«Лингвисты, пришедшие с холода» kitobiga sharhlar

Отличная книга. Много интересных подробностей из истории лингвистики. Рекомендую всем, кто изучает историю филологии. История советского структурализма была под строгим идеологическим контролем. Поэтому воспоминания "из первых рук" очень ценны. Эта работа великолепно дополняет книгу "Сумерки лингвистики" В.П. Нерознака и В.Н. Базылева и воспоминания о судьбе математической науки в 50-70-е годы В.А. Успенского.

Очень хорошая книга. Фактически повесть о людях, конспективно обо всех, кто занимался наукой в великое двадцатилетие: от смерти Сталина до снятия Хрущева. Ощущение такое, что в этих людях была сжатая пружина, она разжалась и они раскрыли в той области, которая им нравилась, свои таланты. Ведь в это время не только в лингвистике, но и в других областях науки, в том числе и технических были замечательные успехи.

Тогда такое уже было время... Перестали сажать за генетику, почти перестали увольнять за кибернетику.

Книга про лингвистов, про ученых, про людей — следовательно, это очень личная и субъективная история. Вот что приходилось держать в голове каждую главу, каждую страницу. Поэтому, мне кажется, тег "литературоведение" тут абсолютно лишний. Литературоведоведение. Рассказ об ученых, которые подумали было, что настало время, когда можно заниматься наукой, а не идеологией. Но, как говорится, идеология все равно займется тобой, а нынче даже берестяные грамоты этого не избежали. Финал немного предсказуем. 

Широкая публика познакомилась с Марией Бурас после публикации Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников. А эта книга воспоминаний о том, как создавалась Московская школа прикладной лингвистики, – логичное продолжение первой:

Воет ветер дальних странствий, Раздается жуткий свист – Это вышел в Подпространство Структуральнейший лингвист.

Он же семиотик и специалист по машинному переводу. Удивительная эпоха, когда

можно было скрестить математику и языкознание и назвать это лингвистикой. Когда, еще не видя компьютеров, можно было объявить эру машинного перевода … Когда по земле ходили великие герои и легко и беззаботно создавали новые теории, новые науки, новые миры.

Книга поделена на две части: «Герои» и «Места их обитания».

Рассказы о «Героях» скупы и поверхностны – и человеку, не знакомому с историей лингвистических учений, не понять, что такого выдающегося сделали Зализняк или Мельчук (а они сделали!). А Звегинцев и Кибрик почему-то вообще не заслужили отдельных статей…

«Места их обитания» – московские адреса Героев: Лаборатория машинного перевода, легендарный ОСиПЛ, сектор структурной и прикладной лингвистики Института языкознания. Здесь собственно о науке уже больше, но ненамного – а то, что есть, подается в формате для своих: в статье впервые был предложен аппарат семантического представления – семантической записи, позволяющей отображать в ней синтаксические деревья… Это было реально круто. Вот только читателю-нелингвисту остается поверить на слово ))

Построена книга по той же схеме, что и воспоминания о Зализняке. Это не авторский текст, это лоскутное одеяло из кусочков воспоминаний, интервью, статей, которые автор нанизала на хронологическую нить. Можно сказать, что это реферат-обзор – идея прекрасная, и историки науки будут страшно благодарны за него (заметка на полях: и все же было бы здорово, если ссылки на использованные материалы были бы вынесены в отдельный «список литературы», а не добавлялись в общий раздел «Примечания» по мере их использования). Те, кто хотя бы по касательной причастны к лингвистике, тоже будут рады: получилось что-то вроде семейного альбома пусть далеких, но все равно дорогих родственников. А вот как, и главное – зачем, читать это человеку со стороны, я не знаю. Узнать, что это были за люди, из фрагментарных воспоминаний вряд ли получится, выяснить, чем они занимались, – тем более.

С другой стороны – если отказаться от попыток понять, что же это за зверь такой, математическая лингвистика, – книгу можно рассматривать как хрестоматию по истории повседневности СССР: 1950-1970 годы, от эйфории оттепели до стагнации застоя.

