Kitobni o'qish: «Двенадцать заветных желаний»

Глава 1

Разве когда-нибудь потрясающие мужчины заходили в обычную среднюю школу Бэнкси-Бэй? Разве появлялись в классе, где учились первоклассники? Таких мужчин здесь никогда не было. Но теперь, когда Небеса постановили, что настала пора исправить подобную давнюю несправедливость, это не должно было произойти в пятницу!

Мисти каждую пятницу перед обедом водила своих первоклашек в бассейн. И хотя урок плавания закончился уже час назад, ее каштановые волосы все еще были мокрыми и влажная коса прилипала к спине. К тому же от нее пахло хлоркой и нос блестел после купания.

А на пороге ее классной комнаты стоял греческий бог. Адонис.

На вид ему было тридцать с небольшим. Высокая стройная фигура и четко очерченные, почти скульптурные черты лица.

Но… разве у Адониса был шестилетний сын?

Потому что мужчина, стоявший в дверях, держал за руку мальчика, и они были очень похожи друг на друга. У обоих были темные волнистые волосы. Оба загорелые. И оба глядели на нее одинаковыми зелеными глазами.

Присев на корточки, Адонис сказал мальчику:

– Здесь хорошо, правда? Смотри, ребята рисуют. Ведь это интересно, да?

Сын Адониса молчал, но весь его вид свидетельствовал о том, что он вряд ли был согласен с его словами. Мальчик казался испуганным.

Мисти мысленно встряхнулась, с трудом оторвав взгляд от роскошного мужчины и вспомнив о том, что она – учительница.

– Чем могу помочь?

«Фрэнк должен был предупредить меня об их приходе!» – подумала она. Если это новый ученик, то директор школы должен был сказать ей об этом заранее. Она подготовила бы свободную парту, положила бы на нее бумагу и прочие принадлежности для рисования.

– Вы – мисс Лоуренс? – спросил Адонис. – В кабинете директора никого не было, а женщина, сидевшая в холле, показала мне, где находится первый класс.

Мисти улыбнулась в знак подтверждения, но адресовала свою улыбку сыну Адониса.

– Да, я Мисти Лоуренс, учительница первого класса.

Мальчик крепко вцепился в руку отца. Они явно пришли сюда не просто так, но с какой-то важной целью.

– Простите, что у нас беспорядок, но мы сейчас рисуем коров, – сказала она мальчику, продолжая приветливо улыбаться ему. Мисти стояла возле парты Натали Скоттер. Натали была самая благоразумная и серьезная девочка среди своих ровесников-шестилеток. – Натали, ты можешь немножко подвинуться, чтобы наши гости посмотрели, как ты рисуешь?

Натали, просияв, опустила глаза. Мисти догадалась, какие чувства охватили ее. Радость и волнение. Когда их гость так улыбался, то Мисти чувствовала то же самое.

«Хм… Сосредоточься. Помоги мальчику справиться со страхом».

– Вчера мы ездили смотреть корову Землянику, – сказала она ему. – Земляника живет у дяди Натали. Она очень толстая, потому что скоро у нее родится теленок. Смотри, что нарисовала Натали.

Мальчик немножко взбодрился, но совсем чуть-чуть. Он робко взглянул на рисунок Натали – ужасающе беременную корову.

– Она действительно такая толстая? – прошептал он.

– Она еще толще, – гордо заявила Натали. – Мой дядя говорит, что у нее двойня.

– Вот ее фотография, – сказала Мисти, запуская руку в карман рабочего халата. – Ты не хочешь сесть рядом с Натали и тоже что-нибудь нарисовать? Если твой папа не возражает.

– Конечно нет, – сказал Адонис.

– Ты можешь взять мои краски, – великодушно предложила Натали, и Мисти внутренне порадовалась тому, что лучшая подруга Натали сейчас сидит дома с насморком.

– Спасибо, – прошептал сын Адониса, и Мисти прониклась к нему теплым чувством. Какой вежливый и милый мальчик! Если он был новым учеником…

– Мы пришли сюда, чтобы записать Бейли в школу, – сказал Адонис, и Мисти улыбнулась ему в ответ. Но в то же время подумала: «Где Фрэнк? И почему эти двое пришли именно сейчас, когда я похожа на вымоченную в хлорке овцу?»

