевать я хотела на то, что прием закрыли, – сказала Стефания упрямо. – Они не могут меня не взять.

Ситри печально вздохнула в ответ.

– Хозяйка, вы давно не принцесса. Вы уж простите.

Стефания хотела было возразить, но промолчала. Ситри права, Стефания больше не могла отдавать приказы направо и налево, и никто не станет ее слушаться, разве что верная телохранительница.

Через открытые окна проникал теплый воздух, слышались приглушенные голоса. Стефания выглянула в окно и увидела внутреннюю территорию и большой фонтан. На широком бортике сидел парень с книгой в руках, и ветер играл его темно-русыми кудрями. Парень нервно покачивал ногой, и вокруг него толпилось еще несколько ребят в ученической форме. Кажется, назревала драка, бритый тип тыкал пальцем и что-то говорил, а кудрявый парень равнодушно смотрел в книгу, как будто и не слышал ничего. Поразительная выдержка. Стефания бы так не смогла.

Она прибавила шагу и застыла перед дверью с надписью «Деканат».

– Деканат второго потока, – прочитала она вслух. – Что это значит?

Впрочем, стоять и размышлять было некогда. Она решительно толкнула дверь, забыв даже постучать. Секретарша с копной длинных каштановых завитушек испуганно вздрогнула.

– Вы… – начала она, но Стефания ее перебила.

– Мне нужно поступить в ваше училище, – заявила она с порога. – Немедленно. Что нужно сделать?

Секретарша растерялась. Круглые щечки напряженно покраснели.

– Но это невозможно, – сказала она. – Прием закончился месяц…

– Я в курсе! – Стефания снова начала заводиться. – Дайте мне поговорить с деканом.

Может, уверенный тон и бескомпромиссный напор правильно подействовали, но секретарша немного подумала и кивнула:

– Я о вас доложу.

Стефания снисходительно кивнула и проводила девушку взглядом, пока та выбиралась из-за своего стола и заглядывала за дверь соседнего кабинета. Что она сказала, Стефания не услышала, но мужской голос в ответ вроде бы прозвучал одобрительно.

– Проходите, – сказала секретарша. – Вещи можете оставить тут, их никто не…

– Нет, спасибо. – Стефания взялась за ручку секиры и скомандовала подруге: – Ситри, за мной.

Они вошли в кабинет декана. Внутри было удивительно душно, и мужчина за широким столом развалился в кожаном кресле и обмахивался листком бумаги с надписью «Заявление». Рубашка у него была расстегнута на несколько верхних пуговиц, рукава закатаны, а пиджак вообще висел на спинке кресла.

– Декан?

– Декан Кишман, – улыбнулся мужчина и сел более-менее прямо. – А вы кто, дамы?

Светлые глаза с пристрастием оглядели Стефанию, декан довольно прищурился и вальяжно откинулся назад. Стефания почувствовала себя как товар на ярмарке, но вовремя вспомнила о приличиях и представилась:

– Стефания Дидрик. Я хочу поступить в ваше училище.

– Ну, допустим, училище не мое, – возразил Кишман. – Да и занятия давно идут. Почему мне нужно нарушать правила ради вас?

Стефания ответила не сразу.

Они с Ситри договорились держать в тайне, что Стефания – последняя из королевского рода Виндштейна, чтобы сбить преследователей со следа. Стоило ли признаваться во всем сейчас?

– Потому что вы пожалеете, если не возьмете меня, – сказала она дерзко. Без предупреждения стряхнула тряпку с лезвия, размахнулась и обрушила секиру на письменный стол. Деревянная столешница не выдержала и с прощальным треском разошлась надвое.

К чести декана, он даже не вздрогнул, только отъехал назад, чтобы не попасть под обломки.

– Впечатляет, – сказал он спокойно и кивнул. – Люси, все в порядке, возвращайся на место.

Секретарша, привлеченная шумом, снова скрылась за дверью.

Стефания перевела дух и ждала реакции на свою выходку. Вообще она ничего такого не планировала, но, признаться, стало легче. Теперь уж будь что будет.

