Kitobni o'qish: «Неевклидова геометрия – 2»

Часть 1

Возвращая себя в простое уравнение

«…стоит только начать грезить,

и уже трудно остановиться на полпути,

впереди бесконечно высокая лестница,

– и, поднимаясь со ступеньки на ступеньку,

восходишь к звездам»

Виктор Гюго

Глава 1

Они были такие разные – мальчик – жукочел и девочка – древовид, но они по-прежнему каждый день ранним утром, взявшись за руки, встречали рассвет на берегу Розового озера. Их глаза всегда смотрели в одном направлении и где-то далеко, за горизонтом их взгляды, пересекаясь, соединялись в одной точке.

*****

Готрэм долго привыкал к своему истерзанному ранениями и изменённому бионическими имплантами телу. Военно-медицинская комиссия признала его негодным к дальнейшему прохождению службы. И если сильное, натренированное тело ризодида достаточно быстро затянуло полученные травмы, то душа его никак не могла успокоиться: слишком много потерял он в борьбе с Полихидрой (так теперь называли космическое образование рядом с планетой Седар, где Готрэм, сражаясь бок о бок с друзьями – членами своей команды, получил эти увечья). Он единственный из всей команды, хоть и серьезно раненный, – остался в живых. После того как он частично восстановился в космическом госпитале флотилии, командование сочло необходимым отправить его на родную планету Сироари и поручило сопроводить туда же ребёнка, которого извлекли из спасательной капсулы, дрейфующей недалеко от места гибели «Мечты» – сына Дарсэдес и Грэга.

Первое время он просто шатался по поселению, не зная, куда себя деть, но всё изменилось одним днём. Пришел приказ подготовить военные кадры из детей – индиго (в документе их называли «ризодидами»).

На Сироари кроме Готрэма некому было поручить эту миссию. Поэтому Готрэму были делегированы все полномочия по самостоятельному набору ризодидов на контрактной основе.

Государство выделило средства для возведения тренировочного лагеря рядом с кислотным Розовым озером (плаванье в нём было включено в тренировочную программу обязательным пунктом).

И Готрэм – ожил. Он буквально летал по поселению на своей одной здоровой ноге и второй – бионической, решая насущные вопросы по организации тренировочного лагеря. Только случайно оказываясь около дома Дарсэдес, останавливался и долго стоял понуро, опустив голову, а потом, встряхнув головой, как будто отбрасывая печальные воспоминания, бежал дальше.

О создании новых военных подразделений из детей индиго Жанэль узнала среди первых. Об этом ей однажды рассказал её внук Грэгэри. В тот день он пришёл домой очень рано и поведал ей о том, что вместо занятий его друзья-одноклассники обсуждают удивительную новость.

Все друзья у Грэгэри были исключительно индиго. Когда мальчик только пришел в эту школу, Жанэль весьма переживала о том, как он будет успевать в этом классе: слишком велика была разница между неординарными способностями детей индиго и скромными возможностями жукочела. Но Грэгэри как будто даже не замечал разницы между собой и одноклассниками – и только Жанэль знала, чего это ему стоило: изнурительные дневные и ночные тренировки, каждодневное штудирование теоретического материала… Его друзья даже не замечали, как он после очередного купания в Розовом озере сжимает челюсти чтобы не стонать от боли. Специально для Грэгэри Жанэль готовила особую, целительную мазь против ожогов…

Новость о создании нового воинского контингента ужаснула Жанэль. Она по-прежнему работала с детьми индиго, хорошо знала каждого из тех, кто был воспитанником школы с самого её основания. Нынешнее поколение индиго – любята, выросшие, как и Грэгэри, на её глазах, – было ей ещё дороже… Мысль о том, что молодые соки и неугомонная энергия, бурлящие в их юных телах, не смогут найти применения в мирном труде на родной планете, что и им, любимым воспитанникам, уготовлена та же участь, что и её дочери, сводила Жанэль с ума.