– Я понимаю, что должен был предупредить о нашем приходе, – сказал Адонис, будто отвечая на ее немой вопрос. – Но мы приехали сюда лишь час назад. И по мере приближения к городу Бейли все больше нервничал. И я подумал, что будет разумно показать ему, что школа – это не страшное место. Иначе Бейли еще больше разнервничался бы в выходные дни.

– Замечательная мысль. У нас совсем не страшно, – сказала Мисти, проникнувшись симпатией не только к сыну, но и к отцу. – Мы любим новых друзей – правда, мальчики и девочки?

– Да-а-а! – закричали все в один голос, и Мисти улыбнулась. В их уединенном городке любого новоприбывшего встречали с распростертыми объятиями.

– Вы здесь надолго? – спросила она. – Вы и ваш… ваша семья?

– Нас только двое, я и Бейли, и мы собираемся жить здесь, – сказал Адонис, наклонившись к Бейли, чтобы помочь ему обмакнуть кисточку в коричневую краску.

Но Бейли, взглянув на фото коровы, перевел взгляд на отца, будто тот что-то не понял. Затем помыл кисточку в воде и обмакнул в красную краску.

Отец его, усмехнувшись, выпрямился и протянул Мисти руку:

– Меня зовут Николас Холт. – Мисти обнаружила, что рука ее исчезла в его большой и сильной ладони. Это было поистине восхитительное рукопожатие! А его улыбка…

«Забудь о греческих богах! Адонис оказался Николасом».

– Мисс… – позвал ее кто-то из детей.

– Простите, мы не должны были отвлекать вас от занятий, – сказал Николас, и ей удалось отнять у него руку и вернуться мыслями к своим ученикам.

– Если Бейли будет учиться у меня, тогда вы меня нисколько не отвлекаете, – сказала она, повернувшись к мальчику, который звал ее. – Да, Лори, я тебя слушаю?

– Там собака, мисс, – взволнованно произнес Лори. – И у нее кровь.

– Собака… – Мисти повернулась к окну.

– Она под моей партой, мисс, в углу, – сказал Лори, вставая и указывая рукой. – Собака вошла вместе с этим мужчиной. И весь пол запачкала кровью.

Двадцать четыре ребенка смотрели на парту Лори. Плюс Николас Холт.

Собака, истекающая кровью…

Дети могли придумать что угодно, но только не Лори. Этот мальчик был совершенно лишен воображения. Парта Лори находилась в дальнем углу, за ней стояли книжные полки, которые образовывали укромные темные ниши. И если собака там… значит, она не очень большая.

– Сейчас посмотрим, – сказала Мисти – так бодро, как только могла. – Лори, ты не можешь сесть на мое учительское место, пока я не выясню, в чем дело?

Лори мигом оказался за ее столом, ведь это так почетно – оказаться на месте учительницы, в ее большом крутящемся кресле!

Мисти наклонилась, потом присела. Под столом было темно. Ее руки нащупали на полу что-то влажное и что-то теплое.

Кровь…

Глаза ее привыкли к темноте. Да, там была собака, забившаяся под книжную полку. Теперь она ясно видела ее. Но ведь травмированная собака могла ее укусить. Как ее вытащить оттуда?

– Могу я вам помочь?

Это был Адонис. Герой-спаситель. Конечно, он поможет.

– Там раненая собака, – сказала Мисти, обращаясь к детям, а также к Адо… то есть к Николасу. – Она напугана. Мы не должны шуметь, иначе собака испугается еще больше. Дейзи, дай мне, пожалуйста, два полотенца из шкафчика для купальных принадлежностей.

– Вы знаете эту собаку? – спросил Николас, когда Дейзи принесла полотенца. Он тоже опустился на колени.

– Нет.

– Но собака ранена?

– На полу кровь. У меня полотенца, и я могу дотянуться до нее…

– Будет лучше, если я подниму стол – и мы посмотрим, что с ней. Я не закрыл за собой входную дверь, – добавил он. – Прошу прощения. И в нее проникла собака. А теперь я закрою дверь. Если собака бросится бежать, когда я подниму стол, мы сможем ее поймать.