– Давайте начистоту. – Декан поднялся и обошел печальные останки своего стола. – Ваше лицо мне знакомо, и раз вы желаете сохранить инкогнито, я не против. Как только вы станете курсантом Училища военно-магических дисциплин, то станете собственностью Визании. Так что на несколько лет ваша прошлая жизнь перестанет существовать, а уж о своих курсантах училище сможет позаботиться. Вы хотите остаться, Дидрик?

Стефания вдруг почувствовала, как пересыхает в горле от волнения.

– Никто не должен узнать, – сказала она. – Вы меня с кем-то спутали.

– Так спутал или никто не должен узнать?

– Ладно, давайте начистоту, – выпалила Стефания. – Мне нужно укрытие, и я не уйду, пока его не получу.

Декан нехорошо прищурился, и Ситри потянулась за мечом, но Кишман бросил на нее один быстрый взгляд, и телохранительница ойкнула, обжегшись о внезапно нагревшуюся рукоять.

– Одно из правил училища, – назидательно поднял палец декан, – не носить в стенах училища и не использовать любое реальное боевое оружие. Я его, кстати, у вас все равно изыму.

– Так мы приняты?

– Я что, недостаточно ясно выразился? – Густые светлые брови декана взметнулись вверх. – Люси выдаст вам все необходимые бланки, потом марш на медосмотр к мастеру Гошу, пусть поставит вам печати, какие надо. Потом сдадите оружие в оружейную, распишетесь в накладной. Что я еще мог забыть… – Он нахмурился и беззвучно зашевелил губами. – Ах, да! В казарме второго потока зайдете к коменданту, получите распределение на жилье. А мне тут работать надо… На чем-нибудь.

Стефания не верила своей удаче, как все быстро получилось. Здесь их не найдут, можно выдохнуть и немного расслабиться. Ситри поддержала за плечо, и Стефания переждала секунду легкого головокружения. Наконец-то покой.

– И еще момент, – окликнул их Кишман уже на выходе. – Раз уж я пошел вам навстречу, Стефания Дидрик, то будьте готовы пойти навстречу мне, когда придет время. Договорились?

Стефания кивнула.

У них получилось, ведь не зря же они проделали такой путь, рискуя всем, в том числе и своими жизнями. Стефания поежилась, вспоминая, от чего именно они бежали. Жажда мести поддерживала ее в эти непростые для них обеих дни, так что останавливаться нельзя. Стефания ненавидела поражения.

Первая неприятность всплыла в виде сурового медика с лицом, будто выточенным из камня, и прекрасными изящными руками. Он наотрез отказался выписывать справку для Ситри, потому что у нее что-то там не в порядке с энергетическими каналами. Увы, оружие они уже сдали и пригрозить строптивому медику было нечем, а мысли о взятке даже не возникло – на те деньги, что остались, не подкупить даже кошку. К счастью, с этим удалось разобраться, практически сдав Ситри на опыты в качестве будущего учебного пособия для студентов-медмагов. Ситри особо не возражала, и они плавно перешли к проблеме под номером два.

Второй проблемой стала комендант казармы, которая отказалась давать им отдельную комнату.

– Вы бы, дорогуши, еще во втором полугодии пришли, – ворчала дородная женщина со связкой ключей на поясе. – Сейчас закинем вас куда-нибудь. Куда бы, куда…

Она долго и методично пролистывала журнал сначала в одну сторону, потом в другую, точно специально издеваясь. Наконец выдала ключ с номерком «313». Ну хоть не под крышей.

И самая большая проблема – Стефания таки узнала, что значит «второй поток».

– Пусти, мне нужно к декану! – разъярилась она, но Ситри стеной преградила дорогу. – Ты хоть понимаешь, как нас унизили? Мы будем учиться с простыми солдатами! Мы! Нужно срочно перевестись на первый поток. Здесь меня ничему полезному не научат.

– Остыньте, хозяйка, – урезонила ее Ситри и мягко подтолкнула в сторону лестницы. – Разве мы не спрятаться хотели? Велика беда. Вы быстро всех за пояс заткнете.

Стефании пришлось признать, что подруга права, и позволить увести себя на третий этаж. Воспитанная с детства гордость бурлила в груди, не давала успокоиться, но с Ситри не поспоришь. Если кому и придет в голову искать беглянку в УВМД, то уж точно не среди простолюдинов. Все-таки Стефания не очень хорошо умела прятаться.