Совершенно внезапно, неожиданно и без всякой подготовки мне попалась эта книга. Я ничего не знал о лингвистике и структурализме кроме пары общеизвестных штампов о Соссюре и "стишков из "Попытки к бегству". И этот нон-фикшн текст очаровал меня с первых строк. Это вовсе не научпоп, там практически нет ничего о самой лингвистике. Книга о людях, создававших и занимавшихся этой наукой. Или, если уловить еще более широкий ракурс, о периоде из хроники СССР. Начиная с того момента как "продажная девка империализма" (кибернетика) понадобилась для расчета траекторий ракет и заканчивая тем моментом, когда людей увольняли с работы, выживали из профессии и из страны только за то, что они подписывали письмо в поддержку тех, кто подписывал письмо в поддержку Даниэля и Синявского. Я горячо рекомендую эту книгу всем, независимо от возраста. Яркие люди, красивые даже в своих заблуждениях, Особенно хочу отметить, что в книге очень мало авторского текста. Почти все ее содержание - это интервью, рассказы, письма, мастерски сплетенные в цельное повествование.

Книга-тирамису: сверху слой композиционный, самый очевидный - не бог весть каких литературных достоинств компиляция из рассказов, как родилась, жила и по большей части закончилась Московская школа структурной лингвистики; потом слой идейный - собственно, всякие эти ваши машинные переводы, machine learning и прочие AI вот эта горстка гениев и сумасшедших и придумала (сердце мое отдано Гутенмахеру и его "голосом любимого артиста" - это в середине пятидесятых-то); потом слой бытовой - книга довольно подробно описывает образ жизни советских научных институтов, способы хакнуть бюрократию и бухгалтерию при помощи нужных людей и их связей, а также констатирует, что в жесткой авторитарной/тоталитарной системе визионерам с их действительно прорывными идями можно устроиться в таких институтах максимум на птичьих правах где-то с краешку и до первых попыток вести себя не как маргиналы; ну и финальный слой - морально-этический, он же диссидентский: короткая, но впечатляющая история ритуального самоубийства советской структурной лингвистики из-за нежелания идти на моральные компромиссы и прогибаться под свинцовые мерзости советского быта.

Начну с того, что книга мне очень понравилась, хотя и не сразу. Довольно необычный подход к построению повествования как своеобразного коллажа из высказываний разных людей потребовал времени на привыкание к нему. Не знаю, понравится ли книга людям, далеким от лингвистики, филологии, семиотики, ОТиПЛа и прочих весьма специализированных научных дисциплин (я к этим людям тоже отношусь, но с небольшой оговоркой - Вячеслав Всеволодович Иванов был заведущим кафедрой в МГУ, на которой я училась и успел привить какой-никакой интерес к лингвистике). Книга, на мой взгляд, очень живая, по-хорошему многоголосая, никакая концепция или видение одного человека не довлеет над рассказом, но разными голосами рассказывается история короткого "золотого века" прикладной лингвистики и людей, которые ее делали. Книга разделена на четыре части: "Начало эпохи", "Герои", "Места их обитания" и "Конец эпохи". Среди героев - Апресян, Жолковский, Зализняк, Иванов, Мельчук, Падучева, Розенцвейг и математик В.А.Успенский - те, кто стояли у истоков нового направления, создавали его, привносили формальные методы в гуманитарное знание и открывали новые пути развития. Здесь много о том, как все зарождалось, какие трудности приходилось преодолевать, кто оказывал поддержку, а кто - наоборот, здесь и споры, и отдельные характеры, и борьба с системой с разными хитрыми уловками, и великолепный скандальный симпозиум по структурному изучению знаковых систем с докладами типа "Семиотика знаков уличного движения", и экспедиции, и подходы - и во всем этом - преданная любовь к науке, энергия, увлеченность своим делом, и это очень заразительно. Как будто выпила глоток прохладной воды в жаркий день.

Лингвистика - это профессиональная сфера, которая, казалось бы, не так уж многих может заинтересовать в современном обществе. Но эта книга, пожалуй, заинтересует. В ней раскрываются люди не только с профессиональной стороны, но и в плане характеров, принципов. Поэтому может быть интересно не только филологам.