Мисти, подумав, согласилась. Да. Если собака напугана, она побежит туда, откуда пришла. Сейчас они закроют дверь в классную комнату и поймают ее. Но поймать раненую собаку…

«Это не мои проблемы!» – так обычно говорил Фрэнк. Директор четко делил проблемы на свои и чужие. На их месте он открыл бы дверь, выгнал собаку и забыл о ней. Но рядом с Мисти был не Фрэнк. Рядом с ней был Николас Холт.

Николас приподнял парту, но собака никуда не собиралась бежать. Маленький песик дрожал крупной дрожью. Он забился в угол, будто пытаясь врасти в стену, и сердце Мисти сжалось.

– Тише, тише, милый. Все хорошо, никто тебя не обидит.

Песик и не думал кусаться. Мисти бережно обернула его полотенцем, оставив открытой голову, чтобы не причинить ему еще большего вреда.

Это был кокер-спаниель или помесь спаниеля. Может быть, немного мельче, чем обычный спаниель? Черно-белый, с черными большими висячими ушами и огромными черными глазами. Он был грязный, окровавленный, со спутанной шерстью, и от него пахло автомобильной резиной. Попал под машину?

На нем был пластиковый голубой ошейник с черными цифрами. Мисти узнала его. Два года назад старый бигль бабушки, вывернувшись из своего ошейника, сбежал от нее на прогулке, учуяв какой-то заманчивый запах. Через два дня его обнаружили в приюте для животных именно с таким ошейником.

Это была бездомная собака. Бродяжка.

Шерсти на задней части тела почти не было, словно собаку волочили по дороге, и задняя левая лапа выглядела ужасно. Кровь сочилась медленно, но постоянно, и песик был явно истощен.

Двадцать четыре первоклассника смотрели на нее – и Николас тоже смотрел. Это не ее проблемы? У нее было полно своих проблем, самых разных.

– Он ранен. – Это был дрожащий голосок Бейли. Мальчик подошел к отцу и взял его за руку. В голосе его послышался ужас. – В него стреляли?

– Кажется, его сбила машина, – сказала Мисти, обращаясь одновременно и к классу, и к Бейли. Дети во все глаза смотрели на собаку. – У него повреждена нога. – Что еще ей сказать? Она не знала.

Мисти взглянула на пса, а он смотрел на нее, и его огромные глаза были наполнены болью и надеждой. Он прижимался к ней дрожащим телом, будто отчаянно желая тепла. У нее были собаки с самого детства. Мисти любила собак, и она приняла сознательное решение больше их не заводить.

Но эта собака… Он был бездомным раненым псом, и он смотрел на нее.

– Может быть, мне позвонить кому-то, кто займется этим псом? – Этот вопрос задал Николас – и такой вопрос точно не задал бы Адонис. Герои-спасители не задают таких вопросов. Именно так отреагировал бы Фрэнк.

Найти кого-то, кто займется этим псом? Кого? Самого Фрэнка? Кроме директора, ей не к кому было обратиться. Все учителя вели уроки в классах. Она могла позвонить в приют для животных. Ведь это была их собака. Их проблема. И они забрали бы пса. Это было разумное решение. Но песик дрожал, прижавшись к ней, будто нуждаясь в том малом тепле, которое она могла ему дать. Глаза его были наполнены отчаянием.

«Не твоя проблема. Не твоя».

– Мистер Холт, мне нужна ваша помощь, – сказала Мисти, стараясь говорить тоном учительницы, полностью контролирующей ситуацию.

– Да? – настороженно произнес он. Его опасения были понятными.

– Я не могу оставить детей, – сказала она. – Эту собаку надо отвезти к ветеринару. Ведь именно так поступают с больными собачками, не правда ли, дети? Вы помните доктора Крея? Мы посещали его клинику в прошлом месяце. И я прошу папу Бейли отвезти собаку к доктору Крею. Вы сделаете это для нас, сэр?

При этих словах она прямо взглянула на Николаса, в его глубокие зеленые глаза.

– Я не умею обращаться с собаками, – обескураженно произнес он.

– И это нормально, – сказала Мисти, крепче завертывая песика в полотенце. И прежде чем Николас успел опомниться, она пихнула ему песика в грудь – и отпустила руки. Она заставила его взять собаку! – Доктор Крей дежурит днем, поэтому он должен быть там.