Правда, за Грэгэри она была спокойна, потому что знала: он мечтает стать пилотом и уже подал заявление в Академию космических пилотов. Конечно, неизбежная разлука печалила её (Академия находилась на далёкой Колиопте), но она уже свыклась с мыслью о предстоящем расставании с внуком. Её переживания были скорее связаны с тем: как он туда доберётся, как он там устроиться, кто может помочь. В общем, с вопросами, носящими бытовой характер. Что же касается его одноклассников, то им, с их уникальными способностями, в самом деле, податься было некуда, кроме как в военные.

Жанэль решила, что предпримет всё возможное, дабы спасти ризодидов. Она завязала переписку с чиновниками разных уровней, стараясь убедить их в необходимости беречь индиго – цвет сироарской нации, опору молодого государства. «В силу своих уникальных способностей эти дети могут быть не только военными, но и выдающими учёными и инженерами», – писала Жанэль. И хоть она была настойчива и неутомима в своих попытках предотвратить, как ей казалось, истребление ризодидов, – порой её посещали большие сомнения в успехе затеянной корреспонденции.

Но Жанэль всё же услышали. Правительство выделило деньги на строительство специализированного учебного заведения для одарённых детей из числа индиго и назначило её директором этого учреждения. Конечно, полностью остановить машину по созданию индиго-солдат было уже невозможно: были задействованы колоссальные средства, а государство очень нуждалось в этих деньгах, перечисляемых от межгалактической военной гильдии.

Жанэль смотрела на происходящие в её жизни перемены очень трезво и разумно. С одной стороны, она обрадовалась возможностям, которые открывались для её любимых индиго (не этого ли она добивалась?). С другой стороны, перспектива взвалить на свои плечи тяжёлую ношу руководства её пугала. Жанэль понимала, что она уже немолода и силы уже, что называется, не те. Многое в современном мире её начинало, не то что не устраивать, а раздражало. Порой к вечеру она так уставала, что испытывала безотлагательную необходимость на некоторое время отключиться от происходящего: Жанэль садилась в саду на скамеечку и смотрела в одну точку на далёком горизонте.

Тем не менее, хорошо подумав и посовещавшись с мужем, который теперь занимал большой пост в правительстве Сираори, она приняла решение возглавить новое учебное учреждение.

Так, строительство тренировочной базы и университета началось практически одновременно.

Готрэм буквально дневал и ночевал на стройплощадке: военное ведомство контролировало сроки возведения тренировочного комплекса. Строители университета тоже торопились – словно вступили в негласное соревнование с военными строителями. Местные жители с интересом следили за этим процессом и даже заключали пари на победителя. Жанэль не была охвачена этим азартом, у неё были свои заботы. Она искала единомышленников и спонсоров, набирала преподавательский состав, проводила рекламную акцию своего учреждения. Её усилия стали давать результат. Появились первые кандидаты, желающие поступить в университет. И это было отрадно. Это была её, пусть маленькая, но победа.

Жанэль постаралась устроить так, чтобы «её» учебное учреждение было открыто не только для индиго: и жукочелы, и древовиды также могли получить здесь высшее образование. Она надеялась, что и любимица Дальсэдес поступит в университет. Но оказалось, что у Дальсэдес были другие планы.

Воспитанница Жанэль подавала большие надежды: её «коньком» стали те области знаний, которые были связаны с природными процессами Сироари и жизнедеятельностью особей, заселяющих планету. Во многом этому способствовал личный опыт Дальсэдес: однажды, будучи совсем ребёнком, она наблюдала из окна своего дома, как из яиц жучилы вылуплялись маленькие жучилы-жизнеделатели (так их теперь называли), а потом тайно от родителей, хоть это было и опасно, ходила их подкармливать. Первой маленькой жучиле она даже дала прозвище: Жу-Жу выросла здоровенькой и вскоре уползла на волю… Но через год её, уже взрослую особь, вынуждены были уничтожить на подступах к гульдэновской вилле. Тогда у Дальсэдес произошёл нервный срыв… После этого случая отец старался избавить Дальсэдес от подобных зрелищ и в нужный момент увозил дочь подальше от дома.