Высокие потолки белели свежей краской, подошвы ботинок громко ударялись об однотонную плитку пола, и тяжеловесная Ситри явно старалась идти тише, но выходило не очень успешно. Коридор был прямым, как линейка, с двумя рядами одинаковых типовых дверей с металлическими номерными табличками. Одна из них открылась, наружу выглянул взъерошенный рыжий парень с болтающимися на шее черными очками на кожаном ремешке. Он с любопытством посмотрел на девушек, присвистнул, но, натолкнувшись на гневный взгляд, скрылся, хлопнув дверью.

– Триста тринадцать, – нашла Стефания и прислушалась. – Ну, вроде никого.

Она сунула ключ в замочную скважину и повернула.

На первый взгляд комната была небольшой, но вполне приличной. Три двухъярусные кровати в углах, окно в полстены, центр комнаты обозначался конструкцией из огромного деревянного письменного стола квадратной формы, вокруг него стояли простые стулья, на вид жутко неудобные. Стены снизу доверху были закрыты шкафами и книжными полками.

– Сойдет, – сказала Ситри и первой бросила на пол их вещи.

Стефания не спешила устраиваться, ее все еще смущало очень многое. Например, чья это рубашка висела на плечиках на ручке шкафа.

– Не собираюсь делить с кем-то, кроме тебя, комнату, – сказала она. – С этим нужно будет что-то сделать в ближайшее время.

Хоть Ситри и любила между прочим напомнить, что беглой принцессе «негоже выказывать королевские замашки», но пересилить себя было слишком сложно. Стефания привыкла к просторным покоям, к служанке, которая помогала одеваться и раздеваться, причесывала и купала. С большинством этих дел Стефания быстро научилась справляться самостоятельно или с помощью телохранительницы, но раздражение от собственного бессилия все нарастало.

– Давайте вас переоденем и приведем в порядок, – предложила Ситри, точно прочитав ее мысли.

Переодеться было бы неплохо. После долгой дороги вся одежда помялась и покрылась толстым слоем дорожной пыли. Стефания раскрыла чехол с выданной ей формой училища – узкой юбкой до колен, блузой и приталенным кителем с воротником-стоечкой, нашивкой второго потока на плече и широким кожаным ремнем с эмблемой училища на пряжке.

Стефания с большим удовольствием скинула с себя не по размеру большие уродливые тряпки и, отвернувшись к окну, откинула тяжелые косы за спину.

И тут послышался душераздирающий скрип открывающейся двери.

– Проклятие, – выдохнул кто-то. Стефания повернулась, прижимая к груди блузку, и успела увидеть растерянное лицо кудрявого парня, которого сегодня видела с книгой у фонтана.

Их взгляды встретились, и парень поспешно выпрыгнул обратно в коридор, громко хлопнув дверью. Потом трижды постучал.

– Войдите, – разрешила Стефания, быстро застегивая на груди блузку. Сердце громко билось о ребра, все-таки это было довольно неожиданно. Стыдно признаться, но она была больше смущена, чем возмущена.

– Вы кто такие? – с обескураживающей прямотой спросил парень. – Это моя комната. Я здесь живу. Один.

– Значит, с нами жить будешь, – хмыкнула Стефания. Момент смущения прошел, и она снова была готова к бою. – Меня зовут Стефания, а это моя подруга Ситри.

Блондинка сумрачно кивнула и скрестила сильные мускулистые руки на необъятной груди, точнее, где-то под ней.

– Это невозможно, – спокойно ответил парень.

– Bölvun, – выплюнула Ситри что-то, безусловно, оскорбительное и отвернулась. Стефания смерила парня снисходительно-презрительным взглядом и села на одну из кроватей.

– Она имела в виду, что у нас есть бумажка от вахтерши, так что смирись. Мы тоже не очень горим желанием с кем-то делить жилье, поэтому будем вместе думать, как побыстрее разбежаться, – сказала она.

И тут парень словно отмер.

– Это моя комната, – твердо заявил он с гораздо большим чувством, чем прежде. – Если планируете здесь жить, соблюдайте тишину, чистоту и… и… – он забегал глазами по комнате, – и раздевайтесь за ширмой!

В щели между шкафами и правда отыскалась одна такая, совсем девчачья – бежевая, в розово-зеленый цветочек, и ее он гордо продемонстрировал девушкам.