Ей не надо забывать и о Бейли! Она очень много захотела – и от отца, и от сына. Мисти перевела глаза на лицо мальчика, и нечто в его взгляде заставило ее вспомнить…

…Мать приходит в ее класс в один из своих редких визитов. Мисти тогда было примерно столько же лет, сколько и Бейли, или даже меньше. Мать заходит всего лишь на пару минут – «просто взглянуть на свою дочку». Весело поболтав с учительницей, она говорит: «Приглядывайте за моей Мисти, она такая хорошая девочка». И уходит. Как всегда. У нее была совсем другая жизнь, в которой для Мисти не было места…

Почему сейчас к ней пришли такие мысли? Потому что память о них была здесь, в глазах Бейли. Мисти инстинктивно ощущала, что мир его был зыбким и тревожным, а она так много спрашивала с него…

Мисти наклонилась:

– Бейли, мы просим твоего отца отвезти собачку к ветеринару, и ей там забинтуют заднюю лапку. Ты поедешь с отцом или останешься с нами и будешь рисовать корову? Твой папа скоро вернется. Не правда ли, сэр? Что скажешь, Бейли?

Тяжелый вздох. Она задала ему слишком трудный вопрос. И если интуиция не обманывает ее… если этого мальчика когда-то покидали…

Но, кажется, Бейли полагался на своего отца гораздо больше, чем Мисти – на свою мать. Он раздумывал минуту, затем взглянул на песика, завернутого в полотенце, и серьезно кивнул, отвечая им обоим:

– Мой отец может быстро отвезти собаку к ветеринару.

– Замечательно! У тебя прекрасный отец! Ты останешься с нами или поедешь с ним?

– Останется с нами, – настойчиво произнесла Натали, и Мисти мысленно благословила ее. – У меня много красок.

– Я останусь, – сказал Бейли, неуверенно улыбнувшись девочке.

– Превосходно. – Выпрямившись, Мисти умоляюще взглянула на отца Бейли. С ее стороны это недопустимое поведение. Если Фрэнк узнает об этом, он уволит ее немедленно. Но разве у нее был выбор? – Значит, вы сделаете это для нас? – спросила она, и песик с тоской взглянул на нее, прижатый к широкой груди мужчины. Мисти просила от имени всех. От имени песика и от имени всех детей в классе. Каждый ребенок хотел счастливого исхода для этой собачки.

Глава 2

Произошло нечто непонятное.

Он только что был отцом, собирающимся зачислить своего сына в новую школу. Он готовился писать заявление, заполнять анкету, успокаивать Бейли – и делать все необходимое, что и должен был делать ответственный отец.

И в следующую секунду он уже стоит на солнце с окровавленной собакой на руках и встревоженная учительница смотрит ему вслед. Чтобы убедиться в том, что он следует в правильном направлении.

Армия командиров не смогла бы сделать это лучше ее.

Бейли остался с ней, с ним будет все в порядке. Думать сейчас об этом было глупо. Сын находился в полной безопасности. И что могло случиться в средней школе в Австралии, в крошечном приморском городе, где самым волнующим происшествием было… было…

Появление в классе собаки, например.

Для песика это явно были очень большие переживания. Почувствовав, как он дрожит, Ник перестал думать о себе и сконцентрировался на существе, которое нес в руках.

Коммерческая ветклиника Бэнкси-Бэй находилась на Хай-стрит, ведущей к порту. Это было кирпичное здание на краю города, в стороне от дороги.

Они с Бейли видели ветклинику, когда въезжали в город, – она находилась всего лишь в квартале от того дома, где они сняли жилье.

«Может быть, мы купим собаку», – сказал Бейли, но очень неуверенно, потому что он, наверное, уже знал ответ.

Ответ был отрицательный. Ник не хотел больше ничего, что могло бы растерзать их сердца. Теперь он один отвечал за Бейли, а для мальчика было достаточно одной трагедии…

Песик задрожал в его руках – еще сильнее, чем прежде, – и Николас остановился. Разумно было бы положить собаку на пассажирское сиденье рядом с собой, но, когда Николас хотел поместить его туда, пес заскулил.