Но, видимо, впечатления детства оставили в душе Дальсэдес неизгладимый след. Память о погибшей Жу-Жу подталкивала девочку, а затем и взрослую особь, к знаниям и свершениям в области естественных наук. Именно Дальсэдес Гульдэн впоследствии предложит способ, как, не убивая, заставить жучилу обходить структурные искусственные препятствия. Её идея (Жанэль вовремя настояла на том, чтобы Дальсэдес запатентовала своё «изобретение», и постепенно на счету молодого исследователя накопилась кругленькая сумма) будет доработана учёными и инженерами и внедрена в жизнь Сироари.

Смысл идеи заключался в том, чтобы с помощью мощного магнетометра изменить кратковременно, на небольшой территории, направление магнитных линий, ориентируясь на которые ползли жучилы. У этого способа были большие перспективы в сельском хозяйстве, и не только. Но, как известно, любое вмешательство в естественные процессы могло повлечь за собой нарушения природного баланса, поэтому, его использовали в исключительных случаях, к тому же, требовался мощный магнетометр, а это было недёшево. Но иногда, как говориться, игра стоила свеч, так как восстановление техногенной инфраструктуры стоило на порядок дороже. Старый способ – посредством убийства был запрещен и окончательно забыт.

Причина, по которой Дальсэдес не хотела поступать в университет была очень проста. Как она объяснила Жанэль в личной беседе, её интересы простирались дальше родной планеты, она хотела увидеть и познать другие миры, а для этого необходимо было продолжить обучение в университете высшего уровня, находящегося на планете праматери их цивилизации – Колиопте. Ещё об одной причине, почему Дальсэдес хотела оказаться на Колиопте Жанэль догадалась сама. Это конечно – Грэгэри. Было заметно, как их дружба постепенно приобретала другие формы. Хотя назвать это любовью, как считала Жанэль, ещё было нельзя, но их привязанность к друг другу росла день ото дня. Друзья, глядя на них, посмеивались. Даже отец Дальсэдес – Гульдэн, изредка, встречая Жанэль, разговаривал с ней чуть ли не как с родственницей.

Гульдэн, между тем, очень изменился. Он постарел – но не так сильно, как ровесники, живущие на Колиопте: всё-таки проживание рядом с уникальными лечебными озёрами, положительно влияло на организм (ускорялся метаболизм, замедлялись процессы старения).

Но главное изменилось его мировоззрение. Он как будто переродился после окончательного переселения на Сироари, особенно привязало его к новой планете рождение здесь дочери – Дальсэдес. Он прирос к планете, и стал её частью. За весь период своей жизни на Сироари он так ни разу и не навестил родную Колиопту.

А вот его вторя жена Салэнж, уроженка Колиопты, чистокровная жукочела, вынужденная последовать за ним после его первого финансового провала (в котором отчасти тоже была виновата), так и не ужилась на Сироари. Когда их сын Дрэг подрос, она оставила его на попечение мужа и, тогда еще бодрого, отца Гульдэна и улетела обратно на Колиопту, якобы ненадолго, (проведать родных), но так и не вернулась. А через некоторое время от неё пришёл запрос на расторжение брака. В семье Гульдэна об этом никто не пожалел, даже Дрэг- их малолетней сын. Ему кроме деда вообще никто не был нужен. А так, как он отказался учиться в местной школе, его образованием занимался исключительно дед. Надо отдать ему должное, делал он это очень хорошо. Мальчик рос умненьким, но болезненным.

Но пришло время и здоровье деда дало сбой, все же климат Сироари плохо подходил для жукочелов. Он недолго поболел и тихо ушёл в мир иной, а Дрэг оставшись без деда, не имея друзей и будучи в прохладных отношениях с отцом, ощутил душевное одиночество. Вот только тогда он сам стал посещать другое крыло дворца, которого раньше чурался.