Светлая бровь Ситри нервно дернулась.

– Если собираешься жить с нами, – холодно отозвалась Стефания, – ничего не спрашивай, не лезь с разговорами и не пытайся флиртовать. Все ясно?

– Герман, – внезапно представился парень. – Моя койка вот эта.

Он прошел в самый угол, повесил на спинку стула сумку и потер пальцами виски. Странный он какой-то.

Но можно считать, что они с ним договорились полюбовно. Стефания еще немного понаблюдала за этим Германом, но он лег и замер без движения. Возможно, уснул. А вот у Стефании долго не получалось заснуть. До сих пор не верилось, что она смогла забраться так далеко. Она жива, Ситри с ней, у них есть кров, еда и защита. А с остальным она справится, ей все по силам.

Уже засыпая, она вспомнила, как по дороге в училище стала свидетельницей местных разборок и едва успела убежать. Двое подозрительных типов отдавали третьему, похожему на франта дешевого пошиба, в шелковой рубашке вызывающе красного цвета и со шлейфом приторных духов, дорогую шпагу. Стефания случайно оказалась в той подворотне недалеко от ночлежки, где они с Ситри поселились, и ее, похоже, не заметили. Но она испугалась, что это за ней, что ее все-таки нашли.

К счастью, она ошиблась и все наладилось. Наконец-то.

Урок 2
Лекция, которая называется вводной, чаще всего и не лекция вовсе

Герман совершенно не выспался, его отвлекало все – шорох простыней, чужое дыхание в комнате, негромкое похрапывание, очевидно, Ситри. Но больше всего его отвлекала Стефания.

Ей было страшно.

Склонность к магии появилась у Германа в детстве. В Ландри, мире, где он родился, простолюдин вроде него не мог обладать этим даром, поэтому единственный путь лежал сюда, в место, где способный маг мог получить необходимые знания и вернуться с гордо поднятой головой. Все, что Герману было нужно, – просто учиться, впитывать знания, как губка, ни на что не отвлекаться.

Он единственный из всего общежития, точнее, казармы, как ее называли среди курсантов, жил один в целом блоке. Распугать соседей труда не составило, они сами с радостью находили повод отселиться, чтобы не ночевать в опасной близости от «чудовища». Репутация – отличная вещь, если правильно ее использовать.

И тут эти… девчонки.

Внешне они были абсолютными противоположностями друг другу. Высокая, мощная и крепкая Ситри выглядела на фоне маленькой и фигуристой подруги настоящей великаншей и, если бы не светлые гладкие волосы, собранные в две неопрятные косы, и грудь, едва влезающая в походный кожаный доспех, ее можно было бы принять за молодого парня. Стефания же была обладательницей довольно милого личика, чуть подпорченного пухлыми, всегда упрямо поджатыми губками и непримиримым взглядом человека, вечно подозревающего подвох. Герману она сразу не понравилась, и он решил во что бы то ни стало избавиться от навязанных соседок.

Общие комнаты и общие душевые, как гласили правила училища, должны были подготовить курсантов к реальным условиям будущей армейской жизни, хотя, по мнению Германа, только разлагали коллектив. Он собрался и, сверившись с расписанием занятий на сегодня, покинул казарму прежде, чем его новые соседки вернулись из душевой. Чем меньше они видятся, тем всем спокойнее.

Учебный корпус «Г» был в основном приспособлен под лекции для большого числа учащихся. Широкий коридор с высокими арочными потолками, в который Герман попал, поднявшись на четвертый этаж, как раз был отдан под лекционные аудитории общих дисциплин, к которым межмировая история и геополитика как раз и относилась. Каждые метров пятьдесят из стен выступали ребра полуколонн, и казалось, что находишься не в здании, а внутри гигантского рыбьего скелета. По обеим сторонам мягко мерцали магические огни, заключенные в изящный каркас из металла и стекла. Дверные проемы учебных кабинетов тоже были высокими и стрельчатыми, как в рыцарских замках из книг, которые в детстве обожал Герман.

А вот и «Лекционная 411».