Если бы мисс Лоуренс была здесь, подумал Николас, она держала бы его на руках. Она, судя по всему, достаточно властная женщина.

Сильная? Независимая? Как Изабелла? Нет, не такая, как Изабелла. Она была сельской учительницей, а не авантюристкой.

Она была… привлекательной?

А об этом сейчас вообще глупо думать. Он приехал сюда, чтобы спокойно жить с Бейли, оградить себя от всяких волнений и тревог, от всяких трагедий.

Изабелла умерла больше года назад. И хотя их брак к тому времени уже трещал по швам, ее смерть потрясла его до глубины души. И сейчас слишком рано заглядываться на женщин, а тем более – на новую учительницу Бейли, и думать о том, что она привлекательная, даже слишком…

Через две минуты Николас был уже в ветеринарной клинике. К нему навстречу вышел пожилой человек с седой бородкой и в массивных очках. Он лишь мельком взглянул на Ника и перевел взгляд на окровавленное полотенце.

– Что случилось?

– Мисс Лоуренс из местной средней школы попросила меня отвезти вам эту собаку, – сказал Ник, в то время как ветеринар приподнял край полотенца, чтобы взглянуть на травмированную лапу.

– Мисти? – Ветеринар прощупал морду собаки, затем – шею. Нащупал пульс. – У Мисти нет собаки.

– Нет, она вбежала в класс, когда…

Но доктор увидел ошейник. Взглянул на номер и едва заметно вздрогнул.

– Это второй.

– Простите?

– Из местного приюта для животных. – Ветеринар умелым движением взял у него собаку. – Генриетта всеми силами пытается пристроить собак, но только не все из них находят дом. И когда собаки остаются в приюте более… десяти дней, – хотя Генриетта старается продержать их как можно дольше, если есть помещение, – она привозит их мне на усыпление. Через три недели после Рождества симпатичные щенки превратились в никому не нужных собак. Вчера утром она повезла ко мне целый грузовик с животными, но кто-то врезался в него. Произошла авария, и собаки разбежались по всей округе. Этот пес – один из них.

– Значит… – сказал Ник и прервался на полуслове.

– Значит! – медленно и тяжело произнес доктор. – Спасибо, что вы привезли его сюда. – Он помолчал, затем добавил, приподняв густые брови: – Все будет нормально. Обещаю, песик ничего не почувствует. – Но, увидев, что Ник колеблется, он спросил: – Может быть, вы хотите собаку?..

– Я… нет.

– Вы – не местный житель. – Это было утверждение.

– Я только что приехал в этот город. Собираюсь жить здесь с сыном.

– Вы будете жить в доме с участком?

– Да, но…

– Каждому ребенку нужна собака. – Какой нейтральный тон! Но это была попытка отсрочки смертного приговора…

– Нет.

– Я не настаиваю, – грустно кивнул ветеринар. – Этому пареньку будет только хуже, если он еще раз попадет в руки тех, кому будет не нужен.

– Мисс Лоуренс сказала, что она заплатит, – сказал Ник. – Она заплатит вам за лечение этого пса.

– Мисти сказала это?

– Да.

– Она хочет взять его к себе?

– Я не уверен…

Доктор, казалось, пришел в замешательство:

– В прошлом году у Мисти умерла собака. Она поклялась, что больше не возьмет себе никого.

– Сожалею. Я не знал об этом.

– Мисти не догадывается о том, что эту собаку собирались усыпить. – Ветеринар вздохнул. – Скажите ей об этом. Скажите о том, что это будет безболезненно… – Он взглянул на свои часы. Поморщился. – Мне надо, конечно, самому с ней поговорить, но я смогу сделать это после окончания ее уроков. Почти через три часа. – Он снова взглянул на собаку, и Ник понял, о чем подумал доктор: собака еще три часа будет страдать от боли, и это очень долго, даже если ее ждет смерть.

Но это уже не его проблемы. Ему надо уйти. Но… Но ему придется увидеть Мисти, эту маленькую сельскую командиршу-учительницу с умоляющими глазами. Может, она уже считает эту собаку своей?

Она сказала, что заплатит за лечение. И он должен предоставить ей выбор.