Однажды их пути с Дальсэдес, сводной сестрой по первой жене Гульдэна Долли, пересеклись. Завязался разговор и с этого дня Дрэг, что удивительно, ощутил потребность в общении со своей сестрой. Так завязалась их дружба. Гульдэн, наблюдая за этим, тихо радовался. Самому ему за всё время так и не удалось наладить крепкий контакт со своим сыном. Да и некогда ему было. Он развивал новый бизнес. В своё время, его отец всё же "дожал" Гульдэна. Он буквально заставил его начать новый бизнес с углеводородами. Понимая, что на добычу ему рассчитывать не получиться, так как на неё была государственная монополия, тем не менее, подключив все свои связи, Гульдэну удалось заключить контракт на транспортировку углеводородов с Сироари на Колиопту. Большой опыт в этой области позволил ему обеспечить успешное развитие бизнеса.

Подыскивая спонсоров для своего университета, Жанэль конечно не могла ни обратиться к нему. На просьбу Жанэль о материальной поддержке Гульдэн откликнулся с охотой.

Глава 2

Отец Дальсэдес настоял на том, чтобы полет к Колиопте Дальсэдес провела в криокапсуле повышенной комфортности, хотя для древовидов это было не обязательно. А вот для жукочелов это было желательным условием. Всё дело было в гиперпрыжке. Все современные технологии межзвездных транспортников, основывались на экономии топлива, перемещались по космосу только гиперпрыжками.

Для транспортировки обычного груза это было удобно, а для органического, который не успевал портиться, это ещё было и важно. А вот, что касаемо живых особей, здесь была некая загвоздка. Космическая радиация очень разрушающе действовала на живые организмы. Каждый гиперпрыжок отнимал у живой особи несколько лет жизни. Даже использование криокапсулы этот отрицательный эффект сглаживало не полностью.

Древовиды с их повышенной продолжительностью жизни ещё могли позволить себе путешествовать таким способом в космическом пространстве, а вот жукочелам это было нежелательно. По этой причине, в академию космопилотов на Колиопте, уже несколько лет не принимали жукочелов. Об этом ни Жанэль, собирая своего внука в поездку на Колиопту в эту школу, ни сам Грэгэри не знали.

В космопорте волновались все: и Грэгэри с Дальсэдес, которые летели так далеко в первый раз и до последнего сигнала к посадке никак не могли разойтись по разным входам в транспортник, и провожающие их родные.

Если Дальсэдес несколько боязливо отнеслась ко всем предварительным процедурам укладывания в криокамеру и с готовностью приняла напиток, который должен был её успокоить и быстро погрузить в сон, то Грэгэри, которому семья оплатила криокамеру, по его настоянию, обычную, эконом –класса, – наоборот, отказался от этого напитка. Он с интересом наблюдал за всем процессом гибернации: как к его телу подключают шланги системы жизнеобеспечения на маленьких, но очень мощных вакуумных присосках, как камера постепенно заполняется гидрогелем, через который в маске, надетой на него, уже ничего не было видно. Сам процесс замораживания он уже не почувствовал, так как мозг под действием небольшого охлаждения тут же погрузился в сон.

Полёт прошел в штатном режиме, биохимические процессы разморозки Грэгэри и Дальсэдес перенесли хорошо. В космопорт Колиопты они вышли вместе, твёрдой походкой, крепко держась за руки.

А дальше их пути разошлись. Разошлись на несколько лет…

Дальсэдес без особых усилий поступила в самый престижный колиоптский университет и с головой погрузилась в учёбу.