Герман притормозил и наглухо застегнул форменный темно-синий китель с посеребренными пуговицами. До начала занятий оставалось еще четверть часа, которые он предпочел бы провести подальше от шумных сокурсников, но за спиной уже слышались голоса, и странно было бы торчать одному у кабинета. Он вошел, и белокурый пухляш Вуди, один из прихлебателей местного задиры Ролана, испуганно дернулся, уходя с дороги.

– Эй, смотрите, кто пришел!

Герман поморщился, но даже не повернулся на голос. Он никогда не велся на дурацкие провокации.

Просторное помещение с уходящими ввысь рядами столов было почти наполовину забито учениками. Они шумно переговаривались, смеялись, делились впечатлениями, пока не услышали голос заводилы и в едином порыве не затихли и не уставились на дверь. В наступившей тишине громкий голос Ролана Грэма прозвучал по-особенному истерично:

– Мало тебе вчера всыпали? Еще хочется?

– Это еще кто кому всыпал, – уточнил Герман спокойно. – Мне кажется или это ты уносил ноги вместе со своими дружками?

После неудачных попыток задеть его у фонтана во время чтения Ролан с прихвостнями подкараулили Германа после ужина, чтобы затеять драку. Это было запрещено Уставом, так что Герман с ними драться не собирался. В голове в принципе не укладывалось, почему Ролан так к нему пристал. У них не было ничего общего, кроме места учебы, но почти с самого первого дня Ролан избрал Германа объектом для своей неоправданной ненависти. Не то чтобы Герману это было непривычно, в родной деревне в далеком западном мире Ландри он с рождения был белой вороной, так что быстро научился ставить вот таких вот задир на место. Лучший способ, который действовал безотказно, это игнор, поэтому Герман поднялся на самый верхний ряд и невозмутимо сел на скамейку.

– Эй, ты чего там вякнул? – завелся Ролан, и волны его злости раздражали обостренную чувствительность. Герман попытался абстрагироваться, но людей вокруг было слишком много, все они испытывали разные эмоции, которые смешивались, искажались и больно били по Герману. Он потянулся к безымянному пальцу левой руки, уже понимая, что совершил одну фатальную ошибку. Тоненькое серебряное колечко, подарок первого учителя, осталось в комнате, а без него заглушить какофонию чужих чувств не получалось. Голова наполнилась тяжелым давящим гулом. Вот тебе и пришел послушать лекцию…

Раздражение плескалось внутри, грозя в любой момент вырваться и все испортить. Следом за этим незащищенным, изрядно обострившимся восприятием Герман почувствовал приближение учителя буквально за несколько секунд до того, как тот влетел в аудиторию.

– Простите, простите, простите! – Савелий Кишман подскочил к кафедре, роняя на нее ворох бумаг, и, выдохнув, еще раз извинился: – Простите, опоздал. Не успели соскучиться?

Он оглядел недоумевающих курсантов, разбросанных по рядам, как грибы после дождя:

– Что-то вас маловато. Все пришли? Никого не забыли?

Народ всколыхнулся, все начали переглядываться, вспоминать. А вот Герман и без того прекрасно знал, что все на месте, – еще на входе машинально отметил, кто где сел, к тому же собственное расположение обеспечивало отличный обзор. Декан как раз дошел до последнего ряда, мазнул взглядом по Герману, отбившемуся от группы, и улыбнулся каким-то своим мыслям.

– Ладно, тогда предлагаю не затягивать с прелюдией. Учебный план пришлось немного скорректировать, и мой предмет перешел из второго полугодия в первое. Меня уже многие из вас знают, а если вдруг у кого-то приключилась внезапная амнезия, – он сделал паузу, и раздалась пара нестройных смешков, – меня зовут Савелий Кишман, я ваш декан и заодно буду преподавать у вашего потока межмировую историю и геополитику. Да, представляю себе, что вы сейчас подумали: «Мы проходили это в школе, зачем повторять по десять раз». – Смешки стали гораздо стройнее. – Но вынужден буду вас расстроить, дорогие мои. Забудьте все, чему вас учили в школе. Я расскажу вам, как все было на самом деле.

– Так вы что, создание вселенной застали? – пошутил кто-то, судя по пакостным интонациям, из свиты Ролана. Тут Герман, конечно, мог быть слишком пристрастным, но проклятая мигрень от постоянного шума в голове и из святого сделает демона.