– Я вернусь в школу в любом случае, – произнес Ник неуверенно. – Я пришел устраивать своего сына в школу, когда мы обнаружили эту собаку. Я поговорю с учительницей, а потом позвоню вам.

Лицо доктора прояснилось.

– Прекрасно! Давайте быстро оценим состояние собаки, чтобы Мисти знала, о чем идет речь. Она серьезная девушка и не будет ходить вокруг да около: либо да, либо нет. Поможете мне? Я сделаю сейчас собаке болеутоляющий укол, и мы сообщим Мисти, какое лечение потребуется, а она подумает, сможет ли оплатить расходы.

Бейли нарисовал прекрасную корову. Мисти взглянула на рисунок ребенка с некоторым благоговением. Ему всего шесть лет, а его корова так похожа на настоящую.

– О! – сказала она, ставя ему оценку «отлично». – Ты, должно быть, очень любишь рисовать, Бейли.

– Мой отец умеет рисовать, – ответил мальчик. – Люди платят ему за то, что он рисует корабли.

Его отец художник?

– Значит, вы приехали жить в правильное место, – сказала Мисти, взглянув в окно на дальний порт.

Николас Холт не был похож на художника, но что она вообще знала о художниках? Что вообще она знала о том, что находилось за пределами их городка?

«Не думай об этом. Нет смысла об этом думать. Сейчас вся твоя жизнь здесь, в Бэнкси-Бэй».

И долго еще ей здесь жить? Она только что предложила заплатить за лечение собаки… Как долго живут собаки?

– Теперь наступило время для чтения, – решительно сказала Мисти. – Бейли, ты у нас сегодня новый ученик, поэтому право выбора предоставляется тебе. Возьми любую книгу с полки. Посмотри, что там есть.

Хотя Бейли взглянул на нее довольно нерешительно, ему здесь явно понравилось. Он почувствовал себя комфортно в новом окружении. И к тому же рядом с ним сидела Натали, девочка с пухлыми щечками.

– Выбери «Бедный маленький щенок», – прошептала она. – Потому что там о щенке, который попал в беду, как твой новый песик.

«Как твой новый песик?»

– Он не новый пес Бейли, – громко сказала Мисти, садясь на стул, вокруг которого собрались дети.

– Тогда чей он, мисс? – спросила Натали, и Мисти знала ответ. Она знала, чей будет этот пес, как только увидела его пластиковый ошейник из приюта.

Мисти вздохнула. В любом случае ей придется здесь жить. Она привязана к этому месту. Так зачем бороться с собой? Ее мечты и так уже зашли слишком далеко, на целую жизнь вперед.

– Я думаю, что он мой.

Через десять минут, когда в класс вошел Ник, ситуация мгновенно прояснилась. Как только он появился на пороге, рука Натали взметнулась вверх, и она спросила, не дождавшись разрешения Мисти:

– Скажите, пожалуйста, сэр, как чувствует себя собачка мисс Лоуренс?

«Собачка мисс Лоуренс».

Он бросил взгляд на Мисти, и она спокойно и твердо встретила его взгляд. Будто всю жизнь подбирала брошенных собак.

Почему? Должно быть, собаки уже приносили ей сердечную боль, подумал он. Сколько лет живет собака? Шестнадцать? Этому песику, наверное, лет десять, и у него была тяжелая жизнь, а значит, ему потребуется особый уход. Он может прожить еще шесть лет – если проживет ближайшие двадцать четыре часа.

– У собаки сломана лапа, – сказал Ник, ощущая на себе глаза ребят, но больше всего – глаза Бейли. Сын и так уже видел много горя. Из-за глупости своего отца…

– Доктор Крей занимается с ним? – спросила Мисти, и взгляды их встретились.

– Это очень дорогостоящая операция – срастить перелом на ноге, – сказал он, стараясь говорить нейтральным тоном. – Собака уже немолодая, поэтому могут возникнуть сложности. Кажется, он из приюта – бездомный пес, но доктор Крей сказал, что мы можем оставить собаку у него, если того пожелаем. Ему нужно лишь ваше согласие. Тогда я позвоню ему и скажу, что все в порядке.

Мисти все поняла. Он видел, как она вздрогнула.