В лингвистике были спады и подъемы, но такого времени не было больше никогда. Такого, когда можно было скрестить математику и языкознание, и назвать это лингвистикой. Когда, еще не видя компьютеров, можно было объявить эру машинного перевода. Когда одни занимались математической лингвистикой, другие машинным переводом, третьи семиотикой, но в каком-то смысле  все были вместе, хотя каждый был индивидуальностью.

Может показаться, что книга Марии Бурас не для широкой аудитории, все-таки лингвистика, ученые, история науки. Где все это и где мы, простые читатели. А теперь подумайте, есть в современном  мире человек, который ни разу не обращался к Google-translate (Яндекс-переводчику, как вариант)?  Ну да, исключим столетних старцев, младенцев, представителей племен бассейна Амазонки, хотя есть мнение, что доступ к интернету сейчас имеется у большего количества людей, чем возможность пользоваться канализацией. В том смысле, что да будь я и негром преклонных годов, неужто не захотела бы узнать, о чем песня на автореверсе в наушниках?

Идея машинного перевода и ее воплощение, поначалу топорное, бывшее предметом нездорового веселья, с годами все более изощренное - честно, порой загоняешь текст в Яндекс-переводчик, и на выходе он получше, чем иной книжный фрагмент.  Так вот, это предмет исследования структурной лингвистики в ее прикладной ипостаси. Разумеется, не  автоматическим переводом единым, он лишь одно  из направлений, наиболее наглядное, помимо него, структурная лингвистика решает множество теоретических задач, результаты которых не столь очевидны профанному восприятию.

"Лингвисты, пришедшие с холода" книга обо всем этом. А еще о становлении, о первых шагах совершенно новой науки. О людях, стоявших у ее истоков. О невероятной общности ученых, приводящей на ум не то гессевскую Касталию, не то Мир Полудня Стругацких. О совершенной внутренней свободе, словно бы явившейся в мир, чтобы опровергнуть тезис о непоротом поколении и заодно уж постулат марксисткой философии о приоритете материи. Они родились и росли  в том сталинском СССР, с лагерями и шарашками. Их родственники, а кое у кого и родители были репрессированы. Они должны были с хлебом и водой  впитать осторожный конформизм, а дышали, вопреки всему, воздухом свободы.

Да, длился этот период недолго и закончился печально:  увольнение и разжалование для большинства, эмиграция для многих, принудительное лечение в психиатрической лечебнице и арест для тех, кому особенно не повезло. Но это было в отечественной истории науки, потрясающе талантливые люди, с нуля создававшие новую дисциплину, которые общались не только в учебное время, ходили вместе в походы, и там продолжая обсуждать животрепещущие научные вопросы. Они писали протестные письма, выходили с пикетами на Красную площадь (представьте только!), создавали правозащитные организации. И это в стране, едва похоронившей тирана.

И нет,  конечно их деятельность не ограничивалась протестной, в противном случае не отнеслись бы так лояльно, у государственной машины много способов давления и подавления. Они двигали новую науку, результаты которой могли принести огромную пользу народному хозяйству. Жолковский, Зализняк. Падучева, Успенский, Мельчук - это только вершина айсберга,  у книги колоссального объема справочный раздел.

Вообще, оформление заслуживает того, чтобы на нем остановиться отдельно. Мария Бурас не только писатель, но и ученый, "Лингвисты, пришедшие с холода" вполне себе академическое издание, с развернутыми комментариями в разделе "Примечания" с помянутым "Указателем имен", и тут нельзя  не сказать о превосходной работе редактора Дарьи Сапрыкиной.

Книга выстроена как практически не беллетризованная серия бесед с теми, кто успел застать период расцвета отечественной структурной  лингвистики до ее разгрома.С сохранением лексики интервьюируемых. И это еще одна интересная особенность - возможность "услышать" живые голоса участников событий. Закончу словами Евгения  Водолазкина: "Мария Бурас написала книгу о великих лингвистах для лингвистов невеликих, каковыми являемся все мы."