Савелий шутку оценил:

– Если бы застал, написал бы об этом монографию и стал магистром без очереди. Но увы, приходится подвизаться простым деканом.

Герман хмыкнул. Для «простого» декана Кишман – личность слишком неординарная. И еще Герман не мог отделаться от зудящего чувства недоверия к нему, хотя сейчас все ощущения – и свои, и чужие – до того переплелись, что разобраться в них без глупо забытого в комнате кольца-блокатора было совершенно невозможно.

– Так вот. – Декан кашлянул, привлекая внимание. – Я буду преподавать вам межмировую историю аж восемь часов в неделю, поскольку до церемонии магической инициации практика у вас будет в ограниченном объеме. Триместр завершится фееричным зачетом, но не думайте, что будет достаточно протянуть мне зачетку и поморгать глазками. Я же все-таки декан, меня положено бояться и уважать. Можно по очереди, можно одновременно. И если вопросов нет, я бы озвучил тему вводной лекции.

Как и следовало ожидать, первым делом им решили напомнить про основу основ – содружество обитаемых миров.

– Ойкумена была образована в две тысячи восемьсот восемьдесят пятом году путем добровольного вхождения обитаемых миров в единую сеть, объединенную телепортационными тоннелями, которые не только создают возможность перемещения между мирами, но и способствуют справедливой циркуляции магии между членами содружества. Между мирами Ойкумены налажены торговые и культурные связи без вмешательства во внутренние дела суверенных миров. Визания занимает особое место в системе Ойкумены как хранитель Источника магии и является ее центром. Как вам, несомненно, уже известно, Визания – это мир-академия, приспособленный под целый спектр учебных заведений для выходцев из разных уголков Ойкумены. Сюда ведут почти все ветки порталов, Визания является сердцем огромной сети телепортационных ходов. Поступивший на обучение в одно из местных образовательных учреждений получает особый статус, в будущем для него откроются двери всех миров. Это вы сами скоро, точнее, через три года, проверите на себе.

Герман историю любил, может быть, только это и держало его в сознании. Собственно говоря, он и сам не мог сказать наверняка. К тому же, бросив взгляд направо, он увидел Стефанию и Ситри, перед которыми будет особенно обидно ударить в грязь лицом. Впереди еще борьба за одиночное проживание. И все же хотелось, чтобы занятие поскорее закончилось и можно было запереться в своей комнате и успокоиться.

– …не так уж и скучно, как кажется. Кто, например, скажет мне, сколько сейчас насчитывается обитаемых миров? Курсант Грэм?

Ролан забегал глазами по аудитории, точно выискивая ответ на стенах и на лицах однокурсников:

– Э… Пятьдесят? Нет, сто. Точно сто.

– Курсант… эээ… – Кишман кивнул на Германа, – напомните фамилию, пожалуйста.

Герман поморщился. За минувший месяц ему уже сотню раз пришлось объяснять, что у него нет фамилии, в его мире крестьянам они не положены, и зачислили его так, как есть.

– Просто Герман, – сказал он. – Позвольте ответить на вопрос. Телепортационные сети Ойкумены в настоящее время охватывают двести семьдесят независимых миров, последние восемь из которых были присоединены к сети в прошлом году.

Декан захлопал в ладоши:

– Браво! Я уже чувствую родственную душу. – Он снова повернулся к Ролану: – И какие же миры были присоединены последними?

Ролан покраснел:

– Э… эээ…

– Герман?

– Аддика, Гинезия, Моннгейт…

– Достаточно. – Кишман довольно прищурился. Прохаживаясь между рядов, он остановился возле Германа. – Любишь историю?

Герман кивнул. Скрывать не имело смысла, хотя выдавать информацию о себе он не любил.

– Хорошие познания для только поступившего. Молодец.

– Да это в школе всем рассказывают! – Ролан не сумел пережить очередное унижение за сегодня. – Хорош умничать, ублюдок.

Герман почувствовал, что сейчас точно взорвется.

– Я бы попросил обойтись без оскорблений, Грэм, – отчеканил Герман. – Не уверен, что ты вообще посещал школу.

Половина однокурсников рассмеялась, половина не решилась злить Ролана еще больше.

– Молодые люди, если вы закончили, я бы предложил устроить, хм, – Кишман нехорошо усмехнулся, – баттл. Ролан против Германа. До первого перевеса в баллах.