Ветеринар освобождал ее от всяких хлопот. Ей надо было просто кивнуть и вернуться к занятию с детьми. Николас сообщил бы о ее решении доктору, и проблема была бы решена. Но эта женщина не могла пойти на такое. Ник уже понял это, и ее ответ его не удивил.

– Сколько будет стоить операция?

Значит, она не могла спасти собаку любой ценой. Школьные учительницы получают не так уж много…

Что ему сказать? Ник быстро прокрутил в голове все варианты.

Сможет ли он сказать: «Давайте поговорим, чтобы нас не слышали дети»? А потом добавить: «Давайте посмотрим в глаза фактам: операция будет стоить огромных денег; собака уже старая, ей осталось жить недолго. Лучший выход – позволить доктору Крею усыпить ее».

Ник приехал в Бэнкси-Бэй, чтобы жить спокойной и разумной жизнью. Он должен быть разумным. Но тогда…

Бейли смотрел на него широко раскрытыми огромными глазами. Бейли захочет узнать, что будет с собачкой. Все дети смотрели на него. А их учительница?

Их учительница, казалось, попала в ловушку.

Реальность подняла свою уродливую голову и теперь смотрела на нее. Сколько будет стоить эта «очень дорогая» операция? Бекки, ее лучшая подруга детства, недавно потратила двенадцать тысяч долларов на операцию по дисплазии тазобедренного сустава у своего лабрадора. Но у Бекки богатый муж, занимающийся недвижимостью. И деньги для них – не проблема. Насколько сильно повреждена лапа у собаки, которая прибежала к ним в класс?

Может, она совершает большую глупость?

Мисти вспомнила о своих самых заветных желаниях. Она копила деньги, чтобы их осуществить, и даже составила список: он состоял из двенадцати пунктов. И заменить этот список бродячей собакой…

– Может быть, я не смогу позволить себе… – Но она запнулась, мгновенно осознав, что сможет себе позволить, а как иначе?

И вдруг, к ее изумлению, ее прервал Ник, пока она не сказала то, что не могла произнести вслух.

– Это бездомный пес, – сказал он тихо, – но, если вы возьмете его к себе, тогда мы с Бейли заплатим за операцию. Это мы оставили двери класса открытыми. И наверное, наша вина, что пес прибежал сюда. Возможно, он увидел с улицы открытую дверь – и пробрался сюда в поисках убежища. Вы сказали, что родители в Бэнкси-Бэй участвуют в общественных работах? Значит, это будет нашей работой. Если вы возьмете собаку, мы заплатим за операцию.

Мисти изумленно смотрела на него. Голова у нее шла кругом.

«Очень дорогая» операция внезапно стала бесплатной для нее. Ей не придется расставаться с деньгами – придется лишь снова расстаться со своими мечтами…

Но разве есть другой выход?

Николас смотрел на нее. Весь класс на нее смотрел.

– Хорошо, – слабым голосом произнесла она. – Мне нужна собака, я ее беру.

А мечты остались просто… мечтами.

Появился Фрэнк, громко заявив о своем присутствии, и стал с энтузиазмом играть роль директора перед Николасом и Бейли. Мисти, воспользовавшись минуткой, извинилась и позвонила доктору Крею, чтобы сообщить ему о любезном предложении Николаса.

– Мисти, дорогая, ты в своем уме? – воскликнул ветеринар. – Собака тебе нужна как мертвому припарки. Пес старый, неухоженный, ему потребуется постоянное лечение до конца жизни.

– У него такие замечательные глаза. А уши… Он милый и добрый, я знаю это.

– Ты не можешь спасти их всех! Ты поклялась больше не заводить собаку. А как же список твоих желаний?

– Вы знаете, что это только мечты…

Конечно, он знал. Ведь это был Бэнкси-Бэй. Все в городе знали даже о том, кто какой зубной пастой чистит зубы. Поэтому город был в курсе о списке желаний учительницы, и все знали, что шансов выполнить их у нее практически нет.

Мисти поежилась, но не могла отступить назад. Это было все равно что оторвать от себя свою часть – ту часть, где находилось ее сердце.

– Я буквально влюбилась в него, – сказала она мягко, но решительно. – А теперь, когда мистер Холт заплатит за операцию…

– Вот этого я не могу понять. Кто этот парень?