Путь Грэгэри не был столь успешным. Когда он прибыл в Академию для сдачи приёмных экзаменов, то столкнулся с неожиданным препятствием: в силу своей принадлежности к расе жукочелов он был не пригоден к профессии космического пилота. Весть эта огорошила Грэгэри, но он быстро собрался с мыслями (недаром в его жилах текла смешанная кровь, ведь он не был обычным жукочелом, выросшим в тепличных условиях подземных городов Колиопты, – нет; он унаследовал упорство и терпеливость жукочелов, романтичную тягу к приключениям и первооткрывательству древовидов, а также стойкость и нравственную цельность матери-ризодида). Стойкости и воли ему было не занимать.

Он поставил всех своих родственников, как говорится, «на рожки», привлёк к делу своего знаменитого пращура Далмара и добился того, что ему предоставили возможность не только сдать теорию, но и пройти экзамен по физической подготовке. Показатели Грэгэри оказались самыми лучшими в сравнении с данными других будущих студентов. Без сомнения, его должны были принять. И приняли – но с особой припиской в личном деле: «принят на особых условиях, согласен быть объектом исследования своих физических параметров во время обучения и в последующей трудовой деятельности космопилота».

Так началась его напряженная, меняющая тело, и мозг, и отнимающая всё свободное время учеба.

Конечно, обстоятельства на долгое время разъединили Грэгэри и Дальсэдес. Изредка они созванивались при помощи телепорта, но видеться было некогда. С одной стороны, плотный учебный график занимал всё свободное время. С другой стороны, Грэгэри, как курсант, в соответствии с правилами академии, был ограничен в возможности помногу общаться с родственниками и друзьями извне. Собственно, может быть, они и могли бы встречаться хотя бы раз в год, но Грэгэри стеснялся приглашать Дальсэдес, так как средств на оплату её перемещения у него не было. Она же, напротив, не испытывая недостатка в деньгах, всё ждала от него приглашения, не подозревая о переживаниях Грэгэри. Впрочем, графики учёбы и отдыха в университете и академии не совпадали, что также способствовало вынужденному разобщению.

Постепенно у каждого появились товарищи из студенческого круга, общение с ними и заполнило пустоту, которая появилась в их душах в результате разлуки.

Но оба чувствовали, что их сердца по-прежнему принадлежат друг другу, и ждали… Ждали судьбоносной встречи, надеясь на общее счастье…

Дальсэдес выросла привлекательной девушкой и пользовалась вниманием однокурсников. К тому же её материальная независимость делала её лакомым кусочком для тех «соискателей», которые были бы не прочь заполучить богатую невесту. Однако Дальсэдес научилась обходить навязчивые ухаживания, более того отношения с бывшими воздыхателями она превращала в приятельство, дружбу или же в то, что принято называть «связями». В этом ей помогало родительское «наследство»: кроткий нрав достался ей от матери, ум и воля – от отца.

Так пролетело несколько лет учебы.

Их единственная встреча состоялась на выпускном балу в Академии космопилотов, куда Дальсэдес, уладив все свои дела, прилетела по приглашению Грэгэри. Оба были потрясены изменениями, произошедшими в них. Дальсэдес поначалу даже не узнала друга детства. Годы учебы очень изменили внешность Грэгэри, забрав с костей излишки плоти, оставив взамен, стройное мускулистое тело, и пристальный взгляд в темно-гиацинтовых глазах, хотя в нём по-прежнему золотыми рыбками плескались искорки мальчишечьей удали и безрассудства. Когда Грэгэри потянулся к Дальсэдес, чтобы обнять, ей показалось, что в его объятиях и нежной улыбке – весь её мир. Сердце Дальсэдес трепетало пойманной птицей. «И как я жила все эти годы без тебя?..» – думала она в момент встречи.

Грэгэри заметил Дальсэдес сразу. Ясным взором он вмиг отделил её от толпы прибывших, и сейчас больше никого не существовало для него. Только она – превратившаяся из девочки-тростиночки в настоящую красавицу.