Ролан побагровел, и до Германа необыкновенно четко донеслась его отчаянная ярость, замешанная на страхе прилюдного позора. Он боялся проиграть «чудовищу» и при этом знал, что так оно и будет. Что ж, хотя бы это он точно знал.

– Согласен. – Герман и сам себе удивился, но в отсутствие блокирующего кольца его психика не выдерживала эмоционального перенапряжения. – Если он не боится.

Удар был нанесен специально, и, наблюдая за соперником, Герман видел, что попал в цель. Это принесло неожиданное удовольствие.

– Что ж… – Кишман довольно потер руки. – Тогда первый вопрос. В каком году было основано Училище военно-магических дисциплин? Ролан.

Парень пошел багровыми пятнами. Герману даже показалось, что он слышит, как в его ограниченном мозгу проносятся панические мысли. «Я не знаю!», «Что мне делать?», «Надо что-нибудь сказать». Германа тошнило от его беспомощности.

– В три тысячи сто пятнадцатом году по межмировому летосчислению, – услышал он свой уверенный голос. Все-таки не выдержал.

– Ты не дал мне подумать! – вскочил Ролан.

– Было бы чем.

– Отлично! – Декан по-мальчишески быстро подбежал к доске и маркером написал на ней счет – 0:1 в пользу Германа.

Товарищи Ролана недовольно загудели.

– Второй вопрос. – Их неодобрение Кишмана вообще не волновало, в его эмоциях доминировали жадный азарт и любопытство. Не слишком хорошая смесь. – Посвежее. Какое название носит мир, имеющий самое обширное и богатое месторождение железной руды в Северном секторе вселенной? Ролан, у вас появился шанс отыграться. Уж на этот вопрос вы должны знать ответ.

Герман сидел, откинувшись назад, и расслабленно поигрывал авторучкой. Ждал своей очереди.

– Э… – Ролан замялся и единственное, что вспомнил, пару названий, которые упомянул недавно Герман. – Аддика?

Учитель молча перевел взгляд на Германа.

– Виндштейн, – громко и четко произнес он. – Но месяц назад, после того как стало известно о смерти королевской четы и обеих их дочерей, торговые отношения с соседними мирами были временно приостановлены.

– Новостями тоже интересуетесь? Очень хорошо. – Савелий с одобрением покачал головой. – Победа ваша. Выбирайте награду.

Герман задумчиво потер подбородок.

– Я хочу, хочу… – Он внезапно улыбнулся, – хочу, чтобы он принес извинения.

По рядам пронесся дружный вздох удивления.

«Он с ума сошел!»

«Мало по зубам получал?»

«Какая наглость».

«Самый умный, что ли?»

Герман не умел читать мысли, но сейчас был напряжен до такой степени, что почти улавливал их, складывал из наслоений эмоций. Они все его ненавидели? Но за что? В мозг будто раскаленный штырь вонзили. Тошнота стала более ощутимой и вызвана была уже не только тупоголовостью Ролана.

– Ну, курсант Грэм, вас никто не задерживает. Встаньте и извинитесь. – Савелий снова с каким-то странным удовлетворением, будто его задумка удалась, потер руки. – Умейте проигрывать с достоинством.

– Стойте! – со своего места порывисто вскочила Стефания. – Так же нечестно!

– Вы так считаете? – Декан заинтересованно подался вперед из-за кафедры. – Курсант Дидрик, да? Но ведь ваш сосед, – он ткнул пальцем в доску, – ответил верно на два вопроса из трех.

Девушка раздраженно мотнула головой:

– Требовать извинений просто потому, что оказался удачливее, это нечестно.

– Но правила есть правила, – отрезал Кишман. – Проигравший должен выполнить желание победителя.

Герман сидел, прикрыв глаза, и ждал, пока девушка перестанет молоть чепуху. Потом резко поднялся и повторил:

– Я хочу, чтобы он принес извинения.

Ролан тоже встал из-за стола и уперся в него дрожащими от злости руками:

– Ни за что!

– Я жду извинений.

– Отвали, урод!

Учитель Кишман самоустранился, наблюдая конфликт со стороны.

– Я тебя в порошок сотру! – рычал Ролан.