– Я не знаю. Художник. Он приезжий.

Пауза.

– Художник. Интересно, рисует ли он декорации?

Фред Крей был председателем театрального общества Бэнкси-Бэй. Чтобы поселиться в этом городке, надо было не только разгрузить здесь свой багаж. Понимал ли это Николас? Может быть, уже понимал…

– Не спрашивайте его об этом день или два! – взмолилась Мисти. – Спасите мою собаку!

Значит, у нее снова будет собака. Когда-то она отвечала за бабушку, дедушку и четырех собак. Ее сердце разрывалось на шесть частей. Теперь у нее была только бабушка.

Она поняла, что хочет поближе познакомиться с Николасом Холтом. По крайней мере, ей надо поблагодарить его как следует. Но когда она вернулась в классную комнату, Николаса там уже не было: Фрэнк увел его к себе в кабинет.

Бейли оставался в классе до конца уроков. Выражение страха исчезло с его лица под заботливым присмотром Натали, а потом появился Фрэнк, явно старавшийся предстать во всей своей директорской красе перед новым родителем.

Потому что было нечто в Николасе…

Вот в чем была проблема. Было нечто в Николасе Холте, что заставляло Фрэнка крутиться возле него – на тот случай, если Николас окажется какой-нибудь важной персоной. Николас действительно был похож на важную персону.

Художник?

Вряд ли… – подумала Мисти. От него исходило ощущение властности и силы. И у него были деньги. Теперь она знала, сколько будет стоить операция для собаки, и Николас совершенно не колебался. Это не был нуждающийся одинокий отец.

Убравшись в классе, Мисти вышла на пустынный школьный двор. А что она ожидала? Что он будет стоять здесь и ждать ее? Он сделал великодушный жест и уехал. Ему надо было въезжать в новый дом. Устраивать свое будущее.

Мисти пошла к своей машине, а потом поехала туда, куда каждый день ездила после школы. В местный дом для престарелых.

Бабушка лежала в той же самой кровати, почти в той же самой позе, в которой она лежала уже несколько лет. Первый инсульт обездвижил ее. Последний лишил всего остального. Мисти поцеловала ее, уселась рядом и стала рассказывать о своем дне.

Показалось ли ей, или она почувствовала одобрение бабушки? Бабушка спасла бы маленькую собачку. Возможно, она даже приняла бы деньги от незнакомого человека, чтобы сделать это.

– Ведь я лично не взяла у него эти деньги, – сказала Мисти бабушке. – Я хочу сказать, что он спасает собаку, а не платит мне. И потом за поддерживающее лечение буду платить я.

Молчание.

– Так как мы его назовем?

Молчание. Бабушка не могла разговаривать уже много лет.

– Может быть, Николас? – спросила Мисти. – В честь его спасителя?

Но это было неправильно. Имя Николас показалось ей вдруг особенным… Уникальным. Присущим только одному человеку.

– Может быть, назовем его Кетчуп?¹ – спросила она. – Потому что у него сломана лапа. И еще месяца два ему придется ковылять.

Это было лучше. Они обе одобрили это. Мисти даже знала, что бабушка внутренне улыбается.

– Тогда я поеду и посмотрю, как идут дела у Кетчупа, – сказала она бабушке. – Он сейчас у доктора Крея. Прости, что я уже ухожу, но я немножко устала…

Она сжала руку бабушки. Нет ответа. Его никогда и не было.

Ник и Бейли заселились в дом в рекордно короткое время – возможно, потому, что вещей у них было немного: все поместилось в салон и багажник машины.

Конечно, дом оставлял желать лучшего, подумал Ник, когда они расставляли вещи. Наверное, не надо было нанимать жилье через Интернет. Фотографии, размещенные там, явно были ретушированы. Двери и окна в доме плохо закрывались. В рекламе говорилось о виде на море, но на самом деле окна выходили в сторону моря: в рекламе забыли упомянуть о рыболовном магазине, закрывавшем вид. Занавесок на окнах не было, вместо люстр висели голые лампы, пол покрывали потертые ковровые дорожки.

Но, по крайней мере, с этого можно было начать. Со временем они улучшат обстановку, а если город им понравится, то купят свое жилье.