Первая неловкость, возникшая между ними в момент быстрых объятий, как будто бы улетучилась благодаря букетику эксклюзивных цветов (эти цветы были выращены на поверхности планеты в рамках апробации новых технологий, иначе говоря с использованием гидропоники; Грэгэри приобрёл букет в последнюю минуту по совету приятеля) – и благодаря неимоверным усилиям обоих. Переключив внимание на цветы, Дальсэдес сумела спрятать своё волнение и воспользоваться драгоценными секундами – надо было унять сердечный огонь и спрятаться за маской тихой радости – с какой традиционно встречают старых друзей. Грэгэри же вёл Дальсэдес за руку (словно в детстве), говоря обычные для подобных случаев слова: как он рад её видеть, как он скучал, как чудесно она выглядит. Затем они сели в аэротакси, беседовали «о пустяках» и старательно делали вид, что ничего особенного не происходит…

Эта неловкость, обусловленная их внешними и внутренними переменами, сохранилась и позже. Грэгэри никак не понимал, как ему вести себя с Дальсэдес даже на балу.

Здание Академии космических пилотов Дальсэдес очень понравилась: оно было эргономично вписано в окружающий ландшафт, создавая впечатления старинного парусного корабля.

В огромных прозрачных корпусах-крыльях, располагались, с одной стороны, конференц-зал, с другой – актовый зал, в котором и должен был проходить бал (специально для танцев здесь был уложен нанопаркет – искусственно выращенное покрытие).

По пути к этому залу Грэгэри провёл Дальсэдес по галерее славы Академии. Конструкция галереи, закрученная по спирали, выглядела очень эффектно.

В нишах светились голограммы бывших выпускников, выдающихся космопилотов. Подведя Дальсэдес к одной из них, Грэгэри с нескрываемой гордостью сказал, что это портрет его знаменитого пращура-Гленвэра.

Оказавшись в конференс –зале, где предстояло вручение дипломов, Дарсэдес, для себя с удивлением отметила: все выпускники этого года были древовидами, за исключением Грэгэри и преподавательско- административного состава. На её вопрос, Грэгэри просто развел конечностями и сказал, что так вот вышло.

Сама же Дарсэдес произвела фурор среди окружающих. Она, наполненная жизненными соками и излучающая флюиды молодости, была удивительно хороша этим вечером, но не это производило эффект необычности. Эффект производил их союз с Грэгэри. Он красавец жукочел, и она в своем воздушном наряде обворожительный древовид.

Хотя все уже давно привыкли к союзам разных рас на Колиопте, что-то в этой паре казалось сказочным и прекрасным. Они кружились в общем хороводе пар на выращенным искусственно нанопаркете, но казалось, что они не касаются пола, что их тела кружат не звуки музыки, а воздушные волны, вихрем закручивающиеся вокруг них.

…Но это было после вручения дипломов. Грэгэри был первым, кто получил документы выпускника Академии (по всем предметам стояло – «отлично»). Потом шла целая череда приветственных речей, благодарственных слов, сотни будущих космопилотов, как и Грэгэри, обрели заветные дипломы. А после – угощение и танцевальный вечер. Всё это время Дальсэдес пребывала в состоянии непрерывного восторга. Поэтому, когда бал закончился, она почувствовала небывалую усталость.

Грэгэри, провожая Дальсэдес до гостиницы, почувствовал её состояние. Она невпопад отвечала, улыбалась словно бы «не в такт» – своим, не ведомым ему, мыслям. Да и сам Грэгэри был утомлён: так много впечатлений в один день…, и они договорились о встрече следующим утром.

Но этой встрече не суждено было случиться.

Рано утром в академию поступил запрос от военной космогильдии на пять лучших выпускников. К далекой планете отправлялся военный транспортник с боевыми шаттлами, которые необходимо было укомплектовать пилотами. Весь состав выпуска был вызван. Желающих заключить контракт с военными, на удивления оказалось не много. Грэгэри не задумываясь вышел вперед, как только услышал название планеты.

Его персональный тьютор пытался отговорить Грэгэри, суля отличную перспективу в гражданской космонавтике, на что Грэгэри только молчал и отрицательно качал головой.